Глава вторая.
15 июня 2018 г. в 18:41
Когда признание, наконец, сорвалось с губ, Дайрен ожидал многого, но не этого опасного, холодного, как сталь клинка взгляда любимых глаз цвета осеннего неба. Многие считают, что у всех эльфов должны быть зелёные глаза. На самом деле всё совершенно не так. Дайрен за пять лет обучения в Магической Академии видел и голубые, и синие, и фиалковые, и, конечно же, зелёные глаза. Эльфы такие же разные, как и любые другие разумные существа. Вот у принца Энгареля были серые глаза довольно редкого оттенка. Он, вообще, во многом был исключением, так во всяком случае думал Дайрен. Ему казалось, что за время их романа он сумел изучить его как самого себя. Энгар умел любить, кто бы что ни думал о нём. Принц, будучи наследником, не спешил обзаводиться парой и несколькими милашками-эльфятами, зато от души баловал своего кузена, сына младшего брата своего отца, который состоял в счастливом браке с наследником императора дроу. Дайрена умиляло, когда Энгар с улыбкой на губах и искорками смеха в глазах повествовал о проделках своего любимчика, называя этого тридцатипятилетнего юношу – малышом. Он, конечно, знал, впрочем, как и все разумные, что эльфы становятся совершеннолетними в пятьдесят лет, но для человека всё же было непривычно слышать подобное, ведь люди в таком возрасте уже приближаются к старости, всё дальше и дальше удаляясь от юности, не говоря уже о детстве. Правда, маги являются исключением, особенно маги Жизни. Они живут намного дольше обычных людей, оставаясь в прекрасной форме до весьма преклонных лет, и начинают быстро стареть только тогда, когда их магические силы не могут справиться с природой, которую, как ни крути, обмануть нельзя. К примеру, мать самого Дайрена, являясь сильнейшей целительницей королевства Рангвор, совершенно не выглядела на свои сорок пять, блистая красотой двадцатилетней девушки. Эгнар любил и своего дядю, и кузена, и даже к своему венценосному отцу относился с теплотой и уважением. Светская маска холодности была именно маской, а не его сутью. И вот теперь Дайрен не мог понять, почему любимый так смотрел на него. Он чувствовал, особенно прошлой ночью, что в сердце принца есть немного тепла и для него. Он ведь ничего не требует за свои слова, просто хочет, чтобы Энгар знал о его чувствах.
− Как мило, − чувственные губы Энгареля растянулись в презрительной улыбке, − и как банально. Я думал, ты всё же отличаешься от своих сородичей, Дайрен Рей. Чего ты хочешь от меня, высказав подобную романтическую глупость?
− С каких пор чувства стали для тебя… для вас, принц, глупостью? – Дайрен тихо отозвался, пряча поглубже обиду. Не таких слов он ждал, не таких.
− Я уважаю искренние чувства, человек, а ты… Неужели так хочется стать придворным целителем, что ты пошёл на обман? Должность при каком-нибудь бароне, или в лучшем случае графе уже не прельщает тебя? Хотя, конечно, с частицей моей силы ты стал бы одним из самых молодых магистров Жизни. Ради такого можно попытаться стать моим фаворитом. Только я продажных шлюх не тащу в свою постель, − пропитанные холодным презрением рассуждения принца острыми когтями вонзались в сердце Дайрена, который, широко распахнув глаза, слушал и не мог поверить, что такие речи обращены к нему.
− О чём ты, Энгар? Разве я давал повод думать о себе так? – ошеломлённо произнёс юноша, делая шаг к принцу, который тут же выбросил перед собой руку, предупреждая.
− Как именно? Что ты продажная шлюха или расчётливый карьерист? И изволь обращаться ко мне по титулу, человек!
− Ночью вы, Ваше Высочество, предпочитали, чтобы я называл вас по имени.
− А ещё больше мне нравилось, когда твой милый ротик был занят делом, − бросил, ухмыляясь, принц.
− Почему? За что вы так со мной, мой принц? – упрямо помотал головой Дайрен, словно всё вокруг страшный сон и на самом деле всё иначе. Энгар не мог говорить пошлые презрительные слова в его адрес, не после всего, что между ними было. Нет!
− Не стану скрывать, мне нравилось быть с тобой в постели. Ты довольно милый, нежный, даже страстный мальчик, но это всё, что в тебе есть настоящего. Всё остальное ложь!
− А как же ваше чувство правды? Оно дало сбой? Я не лгу!
− Да, мы тоже можем ошибаться, как любой из разумных. Я никогда, слышишь, никогда не отдам частицу себя пустому никчёмному человеку. Это слишком ценный дар, чтобы разбрасываться им! Найди себе дочурку какого-нибудь аристократа и женись, Дайрен. Хотя, быть может, ты уже присмотрел себе дурочку, способную поверить твоим зелёным глазам? Очарование ариссы даже в твоей капле крови многого стоит, если приложить усилия. Глядишь, и окажешься поближе к королевскому двору.
− Никогда не мечтал обитать среди придворной своры, − зло ответил Дайрен, чувствуя, как его глупое сердце трещит, словно кусок льда, готовый вот-вот разлететься на осколки.
− Отчего же? Аристократы способны дать даже такому бастарду как ты многое, если правильно себя подать. Ты способный! В твоей копилке есть даже принц эльфов, − усмехнулся Энгар. Он вдруг подошёл ближе, провёл большим пальцем по ледяным губам Дайрена и вкрадчиво произнёс: − Если меня спросят, я дам лестные рекомендации, малыш. Прощай!
Когда фигура принца исчезла с глаз, Дайрен без сил опустился на колени, словно подрубленное под самый корень молодое деревце. В голове звенела боль, ломая виски, корёжа разум. Любить оказалось слишком больно. «Почему? Мама, почему ты никогда не предупреждала меня, что любить так больно?» − прошептал Дайрен сухими губами, обращаясь к самому близкому человеку, словно она могла услышать его. Она находилась слишком далеко, хотя была сейчас нужнее всех. Только она всегда понимала его, защищала от всех бед, но от любви защитить не смогла, как не смогла когда-то защитить себя. Бастард? Да, Дайрен никогда не знал своего отца, но разве за это можно презирать? Можно. В детстве он часто дрался, защищая свою честь. Против его матери никто не осмеливался сказать и слова, а вот о малыше втихую злословили, иногда не обращая внимания на то, что это слышат другие дети, которые никогда ничего не прощают тем, кто лучше них. Дайрен был красив, смышлён. Чем не повод, чтобы найти в нём изъян? И дети находили. Вот только услышать подобные слова от того, кого любил без меры, во сто крат горше. Образ высокомерного, презрительно смотрящего на него Энгареля закрыл собой мир, словно отрезав Дайрена от реальности. Вокруг закружились вихри, холод ушёл, и сердце охватил неистовый огонь, странный и голодный. Он шёл изнутри, словно выжигая все чувства и эмоции, разрушая прежнего, глупого и наивного Дайрена. А он только улыбался, представляя, как от него останется только пепел, который вскоре развеет ветер, не оставив и следа. Ему было хорошо. Никаких больше сожалений, горя и боли. Ничего. Пустота.
− Глупый мальчишка! Остановись! – вдруг набатом прозвучало у него в голове.
− Очни-с-с-сь, − прошипел кто-то совсем рядом, и Дайрен неожиданно почувствовал, что его ноги не касаются земли, а тело сдавили мощные змеиные кольца. Он с трудом открыл глаза и тут же закрыл, испугавшись того, что увидел. Огромные жёлтые глаза с вертикальным зрачком и оскаленные змеиные клыки почти у самого своего лица.
− Не вздумай умереть, когда, наконец-то, смог услышать меня, − прошептал в голове тот же голос, что вырвал его из бездны бушующего странного огня. Дайрен медленно, с трудом, выдохнул и вновь открыл глаза. Ашесс был там же, но, кажется, уже не распускал вокруг себя волны ужаса и гнева.
− Отпусти. Мне тяжело дышать, − попросил Дайрен. Змей не ответил, продолжая присматриваться к юноше и, вероятно, раздумывая о степени его адекватности, через несколько минут всё же ослабил немного захват и аккуратно опустил юношу на песчаный берег, по которому словно пронёсся ураган. Голова на длинной мощной шее приблизилась, раздвоенный язык стремительно коснулся бледного лица Дайрена, и Ашесс прошипел:
− Глупый детёныш-ш-ш.
− Что здесь случилось? – Дайрен окинул взглядом порядком изменившийся ландшафт.
− Твоя кровь проснулась, малыш, − вновь прозвучал мягкий голос в голове юноши.
− Кто ты? И что ты делаешь в моей голове? Я с ума сошёл? – испуганно прошептал Дайрен.
− Что я делаю? Беседую! Так давно я ни с кем не говорил, − вздохнул голос и добавил: − Мы теперь часто будем говорить... сын!
− Что? – потрясённо произнёс Дайрен.
*****
После выпуска прошло три месяца. Он сам не знал, как прожил их, привыкая к себе новому. Перед тем, как исчезнуть в неизвестность, Дайрен всё же послал матери весточку, предупредив, что у него изменились планы и ждать его скоро домой не стоит. Он не стал объяснять причин. Не хотел говорить о том, что произошло на берегу озера, не хотел вспоминать и вновь бередить раны, едва начавшие заживать. Дайрен больше не сможет никого полюбить. Это не было порывом обиженного юноши, просто он знал, что такое чудо ему было даровано лишь единожды. Но чудом любовь была только для него, Энгар не оценил и отверг дар. Дайрен улыбнулся, вспомнив, как за три месяца своих бесцельных скитаний понял одну забавную вещь – на него больше не действует любовная магия и магическое очарование. Совершенно не действует. Отец объяснил эту новую и крайне редкую способность тем срывом, что произошёл с Дайреном. Эмоциональная буря, вызвавшая всплеск родовых способностей, оставила побочный эффект. Зато теперь не стоило опасаться всяких любовных приворотов, расовых способностей некоторых народов, таких как эльфы, а также подавляющих волю амулетов, вроде того, который хотела нацепить на него Нирена. Такой побочный эффект многие посчитали бы удачей и Дайрен согласился бы с ними.
Возвращение в Рангвор прошло обыденно. Он незаметной тенью проник в покои матери, что было ничуть не сложнее, чем в детстве. Прячась от недоброжелателей, в своё время он облазил дворец короля Гералда от подвалов до крыши самой высокой из изящных башенок. Дайрен был способен войти и выйти, оставшись незамеченным охраной и множеством снующих по дворцу придворных. А новые способности помогли ему миновать и магические контуры защит. Он прилёг на мягкий диванчик из светлого полированного дерева с забавными ножками в виде звериных лап, вытянул свои длинные усталые ноги, забросил руки за голову и прикрыл глаза, мгновенно уснув.
− Здравствуй, мой дорогой, − лба коснулись мягкие губы. Родной любимый голос нежно прогнал сон.
− Мама, − Дайрен улыбнулся и поймал тонкую изящную руку молодой прекрасной женщины с роскошной гривой огненных волос и голубыми, словно небо, глазами.
− Наконец-то, ты вернулся. Где же ты пропадал, скиталец?
− Везде и нигде. Мне необходимо было побыть одному, мама.
− Что с тобой? – тонкие пальцы коснулись лба и убрали отросшую белую прядь. – В твоих волосах появились серебряные пряди. Хм. Это не седина.
− Почему так больно любить, мама? – Дайрен резко сел, обнял родительницу за плечи и спрятал лицо в душистых локонах.
− Любовь прекрасное чувство!
− И это говоришь ты? Сколько лет ты уже одна?
− Много. Я не спорю. Но твой отец любил меня и не предавал, − Аландра нежно провела ладонью по волосам сына, чувствуя всё то, что так и не сорвалось с его губ. – Тебя…
− Не волнуйся. Всё уже позади, а если и нет, я всё забуду. Обязательно!
− Не забудешь, − вздохнула мать.
− Забуду, − упрямо произнёс Дайрен, с вызовом глядя в глаза той, которая знала, что такое любить. – Я его слышу!
− Кого? – ничего не понимая, спросила Аландра, с тревогой рассматривая лицо сына. Ей не нравилось то, что она видела. Её нежный и наивный мальчик исчез, а на его месте был уверенный и слегка отстранённый молодой человек с холодным сиянием изумрудных глаз и странными, отливающими серебром волосами.
− Я слышу отца. И знаю, что он до сих пор любит тебя. Нас.
− О, боги, − Аландра всхлипнула и закусила губу, но из её глаз сами собой покатились слёзы. Она, не веря в услышанное, покачала головой и прошептала: − Он… жив? Но как? Даже его родители не могут связаться с ним вот уже больше двадцати пяти лет!
− Он что-то говорил о прямой связи отца и сына. Только со мной, когда проснулась кровь, он смог связаться ментально. И очень вовремя, должен признаться, − горько усмехнулся Дайрен. – Там, где он находится сейчас, стоят блокираторы. Он не может связаться ни с кем, кроме меня. Похитители не рассчитывали на ещё одного адресата.
− Трудно просчитать того, кого не должно было быть, − засияла гордой улыбкой Аландра.
− Как это? – задал вопрос Дайрен, глядя с недоумением на мать.
− А вот так, мой Дайрен. Твоё появление на свет – чудо! Между нашими народами невозможны союзы. Так считают все вокруг и так думала и я, пока не повстречала твоего отца. Мы так и не успели никому открыться. Никто не знает, кто твой отец.
− Самое забавное, что этого не знаю даже я, − фыркнул юноша, разворачиваясь и устраивая голову на коленях матери. – Вы оба молчите!
− Да? Ну, что же, пускай будет для тебя сюрприз.
− Что-то в моей жизни в последнее время слишком много сюрпризов и не все, к сожалению, хорошие.
− Ты знаешь, где он? – с надеждой спросила Аландра, поглаживая нежно плечо сына.
− Нет. Он тоже не знает. Какое-то подземелье, почти бункер, накрытый магической защитой. Он сказал, что попал в ловушку-портал, когда направлялся к тебе. Одноразовый, очень мощный артефакт. Единственное, что он смог сделать, впасть в сон, пустив все свои силы на защитную оболочку, которую его похитители не смогли пробить до сих пор. Действуют только его ментальные способности.
− Теперь становится понятно, почему Риса не смогли найти тогда, сразу после исчезновения, хотя были задействованы самые сильные маги. Даже Золотые драконы оказались бессильны. Единственное, в чём они уверены − он жив, − произнесла задумчиво мать.
− Отец убедил меня, что как только я войду в полную силу, то смогу почувствовать направление, где его искать. И чем ближе буду, тем сильнее станет наша связь. Я найду его! – уверенность в голосе сына отозвалась надеждой в сердце женщины.
− И сколько же нам ждать?
− Я постараюсь, мама. Из твоего любимого Риса получился неплохой учитель, даже на расстоянии.
− Какие у тебя планы, сын? Его Величество будет рад, если ты займёшь почётное место при его дворе. А может, отправишься к бабушке? Она давно тебя не видела.
− Не хочу быть привязанным к одному месту. Пока стану вольным магом. Теперь я не только целитель, но и универсал. Хотя… лучше об этом не распространяться. Огонь и Жизнь, а остальное… – пусть до полного овладения способностями останется моим скрытым козырем. И с тем количеством родственников, которые имеются у меня, я могу гостить годами, кочуя от одного к другому. Может, отправиться к любимому брату моей бабушки?
− Может быть, − протянула Аландра и хитро усмехнулась. – Там определённо есть некто, с кем тебе необходимо пообщаться.