Если кто-нибудь сказал Маринетт о том, что она будет проводить ночи в одной кровати с Котом, да ещё и в его объятиях, Маринетт, мягко говоря, удивилась бы. Она бы обязательно измерила температуру у этого человека, заботливо уложила бы его на ближайшую горизонтальную поверхность и вежливо предложила бы стакан воды.
Если кто-нибудь сказал бы Маринетт о том, что она будет считать нормальным то, что она проводит ночи в одной кровати с Котом, да ещё и закидывает на него ногу для удобства, Маринетт, мягко говоря, ох…чень удивилась бы. Она бы всерьёз задумалась о том, чтобы позвонить в скорую или хотя бы о том, чтобы проверить: а её ли это мир? После встречи с мужской версией себя из-за акумы можно ожидать чего угодно.
Но, как от ненависти до любви, так и от сумасшествия до обыденности один шаг.
«Сумасшествие» для Маринетт началось одним дождливым вечером. Оно постучало в окно, наследило на ковре и устроило полноценную лужу на полу, а потом отжало полотенце, чтобы вытереть порядком отросшие волосы.
И имя тому сумасшествию - Кот Нуар.
По-хорошему, надо было отобрать полотенце и выдворить его восвояси, а не поить горячим шоколадом и угощать круассанами. И уж тем более не позволять забраться под одеяло и уговорить себя на «всего один фильм, Принцесса, и я уйду. Ты же не такая холодная, как тот ужасный ливень?».
На середине комедии Кот уснул.
И снова пришёл спустя три дня. И снова в дождь.
По-хорошему, надо было вообще завесить штору, а не угощать его макарунами и молоком.
После позднего ужина Кот применил всё своё обаяние:
— Принцесса, как ты смотришь на пару фильмов? — он обворожительно улыбнулся. Эффект, правда, сходил на нет из-за молочных усов.
Сначала Маринетт открыла рот, чтобы дать Коту категоричный отказ, потом зависла, обдумывая сложившуюся ситуацию, и, наконец, ответила:
— Хорошо, Усатик, будем смотреть пару фильмов.
— У меня нет усов! — возмутился он.
Она иронично фыркнула и «тонко» намекнула на истинное положение дел, вытерев молоко краем розового полотенца, которое он так и не снял с головы и которое довольно забавно топорщилось на накладных ушах героя.
— Но! — Маринетт подняла указательный палец, — смотреть мы будем «Звонок».
***
Телефон стоял на груди у Кота, выбранной в качестве удобной и более или менее ровной поверхности. Конечно, он бы предпочёл грудь Принцессы (два в одном, так сказать), но затылок до сих пор болел от той немного пошлой шутки, так что приходилось довольствоваться тем, что имелось.
Имелось, кстати немало: аж целая Принцессинская голова на левом плече, ну и остальная часть принцессы под боком (тоже левым).
— Не передумала, Мяури? — в который раз поинтересовался Нуар. Он немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, стараясь при этом не уронить гаджет и не особо потревожить Маринетт.
— Кот, ты сам пришёл, предложил посмотреть фильм, а теперь уже в седьмой раз переспрашиваешь.
— Но я предлагал посмотреть комедию или что-то в этом духе, а не ужастик!
— Кот, это всего лишь «Звонок»! Включай, иначе я выпихну тебя с кровати, — она стукнула героя, из-за чего тот ойкнул. Телефон пошатнулся, но устоял.
— Нет, я забочусь о тебе, но если уж ты хочешь… Желание принцессы для меня — закон! — патетично заявил Нуар. Он бы даже приложил руку к сердцу, да мешал смартфон.
Маринетт фыркнула.
Она немного сползла, чтобы поудобнее устроиться (не заботясь при этом ни о телефоне, ни о своей «подушке», из-за чего «подушка» снова ойкнула и чуть не уронила телефон) и, сдув пару прядей со лба, пробурчала что-то вроде «врубай».
— А ты точно уверена? — Кот поставил на паузу видео сразу же после заставки и покосился на Маринетт.
— Да, — закатила глаза она.
***
— Мари, мне страшно, — сказал Нуар, не дождавшись титров, и уткнулся носом ей в грудь. — Я останусь? — он приоткрыл один глаз, чтобы увидеть её реакцию.
— Тебя не смущает, что с утра я выгляжу примерно так же, как и Самара?
Кот пробурчал нечто невнятно-отрицательное и покрепче сжал Маринетт. Она тяжело вздохнула и погладила его по голове:
— Ладно уж, тише, Котёнок, я рядом.
***
Как оказалось, Нуар был очень впечатлительным на ужастики. И, как ни странно, они ужасно ему нравились.
Он пришёл следующим же вечером, заявил, что спать одному ему боязно — а то вдруг у него из телевизора вылезет кто-нибудь — и после пары страшилок, которые смотрел с замиранием сердца и прикусыванием пальца, отказался куда-либо уходить и уснул, уткнувшись в грудь Маринетт со своим «Мари, мне страшно» под «Тише, Котёнок, я рядом», ставшее впоследствии чуть ли не ритуалом.
Вообще, ко всему можно привыкнуть. И сейчас Маринетт считала своё персональное «Сумасшествие» нормой. И «Тише, Котёнок, я рядом» казалось чем-то совершенно теперь неотъемлемым.
Ей даже пришлось однажды придумывать оправдание для двух кружек, которые она ежевечерне брала к себе наверх с какими-либо вкусностями. Впрочем, родители не усомнились и вполне согласились с тем, что так намного удобней, потому что в два раза реже приходится спускаться.
И каникулы, в которые родители уехали, были полны на впечатления — столько фильмов она, пожалуй, не смотрела за всю свою жизнь.
Естественно, сбитый режим аукнулся в первый же день учёбы, который был благополучно забыт из-за ночи, полностью посвящённой кино.
***
Маринетт даже не заикнулась, поздоровавшись с Адрианом, у которого круги под глазами были не меньше её собственных.
— Адрики-и-инс! — заметившая Адриана Хлоя тут же понеслась в его сторону.
— Мари, мне страшно, — пробормотал несчастный и уткнулся в её грудь, согнувшись при этом чуть ли не пополам.
— Тише, Котёнок, я рядом, — сонно проговорила она и погладила его по голове.
А потом пришло осознание.
