***
Мы пошли в торговый центр, чтобы я мог купить себе одежду, чтобы, наконец, переодеться. Прогуливаясь по этажам, мы с Юлей заходили в разные магазины. Я приобрёл небольшую спортивную сумку, куда потом смогу положить все свои вещи, когда будем улетать. Заказал два билета до Москвы на завтра, и ещё один Москва-Питер на одиннадцатое число. Я видел, как ей неловко, да и сам чувствовал эту неловкость. Мы разговаривали, стараясь её развеять, и получалось. Узнавали мелочи друг о друге и — о боги! — как это было трудно. Ни я, ни Юля не привыкли так свободно рассказывать какую-то информацию о себе, чувствуя себя, как на допросе. Поэтому, любую мелочь приходилось узнавать по ходу общения. Юля любит читать, я поняла это, когда мы проходили мимо книжного магазина, у Юли плохие отношения с мамой, это я понял, когда я увидел, как она не ответила на её звонок, у Юли карие, почти чёрные глаза, которые не пугают, нет, особенно, когда смотрят так нежно, Юля не любит, когда её касаются, я заметил это, когда коснулся её ладони — она вздрогнула всем телом, а после сама уверенно сжала мои пальцы в своих. Уже находясь в квартире, я принял душ, переодеваясь в серые треники и черную футболку, которую приобрел в каком-то магазине. Стоя под струями воды, осознавая, что она там, за стеной, со мной творилось что-то невообразимое. Я не мог поверить, все так неожиданно, и, казалось, что я до сих пор все это не осознал. Я почистил зубы, смотря на вторую зубную щетку в новой упаковке, которая была куплена для Юли. Натянул футболку и вышел. Девушка сидела на кровате, не двигаясь, уставившись в одну точку, мне казалось, что она даже не дышала. Я вздохнул, привлекая внимание, и она растерянно перевела взгляд на меня. — Душ свободен, — тихо сказал я, ощущая, как капли с волос катились по спине, покрываясь мурашками от этого. — У меня нет одежды, чтобы переодеться, — нахмурившись, нервно проговорила Юля. Я красноречиво посмотрел на свою серую толстовку, которую носил вчера и целый день сегодня. Взяв сложенную вещь в руки, я, смущаясь, протянул её Юле. Она посмотрела на мои пальцы и, немного подумав, приняла её, ускользая в ванную комнату. И тогда я упал на кровать, выдыхая. Провёл руками по лицу, надавливая на глаза, а после раскинул руки по обе стороны. Послышался шум воды, и я представил, как капли ударяются о её обнажённое тело, приводя в чувство. Также, как и меня пятью минутами ранее. Шумно выдохнул и встал, чтобы достать постельное бельё и перестелить кровать. Юля вышла в моей толстовке, в которой почти утонула. Толстовка оказалась ей чуть выше колена, а рукава задрались в несколько складок, чтобы оттуда показались тонкие руки, которыми она сжимала ткань толстовки чуть ниже. Её мокрые волосы были небрежно разбросаны по плечам. Я сглотнул. Юля посмотрела на меня, осторожно ступая к кровате, на которой мы сегодня будем спать. Она нервничала. Я, походу, тоже. Откидывая пуховое одеяло, чтобы она забралась в кровать, я укрыл её им. Она нежно улыбнулась мне, перебирая свои пальцы. Выключив ночник, который тускло освещал комнату, я забрался на кровать, укрываясь другим одеялом. — Я волнуюсь. Чёрт, я почему-то волнуюсь, — нервно смеётся Юля, — Это странно, ведь мы даже занимались сексом. Я поморщился на этих словах. — Мне кажется, у нас всё было намного чувственней, чем просто секс, — проговорил я, смотря в потолок. Юля смутилась после моих слов. То ли от того, что я её поправил, то ли просто от моих слов. В полной тишине послышался тяжелый вздох. Это был не я. — Что у тебя с мамой? — осторожно поинтересовался я, замечая, как она нахмурилась. — Позвоню ей завтра, скажу, что уже заселилась в общежитие, — вдруг произнесла она, после затянувшегося молчания, когда я уже думал, что она не ответит. — Ты не скажешь ей... не скажешь про меня? — взволнованно вырвалось из меня и я тут же пожалел, боясь показаться слишком навязчивым. Я и так на неё давлю. В один день явится, поцеловать, открыть душу и забрать в Москву. Это тяжело перенести. — Нет, — ответ был сказан таким голосом, что я не понял, что она чувствовала в этот момент, а после её лицо озарила улыбка, — Папе расскажу, я думаю, ты ему понравишься. Я облегченно выдохнул. Понял, что её отказ связан не со мной, а, по большей части, с её мамой. Как только захочет рассказать о матери — я всегда буду готов выслушать. — Спокойной ночи, Роза, — она вздрогнула, когда я так её назвал, а потом улыбнулась. Я повернулся к ней спиной, заставляя себя закрыть глаза. Заставляя себя не думать о том, что она рядом. Не думать, что её запах заполняет мои легкие. Не думать, что она, черт возьми, в моей толстовке. Я закрыл глаза, кутаясь в одеяло. Привычка с детства — по голову укрываться одеялом. Веки отяжелели, показывая усталость со всего дня. Со всех дней. Я так измотался. — Она постоянно ругается, вечно чем-то недовольна, сравнивает меня со старшей сестрой, — вдруг говорит Юля, голос при этом стальной, я распахиваю глаза, резко поворачиваясь к ней, — Один раз она сказала, что я испортила ей жизнь. Впрочем, она всегда показывала мне это на действиях. — Юля, — сочувственно шепчу, внимательно вглядываясь в её лицо, не желая, чтобы хотя бы одна слезинка скатилась с её красивых глаз. — Обними меня, Никита, — просит, я выполняю. Притягиваю под своё одеяло, прижимая к себе. Юля утыкается носом в мою ключицу, от чего я чувствую там горячее дыхание, и зарываюсь своим лицом в её волосы. — Я обещаю, что всё будет хорошо.***
Как я и предполагал, то проспал я довольно долго, поэтому ни насколько не пожалел, что билет на три часа дня. Когда я открыл глаза, я был один, полностью закутанный в одеяло. Меня вдруг охватил такой страх, я мигом вырвался с пухового плена, вскакивая с кровати, и побежал по всей квартире. Паника медленно просочилась в меня, и я резко выдохнул, когда увидел Юлю на кухне, всё в той же моей толстовке. Она готовила нам завтрак и, как я понял, это были сырники. С тяжелым дыханием я облокотился на стенку и стал наблюдать за ней — она меня не заметила. Её взгляд был сосредоточенным, и она переминалась с ноги на ногу, слегка дергая рукой, напевая что-то под нос, так я понял — она танцевала. Улыбнувшись, я подошел к ней и она, увидев меня, засмущалась, останавливаясь, прекращая двигаться. Я поцеловал девушку в лоб, а потом прошел к столу и сел на стул. Я предполагал, что она будет ещё стесняться меня какое-то время. Надеюсь, недолго. Мы кушали сырники и переглядывались. Я улыбался, она отвечала улыбкой. А потом раздался звонок в дверь. Юля вздрогнула. — Это, наверное, Любовь Фёдоровна, — пробормотал я, вставая со стула. И правда, добрая старушка улыбнулась, увидев меня. Мы прошли вместе на кухню, и я представил Юлю и Любовь Фёдоровну друг другу. У старушки аж глаза засияли, увидев со мной девушку. Она была посвящена в мои дела любовные и по какой вообще причине я в Астане. Юля любезно предоставила ей свои сырники и Любовь Фёдоровна сказала, что они очень вкусные. Юля смущалась. Натягивала мою толстовку ниже, хотя она прикрывала всё, что нужно. Её щеки розовели, когда Любовь Фёдоровна рассказывала ей о том, как я вёл себя здесь, когда попытки найти Юлю оказывались неудачными. Я тоже смущался. Я нежно поцеловал Юлю в лоб, когда мы стояли уже в комнате, с чемоданами, готовые ехать в аэропорт. Она улыбнулась. Я не делал никаких заявлений, не просил стать её моей девушкой и не признавался ей в любви. Мне кажется, всё и так предельно ясно. Я приехал в Астану, чтобы найти её. Когда не получилось, приехал ещё раз. Когда мы ехали в такси в аэропорт, я посмотрел на Юлю и увидел жуткую усталость на её лице. Юля нервничала. Юля переживала. Я не представлял, что творилось в её голове. В один день всё изменилось. Она не уехала в Питер, как должна была, неожиданно появился я, мои чувства и Москва. Я боялся, что давлю на неё. Мне стало страшно, что она может сомневаться. Во мне и в своём решении. Господи, помоги мне! Я крепко держал её руку, когда мы проходили регистрацию и посадку. Я представлял, как она могла обдумывать, правильно она поступает или нет, и мне становилось жутко страшно, что в один момент она может понять, что совершила большую ошибку. Жаль, что я не мог понять о чём она думает. Чего мне стоит вообще бояться? Юля сидела рядом со мной, но её голова была повёрнута в сторону окна, и я не видела её лица. Не трогать её — сейчас это мне показалось самым правильным. Натянув капюшон на голову, я откинул голову и постарался ни о чём не думать. В голову вдруг пришел момент из Парижа. Как мы сидели в парке. Я не знаю почему вспомнил этот момент, но мне вдруг стало так приятно на душе. Я почувствовал легкое прикосновение к руке, а потом к щеке. Подняв веки, увидел лицо Юли перед собой, она смотрела неотрывно. Я уснул, а у неё сна ни в одном глазу. — Мы прилетели, — тихо проговорила она, отодвигаясь от меня. — Да, спасибо, — пробормотав, я потянулся, разминая затёкшие косточки, и взглянул вокруг себя. Люди вставали со своих мест, медленно продвигаясь к выходу. Я подумал, что мы пойдем на выход самые последние, чтобы не стоять в очереди, поэтому не торопился вставать. Юля, видимо, поняв мою мысль, присела на своё место, потому что до этого она вставала, но, увидев, что я не тороплюсь, вернулась в прежнее положение. Я пожал плечами, смотря ей в глаза. Когда остался один человек, я привстал, взяв свою сумку. Юля поторопилась за мной. Мы спустились с самолёта, получили свой багаж и, уже выйдя из аэропорта, я поймал такси. Посадив Юлю в машину, мы с водителем стали укладывать вещи в багажник. Благо, чемодан был не особо больших размеров. Водитель, звать которого Володей, как он мне сказал, хлопнул в ладоши и закрыл багажник. Я кивнул, усаживаясь на заднее сиденье, рядом с Юлей. — Всё в порядке? — спросила девушка, взяв меня за руку. Я секунду смотрел на наши руки, потом кивнул, и она улыбнулась мне. Назвав адрес Володе, я удобно устроился, ощущая тепло её руки. Смотрел исключительно на неё — она хмурила бровки, когда видела что-то, или улыбалась. Не сильно, лишь поднимала слегка уголки губ — мне хватало этого. И всё же, она до сих пор оставалась для меня загадкой. Я не понимал, что она думает и чувствует. Понял только одно — Юле трудно выражать свои чувства, и она каждый раз переступает через себя, чтобы сказать что-нибудь важное и ценное. Когда я увидел знакомый дом, то потянулся за кошельком. Ещё в аэропорту я снял деньги с карты, потому что звонить Артёму и просить, чтобы он нас забрал, не хотелось. Не сейчас. В данный момент мне ни с кем не хотелось делить человека, который сейчас с широкими глазами разглядывал дом, в котором я живу. Я улыбнулся, взяв её чемодан в руки. Юля взяла мою сумку и, как бы я не пытался её забрать, она не отдавала. Тогда я понял, что это было важно для неё. Мы поднялись на восьмой этаж, на котором я жил, и, взглянув на Юлю, я вставил ключи в замочную скважину. — Прости, здесь жуткий бардак, потому что я торопился, когда уезжал, — пробормотал я, поставив её чемодан в коридоре и скидывай кроссовки с ног. — Всё нормально, — спокойно ответила девушка, снимая легкую курточку, и, повесив её на руку, подняла ножку, чтобы снять кеды. Я проследил за её действиями, внимательно смотря, как обувь слетает, оголяя ногу. Тонкая щиколотка и маленькая, ровная стопа. Сглотнув, я отвернулся, а после ушёл в другую комнату. Пальцы слегка подрагивали, и я понял, что мне нужен душ с холодной водой. — Ты можешь располагаться, — ощущая взгляд, который, буквально, прожигает мою спину, сказал я, копаясь в шкафу, — Прости, квартира однокомнатная, потому что я жил один, но ты не бойся, я буду спать на диване. Квартира предполагала собой студию. Входя в квартиру, сразу попадаешь в гостиную, переходящую в кухню, и всего две двери: спальня и ванная комната, совмещённая с санузлом. Для человека, жившего в одиночестве, большего не надо было. Юля кивнула. Освободив ровно половину своего шкафа, я отодвинулся, смотря на девушку. — Можно мне принять душ? — неловко спросила Юля, кладя свою курточку на кровать, на которой она сегодня будет спать. Я кивнул головой. — В гостиной, дверь напротив этой, полотенце в ванной есть, а гель... — я пожал плечами, не находя другого варианта, — Можешь взять мой. — Да, спасибо, было бы неплохо, — Юля сняла сумку, которая висела на её плече, и провела рукой по волосам, откидывая их на спину. — Возьми, можешь надеть, — протянув ей свою белую футболку, я всё же отважился посмотреть ей в глаза и заметил, как она, сглотнув, на секунду прикрыла глаза. А потом, подойдя ко мне, взяла их моих рук футболку. Наши пальцы соприкоснулись — её била мелкая дрожь. Я поспешил выйти из комнаты, чтобы не смотреть, как она достаёт из чемодана нижнее бельё. Это свело бы меня с ума. Стянув с себя чёрную толстовку, я поправил на себе синюю футболку и, взяв домашние треники, которые валялись в гостиной на диване, надел их. Присел на диван. Сидеть спокойно не получилось, поэтому я в волнении стал мерять комнату шагами. Юля, держа в руках вещи, вышла из спальни, и я замер. Кратко взглянув на меня, она быстро прошла мимо. Как только дверь захлопнулась, я выдохнул и быстро зашагал в спальню. В нижней полке шкафа лежало постельное бельё — я достал один комплект. Кровать по размерам значительно отличалась от той, которая была в Астане. Просторная, большая, двухместная. Я застелил её белоснежными простынями. Взбив подушки соответственного цвета, я положил их у изголовья, и, одев пододеяльник на пуховое одеяло, укрыл им кровать. А потом, взяв одну подушку и плед, вышел из спальни, оставив небольшой ночник тускло освещать комнату. Кинув предметы на диван, я прошествовал на кухню, убрав пачку сигарет с барной стойки — Артём оставил, когда мы в последний раз сидели у меня. Наверное, Юля захочет что-то есть. В моём холодильнике было минимум еды — так было всегда, обычно я завтракал и обедал в кафе или забегаловках, в которые успевал заскочить между работой. Так в моём холодильнике был сыр, творог, кефир с соком и одно одинокое яблоко. Печально. Зашумела вода, и я только сейчас осознал, что всё это время была тишина. Юля только сейчас зашла в душ. Что же ты делала всё это время? Наверное, ей неловко. Возможно, она обдумывала всё. Как прочитать мысли человека? Спустя минут десять, что для девушки было рекордом, она вышла. Соблазнительная, пахнущая мятой — моим гелем для душа. Мокрые волосы лежали на плечах. Розовые щёки, видимо, после контрастного душа. — Ты хочешь есть? — спросил я, отводя взгляд на холодильник, чтобы не пялиться на её ножки, — У меня есть творог и яблоко, но я могу что-нибудь заказать. Доставят быстро. — Можно творог, пожалуйста, — тихо попросила Юля, и я жестом показал ей садится за барную стойку. Она залезла — по-другому это не назвать, — на стул, заставив меня улыбаться. Заметила мою улыбку, засмущалась. Я достал творог из холодильника и белую, глубокую тарелку, в которую тут же высыпал творог. Взял ложку и поставил возле неё. — Мёд? — спросил я, после её кивка достал из верхнего шкафчика мёд, подав коробочку ей, — Сок или кефир? Может, хочешь чай? Или кофе? Хотя, на ночь кофе нежелательно. Но если ты хочешь... — Можно просто кефира, — перебив мою взволнованную болтовню, Юля улыбнулась мне, показывая мне ямочки, а я выдохнул. Моё самообладание рядом с ней летело к чертям. Вскоре стакан кефира оказался рядом с её тарелкой. Чтобы дать ей спокойно поесть, я прошёл к дивану и сел на него, уложив руки на свои колени. Всё в порядке, всего лишь, девушка, которую ты искал почти целый год, сейчас сидит и спокойно кушает на твоей кухне. Всё, черт возьми, просто прекрасно! Я ощутил прикосновение к своему плечу и выдохнул. Юля села рядом со мной, и я заметил, что не один я волновался — у неё просто получалось это скрывать лучше, чем у меня. — Всё так быстро, — тихо произнесла она, я согласно кивнул, — Не могу до сих пор всё осознать. Полчаса простояла в ванне, пялясь в кафель. — Да, я тоже не могу до сих пор это... принять, — ответил я, а потом встал, — Ладно, иди спи, уже всё-таки ночь, а мы ещё и после перелета. Пожелав девушке спокойной ночи и поцеловав её в лоб, я накрыл её пуховым одеялом и вышел из комнаты, прислоняясь к двери. Приму душ завтра, сейчас я слишком измотан. Буквально упав на диван, я накрылся с головой пледом и закрыл глаза. Следующим утром я проснулся первым. Проведя руками по глазам, я потянулся, отмечая, что все мои конечности затекли. Тело налилось свинцом и я, прилагая все усилия, встал с дивана. Тут же распахнулась дверь спальни и вышла Юля. Мы встретились глазами, с минуту смотря друг на друга. Я не знал, стоит ли мне целовать её или обнимать — не покажется ли ей это слишком? Спрятав взгляд, Юля подошла ко мне, закусывая губу от волнения. — Доброе утро, — сказал я, взяв тёплую ладошку в свои руки, — Как спалось? — Доброе, — ответила Юля, подняв глаза на меня, — Вполне нормально. Как прошёл твой сон? Я не стал говорить, что проснулся через час после того, как уснул; что половину всей ночи тупо пропялился в потолок; что диван оказался не таким удобным, как я думал и что всё моё естество отчаянно желало с ней говорить, в то время, как все нормальные люди, спят — я просто улыбнулся и пробормотал «нормально». — Ну так, что мы сегодня будет делать? — заинтересованно поинтересовалась девушка, смотря на меня. — Для начала, я схожу в душ, потом закажем еды или, может, ты предпочитаешь сходить в кафе? — я улыбнулся, вдруг осознав, что между нами создался вполне положительный контакт, без особых смущений и растерянности. — Может быть, — игриво проговорила девушка, а я завел её руки ей за спину, мягко прижимая к себе. Я вдруг узнал в ней ту, которую встретил в Париже — веселую, отзывчивую, не такую, какой она была в Астане. Люди, находящиеся в её окружении, подавляли её. И я больше не хотел видеть её такой, какой её хотели сделать. Я хотел видеть Юлю такой, какой она была на самом деле. Я приблизился к её лицу, и она взволнованно глотнула воздух, приоткрывая губы. В ожидании поцелуя. Но я лишь наклонился к её ушку, шепча: — Скоро вернусь. Отпустив её руки, улыбнулся и пошёл в ванную комнату. Юля застыла посреди гостиной. Все сомнения и переживания вылетели из моей головы. Это утро разрядило всю нашу обстановку. Встав под обжигающие кожу струи воды, я на секунду прикрыл глаза, а после взял гель для душа. Знакомая мята наполнила легкие. После пошёл шампунь. Уже стоя на холодном кафеле, с полотенцем на голове, я натягивал треники, ничего не видя перед собой. Мысль петлять в одном полотенце перед Юлей была волнительной, но всё же в данный момент мне этого не хотелось. Послышался звонок в дверь. — Юля, открой, пожалуйста, — крикнул я, вытирая волосы, наклоняя немного голову в направлении своих рук. — Никитос, если ты... Твою мать, — послышался голос Артёма и я, бегло повесив мокрое полотенце, вышел из ванной, направляясь к ним. Юля, одетая в черные джинсы, стояла в моей серой толстовке — что мне очень понравилось — с маленькой расчёской в руках, видимо, до этого расчёсывая волосы, со смущенным выражением лица. Артём — в смятении. — Заходи же, чего стоишь, раз пришёл, — закатив глаза, пробормотал я, взлохмачивая влажные волосы. Артём медленно перевёл взгляд на меня, остановившись на голом торсе, а после, словно опомнившись, помотал головой и вошёл в квартиру, захлопывая дверь. Юля неловко переступила с ноги на ногу. — Я уйду на секунду, — показывая расчёску, Юля нелепо улыбнулась и торопливо зашагала в спальню. Зевнув, я прошёл на кухню, чтобы налить себе воды попить. Послышалась какая-то возня — Артём скинул кроссовки и, наскоро бросив куда-то куртку, быстро подошёл ко мне. — Нельзя сохнуть по одной девчонке, а спать с другими! — тихо зашипел он, обвинительно смотря на меня. — Я ни с кем не спал! — в ответ зашипел я. Меня всегда бесило в Артёме то, что он сначала говорит или делает, а потом думает. И всё же, я помню наш разговор в больнице, и от этого мне тоже нелегко. Я понимаю, что он просто-напросто заботится обо мне, но я уже не маленький и вполне способен думать и принимать решения. — Ну, да, конечно, ты просто так тут почти голый ходишь, — укоризненно промолвил он, смотря мне в глаза, — Я правда поверил, что тебе нравится та парижанка и хотел помочь тебе её искать, — тяжело сглотнув, Артём искренне посмотрел на меня, — Мне стыдно, что я надавил на тебя тогда, в больнице, и я раскаиваюсь. Я тяжело вздохнул, потирая переносицу. Конечно, я знаю, что он просто испугался за меня и что переживает, но это было слишком грубо с его стороны. И все же, мы поддерживали друг друга всё это время, и я успел выучить Артёма за все время, поэтому обида была не такая сильная. — Всё в порядке, — я заставил себя улыбнуться, слыша, как открылась дверь спальни, — Мы же братья. — Братья, — подтвердил он. Юля подошла к нам, становясь рядом со мной, и я незамедлительно взял её за руку, переплетая наши пальцы. — Знакомься Артём, это Юля. Его рот открылся в немом «о» и он несколько раз моргнул. Юля засмущалась. — Это та Юля, о которой я подум... — Да, это та Юля, — перебив его, сказал я, немного смущаясь, когда Юля так внимательно посмотрела на меня. Кажется, она поняла, что о ней знают намного больше, чем ей хотелось. — Но... как? — Артём присел на стул, неверящим взглядом одаривая девушку, от чего та стушевалась. Я крепче сжал её руку в своей, — Это ведь... Нет, это же невозможно. Астана большой город, а ты знал только имя... Я не понимаю. В растерянности Артём несколько минут смотрел на неё, а потом вдруг его взгляд стал решительным и он выпрямился. Пальцы, которые я сжимал в своих, мелко подрагивали. — Нам нужно всем это отметить, — сказал он, — Собраться в баре, или кафе, можно в ресторан или клуб, потому что... Это же «вау». Я засмеялся, наблюдая за его реакцией. Вскоре Артём ушёл, чтобы договориться о месте встречи со всеми, кого собирался пригласить. Сидя на диване, я рассказывал Юле о том, что некоторые люди знают о ней и о том, что произошло между нами в Париже. Она застонала и, уткнувшись в моё плечо, сказала, что не сможет смотреть этим людям в глаза. Я её успокоил — обо всем знали только Артём и Толик, остальные лишь поверхностно. — Ты что, правда так сильно хотел меня найти? — вдруг поинтересовалась она. Я серьёзно кивнул. — Я готов был делать что угодно, лишь бы снова ощутить тебя рядом. А после мы целовались. Я думал, мы будем чувствовать неловкость, но кроме сладостных ощущений, лично я, не чувствовал ничего. Этим днём мы гуляли по Москве, я водил её по всяким интересным местам, отмечая про себя, как иногда она изумленно или с восторгом смотрела на что-то. Я вбирал в себя каждую её эмоцию, каждый её взгляд, направленный на меня. Вбирал в себя каждый миг. Внимательно наблюдал, как подрагивали её приоткрытые губы, когда мы стояли слишком близко. Слушал её смех и пытался сохранить эту мелодию в своей памяти навсегда. Я пытался сохранить всё, что было связано с ней. Придерживая её за голову, я ощущал пальцами шелковистость её волос. Её ручки обнимали меня за пояс, давая мне возможность почувствовать себя её стеной, её защитой и опорой. Я нежно провел по её нижней губе, когда низкий, тихий стон, зародившийся так глубоко в её груди, что я почувствовал дрожь, вырвался наружу, опаляя мои губы. Улыбнувшись, я продолжил нежно целовать её, и она отвечала мне со нескрываемым удовольствием. Привалившись спиной к кирпичной стене какого-то дома, стоящего в переулке, где мы спрятались, я захватил её нижнюю губу зубами, всасывая в рот. Она снова тихо вздохнула. Я вновь стал целовать её губы, одну руку оставляя где-то в её волосах, другую же кладя на щеку. Отстранившись, провел пальцами по её щеке и снова поцеловал. Всю атмосферу испортил телефонный звонок, и звонили мне. Отстранившись, рукой, державшей её щеку, взял мобильный и ответил, не посмотрев, кто меня побеспокоил. В ожидании Юля нахмурила брови. — Гм, — из меня вышел какой-то непонятный звук, когда я, прижав Юлю к себе чуть сильней, но осторожно, поцеловал её за ушком, нежно проведя там носом. — Никитос, приезжайте в «Дипломат», здесь уже все собрались, — по голосу я понял, что это Толик. Меня словно отрезвило, когда я вспомнил, что мы должны «отметить», как сказала Артём, удачу моих поисков. — Да, сейчас приедем, — тяжело вздохнув, сказал я, отстраняясь от Юли. Попрощавшись с Толиком, скинул трубку, — Ну что, поехали? — Куда? — насупив нос, девушка нахмурила брови, и я невесело улыбнулся. — Ко всем тем, кто знает тебя, но кого не знаешь ты.***
Я любил «Дипломат» за то, что это был довольно своеобразный клуб и туда приходили с целью не найти пару на ночь, а просто отдохнуть в компании близких друзей. Тут музыка играла громко, даже разносили кальяны, но атмосфера была такая, словно вы сидите во дворе твоего дома и обмениваетесь последними новостями. Я почти сразу догадался, что Артём выберет это место. И, хоть я и был раздасованным, потому что хотел провести это время с Юлей вдвоём, но был рад, что покажу Юле это место, потому что, все же, оно важно для меня. Сама же Юля волновалась и чувствовала себя не очень комфортно, прижимаясь ко мне плечом. Я сжал её пальцы в своих, очень надеясь, что ей понравится здесь. Сначала я увидел Коху, которая весело подскакивала с диванчика, обивка которого была черного цвета, потом Артёма, который смеялся громче других. Они сидели рядом. Решительно посмотрев Юле в глаза, я кивнул, показывая, что я рядом, и почувствовал, как она выдохнула. Мы подошли к столику, где собрались самые значимые для меня люди, не считая родителей и Лизы, которых здесь нет. Коха с Артёмом, Толик, Миша Марвин и Давид. — Знакомьтесь, Юля, — даже меня, наверное, взбесила бы моя дурацкая улыбка во всё лицо, но скрывать её у меня не было сил. Все за столиком вдруг закричали, встречая взволнованную девушку, которая стояла рядом со мной. — Господи, — подскочила Коханова, одаривая Юлю многозначительными улыбками, — Мы даже представить не могли, что этот болван всё-таки найдет тебя! Малышка, иди я тебя обниму. Юля и правда заключила Розу в объятия. Потом мы сели за столик, и Юля более-менее расправила плечами, знакомясь со всеми этими людьми. Коханова, по своей натуре человек веселый, шутила вместе с Артёмом, разряжая обстановку, давая девушке расслабиться. Я был благодарен Кохе. Мы сделали заказ, пока ждали его, обменивались короткими фразами, а когда его принесли, перешли к основному разговору. — Ну, как вы познакомились, мы все уже знаем, — произнес Миша, отпивая немного пива из жестяной банки, — Расскажи, как так получилось, что ты всё же нашел её. Смотря, как эти люди все улыбались, как смотрели на Юлю, я понял — она им понравилась. И тогда огромный груз волнения, словно спал с плеч. Самые важные люди приняли самую важную девушку для меня. — Да, это было бы неплохо узнать, — подтвердил Давид, и я кивнул. — Все разы, когда я был в Астане, я снимал комнату у одной доброй старушки, её звали Любовь Фёдоровна. Так вот, не поверите, но Юля жила напротив, — комично закончил я, улыбаясь и отпив немного колы. — То есть, вы всё это время жили напротив друг друга, но не встречались ни разу? — переспросил Толик, видимо, не поверив в мои слова. Я кивнул. — Это как вообще возможно? — нахмурился Артём, с каким-то изумлением смотря на нас. — Может, не ваше время было, — улыбается Коха. Все кивают, соглашаясь с её словами. Я задумываюсь. — И что вы собираетесь делать... дальше? — осторожно спрашивает Миша. — Я не знаю, я поступила в университет, который находится в Питере, — пожимает плечами Юля, растерянно смотря на Мишу, — Я... я не знаю. — То есть, ты снова уезжаешь? — спросил Артём, закидывая в рот чипсинку. — Да, — девушка сжала мою руку чуть крепче, и я развернулся, одаривая её нежной улыбкой, показывая, чтобы она не волновалась. — И надолго ты здесь? — спрашивает Коханова. — Один день, — вместе говорим мы с Юлей. — Который уже заканчивается, — добавил Толик, свистнув при этом. — Чёрт, это что, ваша фишка какая-то? — тихо засмеялся Давид. Мы с Юлей засмеялись, хотя эта мысль и расстроила меня. К моменту, когда мы собрались уходить, Юля влилась в компанию и волнения не присутствовало. Она рассказала на кого поступила, и я с улыбкой внимал её словам. Артём с Мишёй стали оживленно рассказывать мои многочисленные поиски Юли, и она слушала их с открытым ртом, я же был на взводе, что они рассказали ей это. Это заставило смущаться. Ехали домой мы оба взвинченные, то и дело касаясь друг друга. То я поглажу её по щеке, то она меня по шее. Мы даже несколько раз поцеловались. Поднимаясь к моей квартире, мы, скорее, перекатывались к ней по стене, целуясь и обнимаясь. Дверь я открыл с третьего раза — настолько сильным было моё желание. Мне казалось, из-за подрагивающих рук я не сделаю это и с десятой попытки. В квартиру мы ввалились. Я оторвался на секунду, чтобы закрыть дверь, а потом подхватил Юлю на руки. Она обвила мои бедра ножками, обнимая меня за шею. По дороге мы врезались в шкаф и снесли маленький столик. Юля тихо засмеялась мне в ушко, я улыбнулся. Мы упали на кровать. Юля, качнувшись на мне, поцеловала меня в подбородок. Я выдохнул, переворачиваясь. Поцеловал сладкие губы. Юля потянула с меня толстовку, я привстал, помогая ей. Она полетела на пол. Я схватил свою толстовку, одетую на ней, и потянул вверх. Юля, облаченная в простой черный лифчик, откинулась на подушки, тихо смеясь. Я же, как завороженный, смотрел на неё. Расстегнул молнию и потянул джинсы вниз. Достаточно узкие, они потянули белые носочки за собой. Я взял её за стопу и поцеловал голень. Смех тут же прекратился и она громко выдохнула. Встав, я стянул с себя джинсы, возвращаясь к девушке. Она взяла моё лицо ладонями, целуя меня в губы, и поддалась ко мне, прильнув своей грудью к моей. Я тихо выдохнул. — Ты сводишь меня с ума, — прошептал я. Поцеловал девушку за ушком, проделывая дорожку вниз по шее к чётко очерченному плечу. Слегка прикусил губами. Юля выдохнула, когда я очертил языком её ключицы. И мелко задрожала, когда я пошел языком вниз. Пальцами сняв бретельки лифчика, слегка приподняв девушку, я расстегнул его и кинул куда-то на пол. С восхищением сжал её грудь в руках. А потом нагнулся и взял сосок левой груди в рот. Юля тихо застонала, да и меня пробила дрожь. Мурашки побежали по спине. Я слегка прикусил его и, отпустив, носом повёл по её животу, очертил выделяющиеся ребра. Её мышцы сократились и она запустила руку в мои волосы, слегка их сжав. — Никита, — позвала она меня, когда я поднялся, то поцеловала. Я не думал о нашей близости, и даже не предполагал, что она свершится так скоро, но был безумно рад. Касаться мягкого, податливого тела было верхом блаженства, без преувеличений. Ощущать эту мягкость в руках, мять и целовать. Подцепив пальцем её трусики, я привстал на колени и стянул их. Картина открылась неописуемая: изнывающая от желание, обнаженная девушка, сжимающая руками простынь. Сглотнув, я стянул свои боксеры и, наклонившись, достал из прикроватной тумбочки презерватив, после чего порвал квадратик зубами. Юля смотрела, как я его надеваю, хныча при этом. — Сейчас, погоди, — сжав челюсть, я облокотился на один свой локоть, второй рукой закидывая ножку себе на бедро. Юля подняла руки, обнимая меня за шею, и я поцеловал её в уголок губ. Направил себя и посмотрел ей в глаза. Толчок. Юля громко застонала, впиваясь пальцами в мои плечи, я простонал, утыкаясь куда-то в её шею. Ощущения были даже слишком, от чего я не двигался, тяжело дыша и привыкая. Это было великолепно — просто находится в ней. Тугой, узкой, обхватывающей так плотно. Я снова простонал, когда сделал первый толчок, и Юля вскинул голову, вжимаясь в подушки. Я пытался целовать её шею, только выходило плохо, дышать едва удавалось-то, поэтому я просто уткнулся в неё. Юля не стонала громко, не была слишком крикливой, пытаясь угодить, напротив: она была мягкой и тихой. Она стонала мне на ушко, переменно всхлипывая, и мне нравились эти мелодичные звуки. Сам же я терялся в ощущения, одной рукой сжимая её, а другой пытаясь удержать себя. Её ручки вдруг оказались на моих бедрах, притягивая ближе, и я закрыл глаза, со свистом вдыхая кислород. Наши тела стали взмокшие, капельки пота блестели. Упругие бедра двигались навстречу, мягко принимая меня. Оргазм был сносящий все на своём пути: я сжал зубы на её плече, изливаясь. Глаза сами закрылись, руки дрожали, и я повалился на неё, ощущая, как её мышцы сокращаются вокруг меня, а она ловит воздух, прижимая меня к себе. Время вдруг остановилось. Ничего не имело значение, кроме неё. Я скатился, укладываясь боком, притягивая девушку к себе. Её нос практически касался моего. Горячая, она вдруг улыбнулась. — Что? — мой голос звучал сипло, и я улыбнулся, смотря на неё, — Что ты смеёшься? — Ничего. Просто... — она вдруг засмущалась, — Ты назвал моё имя, когда... кончал. — Правда? — моргнув несколько раз, я снова встретил её улыбку. Серьёзно? Ох, что же ты со мной делаешь? — Итак, — тихо сказал я, смотря ей в глаза, её дыхание опалило мои губы, и я тут же облизал их, — Завтра ты уезжаешь? — К сожалению, — она заметно погрустнела, рука легла на мою щеку, поглаживая. — У нас снова был один день, — я грустно улыбнулся, — Но, знаешь, я тут подумываю... Как думаешь, какую квартиру мне выбрать в Питере? Так сильно нравится этот город, подумываю переехать. — Ты серьёзно? — Юля приподнялась на локте, заглядывая в мои глаза. — Я поеду в любой город, если там будешь ты, — с нежностью посмотрев на неё, я притянул девушку к себе, — Улажу все проблемы и прилечу первым же рейсом. — Никита, — прошептала Юля, — Ты не можешь оставить всю свою жизнь... здесь, и просто так взять и переехать. — Я могу делать все, что захочу, — тихо, но решительно сказал я, — А хочу я только тебя и хочу быть только с тобой, остальное всё неважно. Юля нежно поцеловала меня, а потом, обняв меня, уткнулась носом в мою щеку. Я лишь крепче прижал её к себе. Осознание того, что все получится, пришло внезапно. Я вдруг понял, что делаю все правильно, что вот она, моя жизнь, и я впервые делаю то, что хочет моё сердце. В один момент все краски моей жизни стали серыми и его оттенков, и мне казалось, что я никогда не смогу добавить чего-то яркого. А потом появилась Юля. Белое пятно в моём сером мире. Она пришла на один день и исчезла. Это был толчок: парень, твоя жизнь проходит мимо, ищи её! Один день — твоя жизнь может измениться. Люди умирают и рождаются за один день. Я умер и родился за один день. День, когда встретил и потерял Юлю. Правильно сказала Коха: тогда было не наше время. Мне надо было вернуться к жизни и понять ценности, которые я не замечал. Понять, что важно. Юля дала понять мне это. Наше время сейчас. И пусть не важно, что мы снова провели всего лишь один день, теперь я знаю, что не отпущу её никогда. Завтра она уедет, но меньше, чем через месяц, мы увидимся вновь. И проведем ещё тысячи совместных дней. Я крепче прижимаю девушку к себе и закрываю глаза. Она уже тихо сопит, и это успокаивает меня. Я засыпаю с мыслью о том, что я, наконец-то, счастлив. Юля — мой мир и все мои дни в нём.