***
Неоновые вывески повсюду жгут глаза. Отстойная музыка так неприятно режет уши. Но Чану все равно. Он допивает очередной бокал ужасно крепкого коньяка, пока Джун где-то там бегает на танцполе. Поглядывая на бармена, который, по-сути, ничем не занимается, юноша поднимает руку и томно вздыхает, резко опуская ее. В голове что-то пульсирует, не давая ему нормально соображать, и он заказывает еще один крепкий напиток, а после залпом выпивает содержимое и ставит грязный стакан на стойку. — Мне кажется, с вас хватит, — вскрикивает бармен видя, как Чан хочет заказать еще рюмок десять. Музыка играет довольно-таки громко, поэтому ему приходится кричать, дабы тот его услышал. И Чан слышит. Довольно хорошо. А по мозгам и вправду что-то будто бы бьет. — Нет, не хватит! — кричит ему в ответ парень, пытаясь четко выговорить каждое слово, что у него получается с трудом. — Я вам не за это плачу, черт возьми! Бармен готов расхохотаться своим бархатным голосом. Это и правда забавно: какой-то неизвестный бухой мужчина требует еще алкоголя, а после говорит, что платит ему не за такое хамское отношение. — Простите, но вы мне не платите. Только если за заказ. Сейчас вы вылакаете весь алкоголь, что здесь продается, а мне потом как отчитываться своему начальнику? — Хам! Я, вообще-то, директор одной из крупных компаний Сеула!! — верещит собеседник, ударяя по деревянному столу кулаком, отчего половина рядом сидящих людей пугаются и уходят в другое место. — Но директора же не ходят в такие низшие заведения, как этот, да, Чан~и? Неожиданно появившийся мужчина берет его под руку, пытаясь поднять, но все старания тщетны. Тот лишь отдергивает свою руку, разворачиваясь к нему спиной и доставая свой кошелек с деньгами. — Я даже тебя не знаю! — он тараторит себе под нос, расплачиваясь с барменом и после встряхивая головой. Но черноволосый явно сдаваться не собирается. Поэтому его руки уже оказываются на талии Чана, поднимая его на ноги. — Как это не знаешь? Ну же, ты не узнаешь своего любимого Сокмина? — он наигранно улыбается ему, а Чан, видимо, настолько бухой, что правда ему верит и обнимает за шею.***
Просыпается младший не от будильника, как это бывало всегда, а от чьих-то теплых рук в его волосах. — Доброе утро, малыш, — старший так мило шепчет ему на ухо эти слова, оставляя небольшой поцелуй на кончике его уха. — Доброе утро. Чан медленно открывает глаза и вдруг до него доходит, что он реально влип. Парень быстро хватает свою огромную подушку и бьет ею лежащего рядом Сокмина, глядя на него испуганными глазами. — Что ты забыл в моей кровати, извращенец грязный?! — пытается отдышаться юноша, поправляя пряди своих волос. — Ты сам виноват, — улыбается в ответ Сокмин и вытягивает из рук мелкого подушку, отложив ее в сторону. — Я по доброте душевной довез тебя до дома, донес до кровати, а после ты еще меня не отпускал. — А дальше? — косо смотрит на него Чан. — А дальше сам догадаешься, не маленький мальчик уже. Иначе, что бы полуголый парень делал у тебя в постели? Вот, правильно, ничего. Хозяин оглянул свою комнату и тут же протер свои глаза руками. Это все и вправду ему не приснилось? — Бред какой, — пищит Чан. — Ненавижу тебя! — Ночью ты был другого мнения. Правда вот, еще слишком хрупкий — Иди нахуй, никакой я не хрупкий! — бурчит младший себе под нос, отворачиваясь от своего собеседника. Но старший делает вид, что не слышал этого. Он обнимает Чана со спины и что-то мурлычет ему на ухо, морально подготовившись к нескольким ударам по лицу. Правда не получает их, на удивление. — Где Джун? И как ты вообще меня вчера нашел? — он томно вздыхает, вновь потирая глаза руками. — Ну, это было просто. Я увидел твоего китайца возле той дешевого трактира, в котором ты был. Он там делал что-то, и был не один? Не знаю точно, но там мелькал еще один парень. А, и да, Джун звонил тебе. Сказал, что возьмет отгул на несколько дней. — Ой, ну и пусть, мне не нужна его поддержка. У нас есть что-то поесть? — У нас? — всплескивает в ладоши парень, а после зарывается в волосы младшего рукой, бережливо переплетая их. — Такой милый малыш, где твоя мама? Или ты потерялся? — Сам ты потерялся. Я хочу есть, и если ты меня не накормишь — я тебя ударю! — А если принесу, то сам поцелуешь!! Сокмин улыбается, шепча на выдохе прямо в ухо «красивый», а после тянет его на себя и заботливо целует в макушку. И почему-то Чан чувствует себя так хорошо в этих объятиях за столь долгое время. Возможно, это то, что и нужно было так чертовски сильно.