Лови момент и пончики!

Как бы не стебали Пудинг насчёт её третьего глаза, он втайне от всех действительно выполнял роль всевидящего ока ясновидящей и являлся предметом огромной гордости самой достойной дщери семьи Шарлотта. Погоду он, конечно, не предсказывал, зато с боем оторвал у седалищного нерва возможность предчувствовать опасность. Вот и сейчас Пудинг проснулась посреди ночи от ощущения, что кто-то навис над ней. Она подскочила на кровати, тут же почувствовал, как в третий глаз впилось что-то острое. Взвыв от боли, девушка схватилась руками за голову и двумя пока ещё здоровыми глазами посмотрела на ночного гостя. — Что ты здесь делаешь? — прошипела она. — То же, что и ты десяток лет назад, когда тебе ночью внезапно хотелось шоколадного мороженого, — прошипел в ответ Просперо, потирая кончик своего длинного — острого, чтоб его — носа. — Что? — Я хочу пончики в шоколадной глазури, — плаксиво протянул старший брат и драматично заломил руки. — Умираю, как хочу. А ещё сверху должна быть посыпка. Кокосовая стружка или что-то типа того. — Ты не беременная баба, чтобы я посреди ночи подскакивала и делала тебе шоколадную глазурь, — возмутилась Пудинг, чувствуя, как глаз на лбу уже перестаёт ныть и теперь только дёргает. — Но я хочу-у-у. Просперо был из того типа людей, которым легче дать то, что они просят, чем объяснить, почему нельзя. А если попытаться поиздеваться и не дать требуемого, то всегда можно постоять статуей самому себе, а потом три часа смывать с себя прилипшую карамель. Накинув тонкий пеньюар Пудинг с тяжёлым вздохом последовала на кухню. Интересно, что бы было, если бы верноподданные конфетного министра узнали, что он конченная истеричка? Он и так слишком… эмоционален, но пока ещё не гоняет своих слуг посреди ночи на другой остров и не требует селёдки под сливками. Все дети Шарлотты Линлин с нетерпением ждали, когда это «пока», наконец, пройдёт, и их больше не станут поднимать посреди ночи. Поставив небольшую кастрюльку на плиту и порыскав на полках в поисках какао-бобов, Пудинг обернулась через плечо: — Ты хоть тесто замеси. — Нет, — Просперо развалился на диванчике и болтал в воздухе закинутой на подлокотник ногой. Ночная рубашка чуть сползла с плеча, и Пудинг с завистью покосилась на сильно выступающие ключицы — обтягивающая их кожа была настолько тонкой, что голубые прожилки сосудов можно было разглядеть даже при тусклом освещении. Такие ключицы были сейчас причиной её недоедания — тренд моды, от которого тащатся все мужики, но которого у неё не было. Пока ещё, нужно надеяться. Замесить тесто и начать разогревать плиту было делом несложным, только безделье братца бесило неимоверно. Пудинг даже подумала о том, что со самым старшеньким в их семье уже случился старческий маразм и впадание в повторное детство, но почти сразу отмела эту идею, потому как он ещё не «выпадал» из первого. — Вот скажи мне, братец, — она чуть помешивала получившуюся в кастрюльке шоколадную массу и поглядывала на таймер, чтобы вовремя вытащить пончики из духовки. — как ты можешь столько есть и продолжать оставаться самым худым в нашей семье. Я тоже хочу быть такой тоненькой и лёгкой, только с сиськами. — С последним определённо выйдет накладка, — Просперо покрутил рукой в воздухе, показывая округлости, с которыми должны были возникнуть проблемы. — Ладно, где там мои пончики. Через пять минут Пудинг поставила перед ним большое блюдо и кинула пакетик посыпки рядом, а сама уселась напротив, недовольно поджав губы и сложив руки на груди и рассуждая над несправедливостью мира. — Стой, подожди, — Просперо, высыпав кокосовую стружку на шоколадную глазурь, крепко зажмурился. — Я не могу их просто так съесть. Я же не испытаю от этого никакого удовольствия! Пудинг с интересом смотрела, как он сосредоточенно морщится, перебирая в своей голове способы поедания пончиков в поисках самого извращённого. — Да-да-да! Я съем их прямо перед лицом Катакури, — старший аж руки заломил от восторга. Просперо подхватил блюдо, на секунду задумался, потом сунул одну штуку прямо в рот удивлённой Пудинг и наставительно произнёс перед тем, как побежать воплощать свою идею: — Съешь один пончик, иначе потом тебе ни один братец не предложит, зная о твоих диетах, и наслаждайся моментом! Я ещё не скоро их снова захочу съесть посреди ночи, ну, или вообще не захочу. Это зависит от реакции Катакури. А то съест меня за подобные дразнилки, и никто больше не покормит страдающую Пудинг. Пудинг счастливо улыбнулась и откинулась на стуле.