Пастырь

кто хоронит брошенных мертвецов, пусть увидит мое лицо, разберет мой почерк - число имён, уходящих за край листа: бесконечность доченек и отцов, воссиявших перед концом. у меня есть пастырь, а я есть в нём, и задача моя проста. не найти ни в качестве, ни в цене лучших или подобных мне, никакой глашатай давно не смел облекать меня в резкий звук. и ему не надо других теней, не украшенных мною дней, он один не жался и не немел от касания моих рук. сотню раз он мог бы мне дать расчёт, но он знал: я хочу ещё, мне не станет много ночей без сна или крови на рукаве. безразличны слава или почёт, когда слово его сечёт и калечит тех, кто узнал в нём нас, наблюдая, как гаснет свет. безгранично сладостен поцелуй, когда мир поддаётся злу, когда слабый ластится к острию, и ладонь моя есть кинжал. и пока пускает он в ход иглу, я легко призываю мглу - а потом он смотрит, как я пою, его сердце в груди держа.