***
- Вечер в хату, народ! – звук распахнувшейся входной двери сопроводился выкриком Чимина, уже явно набравшегося в каком-то захолустном баре. Юнги нахмурил брови и безнадежно посмотрел на парня – Пак вел себя так только тогда, когда был в хлам бухой, а учитывая, что они тут сейчас будут явно не йогой заниматься и не сок с печенюхами хлестать, надежды на спокойный вечерочек помахали Мину ручкой. А точнее, средним пальчиком. Вошедший был впечатлен атмосферой. Отряхнувшись от снега, как это обычно делал песик Намджуна, еле стянув с себя мокрые насквозь ботинки, куртку, шапку и броский оранжевый шарф, парень шагнул вглубь комнаты. - Хенним, кого я вижу! Уже успел, а, Чимин-и? – Чонгук, покряхтев для виду, выполз из-под стола, вытер руки о первую попавшуюся тряпку, и, подойдя к старшему с широко раскинутыми руками и не менее широкой лыбой в полмордашки, заключил того в такие крепкие объятия, что этот задушенный горловой вопль услышала даже соседка через дорогу, которая, вздрогнув, выронила из рук целый противень с кремовыми пирожными. Ругнувшись себе под нос, она хмуро посмотрела в сторону дома напротив. - Чон Чонгук! Ты уже не слабый ребенок, хватит тискать бедного хена, - Джин, как всегда готовый защищать любого своего младшего и разнимать самых мелких, еще раз обвел глазами небольшую комнатку в японском стиле с искусственными сакурами по углам, китайскими фонариками под потолком, дощатыми стенами, расписанными сложными иероглифами и огромным столом посередине, почти не оставлявшем места небольшим пуфикам. Один из них печально пустовал – А где наш лидер? Не мог же он забыть о твоем празднике? Юнги задумчиво посмотрел на пустое место рядом с собой. Затем ухмыльнулся и отхлебнул еще соджу. Рука почему-то дрогнула, и полупустой стакан ударился о поверхность стола с характерным звуком. Восседающий на своем ничем не отличающимся от других пуфике (ну ребят, зачем мне самый большой и самый мягкий, я не привык и не люблю возвышаться над другими, во всех смыслах. И да, во главе стола я сидеть тоже не буду, оттуда за кальмарами тянуться далеко) Хосок довольно пялился в экран своего телефона. Отложив его в сторону, он тихо прошептал «три, два, один» и на нуле дверь снова распахнулась так, будто ее с ноги выбили, такой грохот раздался во всем доме. У соседки через дорогу из рук выпала ложка, которой она помешивала рамен в огромной кастрюле. Ложка пошла на дно, с мягким стуком коснувшись дна. Женщина, как ни в чем не бывало, взяла другую, побольше, и продолжала свою работу. - Чимин, ну ты и дьявол! Вот собака, бежал как заяц от охотника. Фух… А как там холодно, это же пиздец. И даже не думайте, что я забыл о нашем солнце. С днем рождения тебя, Хосок-и! Намджун, так поспешно влетевший в дачное жилище именинника с включенным телефоном, стоял в прихожей, почти напрямую связанной с гостиной, уперевшись руками в колени и тяжело дыша с опущенной головой. Спустя несколько секунд он так же резко, как и вошел, поднял голову вместе с левой рукой и выпрямился. В руке был зажат пакет с нелепыми цветочками и бабочками по углам. Еще немного попыхтев, Нам стянул мешающую одежду и, буквально подлетев к имениннику, всучил ему в руки цветастый пакет, оправдываясь, мол, все нормальные раскупили. Глаза Хосока загорелись, когда он увидел подарок. - Джун, ну не стоило. Она же жутко дорогая, - смотря с немым укором, но все же с безграничной радостью в огромных зрачках, прошептал он, сжимая и крутя в руках новенькую игровую консоль, словно не веря, что она настоящая. - Камон, я все-таки лидер. Считай, что это подарок от всех, если тебе так спокойнее за мой карман. Ну-ка, налейте мне соджу, парни, я безумно хочу пить и при этом крепко выпить, - с улыбкой произнес Намджун. Как только он отвернулся, Чимин, хихикнув, звонко шлепнул лидера по правой ягодице. Ким, коротко вкрикнув от неожиданности, вопросительно взглянул на младшего через плечо. Парень, ухмыльнувшись, пояснил: - Извини, хен, просто ты же у нас пока свободен, вот я и испробовал тебя, так сказать. Что уж и говорить, повезло твоему будущему парню… - все больше уходящий в свои раздумья Чимин постепенно замедлял речь, в конце перейдя на громкий шепот и так и зависнув окончательно. Намджун, закатив глаза под тихие смешки остальных, продолжил путь к своему месту, перелезая через мурлыкающего Ви, прилипшего к Чонгуку, и Джина, с энтузиазмом уплетающего большой рисовый ролл. Опять этот несносный Тэ покрасился в дикий цвет, огненный какой-то на этот раз. Вишневый был куда лучше. Хотя Чонгуку, кажется, очень нравится. Пристроив, наконец, свою задницу на мягкую поверхность, он повернул голову направо и остолбенел. В самом углу комнаты, единственном без горшка с качественным заменителем настоящего японского растения, сидел, прислонившись к стене, Мин, твою олениху, Юнги. И не то, чтобы его так удивил факт самого нахождения парня на этой небольшой вечеринке – все-таки Юнги не из тех, кто пропускает дни рождения друзей, особенно если есть шанс нахуяриться до чертиков. Но кто, блять, кто так одевается на скромные вечеринки с друзьями?! Он обвел круг сидящих в комнате. Все одеты празднично, но не вычурно, одежда не кричит о достоинствах тела хозяина и уж тем более не демонстрирует их во всей своей красе. Даже на Тэхене его розовая толстовка смотрится самой обычной несмотря на то, что на рукаве присутствует малюсенькая надпись «Gucci». У Намджуна чешутся ладони и дрожат пальцы. Он плохо слышит сквозь общий гул и шум в своей голове слова Джина о том, что раз все в сборе, он намерен преподнести Чону свой презент – толстенького, мягкого даже на вид, ярко-рыжего кота персидской породы с белоснежным пятном на левом ухе. Животное вело себя спокойно, позволяя запускать пальцы в свою, довольно длинную, шерсть. Краем глаза Ким видел, как Хосок буквально набросился на Джина с объятиями и поцелуями, а Ви и Чимин в какой-то момент хитро переглянулись, подошли к ним с обеих сторон и в удобный момент резко придвинули их головы друг к другу так, что их губы плотно прижались друг к другу. Оба парня потом долго и показушно отплевывались, веселя всех еще больше и смеясь сами над собой. Хосок пообещал было проделать такое с Кимом и Паком, но Чонгук, до этого увлеченно уминающий салат, придвинул Ви к себе за талию и показал всем язык. Новый приступ всеобщего хохота вперемешку с отчаянным мяуканьем немного напуганного кота нахлынул на небольшую комнату, в которой для одного из парней явно стало слишком жарко. У Намджуна кружится голова и краснеют щеки. Кажется, у этого дьявола безбожное количество дырок в джинсах и свитере куда больше, чем совести. Что уж говорить об откровенно блядской подводке и сводящему с ума пикантно мятному оттенку идеально уложенных волос. Под свитером не наблюдается вообще никакая футболка или хотя бы майка. Серьги в ушах в форме крестов идеально подчеркивают линию скул, а машинально прикусываемая нижняя губа так и просится быть прикушенной до крови. Хен и в обычной жизни, утром, без макияжа, выглядел так, что ему и не нужна была вся эта красота, которую он сейчас на себя навел. По крайней мере, Намджун был уверен в этом. С того дня, когда их отношения ступили на новую ступень ебанутости он не мог спокойно, без скрытого, но все равно видного стыда и смущения смотреть ему в глаза. Внезапно нахлынувшие воспоминания моментально пронеслись перед глазами сознания, заново впечатываясь в память и заставляя щеки с милыми ямочками заново покрыться уничтожающим румянцем. Ким отчетливо увидел себя буквально несколько дней назад.***
На носу день всех влюбленных. Уже нашедшие друг друга души проводят этот день наедине с общими мечтами, а еще не принятые или не принявшие обретают друг друга и самих себя. Жаль, не со всеми так работает. Уже который год с момента дебюта группы ее лидер все больше убеждается в своей семицветности. И выясняется это даже не банальным утренним стояком на одного из мемберов (хотя и такое бывало, честно сказать), а скорее с трудом понятным чувством, которое он испытывает только и только в присутствии старшего рэпера. У Юнги была красивая девушка, так что в то время Джун и не рассчитывал на малейший шанс. Только вся соль в том, что именно была. Они расстались прямо после Нового года, и причиной была самая обыкновенная из проблем, что возникает у айдолов популярных групп – ей стало не хватать его внимания, его чувства понемногу ослабевали, а последний проведенный праздник в кругу одногруппников поставил последнюю точку в их отношениях. На вопросы о моральном состоянии и непосредственное сочувствие со стороны близких и друзей он лишь улыбался, и отнюдь не грустно, без конца повторяя правдивую фразу «на самом деле, я рад этому». И в канун праздника Намджун все же решил испытать судьбу. Он почти закончил подписанную (о боже, Джуни, ну ты и смельчак) открытку, осталось только незаметно подложить ее хену и ждать его реакции, какой бы она ни была. На полпути из комнаты парень остановился. Перед глазами поплыли воспоминания о недавнем поведении Юнги с ним. Мозг услужливо подкидывал картинки, где тот постоянно прячет свой взгляд от младшего, отворачивается, при случае сбегает с Чимином или Хосоком, старательно избегая прямого контакта и панически боясь остаться с парнем наедине, тут же находя самые идиотские отмазки. Слезы детской обиды и недосказанности подступили к глазам. Рука сильно сжала листик бумаги, и, так и не скомкав, бросила его в мусорку у двери. Тяжело вздохнув, Намджун поплелся на кухню чего-нибудь поесть. С каждым шагом к нему все яснее приходило осознание одной простой, как тогда оказалось, истины – Юнги не будет рад этому ни в коей мере. Получить романтическую (!) валентинку от человека, которого бессознательно (может и сознательно?... нет, Нам, не мели чушь) и упорно избегаешь может только усугубить положение и вызвать еще больший дискомфорт в их отношениях. Хотя куда уж хуже? В коридоре он столкнулся с Юнги, несшем чашку горячего чая и направлявшемся в комнату лидера, потому что на кухню возвращаться лень, а мусорка, чтобы выкинуть чайный пакетик, еще есть только в его комнате. Не видевший ничего из-за внезапно накатившей нелепой ярости Намджун случайно толкнул плечом ойкнувшего Мина. Рука дрогнула, и полчашки разлилось почти невидимым красивым пятном по черной рубашке старшего. Младший не увидел этого, поэтому не обернулся. А тихого шипения не расслышал из-за собственных роящихся мыслей в черепной коробке. Юнги же как в ни в чем не бывало продолжил свой путь, лишь удивленно посмотрев вслед удаляющемуся донсену. Тот обычно при встрече с ним всячески пытался наладить контакт, поговорить, выяснить отношения. Но было бы еще что выяснять, подумал Юнги. Он сам запутался в неоднозначных чувствах к этому парню. С ним было классно затусить, пошуметь, позалипать в компьютерные игры. Но с уменьшением страсти к собственной девушке в Мине начала просыпаться неутолимая жажда этого человека, в каком угодно смысле. И эта жажда была иногда настолько сильна, что он попросту не мог долго находиться рядом с младшим. Пытался побороть свой идиотский страх, но каждый раз позорно сбегал, а потом со стыдом слушал самого себя же, корящего за такое отношение к прекрасному, ничего ему не сделавшему, донсену. Он хотел было разобраться хотя бы в этот день, что же все-таки между ними происходит, но, увидев подобное состояние младшего, решил повременить пока с этим. Юнги приоткрыл незапертую дверь, перегнулся через косяк, отправил уже надоевший пакетик в последний полет, и тут кое-что заметил. Из угла корзины на него призывно смотрела слегка помятая раскрытая бумажка в форме кривоватого сердца (видно, вырезано вручную) с четко начерканным именем «Мин Юнги». Заинтригованно осмотрев незамысловатую обложку, Мин дрожащими пальцами раскрыл маленькую открыточку. Тот тупой страх снова подступил к горлу необъяснимым комком, но ощущение тепла, разливающегося по телу с каждой новой строчкой, вскоре подавили даже его. Слова были наполнены чувствами. Не только нежными, там была и плохо замаскированная ярость, и прозрачное отчаяние, и тревога. Но даже так, все записка насквозь пронизывалась любовью. Но больше всего получателя взбудоражила простейшая строка в конце «Я тебя люблю», с немного отрезвляющей прибавкой «хен», и подпись «С надеждой, Ким Намджун» с маленьким сердечком, нарисованным оранжевой гелевой ручкой. Юнги моргнул, немного опешив при ощущении застоявшихся слез на своих глазах, аккуратно сложил бумажку, сунул ее в задний карман домашних шорт, и тихонько вышел из комнаты. При ходьбе кончик открытки высунулся из кармана. Намджун, возвращавшийся к себе с кружкой какао, почти не видевший ничего вокруг себя, тут же заметил и признал светлый предмет на фоне темной одежды. Прозрачные осколки они потом всей ватагой во главе с Джином собирали по коридору, а Намджун молча сидел в ванной, пытаясь думать, что же ему теперь делать.***
Обжигающая боль и восторженные гогочущие возгласы шестерых парней пырнули по нервам и словно зависли на секунду в воздухе. Открыв глаза и потирая ушибленный саднящий висок, из которого, по ощущениям, вот-вот должна была ливануть кровь, Намджун вопросительно посмотрел на сидящих. Пробка от шампанского, угодившая парню прямо в голову, отрикошетила в мирно сопевшего на коленях Джина красивого рыжего кота. Животное подпрыгнуло, оглушительно взвизгнув, и унеслось под стол с жалобным воплем, хорошенько тряхнув стоящую на нем полупустую посуду. Соседка из дома напротив, наконец, управившись со всеми домашними делами, сидела в кресле с любимой книгой в расслабленных руках. Она дремала. Крик животного разбудил ее, и она, проморгавшись, решила, что просто глубоко задумалась, а звукам с другой стороны улицы она уже давно не придавала особенного значения. Женщина размяла шею и руки и возвратилась к прерванному чтению. До конца книги осталось всего четыре страницы, надо же. - Джун, дружище, извиняй, само вышло…ик…я не контролировал ситуацию…так что ситуация…ик...вышла из-под контроля…ик… - Чимин пытался связно говорить, но икота и крайний уровень волшебства алкоголя в крови давал о себе знать, причем достаточно назойливо. Чонгук в открытую ржал, Ви пытался вытащить из-под низкого столика несчастного кота, но он, видимо, надежно спрятался у кого-то в ногах, царапая пальцы Тэхена из своего укрытия. Джина, казалось, было не остановить, этот парень запихивал в себя все понемногу с каждой из бесчисленных тарелок, уверяя, что «фак фкуф нафыфенее». Чимин все сыпал извинениями вперемешку с икотой, при этом наклонив открытую бутылку в руке так, что тоненькая струйка жидкости обильно поливала пол. Хосок сохранял спокойствие (он сам так себе говорил) и пытался одновременно предотвратить перевоплощение пола в своей гостиной в спиртной оазис в здании, замедлить процесс убиения сокджиновского желудка и обеспокоенно расспрашивать пострадавшего о его самочувствии, чтобы при необходимости оказать первую помощь. Однако, ничто сейчас не было так интересно и актуально для Намджуна, как реакция Юнги на его хэдшот. Подняв многострадальную голову, он встретился взглядом со своей проблемой во всех смыслах. Мин до этого тихонечко хихикал в своем углу, и сейчас, успокоившись, вытер нос, глаза, размазав подводку, и в таком виде насмешливо поглядывал на младшего. Тот, не до конца понимая, что делает, поднес руку к белоснежному лицу, большим пальцем стирая некрасивые черные разводы у чужих глаз, оставляя почти нетронутый макияж. Юнги смотрел все время в глаза своему донсену и не мог понять что сподвигло того на такое действие. Ощущение тепла большой мужской ладони на висках и скулах вызывало неясное торжество и удовлетворение. Он сделал ошибку, коснувшись пальцев Кима своими. Тот резко отдернул руку, обжигаясь чужим холодом. В глазах не читалось ничего, похожего на испуг. Только ожидание и интерес. Внезапно кое-что осознав, Джун резко развернулся и, чуть не выбив что-то из чужих рук, встретился носом с камерой телефона Ви, не поленившегося перегнуться через Гука и Джина для идеального видео-компромата. Подлец еле сдерживался, чтобы не завизжать от восторга – подумать только, какой шикарный материал! Юнги, тоже заметивший донсена, возмущенно ойкнул и резко рванул через Намджуна с вытянутой рукой, дабы отобрать у обнаглевшего в край Ви его телефон. На полпути он остановился, ощущая под другой своей рукой что-то непохожее на обивку пуфика. Опуская глаза вниз, он на секунду встретился с крайне удивленным взглядом Намджуна. Лицо парня очевидно вспыхнуло, стоило хену откровенно схватиться за ширинку его свободных, к счастью, штанов. Юнги пробормотал что-то похожее на извинение и, быстро, пока никто не заметил их довольно видимого смущения, плюхнулся обратно на свое место, отодвигаясь от Кима к самой стене, словно стремясь превратится в четвертую искусственную сакуру. Джин тихо матюкался, потому что с тушкой Тэхена на коленях было невозможно пригнуться обратно к столу, так этот мелкий еще и довольно ерзал на самом паху Кима. Такой наглости старший хен стерпеть не мог. Он повернулся к макнэ с немым вопросом в глазах. Младшенький, только что выползший из-под стола с комком рыжей шерсти на руках, с трудом поборовший свои приступы истерического смеха, моментально понял просьбу старшего. Он оттащил улыбающегося Ви от Намджуна, чему последний был безмерно благодарен, и, усадив к себе на колени, громко произнес: - Парни, мы с Тэ выйдем поболтать, не знаю насколько, вы тут развлекайтесь, мы скоро нагрянем, - с этими словами макнэ развернул Тэхена к себе лицом, рывком поднялся, и, надежней подхватив его под бедра крепкой хваткой, направился к выходу с парнем на руках, моментально обвившем его шею худыми руками и уткнувшемся носом ему в кадык. Все нормально, они часто так уходят вместе, только вот совсем не подозревая, что таким действием выдают свое скорое занятие со всеми яйцами. Чимин, звонко поставив на стол очередную рюмку чего угодно, но явно не воды, показал рукой класс, при этом откинувшись назад, видимо, вообразив, что он сидит на диване со спинкой, а не на пуфе, от которого до стены еще добрых полметра. Хосок, сидевший рядом, чуть не подавился от внезапности момента, успев, к счастью, вовремя подхватить Пака за лопатки и кое-как усадить обратно на мягкую сидушку. Тот, снова икнув, оперся локтями о стол и через секунду лег на него уже головой, все никак не разжимая пальцы руки. Неожиданно для всех он довольно бодро поднялся, выуживая откуда-то подарочный пакет от Reebok, со слабым пьяным «с днийом рашденйа» вручил его имениннику. Не почувствовав больше в руке привычной тяжести, Пак хотел сказать что-то еще, но снова упал ничком на стол. Ребята рассмеялись. Эта булочка могла оставаться милой даже в край нахлеставшись соджу. В пакете оказались бело-оранжевые кроссовки на липучках. Услышав шуршание бумаги, толстенький кот осторожно выполз из-под стола, и, потрогав лапкой носок обуви, довольно проурчал. Он подтянулся и запрыгнул в один кроссовок, улегшись так, что наружу торчали только уши, спинка и шикарный пушистый хвост. На столе почти не осталось съестного, весь соджу был давно выпит, и все единодушно поддержали решение Джина пойти и посмотреть какой-нибудь фильм. Выбор оставили за именинником, и очень зря, по мнению сонного Чимина, потому что тот выбрал один из самых криповых ужастиков-боевиков в своей коллекции, уверяя, что купил недавно и как раз собирался посмотреть его на днях. А Пак еще помнит свой печальный опыт просмотра первого сериала ужасов, после которого он чуть не стал эпилептиком. Но Юнги «утешил» его, сказав, что своим страхам надо учиться смотреть прямо в лицо. Да и вообще, Чим, «это же культовая страшилка, каждый обязан глянуть. Да и ты опять уснешь скорее всего, что с тебя взять». Переместившись в соседнюю комнату с большим плазменным телевизором на полстены и новенькими экранами с камер наблюдения во всех комнатах, пульт от которых, как назло, затерялся среди рабочего хлама, – гордостью загородного дома Чона – парни сделали небольшую перестановку, дабы перетащить диван на удобное для просмотра места. Несмотря на то, что двое отсутствовали, и каждый уже точно догадывался, чем они там занимаются, одному на диване все равно не хватило места. Намджун уже хотел было отказаться, потому что сидеть два долбаных часа опять, как назло, рядом с Мин Юнги, было бы невыносимо. Однако Хосок, опять заинтригованно улыбнувшись, согнал всех с мебели, подсунул руки по сиденье и, мягко двинув его наверх, на себя и вниз, разложил его наподобие кровати. В хлам бухой Чимин сделал круглые глаза, вообразив, будто он в жизни не видел такой фичи, и с размаху бухнулся на чудо-мебель лицом вниз, распластавшись по всему матрацу, шевеля конечностями будто лежит в сугробе. Юнги и Джин стащили его на самый край, пока Хосок подталкивал Намджуна устроиться на этой импровизированной кровати. Наконец, сдавшись, Ким забрался туда с ногами, отползая к самой спинке. Зрение у него всегда было отменным. Чимин мирно похрапывал на своем краю, свесив ногу. Джин лег на живот, приподняшись на локтях. Хосок забрался сверху, положил голову хену на плечо и спросил: - Как думаешь, когда вернутся мелкие? Джин бросил многозначительный взгляд в сплошное окно вместо другой стены, не до конца занавешенное и выходившее на стоянку. Через щель между тканями была хорошо видна машина Чонгука. Она неестественно тряслась из стороны в сторону, создавая довольно комичное ощущение и не оставляя сомнений в том, что происходит в салоне. Хмыкнув, он ответил: - Глянь туда. Не думаю, что этот марафон закончится в ближайшее время, но до конца фильма должны явиться. Давай смотри уже. Намджун, прижавшийся к спинке дивана, изо всех сил пытался сосредоточиться на сюжете или хотя бы немного побояться. Но ему мешало это мятное недоразумение, вцепившееся в него руками и ногами и дышащее ему прямо в ключицы. Кто бы мог подумать, что этот бесстрашный, дерзкий и наглый парень, дразнивший своего донсена из-за боязни к хоррорам, сам может так бояться фильмов ужасов. Вспомнилось, как в прошлом году Чонгук подсадил этому хену за шиворот огромного, но безобидного жука, и как Шуга потом трясся еще весь день от малейшего шороха. Тогда он казался маленьким, беззащитным ребенком, которого хочется любить и защищать. Впрочем, как и сейчас. Ослабшие чувства накатили с новой силой, только теперь к слову «любить» добавился новый, не совсем приличный смысл. Дверь со скрипом приоткрылась. Хотя, возможно, скрип себе напридумывали одновременно все. Никого за ней не виднелось, тем более, через ту щель было отчетливо видно, как из чоновой машины только-только выползает расслабленная парочка, медленно направляясь в сторону дома, а значит, больше некому. Все, кроме Намджуна, машинально вздрогнули. Этот парень, похоже, не боялся ничего, чего обычно боятся. Зато он почувствовал жар и явное напряжение ниже пояса, потому что Юнги, и так до этого сидевший, вжавшись в донсена всем телом, в одно мгновение перекинул через него ногу и теперь, спрятавшись в чужом плече, активно ерзал на тощих бедрах последнего, пытаясь устроиться поудобнее, вызывая у того в голове совсем не те мысли. Пушистый хвост мелькнул между наваленными сумками, и через секунду огненный шар буквально взлетел на разложенный диван, нежно приземляясь аккурат на спящего Чимина. Парень, протяжно зевнув, перевенулся на другой бок, чудом не упав с кровати сам, зато удачно скинув с себя жалобно мякнувшее рыжее недоразумение. На мгновение в комнате зависла напряженная тишина, но ее тут же разрезал пополам веселый добродушный смех четырех парней, напрочь забывших о происходящем на экране. Кот, однако, не сдался так просто, и, прицелившись, подпрыгнул так, что долетел аж до Хосока. Охнув, Чон скатился со спины Джина и взял животное на руки. Котик немедленно начал ластиться к рукам, после устроившись на левом бедре сложенных в позе лотоса ног недавно обретенного хозяина. - Смотри-ка, как ты ему нравишься, - с ноткой зависти в голосе прокомментировал Джин, поглядывая на парочку через плечо. - Да ладно тебе, хен, ты же знаешь, у меня уже был один очень милый кот, - ответ прозвучал искренне и нежно. Намджун с Юнги, все еще в немом остолбенении, вцепившемся в одежду младшего, переглянулись. Их почти синхронный поток мыслей и логических цепочек прервался теперь уже достаточно слышимым громыханием двери. Чимин, не удержавшись, с тихим всхлипом свалился на пол. Чонгук, бодро вошедший в комнату, бросился к хену и, подняв все еще, как ни удивительно, дрыхнущего, Пака, обратно на мягкое, воодушевленно плюхнулся рядышком с Хосоком. - Ууу, что тут у вас? Страшилки? А можно с вами? – увидев положительный кивок соседа, он так же сложил ноги и, усадив к себе не менее бодрого Тэхена, только что вошедшего следом, положил голову на чужое плечо, чуть поглаживая лохматую макушку. «Голубки», немного завистливо пронеслось в мозгу Джина, который, не преминув воспользоваться тем, что все снова вовлеклись в фильм, тихонько поднялся, размял затекшие конечности и спину и, стараясь не привлекать лишнего внимания, осторожно подполз к Хосоку и положил голову на его свободную ногу, отвернувшись от экрана и прикрыв глаза. Почувствовав инородное тепло еще и на правом бедре, Чон опустил взгляд и не смог сдержать улыбку. Неизвестно, когда его поломало, непонятно, что именно его погнуло. Он просто был счастлив, когда, зарывшись пальцами в мягкие шелковистые волосы на затылке ощутил живое размеренное дыхание в районе живота и руку, заведенную за его спину и зацепившуюся за его рубашку. Рыжий кот мерно посапывал на другом бедре. Юнги, проморгавшись, почувствовал, что страх пропал, осталось только какое-то глупое чувство вперемешку с облегчением. Неожиданно он оторвался от Намджуна и, покряхтев, переполз через тушку Пака. Встав на ноги, расправив худые плечи и бросив подозрительный взгляд в сторону телека, где только что какой-то бабе оторвало руку с мясом, Мин фыркнул и размеренным шагом вышел из комнаты. Задремавший Намджун проснулся моментально, как только ощущение тепла по всему телу пропало. Пока он продирал глаза, старший успел выйти, но Ким увидел самый краешек футболки, мелькнувшей в дверном проходе. Он не знал, радоваться ему или огорчаться, потому что он успел свыкнуться с жаром чужого тела на груди, цепкими холодными пальцами на своей спине и нервным дыханием в шею. Проверив время, он без труда подсчитал, что до конца фильма осталось чуть больше часа. Назойливо мелькнувшая ассоциация подала расплывчатые надежды, а успокоившаяся за время дремы ткань в районе паха снова начала подавать признаки жизни. Встряхнув головой, Ким все же принял решение последовать за старшим. Будь что будет, в крайнем случае, можно сказать, что за водой ходил. А так это отличный шанс наконец выяснить неопределенные отношения. Пройдя по коридору на кухню, Ким увидел хена, пытающегося достать с самой верхней полки упаковку соленых палочек. Он был так этим увлечен, что даже не заметил вошедшего. Упаковка имела отвратительный апельсиновый оттенок. Почему-то младший уже начал недолюбливать этот цвет. Слишком его много за день. Усмехнувшись мыслям, Намджун тихонько подошел к старшему и, вдавив вздрогнувшее тельце в столешницу впереди, протянул руку к пачке, без труда достав ее. Юнги, слегка шокировано глянув на него, потянулся к своей цели. Джун улыбнулся и, покачав головой, отодвинулся. Затем он просто взял и аккуратно зажал шуршащую упаковку между зубами, чуть наклоняясь к еще больше пораженному его поведением хену. Молча, одними глазами говоря «Хочешь – так возьми», Ким даже не надеялся на то, что Юнги попадется на крючок и возьмет еду с помощью своего рта. Не такой уж он идиот, каким, собственно, и не кажется. Так что он крайне удивился, когда увидел, как хен медленно подошел к нему, наклонился и, обхватив губами другой край до безобразия маленькой упаковки, попытался зубами отнять ее, раздраженно дернув на себя. Мгновение, и на пол с характерным звуком посыпались хлебные палочки вперемешку с крупной солью. Заторможенные неожиданным моментом парни стояли в ступоре, все так же нагнувшись друг к другу, держа в зубах две неровные яркие половинки пачки. Первым в себя пришел Юнги, который тут же выплюнул бумажку, и, под нос ругаясь на глупую выходку донсена, наклонился, почти не сгибая колени, и принялся со вздохами собирать рассыпанное содержимое пачки, прикидывая в уме, как он будет доставать другую. К помощи младшего уже не очень хотелось прибегать. Намджун очухался двумя секундами позже, вытащил изо рта кусочек упаковки, успел только добросить его до мусорки и снова завис. Как Юнги может так нагинаться? Они все разминаются и растягивают свои мышцы по одной и той же программе, только вот у лидера едва получится ноги бабочкой сложить и до пола одновременно обеими коленками достать, а этот чуть ли не пополам сгибается, вовсю мелькая своей попкой. Внезапно заново нахлынувшая волна возбуждения на и так еле сдерживающегося младшего оглушила парня. Выдержка дает о себе знать, и тело требует расслабления. Но при мысли о том, что он сейчас вот так вот просто трахнет хена и уйдет, хотя они, вообще-то, даже не любовники, немного тормозила парня. Черт возьми, а как быть со своей этой херней, которая творится между ними? Ее куда девать и как с ней справиться уже наконец? Хрипловатый голос разрезал тишину, и заодно и череп Кима как ножом: - Слушай, Джун. Раз ты сюда пришел. Хочу кое-что прояснить. Ты вкурсе, что я расстался с Ван полтора месяца назад. Так вот… Я понял, что опять влюбляюсь. Правда, в парня. Сам не осознавая почему, я везде его избегал. Несколько дней назад я нашел ту валентинку. Потом все это. Но знаешь, нахуй все сопли и романтику, она тут не нужна, - Мин заглянул в глаза застывшему, еле дышащему Намджуну. Вздохнув, он взял лицо парня в свои руки, заставляя того немного пригнуться, и вдруг громко вскликнул, расставляя каждое слово: - Я тебя тоже, черт возьми!***
В комнате с телевизором был самый напряженный момент. Даже Чимин проснулся. Никто не заметил отсутствия этих двоих. Внезапные неразборчивые звуки с другой стороны квартиры до смерти напугали все еще нетрезвого парня, да так, что он, подскочив, случайно защемил рукой чей-то рыжий хвост. Спавшее животное взвизгнуло, отлетело на пол, и начало пятиться к самому темному углу. Ступив задней лапкой на что-то квадратное и пискнувшее, кот мявкнул и, перепугавшись еще больше, вскочил обратно на кровать и начал жалобно тереться о ноги Хосока. Один из маленьких экранов, висевших рядом с телевизором, включился, показывая обзор на всю кухню. Чон, успокаивающе почесывая кота за ушком, спросил у него: - Эй, Акане, ты что, включил камеру с кухни? Проказник, управы на тебя нет. Оо, что это? Намджун и Юнги-хен? Вот куда они ушли… Э… Ребят! Резкий возглас покрыл даже крик из телека. Все машинально повернули головы в указанную сторону. И так и застыли с раскрытыми ртами, напрочь забыв о существовании всего земного. Хорошо, что эти новые камеры имели в себе функцию записи звука. Будет потом, что вспомнить, а заодно и припомнить.***
- Что же ты творишь, а, Юнги-я? – Намджун резким движением развернул Мина, заведя одну его руку за спину, вдавливая поясницей в обеденный стол. Юнги, прищурив глаза, коротко ойкнул, ожидая, по сути, такого напора со стороны младшего. - Тот же вопрос, Джун-а, - уже в самые губы Кима медленно произнес он, словно пережевывая слова. Сделав отстраненный вид, будто они здесь чай пьют, Шуга отвел взгляд в сторону и вверх, рассматривая ничем не примечательную небольшую кухонную люстру. Ему было искренне интересно, как отреагирует Намджун, который, потянувшись за чужими губами, мазнул лишь по скуле и теперь немного завис. Юнги опустил взгляд на младшего, подняв брови, сгорая от любопытства, что будет дальше. Его могут послать к черту и кинуть здесь срамиться и проклинать себя за свою эгоистичную выходку или могут отомстить (кто-кто, как не Мин, знает, каков Ким в желании ответить обидчику, ведь сам же его постоянно доставал). Юнги крупно вздрогнул, отчетливо ощутив чужие губы на своей шее, медленно поднимающиеся вверх по линии челюсти к сомкнутым губам Мина. Намджун с силой прикусил чужую нижнюю губу в требовании открыть рот, да так, что зубы обоих тут же приобрели красивый красноватый оттенок, а тоненькая струйка крови потекла по подбородку, шее, скрывшись за воротом растянутого свитера, чуть испачкав его. Младший залюбовался. Решив, что игра еще не окончена, Юнги сперва поддался, впуская язык парня сквозь разомкнутые зубы. Свободная рука тут же легла на затылок младшего, чуть оттягивая волосы, причиняя небольшой дискомфорт, выражающийся в тихом шипении и болезненном покусывании уже верхней губы Мина. Намджун летал где-то под облаками, а может, под землей, сути не меняет. У Юнги губы мягкие, как у девушки, зато напор явно парня. И как бы это банально ни звучало, он невольно сравнил его губы с сахарной помадкой. Но просто так сдаться и лечь под старшего Ким не намеревался. Более того, лежащая на краю стола сковородка с довольно объемной длинной ручкой дала новый поток извращенных фантазий с участием старшего. Довольно урча в долгий поцелуй, Намджун просунул руку между Юнги и столом и довольно ощутимо сжал упругую попку. Вклинив колено между ног Мина, он с силой надавил на уже явно видный стояк, выбивая глухой стон. Юнги, никак не считавший себя пассивом, рыкнул, до крови прикусив губу Кима, и хотел было выпутаться из сильных рук, но свое тело почему-то не слушалось, будто ему нравится сама мысль, что его сейчас возьмут и тупо выебут, как девочку. Но он-то мальчик. «И что, он тоже мальчик, причем по сравнению с тобой куда менее походящий на давалку. И ведь красился ты ради него, и наряжался тоже ради него. Разве что не подготовился в еще одном, самом пикантном плане, подразниться ведь хотел и всего-то. Что, не думал, что все зайдет так далеко, а? Не забудь потом с ним поделиться, что он у тебя первый был». Подсознание парня играло с ним злую шутку, дразнясь все обиднее и острее. А этот самый мальчик, поняв, что просто так эта низенькая влюбленная какашка ему не сдастся, отстранился от него и резко развернул упирающееся тельце к себе спиной, держа обе его руки в своей, теперь прижимая старшего к краю стола. Довольно громко вскрикнув, Юнги поморщился. Кому понравится стоять, обнимая колом стоящим членом холодное твердое дерево. Он машинально подался чуть назад, тут же упираясь задом в натянутые джинсы младшего, и так еле сдерживающегося, чтобы не отодрать надоедливого хена без подготовки, насухую. Чтобы плакал и кричал от боли, умоляя прекратить. Как-то вовремя вспомнив о сидящих в другом конце дома целых пятерых парнях, Ким, окинув взглядом помещение, схватил первое попавшееся чистое полотенце, комкая его в своеобразный кляп и надежно затыкая старшему рот. Тот, злобно зыркнув через плечо, в следующую секунду закатил глаза, замычав от сильного укуса в шею и последующих за ним бесконечных засосов. Неделя, а то и больше, в свитерах и кофтах с высоким воротником обеспечена. Снова на мгновение разозлившись, Юнги что-то прошипел, ерзая задом по чужой ширинке еще сильнее, на что получил довольно громкий шлепок по заднице, хорошо ощутившийся даже через одежду, и ногу между своих, трущуюся о пах, делая возбуждение нестерпимым. Намджун толкался между его половинок, имитируя этим секс, но боже, одно это сводило с ума до дрожи в локтях и на кончиках пальцев. Внезапно Юнги почувствовал, как его опять насильно разворачивают и давят на плечи, заставляя встать на колени. Сознанию все это не очень нравилось, но вот тело явно положительно отзывалось на все происходящее, окатывая новой порцией огня область между ног. Колени покалывало от оставшихся крошек на полу, что не мешало, а наоборот, добавляло к ощущениям перца. Опустившись на пол, Юнги слегка боднул бедро Намджуна, недовольно мыча. Ким хмыкнул, почти ласково потрепав его по голове, и освободил рот парня от уже мокрой от слюней тряпки, тут же придвигая его к своей ширинке. Правда, он чуть не попал бляшкой ремня Юнги по носу, но тот вовремя увернулся. Даже в таком состоянии этот парень еще умел здраво мыслить, в отличии от Кима. Губу все еще саднило, однако крови было уже меньше. Опыта в минетах у старшего не имелось вот совершенно никакого. Нуль. Зеро. Поэтому, с горем пополам расстегнув ремень, стянув чужие джинсы до щиколоток, он осторожно лизнул член сквозь ткань боксеров, поднимая глаза на Кима, наблюдая за реакцией. Она его более чем обрадовала. Младший оказался таким чувствительным, что даже на такое незначительное действие судорожно выдохнул, придвигая голову старшего еще ближе. Он долго мечтал об этом, а еще дольше представлял эти припухшие после долгого поцелуя губы на своем члене. Опустив взгляд, он встретился с казавшимися бездонными в полумраке глазами Юнги, уже успевшем стянуть последнюю мешающую ткань, и теперь зажавшем ствол у основания, водя самым кончиком языка по красной головке. Резко втянув носом воздух, Намджун, кое-как формируя слоги в слова, произнес: - Без рук. В следующее мгновение он уже не знал, куда девать свой взгляд, который постоянно норовил приковаться к по-настоящему блядскому Мину Юнги, с по-настоящему блядской, как теперь казалось, опять размазавшейся, подводкой. Опустившему руки вниз, опираясь на них. Двигающему одной головой, вбирая член сразу до половины, постепенно приближаясь к основанию. Пускающего вибрации по стволу своим скулежом и тихими блаженными стонами. Так и кончить можно за минуту. Нет опыта, говорите? Не выдержав, Намджун с громким утробным звуком схватил старшего обеими руками за голову, с силой натянув на себя, заставляя взять прямо до горла. Не почувствовав и доли отвращения, Юнги медленно подался назад, чтобы тут же снова насадиться так же. От резких движений успокоившаяся ранка на губе снова начала пульсировать и жутко кровоточить. Из-за этого член младшего, и так налившийся кровью, стал входить в Юнги окровавленный и блестящий от слюны. Привкус холодного металла с горьковатым вкусом естественной смазки застыл на рецепторах. Зрелище и ощущение слегка пугающие, но настолько шикарные и непередаваемые, что, казалось, весь мир сузился в пределах этого дома, а может, даже этой кухни. Член проскальзывал в глотку, сжимающуюся от каждого движения, принося животный кайф обоим. Джун понял, что долго таких ответных толчков вкупе с этим шикарным видом уже убывающей крови он не выдержит, и, вытащив у Юнги изо рта свое хозяйство, хотел было поднять его обратно на ноги, но немного завис. Несколько ниточек слюны и смазки вперемешку с кровью протянулись от пухлых губ до блестящей головки, и, похоже, обладатель этих губ вовсе не собирался отстраняться полностью. Заключительная багряная струйка затекла за ворот окончательно испоганенного свитера почти параллельно первой. Лизнув напоследок член по всей длине, Юнги сам поднялся на ноги, и, не до конца понимая, что делает и зачем, снова нагнулся над столешницей. Намджун моргнул, вдохнул, усмехнулся и, подойдя к уже ничего не соображающему старшему, одним движением стянул штаны с себя и джинсы с Мина, не обращая внимания на жалобный треск одежды, вжимаясь теперь уже в голую попку своим стояком, прижимаясь грудью к взмокшей от жары спине. На правой лопатке виднелась небольшая трогательная родинка, ее было видно даже при таком освещении. Бессознательно проведя по коже вокруг кончиками пальцев, Ким услышал судорожный выдох. Надо же, вот где у старшего эрогенная зона, никогда бы не подумал. Поглаживая правое плечо, он все больше убеждался, что это то, что ему сейчас будет нужно. Внезапно сильно укусив в основание шеи с правой стороны, на секунду довольно послушав несдержанный полувсхлип, полустон, Ким насильно протолкнул в раскрытый ротик Юнги три пальца, как бы сразу расставляя все точки над и. «Извини, дорогой, кто-то же должен заботиться об этой аппетитной попке. Ты ее, как видишь, не смог уберечь, а я не хочу потом мучиться совестью за твою кривую походку». Пока старший, отвлекшийся на нежные поглаживания боков, старательно слюнявил чужие пальцы, упав в забытье, Намджун не без труда протянул руку к другому краю стола, стараясь не привлекать внимания, и переставил ту самую сковороду чуть ближе к себе. Она им еще понадобится. Посчитав достаточным количество вязкой слюны на своих пальцах, младший широко, до боли раздвинул ноги Юнги, заставляя прогнуться, и, особенно не церемонясь, вогнал два пальца на все фаланги, постепенно добавляя третий, насильно растягивая старшего. Юнги, не ожидавший такого грубого обращения с собой, стонал уже громко и болезненно, совершенно забыв, что они в доме не одни. Саднящая боль, без конца пронзающая всю поясницу, заставляла уголки глаз наполниться предательскими слезами. Хныкнув, Мин попытался дернуться, на что получил еще один укус в правое плечо. Намджун, все же сжалившийся над хеном, вытащил пальцы, размазывая слюну и смазку по конвульсивно сжимающемуся проходу. Юнги уже мысленно похоронил свою девственность, на мгновение выдохнул, готовясь к еще худшему, но, к своему глубочайшему удивлению, почувствовал у своей дырочки совсем не твердую плоть, а чертовски холодный металл. Им водили по кругу, будто издеваясь, иногда кончиком проникая в узкое колечко мышц. - Т-ты что делаешь, полудурок? – хотел было возмутиться парень, но тут же заткнулся, как только почувствовал, как предмет вогнали до упора, все еще надавливая. Попытавшись обернуться через плечо, он только краем глаза увидел рукоятку, кончик которой скрывался в нем все сильнее. Эта херня неимоверно сильно давила на мышцы. Было похоже на бесконечную извращенную пытку. Но спустя несколько движений все тело старшего пронзило насквозь такое неземное удовольствие, что ему уже было поебать, что именно вызвало такую реакцию. Раскрыв рот в немом стоне, он изредка вскрикивал, стоило рукоятке, по основание вдалбливающейся в податливое тело, вновь проехаться по комку нервов. Намджун смотрел на эту картину и умирал. Он не сомневался, что Юнги настолько шикарен, но чтобы настоооолько? Не в силах оторвать взгляд, он смотрел и слушал, как рукоять сковороды (сковороды, мать ее, той самой, на которой мама Хосока готовит ему ужин, когда приезжает) с неприлично громкими, но ничуть не смущающими хлюпающими звуками долбилась в старшего все быстрее и рванее. По худеньким ножкам стекала смазка, беспардонно пачкая спущенные дырявые джинсы. Вкусно. Так и облизал бы. Вогнав кухонную утварь последний раз, напоследок хорошенько прокрутив ее внутри, еще сильнее надавив на нервы и заставив старшего крупно вздрогнуть и выгнуться до опасного, Джун с сочным звуком вытащил уже ненужный предмет из податливого тела. Запрокинувший голову, непонятно как держащийся, Юнги не успел даже поморщится от неприятного ощущения пустоты в раскрытой дырке, как тут же опять сорвался на громкий короткий стон, вцепившись пальцами в стол и, спохватившись, закусив губу, попав клыком по той же самой ранке, ощущения от которой вконец вскружили голову. Намджун брал его, насаживая на себя без презерватива, так что Мину казалось, что он чувствует каждую венку, каждую выпуклость на довольно большом члене. Движения медленными толчками устраивали лишь первую минуту, затем это все стало казаться недостаточным, что, почти не чувствуя дискомфорта, Юнги пару раз резко подался назад, поймав ритм, сам себя трахая чужим членом. На это его укусили за загривок, сладко приложив ладонь к одной половинке. Юнги всем своим естеством будто почувствовал грудной рык парня над собой. Неожиданно его перевернули на спину, и Намджун в который раз не мог не любоваться старшим. Беспардонно растрепавшиеся светло-зеленые волосы, вконец угробленная подводка, влажные краснеющие с каждым движением щеки со следами слез. Юнги промычал сквозь зубы, подхватывая себя под колени, разводя свои ноги еще сильнее, до своего видимого предела. Приглашает будто, сучка. Любые тормоза, если они и были, слетели к черту. Хаотично, без какого-либо ритма, но каждый раз точно попадая по простате, младший, опустив руку на чужую шею, чуть сдавливая и поглаживая, вдалбливал своего хена в уже нагревшуюся от жара тел поверхность стола под неразборчивые просьбы, выбивая из него между стонами лишь «да, да, да». Он совершенно не заботился о комфорте Юнги, сжимая, сдавливая пальцами его бока, на которых точно останутся большие кровоподтеки с синяками. Но если честно, это не заботит никого. Только не сейчас, когда можно сколько угодно драть этого сахарного мальчика, так чертовски классно тянущего «Намджууууун». И плевать, что стол под ними ходуном ходит, грозясь сломаться пополам в любую секунду, плевать, что на нем громыхает оставленная сковорода, немного заглушая стоны, и уж точно плевать на друзей в другом конце дома. Пальцы Намджуна соскальзывают в растянутые дырки окровавленного в верхней части свитера, оттягивая ткань еще больше. Он опять замечает в ушах старшего маленькие серьги-крестики. Все бы ничего, если бы не едкая оранжевая серединка в левой серьге, как бы ухмыляющаяся: «Что, съел? Не отделаешься теперь от этого цвета, по жизни будешь нести свой оранжевый флаг». Нам мотнул головой, замешавшись. Но в тот же момент Юнги так сильно сжался на нем внутри, что все мысли полетели к псу аидову под хвост. Старший прикусил костяшки пальцев, чтобы не кричать, близкий к разрядке, и теперь из горла рвался только хрип и мимолетные всхлипы под конвульсии хрупкого тельца. Властная рука убралась с шеи, схватила его руку, отбросив и прижав к столу обе, полностью распластав его, не давая двинуться. А когда Намджун вкупе с этим еще и толкнулся особенно глубоко, по самое основание, старший не сдержался и издал такой протяжный стон, что Ким уже не был уверен, от чего именно он сейчас кончит – от голоса Мина, от его узкой дырочки, продолжающей сжиматься и пульсировать на его члене или от всего вместе с внешним видом паренька. Пошлые шлепки звоном отражались от стен кухни, возвращаясь к разгоряченным телам. А Юнги уже не знал, куда деться от всего этого безумия. Когда горячую плоть заменили сразу четыре длинных пальца и вокруг члена, до которого он так и не успел дотронуться, появилось обволакивающее тепло, словно вакуум, старший высоко вскрикнул и кончил прямо в рот Джуну. Ким, с трудом проглотив, облизал своего хена и, вновь войдя в расслабленное тело одним сильным, грубым толчком, заполнил нутро Юнги горячей спермой, и, выйдя залюбовался видом своего семени, вытекающего из парня, с развязным видом развалившегося на столе. Одеться и привести себя в порядок не составило особого труда, даже смущения никакого не было. Отдышавшись, Юнги тихо произнес: - Ты у меня первый. Если тебя это волнует. «Радость какая», пронеслось в голове Намджуна, но ему действительно было приятно. Внезапно у Юнги подкосились колени, и он, схватившись за Кима, повалил того на пол, прямо на то место с окончательно раздолбанными крошками. На секунду зависнув, оба синхронно рассмеялись. Успокоившись, Мин смел мусор в сторону, с болезненным стоном присев, и негромко уточнил: - А мы, выходит, теперь встречаемся? - Конечно, глупый, - с новой улыбкой ответил Намджун, беря руку старшего в свою, - конечно. Коротко чмокнув его в подбородок, Юнги кряхтя, попытался подняться, не расцепляя рук. У него это почти получилось, но тут резкая боль в районе поясницы дала о себе знать, ломая парня изнутри. Пошатнувшись, он не удержался на ногах и упал прямо в руки Кима. Тот, усмехнувшись, предложил понести хена на руках. Поворчав для виду, Мин согласился, обхватывая ногами корпус младшего, чувствуя теплые ладони на своих бедрах. У самой двери в комнату с телевизором, Юнги тут же слез, оправдываясь тем, что у него уже меньше болит. - А вот и мы, не ждали? Извиняйте, нужно было кое-что между собой выяснить, это заняло чуть больше времени, чем мы рассчитывали, вот мы и подзадержались, - воскликнул Намджун, старательно не обращая внимания на смешки со всей комнаты и подозрительные взгляды, - кстати, мы теперь встречаемся, - с этими словами он потряс в воздухе снова сцепленными с Юнги пальцами. Грохот аплодисментов и широкие улыбки с поздравлениями обрушились на двух парней в дверном проеме, словно лава на Помпеи. Все радовались за друзей, хоть и с трудом могли сдержать адский ржач. Первым не выдержал Тэхен: - Да мы знаем, хен, - хихикнув в кулак, произнес он, тут же получив слабый подзатыльник от Хосока, - Эй! - Подожди, откуда? – с паникой в голосе спросил Юнги. - Он шутит, пидрила эдакий, - рассмеялся Чонгук, накидываясь на Ви с щекоткой, которую последний до ужаса боялся. Тот взмахнул рукой, чуть не сбив игровую установку на Хосока и Джина, сидящих перед ней. Акане предупреждающе зашипел. Ох как этот кот недолюбливал младшего Кима. - Хотите присоединиться? Нам как раз не хватает двух людей для двух команд. С Хоби весело соревноваться, но мы давно хотели побыть заодно. Чимин все еще спит, не представляю, как доставить его домой, а эти двое уже явно нескоро наиграются, - предложил Джин, кивнув в сторону младших, параллельно доставая две дополнительные приставки. - Мы за!***
Вся оставшаяся ночь прошла предельно незаметно. Когда начало светать и пришло время расходиться, первым распрощался, как ни странно, Чимин, успевший протрезветь и набраться сил. Он забыл забрать свой шарф, еблан такой, что сразу отметил Хосок. Нужно не забыть вернуть вещь. Счастливые Вигуки умчались на своей машине, а Джин решил остаться с Хосоком, чтобы помочь прибраться. Вышедшие на прохладный воздух Юнги с Намджуном не пошли через главные ворота, а чуть обошли дом. Так они попадут прямиком в лес. Воскресенье, идти в большой город совсем не хочется, а тут такой подарок случая. На лес выходили окна кухни. Юнги, заметив что-то интересное, притормозил сам и приостановил Джуна. Загородившись деревьями, они увидели силуэты двух обнимающихся парней. Их тени были настолько близко друг к другу, что, казалось, это одно бесформенное двигающееся пятно на шторе. Она висела снаружи дома, так что ветер изредка приподнимал ее края, открывая вид на кусочки одежды, во владельцах которой уже точно не было сомнений. Намджун, чмокнув Юнги в висок, выводя из транса, потянул его в сторону широкой тропы, ведущей к лесному озеру. Хотевший было развернуться Мин вдруг замер. Внезапный порыв ветра на пару секунд всколыхнул занавеску. На кухне Джин бережно обнимал Хосока за талию и целовал, нежно прижимаясь губами к его губам. Чон зарылся пальцами в мягкие лохмы старшего, поглаживая большим пальцем и целуя в ответ. Рядом на столе лежал пульт от камер, стояла зеленая миска с мандаринами и полупустая кружка чего-то горячего. Судя по белым пятнам вокруг, молока. У окна мелькнул рыжий хвост. Это все, что смог разглядеть Юнги. Но это настолько сильно впечаталось ему в память, что он еще долго стоял под недоуменным взглядом Намджуна. А когда отмер, взглянул на их сцепленные руки. Ему было тепло даже несмотря на утреннюю прохладу, а вот рука младшего все еще была неимоверно холодной. Он медленно притянул ее к себе и прижался раскрытыми губами, согревая дыханием. Намджун, слегка опешив, бархатисто рассмеялся и взъерошил мятные волосы. Притянув к себе парня, он бережно обнял его. Юнги сцепил руки в замок на чужой талии, уткнувшись носом в грудь Джуна. В обнимашках его рост был выгоден всегда. На кухне, под тихие песни из американских 80-х, двое парней все никак не могли оторваться друг от друга. Записи с камер они приберегли для будущего, может, будет, что вспомнить. Пушистый рыжий кот трется об их ноги, полностью признавая своих хозяев в обоих. Оставленная кружка с молоком, пять целых мандаринов и одна шкурка от съеденного, пульт управления камерами да кот – молчаливые свидетели такого нежного проявления застоявшейся, перелившейся через край любви. Звуки бесконечных поцелуев тихим звоном отлетали от стен, предметов и стекол, зависая в воздухе. Вдруг кот вскочил на подоконник, внимательно всматриваясь в даль, словно заметил кого-то. Он тихонько постучал лапкой по стеклу, пытаясь убрать мешающую занавеску. Поняв, что все бесполезно и беспокоиться тут не о чем, он со спокойной совестью улегся на батарею, одним глазом лениво наблюдая за двумя душами, которые только что обрели друг друга.***
В доме через дорогу женщина только что проснулась. Она потянулась, сладко зевнув, неохотно выныривая из-под теплого одеяла. Растрепанные волосы тут же привели в порядок, зачесав их назад в аккуратный хвостик. Одевшись, она посмотрела в окно. Дом, из которого вчера доносились жутчайшие звуки, теперь стоял в полной тишине, окутанный легкой утренней дымкой. Величественный лес позади покачивал ветвями своих деревьев, будто бы охраняя обитателей этого дома. - Мама, мама, смотри, кого мы с сестрой нашли около дороги! Давай оставим его, ну пожааалуйста, - топот маленьких ножек приближался с каждым словом. В комнату вбежал мальчишка лет восьми, таща за руку свою пятилетнюю сестренку. Девочка прижимала к груди пушистый комочек, и, как только вошла, спустила его вниз. Оказавшись на полу, комочек развернулся. Это оказался брошенный щенок непонятной породы. Его белая шерстка уже перестала быть белой, за ухом застрял сухой лист, а к хвосту прицепился жук и несколько репейников. Щенок звонко, совершенно не боясь людей, тявкнул, виляя хвостом с рыжим кончиком. Женщина осмотрела его и кивнула с улыбкой. Радостный ребячий клич, вой и смех заполнил все пространство улицы. Дети побежали наружу. Женщина села перед окном, снова разглядывая безлюдную пока что дорогу. Ветер дул несильный, но изредка клубы пыли все равно поднимались над землей, правда, тут же растворяясь в прохладном воздухе. Ранний трудяга почтальон мирно пронесся мимо на своем стареньком велосипеде. Какая-то птица, до этого сидящая в кустах, взлетела под самую высь и с коротким писком приземлилась на верхушку самой высокой вишни. Небо с каждой минутой становилось все светлее, успокаивающе окрашиваясь во все оттенки красного.***
Над городом вставало оранжевое солнце.