Разум Системы

Девчонка. Ничтожество. Слабачка. Бездарность, неспособная использовать бьякуган. Бездарность… Всю свою жизнь Ханаби, тогда еще слабо понимавшая, что происходит, слышала о «той Хьюга» слишком много плохого, чтобы просто поверить в это. Почему все её окружение так показательно ненавидело всего одного ребенка на пару лет старше её самой? Сейчас она понимала — они хотели выслужиться перед отцом, ненавидевшим Хинату, и потому показательно ненавидели последнюю. Её старшую сестру. Эту правду ей открыл Неджи — её двоюродный брат, долгое время считавшимся самым способным Хьюга за долгие года. Именно он — её старший брат, рассказал ей всю историю, наплевав на секретность и прямой приказ отца. Про то, как их мать защитила собой тело маленького ребенка от ужасающей атаки Лиса, пожертвовав своей жизнью. Про то, как у Хинаты выжгло чакроканалы от близкого взрыва биджудамы, и она не способна использовать бьякуган. И про то, как отец в ярости изгнал её в побочную ветвь, так и не справившись с болью от потери единственного человека, которого он когда-то любил. И тогда Ханаби впервые увидела свою сестру. Слабую — избитую на спарринге, без особых навыков, без надлежащего обучения — но все еще сильную. Хината отказалась признавать свою вторичность, ухватываясь за любой шанс стать сильнее — от слабых дзюцу, до грязных трюков. И пусть сверстники презирали её за то, что она была неспособна использовать клановые дзюцу, Ханаби восхищалась ею. Тихо может даже иррационально — но Хината, пусть и не своей волей, стала первой за множество поколений Хьюга, кто отказался от использования кланового стиля и добился успехов в чем-то другом. Она даже победила Неджи — тогда еще совсем маленькая девочка, спрятав кунай в рукавах длинного кимоно, вовремя выхватила оружие и смогла переломить исход боя. Сама того не понимая, она заполняла пустоту в душе Ханаби. Наблюдая за своей старшей сестрой, ей становилось легче переносить жестокие и длительные тренировки, ведь если справлялась она — то какое право имеет сдаться Ханаби? А потом, однажды, Хината сорвалась. Не выдержала происходящего, и почти напала на Хиаши. И тогда её отец, не моргнув и глазом, активировал печать на лбу её сестры, застав ту кричать, извиваться на земле и биться в агонии. Ханаби пыталась остановить его, но он даже не взглянул на неё. Если бы тогда она смогла найти способ… Но она не нашла. Хината впала в кому, а у неё остался лишь Неджи, полностью погрузившийся в учебу. Того, кого раньше звали гением среди Хьюга, стали обходить стороной за недостойное увлечение — ирьенинство. Как может чистокровный Хьюга, пусть и из побочной ветви, быть просто медиком? Бесполезным на поле боя? И лишь Ханаби точно понимала, зачем он это делает. Так он ценил свою сестру, и так желал ей помочь, что своими руками загубил своё будущее, погружаясь в пучины Госпиталя. Иногда проведывавшая того Ханаби могла видеть постоянно обновляющийся букет цветов у постели Хинаты, что недвижимым изваянием лежала на больничной койке. Дни шли за днями, недели сменялись неделями, и она осталась одна. Неджи был в Госпитале, Хината оставалась в коме, а она… очутилась в одиночестве, в полной людьми комнате. Академия, в которой она отчаянно надеялась найти хоть кого-нибудь, кто мог бы ей помочь, была полна детей. Беззаботных, носящихся друг за другом, полных пустых мечтаний о силе, даже не понимающих, какую цену люди платят за то, чтобы быть сильным. И она училась. Посещала занятия, слышала лекции, сдавала нормативы по метанию кунаев — тихая, погрузившаяся в меланхолию и безнадежность. Ничего и никто не мог прорваться сквозь её броню — она словно создавала вокруг себя зону, в которой даже самые отчаянные хулиганы замолкали и теряли свой задор, столь сильна была аура отчаяния, излучаемая ею. Это заметили и учителя, и стали даже использовать — сажая на своих уроках рядом с ней самых громких и мешающих учеников. Так, однажды, она и встретила Конохамару. Мелкий, раздражающий, со своим нелепо огромным и длинным синим шарфом, громкий и упорный — он словно с первого взгляда задался вывести Ханаби из себя. На каждом уроке он пытался завести с ней разговор, каждую перемену силком тащил ту за собой в свою компанию, пытался угостить бенто, принесённым с собой… И еще сотни мелких, раздражающих мелочей, от которых ей хотелось придушить его. Особенно её бесили его крики о том, что он хочет быть самым сильным шиноби, вкупе с его ленью и нежеланием даже пытаться делать себя сильнее. В один момент это столь достало её, что в очередной спарринг она вызвалась быть его партнером, и буквально вбила его в землю. Жестоко, безжалостно, но все еще даже и близко не так сильно, как когда-то давно доставалось Хинате. Уходила с поля она под тихие стоны мальчика с полной уверенностью в том, что он больше никогда не появится близко к ней. И тогда он впервые поразил её — заявившись в Академию на следующий день и, как ни в чем не бывало, сел рядом с ней. Сел и начал допытываться — что он сделал такого, чтобы разозлить свою лучшую подругу. Поразившаяся как самой формулировке вопроса, так и внезапному факту о том, что она является его лучшей подругой, Ханаби даже не нашла, что ему ответить. Буркнув, наконец, что он её раздражает, она просто отсела. Он последовал за ней. Она отсела — он сел рядом. И так раз за разом. И постепенно это начало приносить ей удовольствие — скрываться, использовать трюки, чтобы скрываться в комнате, чтобы в самом начале лекции как ни в чем не бывало появиться за свободной партой, со снисхождением смотря на мальчика, полыхавшего праведным негодованием. Тем не менее — он учился, распознавая все новые и новые трюки, стараясь найти им противодействие. И вот, однажды он все же смог перехитрить её, очень натурально инсценировав письмо от Ируки-сенсея, заставив её сесть рядом с ним. И, на удивление, в тот раз он даже не был раздражающим, лишь весь урок бросал на неё радостные взгляды. И Ханаби не могла отказать ему в признании упорства, коротко кивнув и мимолетно, краем губ улыбнувшись ему. Это была её ошибка… О которой она никогда не жалела. От мальчика стало не отвязаться — и, что самое страшное, ей даже не хотелось этого. Та жуткая пустота и тишина, что царила в её душе после ухода Неджи, наконец, начала заполняться. Небыстро, без особого удовольствия от процесса, но Ханаби начала оттаивать. Сначала — тихие, наполненные иронией реплики, потом — чуть более жаркие обсуждения тактики на особо интересном уроке Ируки (на котором она с жаром отстаивала превосходство шуншина над любых другим дзюцу из существующих), потом… Да всего и не вспомнить. Неохотно, постепенно, она становилась той, кем когда-то была — той самой Ханаби, что не видела свет с того далекого детства, когда Неджи был рядом, а Хината еще не впала в кому. И однажды, как апофеоз всего, на фестивале, посвященном середине года, когда Коноху занесло снегом, и их оставили допоздна праздновать зиму в классе, Конохамару, улучив момент, незаметно накинув лёгкое гендзюцу на них обоих (причем так быстро, что она даже не успела отреагировать), коротко прижал её к себе и прошептал «С праздником, Ханаби!». Даже вспоминать это было стыдно — как она тогда сначала замерла на месте, с неверием смотря на него, а потом… позорно расплакалась, вцепившись в него. Никто и никогда, за всю её жизнь, не обнимал её. Так аккуратно, словно боясь сломать, словно драгоценность — хотя она была куда сильнее Конохамару… Тогда, в тот холодный зимний вечер, при ужасающих завываниях ветра, ей было куда теплее, чем хоть когда-либо. И сейчас, даже почти год спустя, она отчетливо помнила каждую деталь того вечера. А потом… Проснулась Хината. Сначала Ханаби даже не поверила этому. Врачи говорили, что это почти невозможно, и даже Неджи лишь тихо качал головой, уверенный, что сама она не поправится. Что было дальше Ханаби точно не знала, но по слухам получалась, что её сестра сбежала от людей Хьюга, спутавшись с демоном и даже начав жить с ним рядом. Не то что бы она видела в этом что-то плохое — её сестре нужно было жильё. И больше всего Ханаби тогда хотела встретиться со своей сестрой. Обнять её, извиниться, и сделать все, чтобы она была счастлива. Хината была её путеводной звездой до своего исчезновения. И пусть спустя столько лет все изменилось, она все так же любила свою сестру. Любила, и не могла ненавидеть и желать её смерти, несмотря на все эмоции отца. Всё изменилось в тот роковой день, когда Неджи выбрался из поместья Хьюга, отправившись на поединок с Хинатой. Ханаби не знала про это ничего — ни то, как она, после почти года комы, смогла победить гения Хьюга, пусть и ставшего учить в первую очередь искусства ирьенина, но, тем не менее, оставшимся опасным противником, ни то, почему она это сделала с такой жестокостью… Но факт оставался фактом. Неджи был на пороге смерти, а сама Хината сбежала, испугавшись гнева Хьюга. Трусливо спряталась где-то, даже не ответив на единственный вопрос Ханаби — почему? Почему она это сделала? Почему так жестоко обошлась с её братом? Почему заставила Ханаби окунуться обратно — в пучину отчаяния и безнадежности? Хиаши был в ярости, и лично занялся тренировками Ханаби. Впрочем, она сама не сопротивлялась. Ей нужно было стать еще сильнее, чтобы выйти против своей сестры. Ханаби не знала, как она стала так сильна, но с тех пор, когда она отказалась драться с ней, прошло много лет. При следующей встрече она победит её. И это произошло — несколько недель назад, когда Хината, как ни в чем не бывало, просто появилась в Академии. Хиаши выслушал её новость о появлении Хинаты, кивнул самому себе, и утроил тренировки. Она вновь не спорила — это было необходимо. Её жгла злость, обида и непонимание. Один единственный вопрос гнал Ханаби вперед, забыв обо всем на свете. Но — не удалось. Один вечно взъерошенный мальчишка помешал ей. Просто как-то раз остановил в коридоре и отказался отпускать до тех пор, пока она не рассказала ему все. От начала и до конца. От того, как её сестра из единственного источника света резко превратилась в причину, по которой она вновь потеряла веру. И тогда Конохамару, вновь обняв её, пообещал, поклялся, что она не потеряет и его тоже. И что он поможет ей всем, чем может. И главное — что будет осторожен, и ни в коем случае даже не будет вступать в разговор с Хинатой. И, если увидит — просто побежит. Отступит, будет звать на помощь, не будет проявлять никакого глупого геройства. Ей запретили с ним общаться с той самой встречи, но она была уверена, что он сдержит свое слово. Так почему? Почему?! — Лжец… — Прошептала Ханаби, стоя на коленях в пустом классе. Её душили слезы, жестокие слова сестры словно колоколом отдавались в голове, не давая ей сосредоточиться. Слезы лились из глаз. Синий шарф, тот, что точно принадлежал Конохамару, был у её сестры. Она не верила. Не хотела верить. Но у неё не было выбора. Старшая сестра растоптала, своими руками разорвала любую её веру. Жестоко прошлась по её наивности, заставив поверить в то, что она говорит правду. Но что-то — какой-то последний лучик света в её душе, отказывался верить. Раз за разом вспоминая усталое, искривленное болью лицо Хинаты, что отказывалась сражаться со своей сестрой. И это не давало ей просто сдаться. Не давало ей просто отказаться от всего. Но… Какая теперь разница? Хината хочет её смерти? Ладно. Жизнь самой Ханаби ничего не стоила. Наследница Хьюга? А какая разница, если никто даже не обращал на неё внимания? А на другой чаше весов — жизнь её брата, что может очнуться, жизнь Конохамару, её лучшего друга (и, может, даже чего-то большего), что сейчас может умереть из-за неё… И жизнь Хинаты. Которая с самого детства выгрызала себе право на жизнь. Что с рождения боролась и сражалась, одна против всего мира. И Ханаби даже не могла винить её. Точнее — могла, но не хотела. Слишком больно было бы перестать верить в неё, и слишком мало бы осталось, выброси она Хинату из своей головы. А потому — она была готова. Если её жизнь будет достаточной платой за жизнь Хинаты и Конохамару, то… ладно. Встав, пошатываясь, она, словно бы в забытии, подняла с пола кунай, бросила тот в перевязь на поясе и просто пошла. Покачиваясь, медленно, но целеустремленно. Мимо дверей и коридоров Академии, по улицам Конохи, проходя сквозь поток людей, не обращая внимания на мир вокруг, пробивая своим телом проход вперед. Люди что-то огрызались, толкались, но для неё не было мира вокруг. Была она — и далекое, высящееся здание Госпиталя. Улицы мелькали, сменяя друг друга в безумном калейдоскопе образов, взгляд расфокусировано скользил по миру вокруг. Вход в Госпиталь, приемная, лестница, второй этаж, дверь… Она замерла перед ней, закрыв глаза. Никогда в жизни ей не было так страшно. Не за себя. Какая разница, что будет с ней?! За своего друга, того, что зажег в её душе свет. Он должен быть в порядке. Плевать на неё. Он… И Хината. Даже несмотря на все свои действия и может даже ненависть, Хината заслужила свою мирную жизнь. Открывая дверь и делая шаг вперед, младшая сестра и Наследница Хьюга была готова ко всему. Выстрел из того странного арбалета, что пробил бы её насквозь, резкий удар кунаем, сложное дзюцу, что испепелило бы девочку. И даже, подспудно, она боялась увидеть там Конохамару — лежащего на полу безжизненной, сломанной фигурой. Но не то, что последовало на самом деле. С радостным криком, её почти сбил с ног человеческий метеор, вцепившийся в неё и прижавший к себе. Кричавший подозрительно знакомым голосом. Неужели?.. — Конохамару? — Не веря своим глазам прошептала Ханаби, оглядывая смущенно покрасневшего и быстро отпрянувшего от неё мальчишку. И тогда, игнорируя весь мир вокруг, наплевав на то, что рядом может быть Хината, которая хочет её убить, она сделала то единственное, что в полной мере бы выразило всё, что она чувствует. Резко подскочила вперед и крепко прижала к себе мальчика. Обняла, а потом резко отстранилась и сделала шаг вперед. Вот теперь… Она готова. Её взгляду предстала больничная палата. На койке… Её сердце сжалось. Это был Неджи. И боже, как же он исхудал… Длинные волосы успели отрасти еще дальше, ноги и руки превратились в почти тростинки. С трудом оторвав взгляд от брата, Ханаби внимательно осмотрела мир вокруг — начав с правой стены, где стоял, прислонившись к этой самой стене, знакомый юноша — ирьенин, и, как помнила сама девочка, хороший друг её брата. А слева же… — Ирука-сенсей?! — Не смогла скрыть она своего изумления, посмотрев на фигуру, что сидел на стуле в углу и с умиротворением смотрел на картину. — Ханаби-тян. — Улыбнулся он, так, будто все идет, как и должно, и сейчас перед ним не убьют одну из его учениц. Это было так абсурдно, этот уголок стабильности и известности в окружающем хаосе, что она даже не сразу обратила внимание на ту, кого должна была увидеть с самого начала. В свете закатного солнца, падающего из окна, стояла её старшая сестра. До этого Ханаби не успела её даже толком рассмотреть, так быстро все происходило. Но сейчас, в наступившей тишине, это было возможно. Длинные, отросшие волосы струили аккуратным водопадом по её плечам. Протектор деревни — знак того, что она, парадоксально, уже является генином (даже не закончив Академию), был небрежно завязан на горле. Куртка и штаны были старые, потрепанные, но аккуратные. Одна нога была чуть перебинтована, видимо — последствие какого-то ранения. И главное — её глаза. В них не было ни капли той жестокости и злости, что была ранее. Не было ненависти и презрения. Вместо них там была печаль и безграничная, невероятная нежность. И Ханаби знала, на кого та направлена. Не верила, боялась даже подумать о том, что её старшая сестра так смотрит на неё. С любовью и заботой. Та тихо соскочила с окна. Ханаби застыла на месте, не в состоянии даже сдвинуться с места. Пораженная, не понимающая ничего из того, что происходит, но вместе с этим — надеющаяся. Сама не зная на что, но ждущая этого с нетерпением. И Хината её не разочаровала. Подойдя поближе, она нерешительно остановилась перед своей сестрой. А потом, словно решившись, аккуратно шагнула ближе и тоже обняла. Тепло, аккуратно, выражая невероятную заботу одним движением. Хьюга никогда не выражали эмоции прямо, но в этот раз им обеим было плевать. Спустя столько лет две сестры, разлученные в самом детстве, воссоединились. Обе не все понимали, но знали одно — им есть что обсудить. Но не как врагам, а как… семье. Которой они никогда не были, но всегда хотели стать. — Ханаби… — Нерешительно начала Хината. — Я… Не уверена, с чего стоит начать. — С того момента, как ты пообещала убить меня, если она не придет, полагаю. — Пробурчал мальчик. — Если бы знал, то никогда бы не согласился на это… — Стоп. — Нахмурилась Ханаби. Пусть она ощущала теплоту, этого было недостаточно для того, чтобы она полностью утратила ощущение окружающего мира. — Ты… Согласился? — Естественно. — Вздохнула сзади её сестра. — Я бы никогда не похитила его. И никогда бы не причинила ни ему, ни, тем более, тебе вред. — Но как же шарф? Нет… — Ханаби нахмурилась и отстранилась, оглядывая собравшихся взглядом. Первоначальная эйфория от того, что Конохамару в безопасности и Хината, судя по всему, вовсе не ненавидит её, схлынула, и у нее начали появляться вопросы. Много серьезных вопросов к каждому, кто собрался тут. Вздохнув, она усилием воли заставила себя успокоиться. Сейчас ей нужна была трезво мыслящая голова. — Для начала. — Глубоко вздохнула Ханаби. — Как много из того, что ты сказала в Академии, правда? — Почти ничего. — Покорно объяснила Хината. — Я не похищала Конохамару, я попросила его одолжить мне его чудесный шарф, чтобы убедить тебя прийти сюда. Естественно, я бы никогда не навредила ему или Неджи. — Повторила она. — Это правда? — Резко развернулась к мальчику Ханаби. — Ну… да? — Аккуратно поднял руки он. — Вот как. — Безэмоционально кивнула Ханаби, сделав к тому шаг. И резко, без замаха, ударила его в живот. — Ты хоть представляешь… — Начала она с невероятной яростью в голосе, от которой стало неуютно даже стоящему в стороне Кадзуто, — Как я испугалась? — Прости… — Прошипел он, поднимаясь. — Но… Я решил послушать Хинату. — Послушать… Нет. — Покачала головой Ханаби. — Ирука-сенсей… — Они говорят правду. — Вздохнул тот. — По крайней мере, из того что я знаю. — Позвольте мне прояснить кое-что… — Тихо, спокойно, даже слишком, вздохнула Ханаби. — Хината, решив поговорить со мной, подумала, что просто разговора будет недостаточно, и решила… Сделать что? Псевдо-похитить моего лучшего друга и якобы угрожать его жизни? И для чего?! Просто для разговора?! — В таком контексте это правда звучит достаточно глупо… — Пробормотал Кадзуто. — Это не глупо! Это… Это просто дисфункционально! Хината… Как ты вообще додумалась до этого плана? — Эй! — Вскинулась она так резко, будто её на мгновение кто-то подменил. — Мой план был идеален! — Идеален?! С какой вообще точки зрения?! Почему бы просто не поговорить?! — Я уже пыталась! — Возмутилась Хината. — Ты накинулась на меня, не дав и слова сказать. С кунаем, между прочим. — Когда это? — Нахмурилась Ханаби. — Две недели назад! — Чушь. — Фыркнула младшая сестра. — Этого не может быть. Я бы запомнила, как попыталась убить тебя. И уж тем более, ты что, полагаешь что я столь сумасшедшая, что просто бы попыталась убить тебя, не дав тебе даже слова высказать? — Ханаби… — Начал Ирука таким голосом, что она мгновенно напряглась. — Я вынужден согласиться с Хинатой. Ты… Правда напала на неё две недели назад. Разве ты не помнишь этого? — Я тоже это помню. — Тихо подтвердил подошедший и оправившийся Конохамару. — Ты в тот день была очень тихой, и просто игнорировала меня. А потом сорвалась и просто атаковала… — Я… Это сделала? — Похолодела Ханаби. — Ты не помнишь? — Напряженно вмешался Кадзуто, до этого стоявший в углу комнаты. — Вообще ничего? — Нет. — Покачала она головой, все больше холодея. — Я… Я вообще не помню тот день. С самого начала я… Я не помню! — Прошептала она. Её чуть затрясло. Страх — дикий страх забыть все и всех, впав в беспамятство, вернулся. Но в этот раз она была не одна. Не один, а сразу два человека подскочили к ней и подхватили, не давая упасть. Голова отозвалась вспышкой боли. — Я в порядке… — Слабо пробормотала она, покачиваясь, подойдя к окну и облокотившись на него. — Так… Давайте пока оставим это, хорошо? Для начала… Хината. — Ханаби глубоко вздохнула. — Ты… Ты хотела поговорить со мной. Я согласна. Я отвечу на любой вопрос. Но для начала… Ответь и ты мне. — Хорошо. — Тихо кивнула старшая сестра. И Ханаби отпустила чувства, что долго сдерживала. — Почему? — Громко выкрикнула она. — Почему?! Почему?! Почему ты так поступила с Неджи?! Что он сделал тебе?! Он же… Он заботился о тебе! Он заботился о нас обоих! Как… — Она глубоко вздохнула. — Как ты могла поступить с ним точно так же, как отец поступил с тобой?! Мой… Наш брат был не виноват в этом! И почему… Почему ты просто сбежала, когда была мне так нужна?! Хината слушала это тихо, никак не меняясь в лице. Лишь боль, скрытая боль проявлялась в её взгляде с каждым словом сестры. — Я… — Девочка вздохнула, и посмотрела на Ханаби. — Полагаю, Хиаши сказал тебе, что я виновата в текущем состоянии Неджи? Дождавшись кивка, старшая сестра вздохнула и продолжила. — Знаешь… Он почти прав. Я действительно сильно виновата перед вами. Перед тобой, что оставила одну в Клане. Перед Неджи, то, что он сейчас лежит так — действительно моя вина. Я виновата… Но непосредственный виновник — не я. Знаешь… Когда я очнулась тут — в этой самой больнице, я помнила не так много. Но нежелание возвращаться в Клан было той вещью, которая осталась со мной и стала только сильнее. Мы с Хокаге договорились, что мы с Неджи сразимся за право вступить в АНБУ, — На этом моменте Ирука и Конохамару синхронно издали тихий, почти восхищенный вздох, — И… После месяца подготовки я победила. — Значит, это была все же ты… — Горько прошептала Ханаби. — Пожалуйста, дослушай меня. — Почти взмолилась Хината, стоя рядом с Неджи. — Когда мы разошлись… Он не был в таком состоянии. Он не был таким же, как я! — Выкрикнула Хината. — И это была не я, кто довел его до такого состояния! — Тогда кто? — Выкрикнула, стараясь перекричать свой внутренний голос, Ханаби. — Ты же знаешь это лучше меня… — Покачала головой Хината. — Ну же… Подойди. Никого не напоминает? Напоминало. Они обе знали, кого именно. И даже больше — Ханаби знала куда больше примеров такого. Знала, но не хотела признаваться в этом. Хината последовательно ломала её убеждения, начав с основополагающего мифа о злой сестре. — Это был наш отец, сестренка. — Прошептала Хината. — Ты же знаешь, как выглядят жертвы печати. Прекрасно знаешь. Но просто не хочешь признаваться самой себе в этом. — Этого не может быть… Зачем ему? — Зачем? — Вздохнула Хината. — Не знаю. Я не знаю, чего добивается Хиаши. Я не понимаю его. Но это был он. Я уверена. — И я могу это подтвердить. — Хмыкнул Кадзуто, подходя ближе. — Я знал Неджи. И видел его после ранений. Ты можешь помнить меня — мы с ним часто мелькали вместе, соревнуясь за пост ученика Тенши. — Кадзуто и Неджи были соперниками с самой Академии. — Тихо подтвердил Ирука. — Это правда, Ханаби. — Значит… — Прошептала она. — Это… — Ты же сама это подозревала. — Вздохнула Хината. — Неужели ты не видишь очевидных сходств? Неужели ты не видишь, почему он тут? — Проклятая печать. — Тихо, безэмоционально прошептала Ханаби. — Да. — Кивнула Хината. — Хиаши Хьюга, наш отец, сделал это. Я виновата в том, что не предупредила его. Что не помешала Хиаши. Но я не виновата в том, что произошло напрямую. Ханаби покачнулась, и оперлась о стену. — Ты в порядке? — Обеспокоенно подскочил к ней Конохамару. — Да. — Слабо кивнула она. — Но… Тогда почему ты сбежала? — Не сбежала. — Покачала головой Хината. — Отправилась на задание Хокаге. Между прочим, успешно. Поздравь свою сестру — первую миссию А ранга она выполнила успешно и в одиночку. Ханаби лишь слабо кивнула. Голова, почему-то, раскалывалась все сильнее и сильнее. Голоса вокруг затихали, оставляя лишь ввинчивающуюся в голову боль. Которая вдруг мгновенно оборвалась. А вместе с тем, как угасла боль, угасло и сознание Ханаби.

***

То, что что-то пошло сильно не по плану первым понял я. Ханаби перестала реагировать на слова, и просто медленно сползала по стене, зажав руками голову. — Какого черта? — Выругался я, закусив губу. Весь разговор меня не покидало ощущение неправильности происходящего. План, изначально казавшийся идеальным, теперь уже не выглядел столь впечатляющим. Как будто мы были фигурами, которыми играли в темную, не ставя тех в известность. Весь разговор проводила Хината, причем идеально. Она не играла, и лишь показывала свои истинные чувства, не скрывая их, и этого было достаточно. Ханаби была достаточно обессилена, чтобы принять нашу позицию. Очевидно, мы, с нашей доказательной базой, имели шансы её убедить. Но все это, повторюсь, казалось абсолютно бессмысленным по сравнению с тем простым фактом, что я чувствовал тут подвох. Как тогда — в Лотеринге, ощущал нависшую над нами беду. Иногда это чувство срабатывало, предупреждая меня о близящихся проблемах. И сейчас оно выло сиреной, убеждая в том, что мы попали. Что мы ошиблись, и нас за эту ошибку накажут, возможно — прямо сейчас. И ожидания подтвердились. Появление Хиаши в комнате мы увидели почти сразу. В конечном итоге, было бы сложно не понять, что происходит. Когда дверь палаты с оглушительным треском распахнулась, и на пороге появился он — высокий, статный, с жестким взглядом ледяных глаз. Патриарх Клана Хьюга, наш главный враг в этом мире. Почему-то мы действовали все вместе, и одинаково жестко. Будь то осознание, что если он доберется до Ханаби — мы её уже не спасем, или то, что после осознания всего того зла, что он причинил своим дочерям, в собравшихся вспыхнуло желание покончить с ним — не важно. Главное, что атаковали мы его синхронно. Ирука вскочил, в идеальном, как по учебнику, движении выкидывая вперед руку, швыряя в противника горсть сюрикенов. Конохамару, чуть задержавшись, тоже швырнул — куда более неумело, кунай. Кадзуто же поступил проще — сложив печать концентрации, выпустил вперед искрящуюся молниями стрелу из чакры. Мы поступили проще — на автомате рванули свиток, в котором был запечатан арбалет и нажали на спуск арбалета. Тот коротко лязгнул, отправляя хищно заточенный болт в полет. Впрочем, все это оказалось бесполезным. Хиаши даже не заметил наших попыток, просто шагнув вперед и, без даже движения, на мгновение окружив себя лазурным штормом, что отшвырнул метательное железно и рассеял в небытие стрелу из молнии. — Нападение на Главу Клана? — Холодно улыбнулся он. — Как неосмотрительно. — Вторжение на территорию Госпиталя. — Отзеркалил его реакция Кадзуто, становясь напротив. — Как неосмотрительно. — Я говорю не с тобой. — Даже не удостоил того взглядом Хиаши. — И уж тем более я не собираюсь говорить с сующим свой нос в чужие дела учителем из Академии и студентом. — Тогда, полагаю… — Стараясь сдержать дрожь в голосе ответила Хината. — Ты хочешь поговорить со мной. — Именно. — Кивнул он, делая шаг вперед и с интересом оглядывая нас. Хината под этим взглядом вздрогнула, и чуть не отступила. Но я вовремя остановил её, взяв управление на себя. У меня не было страха перед ним. Злоба, ненависть, презрение, но не страх. А потому Хината взглянула на него холодно и жестко, как равный на равного. — Говори. — Почти приказала она. Тот лишь скривил углы губ. — Ты так упорно стараешься украсть у меня мою дочь… — Начал он. — Украсть? — Прищурилась Хината. — Я хочу спасти её. От тебя и твоего поганого Клана. — Можешь считать так, как тебе хочется. — Тихо сказал он. — Но… Ты никогда не хотела спросить у Ханаби, что хочет она? — Что она хочет? — Повысила голос Хината. — Она хочет того же, что и я! Иметь нормальную семью, радоваться… Жить, а не существовать, как все Хьюга. — Закончила она. — Ты уверена в этом? — Холодно поднял он бровь, проигнорировав наш спич. — Да. — Резко кивнула Хината. — Я — уверена. — Хорошо… — Удовлетворенно протянул он. — Тогда… Я дам тебе шанс доказать это. — Это ловушка! — Взвыл я. — Хината, не смей даже слушать его! — Говори. — Проронила девочка, впившись в него своими светло-лиловыми глазами. — В любом древнем Клане, когда два человека придерживались разных мнений, они могли выйти на поединок. — Ты предлагаешь мне сразиться с тобой? — Хмыкнула Хината. — Со мной? — Улыбнулся он. — Много чести для тебя. Против тебя сразится Ханаби. — Бред. — Фыркнула Хината, но я чувствовал, что Хиаши поймал её. Чувствовал, и не мог ничего сделать. Как бы я ни кричал — Хината меня не услышит. Она была слишком поглощена диалогом, и не обращала на меня никакого внимания. — Для тебя? Да. — Ответил Хиаши. — Но для нас — это История. Это Наследие. Если Ханаби хочет уйти из Клана — я не стану вам мешать. Слово Главы Клана. Даже поединка не будет. Но если она захочет — будет поединок. Победишь ты — она уйдет из Клана. Победит она — сделает с тобой все, что захочет и останется в Клане. — Хината. — Спокойно начал я. — Послушай, пожалуйста. Он явно что-то задумал. У него есть план! Черт возьми, Хината! Она даже не послушала меня. Её глаза загорелись торжествующим огнем, и она ухмыльнулась. — Ты думаешь, я испугаюсь? — Тихо начала девочка. — Испугаюсь… тебя? Испугаюсь, отползу и позволю тебе дальше мучать её?! — Хината… — В последний раз попытался я, но было уже поздно. — Прекрасно. — Кивнула Хината Хьюга, стоя перед своим отцом. — Я принимаю этот вызов. И как сторона, принимающая вызов, оглашаю условия. Мы сразимся завтра вечером, как только первые лучи солнца скроются за горизонтом. Бой — до того, пока одна из стороне сдастся. Когда я выиграю — ты больше никогда не увидишь Ханаби. Она будет свободной. Хиаши торжествующе, зло, с темной радостью улыбнулся. Сделав резкий шаг вперед, он подхватил Ханаби на руки. И лишь когда он сделал шаг к двери, Глава Клана повернулся и ответил на вызов одним единственным словом. — Если.