Наркотик

Я провалялся без сознания два дня. Так, по крайней мере, мне сказал врач. Этот тщедушный врачишка мне много ещё чего трындел, хотя и старался сильно не сыпать своими нудными терминами. Я покорно слушал и проглатывал все лекарства, которые он прописывал. Мне необходимо было покинуть лазарет как можно скорее. Тогда, во время штурма блока, я был на волоске от смерти. Предатель Апачи выстрелил в меня из самодельного дробовика два раза. Что ж, ему не хватило третьего раза, чтобы окончательно добить меня. Хрена с два я сдохну. Решил подло свергнуть меня и занять моё место? Я ещё поквитаюсь с тобой, ублюдок, как только вернусь обратно в свою камеру. А вот Оливеру повезло меньше. Хуан Оливер. Он истекал кровью у меня на глазах. Грёбаная железка глубоко вошла ему в спину, а мне не хватило духа вытащить её. Слабак. Всё вокруг было как в тумане. В противном едком тумане из слезоточивого газа, запаха гильз и сотен криков. Я толком не успел ничего сделать. Помню лишь жгучую боль в груди от выстрела, а потом всё стихло. Я решил было, что умер. Но, видать, судьба вынашивала другие планы. И вот я в лазарете. На долбаной больничной койке. Через неделю я смог самостоятельно ходить. И всё это время меня волновал один вопрос: выжил ли Оливер? Если да, то где находится? К счастью, мой авторитет всё ещё сохранял силу, и вскоре я узнал новость о том, что ему удалось выбраться с того света. Мне доложили, что он в отдельной палате. Вот не ожидал. Прямо вип-персона. Хотя вполне себе ожидаемо. До того решающего дня он и мухи не обидел. А теперь что? Убийство охранника и взятие инициативы мятежа в свои руки. Да как он посмел идти впереди меня? Кто он такой? Это были лишь чёртовы сутки, а этот парень завоевал доверие всех преступников. Прирождённый лидер. Но так не бывает. Лидер всегда один. Второго нужно ликвидировать. Я поклялся ему, что он должен умереть. Во время штурма. Если же он останется жив, мне придётся убить его. Он сам прекрасно знал обо всём. Я всегда держу своё слово. И мне придётся сделать это. Убить его. Проклятье, я не хочу этого... *** Оценив моё состояние как удовлетворительное, меня выписали из лазарета. Понятно было, что мою камеру обнюхали с пола до потолка, но тайника так и не нашли. Всеобщий погром главного зала после штурма подчистили как могли, но мне, если честно, было похер на этот мнимый порядок. С теми тремя заложниками, из-за которых правительство тянуло резину, ничего не случилось, быть может поэтому на меня в итоге не спустили всех собак. Но пострадали мои товарищи. В первое время с меня глаз не спускали, следили чуть ли ни каждую секунду. Плевать они хотели на наши требования до штурма. А что мы просили? Всего лишь нормальных человеческих условий, а не того презрительного отношения, словно мы не люди, а использованный биомусор. Мерзко. Но мы попытались. И впредь они сто раз подумают, прежде чем затыкать нам глотку. За моими контактами с другими заключёнными тщательно наблюдали и готовы были всячески пресечь. А я и не торопился. Желал усыпить их бдительность. Планировал дать им понять, что я не опасен и больше на восстание никого не подниму. Когда конвой повёл меня к начальнику для разговора, мне предоставился прекрасный шанс увидеть Оливера. Он был во дворе с остальными и, кажется, вполне себе здоров. Какого дьявола я обрадовался этому факту, сам не знал. - Эй, Маламадре! - крикнул один из зэков, увидев меня. - Никак обзавёлся личной охраной? В иной ситуации за такую шутку я бы свернул нахалу шею при следующей встрече. Но в этот раз я просто промолчал, потому что понял, что мой авторитет дал трещину. А кто всему виной? Я глянул на Оливера, который неотрывно смотрел на меня до тех пор, пока меня, не останавливаясь, повели дальше. *** Время шло, и в конце концов за хорошее поведение мне разрешили подняться с нижнего блока. Я увидел Хуана, когда обед в общей столовой уже закончился. Стоявшие рядом с ним трое блатных кивнули в мою сторону, а затем ретировались. Он обернулся. - Не забыл меня ещё, а, Кальсонес? - я встал напротив него и посмотрел в глаза. Чтоб я сдох, но мне показалось, что он едва заметно улыбнулся. - С тобой всё в порядке, это хорошо, - ответил он уверенно, но в голосе почувствовалась нотка страха. Он боялся, как во время нашего первого знакомства, но вида не показывал. Изумительный притворщик. Победитель по жизни, мать его. - Мне чудится или ты у нас теперь в смотрящих? - ухмыльнулся я, получая удовольствие от его реакции. Он опешил. Всё же он знал, что когда-нибудь мы вновь встретимся. И он помнил мои слова насчёт его участи. Это читалось по его лицу. За его самоуверенной непробиваемой маской я смог разглядеть отчаяние и безысходность. - Я не напрашивался, - наконец ответил он. - Они сами меня выбрали. - Молодцы, - покачал я головой, - быстро же они в моё временное отсутствие. Ну и как, нравится? - Ты и сам прекрасно знаешь, - сухо сказал он. - Да я тебя насквозь вижу, Кальсонес, - я приблизился. - Понравилось, значит? Забыл, что я говорил тебе? Забыл, что я всегда отвечаю за свои слова? - Я всё помню, - его голос дрогнул, но он усилием воли не посмел сделать шаг назад, когда я подошёл к нему опасно близко. Мысли путались. Я уже не был так уверен. И самое гадкое было в том, что я врал сам себе. И ему я тоже врал. Потому что мои обещания на этот раз оказались хренью собачьей. Я не хотел его убивать. Ни тогда, когда он в моём присутствии начал понтоваться перед всеми в первый раз. Ни тогда, когда после моего последнего предупреждения он ослушался и повторил. Выходит, все мои угрозы ему - пустые слова? Но если я спущу всё на тормозах и прощу его, что решат остальные? Что Маламадре не держит слово? Прощает любые выходки всем, кто ему понравился? И как на такого доверить власть? - Слушай мои слова, Оливер, - сказал я ему негромким голосом, чтобы только он мог слышать. - Тебе ещё дорога жизнь? Он смотрел на меня, мешкая с ответом. Но я-то знал, что дорога. Иначе бы он совершил самоубийство ещё в лазарете. Но он был жив и продолжал жить. Значит, он смирился со своей судьбой. Он уже отомстил за смерть своей жены, перерезав горло охраннику, по чьей вине она погибла. Так что ему было терять? - Не дороже, чем твоя. И в такой ситуации он продолжал дерзить. Любитель поиграть с огнём. - Предлагаю стать моей "правой рукой". Ты же в курсе, что моих товарищей убили? Мне нужен новый помощник. Будешь им? - Заманчивое предложение, - сказал он. - Согласен. - Вот и замечательно, - похлопал я его по плечу. - Оправдай мои ожидания. Тебе нужно будет убрать одного человека. Без лишней шумихи. Сделаешь это - ты под моей защитой. Я незаметно от посторонних глаз сунул ему в карман рубашки клочок бумаги с именем предателя, который стрелял в нас обоих во время штурма. Я бы с наслаждением прикончил Апачи сам. Но мне нужно было сохранить авторитет, поручив это грязное дельце моему новому подручному, заодно обозначить для всех остальных его реальный статус и показать, что заправляю всем именно я, а никто иной. - И всё? - поинтересовался он. - Ты хочешь только это? "Нет, блять, не только это. Ещё я хочу завалить тебя, стянуть с тебя брюки и жёстко трахнуть. Наверняка ты именно это жаждешь услышать." - Тебе этого мало? - удивился я. - Не зли меня, я могу передумать. - Успокойся, я выполню твоё поручение. *** И он выполнил. Как и договаривались. Без лишней шумихи. Но это видели все, кому следовало видеть. И как ему удавалось с такой скоростью скатываться в пропасть? Колумбийцы вряд ли простят нас двоих, после того как он разобрался с их лидером. Но пока ещё оставалось время для ответного удара. Его перевели на режим особого наблюдения, определив в одиночную камеру в нижнем блоке. Можно его поздравить, он вышел на один уровень со мной. Наши встречи тщательно контролировались охранниками и грёбаными камерами, но, как говорится, было бы желание, а всё остальное дело техники и нужных связей. Но в один день мне ясно дали понять, что игра затянулась. - У меня для тебя новость, Маламадре, - говорил управляющий, сидя передо мной в кожаном кресле в своём кабинете. - Завтра тебя переводят в Кордову. - Чем обязан такой чести? - я изобразил на лице удивление. - Неужели за выдающиеся заслуги? - За них, за них, - серьёзно посмотрел на меня управляющий. - Ты нам всем изрядно потрепал нервы своими выходками. Особенно последним бунтом. - Верно, ведь тогда вас крепко схватили за яйца, а? - усмехнулся я. - Маламадре, кончай со своими подколами. Место, где ты сейчас отбываешь свой немалый срок покажется тебе гавайским отдыхом по сравнению с тем, куда ты отправишься. - За меня можете не волноваться. Такие люди как я - просто глоток свежего воздуха для этой прогнившей системы. В камеру я вернулся в смешанных чувствах. Я совершенно не горел желанием покидать насиженное место, где пользовался всеобщим уважением. Пробивать дорогу наверх в новой тюрьме будет задача не из лёгких. А ещё я знал, что сегодняшняя встреча с Оливером будет последней. *** - Решил пропустить ужин? - спросил я, заходя к нему в камеру. - Ты как открыл замок? - сел он на кровати и отбросил книгу в сторону. - Тебя действительно волнует именно эта фигня? - удивился я, присаживаясь рядом. - Или то, почему я пришёл к тебе, когда все остальные в столовке? Сегодня, кстати, подают индейку. Наверное, решили отметить мой уход. Но мы с тобой её, к сожалению, уже на попробуем. - Твой уход? В смысле, тебя переводят? - Нет, блин, выпускают на свободу! Завтра я уже буду в Кордове. - Хреново. - Спасибо за поддержку, - я криво улыбнулся. - Так что возлагаю все свои обязанности на тебя. Ты что, не рад? - Не знаю, - он посмотрел в сторону. - Всё это слишком быстро. Вся моя жизнь изменилась в тот день, когда я пришёл сюда. - И что? Жалеешь об этом? - Наверное. - Не кисни, братан, знаешь, как говорят? Перемены к лучшему. Он лишь покачал головой. Я смотрел на его профиль, запоминая. Смотрел на его сильные плечи, которые отчётливо виднелись из-под чёрной майки, на руки, на слегка ссутуленную позу. И что в этом было такого необычного? Ничего. Для другого ничего. Но для меня, проклятье, это действовало как отрава. Наркотик под названием Хуан Оливер, который отравлял мой мозг и с каждым разом требовал новой дозы. Я мучился и мне это нравилось. Да я грёбаный мазохист. Слава богу, завтра всё закончится. Но ломка будет сильной... - Так, я иду в столовку, может, там ещё что осталось, - решил я разорвать паузу. - Идёшь со мной? - Нет, - посмотрел он на меня. - Ну, адьёс, тогда. Я поднялся и уже было отправился к выходу, как меня схватили за запястье. - Эй, не лапай меня, - я дёрнул рукой и освободился. - Не знаю, что на меня нашло, - он тоже поднялся и виновато глянул на меня. - Можешь идти. Я смотрел на него, не решаясь. Наркотик... Быть может, именно сейчас идеальное время, чтобы сдохнуть от передоза? Я толкнул его обратно на кровать. Он уставился на меня со страхом в глазах, но не сделал ничего, чтобы сбросить меня, когда я устроился сверху и прижал его руки по обе стороны головы. В какой-то момент рассудок проснулся и отрезвел, и я засомневался в том, что сейчас делал. Из-за этого я ослабил хватку. Хуан скинул мои руки, затем сел и схватил меня за футболку. Я так и не понял, собирался он меня ударить или же раздеть, потому что рассудок вновь отключился, оставив лишь дикую пульсацию в висках и внизу живота. Мне без труда удалось перевернуть его и повалить животом на кровать, так как я был физически сильнее, да и он особо не сопротивлялся. В эту минуту я благодарил местную систему защиты о не ношении у заключённых ремней, поясов и прочей лабуды, из-за которых теряется драгоценное время. Заставляя его хоть немного прогнуться, я надавил ладонью между лопаток, избегая прикасаться к месту, где у него на спине остался шрам. Вторую ладонь я облизал, чтобы смазать слюной свой член. Он оказался слишком узким, и я с трудом втиснулся в него. Но после нескольких неуверенных толчков, естественная смазка сделала своё дело, и мне удалось проникнуть глубже. Я начал резче, набирая темп. Оливер вцепился пальцами в одеяло, давясь от боли, но не смея издать и звука. Я и не заметил, что уже вбивался в него под завязку, быстрее, быстрее. Он не выдержал и тихо застонал, взяв рукой собственный член и двигая по нему в такт моих толчков. Сколько это продолжалось? Ничтожно мало. Но нам обоим хватило и этого. Мы кончили почти одновременно, и я вышел из него, переводя дыхание. Я молчал. Мне хотелось спросить, в порядке ли он, но я ничего такого не сказал. Вместо этого я встал с кровати и надел штаны. Оливер отвернулся, вытирая глаза, потом оделся сам. - Что, - сказал он, медленно вставая на пол, - решил напоследок показать, кто здесь главный? Я посмотрел на него долгим взглядом. - Ты так ничего и не понял, Кальсонес, - вздохнул я. - Когда-нибудь я вытащу тебя отсюда. И мы вновь встретимся. Только не вздумай забыть про меня, ясно? Он недоверчиво глядел на меня, но я знал, что он верил мне. Я улыбнулся уголками губ и покинул камеру. *** - На выход, Маламадре, шевели копытами! - гаркнул один из охранников. В начале осени в Заморе всегда стоят тёплые деньки. Но уже скоро меня примет другой город. Задние двери бронированного фургона были открыты, и мне приказали сесть, пристегнуться и заткнуться. Вежливо, как и всегда. Внутри не обнаружилось ни единого чёртового окна. Отлично, трястись несколько часов в кромешной тьме, разглядывая тусклый свет только через маленький решётчатый квадратик на водительской стороне. Я выполнил все их приказания, в последний раз посмотрев вдаль. Утреннее солнце миролюбиво освещало крышу верхнего блока, отчего он уже не казался таким угрюмым, каким являлся на самом деле. Как ни странно, я был спокоен. Я не знал, что меня ждёт. Но я был абсолютно уверен, что человек, которому я передал бразды правления, прекрасно справится со своей задачей. Потому что для меня он был не просто верный напарник. Двери шумно закрылись. Впереди долгая дорога.