"Осталось только приготовить бенто"

      − Тридцать шесть! Тридцать семь!       − Хина-тян, может быть, хватит? — робко спросила Акари, не без беспокойства наблюдая за тем, как её сестра сходит с ума и желает заполнить противень сверх всякой меры. — Право же, двадцати будет достаточно, чтобы наесться…       − Мы же на весь день уходим! — воскликнула девочка, вскидывая голову так резко и так сильно, что в следующий момент ей пришлось схватиться за шею. — Ай!..       − Хина-тян, ну будь аккуратнее же! — взмолилась Акари, мягко, но уверенно сажая сестру на стул. — Голова не болит, шея не хрустнула? Ну хорошо. Давай ещё положим две штучки и на этом хватит, хорошо?       Хина-тян обиженно надула щёки, но не стала спорить с сестрой. И уже через пару минут противень, наполненный маленькими карамельно-кленовыми пирожками в форме зайчиков летел в пышущую жаром духовку. Момо тут же схватила миску из-под теста и начала жадно её облизывать, отбиваясь от котов и попыток Акари забрать у неё грязную посуду («Момо-тян, что ты делаешь, животик же заболит!»). Хина села прямо перед духовкой и, облокачиваясь на спинку стула, буравила внимательным немигающим взглядом дверцу.       Когда Хина влюблялась, она почти не вылезала из кухни. Она не считала себя красивой, поэтому не видела смысла прихорашиваться (а зачем, если лучше не станет), она не считала себя умной, поэтому не щеголяла своей образованностью, как некоторые другие девочки из её класса, она даже не считала свои шутки смешными, поэтому предпочитала помалкивать. В сущности, Хина верила только в один свой талант — да и тот не безоговорочно, — и потому она так отчаянно старалась показать себя с лучшей стороны.       − Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — назидательно сказал дедушка. — Молодец, Хина-тян! Ты старайся, старайся получше. Возьми ещё наших фирменных вагаси, а? Вдруг ему понравится!       Акари и Хина неловко переглянулись: Акари с беспокойством, а Хина — едва сдерживая неловкую улыбку. Конечно, дедушке не надо знать, что сладости предназначались не «ему», но…       − Спасибо, дедушка, — ответила Хина, стараясь скрыть неловкое хихиканье. — Я так и сделаю.       Дедушка, конечно же, ничего не понял. Он просто подумал, что Хина, как, в общем-то, многие другие девочки, просто стеснительная, и начал рассуждать о том, чего надо и не надо делать с мальчиками на свидании, особенно в возрасте Хины. Не успел он как следует распалиться и перейти к совсем уж постыдным для юных девичьих ушей темам, Акари предусмотрительно увела его из комнаты, сославшись на полную занятость Хины.       Фух, вроде бы спаслась. Или нет?       Хина погрустнела, представив себе, что дальше ей так же придётся врать любимому дедушке. Сказать же правду… нет, не в этом случае. Дедушка, конечно, очень хороший, но есть много вещей, находящихся за пределами его понимания. Да и страшно такое себе представить! Ну, допустим, скажет она, что пойдёт на встречу с Сакурой… а, почему, собственно, и нет? Что она, не имеет право встретиться со старой подругой? И наготовить сладостей на целый день прогулки в парке аттракционов? Это и намного дешевле, чем идти в кафе… Это оправдание, вроде бы, звучало нормально — и всё же у Хины сердечко ёкало вниз, как только она представляла себе, что будет говорить дедушке.       Акари понимала её переживания. Понимала и старалась помочь — насколько она вообще могла что-то поделать в такой ситуации.       «Мне кажется, дедушка тебя поймёт, — говорила она тогда, когда разрыдавшаяся Хина вывалила ей всю свою душу. — Сразу ему говорить об этом не стоит: он человек старой закалки и способен наговорить всякого. Но как только он увидит, что у тебя всё серьёзно, что это не мимолётная глупость, он поменяет своё мнение. Он ведь очень сильно любит тебя, Хина-тян».       Хина как будто бы поверила. А что же об Акари?       Она, честно говоря, не знала, как на это отреагировать. Рэй, единственный, кто знал тайну Хины, говорил Акари, что она поступила правильно. Надо просто поддержать, не ругать и не оставлять Хину наедине со своими странными, смешанными и такими сильными чувствами.       − В конечном счёте, — философски заметил Рэй, — какая разница, зовут ли любовь Хины Юске или Сакура.       Это, конечно, правда, возражала ему (правда, только мысленно) Акари, но…       А что, собственно, «но»? Сакуру она давно знала: девочка не раз ходила к ним в гости. Подозревала ли она, что Сакура, оказывается, давно и сильно любит Хину не как подругу? Нет… но разве стоит вообще подозревать такие вещи? С мальчиками проще, они понятнее, что ли… ну или она просто заранее ожидала романтических чувств от мальчиков, тогда как признание в любви от подруги стало для неё полной неожиданностью. И реакция Хины на него — тоже.       − Вы целовались? — спросила Акари словно мимоходом, желая (но при этом не ожидая — парадоксальное устройство человеческого разума!) услышать ответ.       Хина запунцевела тогда сильнее обычного. Да, целовались. Не сразу, они продолжили тогда прогулку в напряжённой тишине; а потом пошёл дождь, а они бежали, искали, где спрятаться, а потом нашли крытый пустынный эллинг, чистились, смеялись… и вот. Очень романтичная картина, хотела бы Акари, чтобы её собственный первый поцелуй прошёл в такой обстановке. Хина вообще очень романтическая девочка…       Но как же это всё-таки всё странно.       Запищал таймер: пора вытаскивать пирожки. Хина, уже десять минут беспокойно ёрзавшая на стуле и поглядывавшая на часы, со скоростью спринтера выключила духовку, вытащила противень, чуть не уронив его на голые коленки («Милая, ну осторожнее же!»), и с наслаждением вдохнула запах горячего теста. Пирожки получились лучше некуда, хоть на продажу такие выставляй. Дедушке, кстати, эта идея понравилась: он оценил новый рецепт Хины и посчитал, что пирожки будут хорошим осенним лакомством.       И всё-таки Акари испытывала в такие моменты подлинную, неиспорченную ничем радость. Она видела светящееся изнутри лицо сестрёнки, видела, с каким старанием и охотой она лепила крошечные заячьи лапки и ушки, как она нетерпеливо отпихивала Момо, клянчившую угощение для себя и котиков — и чувствовала себя счастливой.       Хине очень хорошо. Хина любит и любима; впервые в жизни её чувства нашли ответ — а это очень важно, особенно в таком возрасте.       Рэй прав, нет ничего страшного в этой ранней любви. Акари рано или поздно смирится с этой мыслью и поможет Хине подготовить признание перед дедушкой. Он тоже со всем смирится, ведь чего стоят старые принципы против искреннего счастья твоего близкого?       Так что всё нормально, всё хорошо. Осталось только приготовить бенто.