На прощание

Лорд знает, что Изнанка — ложь, и всё в ней неправда. Ещё он знает, что изнанка — лучшее место на всех возможных кругах. Первое ему намёками объяснил Сфинкс, второе прямо сказал Слепой. Лорд слишком мало прожил в Доме, чтобы иметь своё мнение на этот счёт. Ему хочется спросить, что думает об изнанке Табаки, но он не может. Шакал, в накинутой полупрозрачной простыне и тюрбане, танцует вокруг костра и что-то мурлычет себе под нос. Он совершенно не умеет танцевать, а ноги его едва слушаются, но выглядит это завораживающе. Табаки плевать, что он почти раздет, что трава и осколки бутылок колют ноги, что Лорд пялится на него самым откровенным образом. Табаки должен скоро уйти из памяти Стаи и других жителей Дома. Там его ждёт новый круг, новый Лорд, новая Стая и новая Изнанка. Он почти прощается. Лорд встаёт, медленно подходит к Шакалу и тоже пытается танцевать. Выходит из рук вон плохо. Они кружатся в своём диковатом хороводе вокруг костра, размахивая руками. Музыкой им служит треск леса, шум ветра и тихая Шакалья песня. Табаки подходит к Лорду первым и целует совсем невесомо в уголок рта. Он сам весь невесомый, с его тонкими конечностями и выпирающим позвоночником. Они падают в траву, целуясь уже дико, по — звериному, стукаясь зубами. Где-то в чаще Леса кричит чайка, но Лорду всё равно. Он найдёт Рыжую ещё тысячу раз, везде, ведь он её любит. Шакала Лорд не увидит больше никогда. Одежда Лорда валяется в опасной близости к костру, простыня Табаки пропала без следа. Он сам пропадёт также через пару часов, Лорду от этого хочется выть. Шакал удивительно тихий, незнакомо молчаливый, принимающий ласки и отдающий право вести Лорду. Он лежит, распластавшийся на земле, и тихо стонет. Лорд жадно лижет его шею и грудь, пытаясь удержать солёные слёзы в себе, убеждая себя, что Рыжая останется и ему её хватит. Изнанка — место чудес, и одно из них — отсутствие надобности в длительной подготовке. Лорду даже хочется смеяться от этого, но смех бы вышел слишком жалким. Хватает трёх пальцев и десяти минут, чтобы хорошо растянуть Шакала. Табаки скулит по — собачьи, когда Лорд входит в него. Выгибается в спине, загребает пальцами грязь и делается невыносимо прекрасным. Лорд пытается запомнит его именно таким, но знает, что всё равно забудет. От этого ещё горше. Табаки кончает первым, марая липким их животы. Лорд почти сразу за ним. Небо вдалеке светлеет, до рассвета меньше часа. Лорд засыпает на коленях Шакала под его давно привычную колыбельную. Утром он находит только старую жилетку Табаки, десяток карманов которой полон бусинами, картами и другой дребеденью. Он бредёт по Лесу в поисках Рыжей, неся в руках драгоценный подарок и не может вспомнить ни текст колыбельной, ни лица Шакала.