Странная пара

— А вы не замечали, что наши начальники, ну, странные? Амелия ставит поднос с едой на стол, а сама садится. Она буквально только что вышла из кабинета начальника отдела и сейчас пребывала в тех яростных чувствах, когда хочется обсуждать и ненавидеть. И ведь есть за что! Начальник отдела бухгалтерии — Ванитас, а так же непосредственный начальник самой Амелии — был человеком строгим и несговорчивым. Она даже сначала и не верила, когда её предупреждали, что лучше по сто раз проверить свою работу, и только потом относить ему, чем выслушивать, какая ты невнимательная. Не, Амелия же опытная, она уже работала, чего ей бояться. Ага, конечно. Кто бы знал, что этот до невозможного красивый молодой человек с легким прищуром холодных голубых глаз, окажется настолько дотошным. Ванитас буквально отмечал даже пропущенные запятые, не говоря уже о самом оформлении отчета, и крайне выразительно смотрел на девушку, как бы давая понять, что она в его глазах уже пала ниже некуда. И ладно бы он просто отмечал все ошибки — без них ведь никак — нет, он отмечал прямо при ней, комментируя каждую, и не забывал добавлять что-то вроде: «но это же так просто», «если вы не знаете таких элементарных вещей, то что дальше», и так далее. Амелия стояла перед ним, смущенная, и просила всех богов, чтобы это поскорее закончилось. И ведь сам Ванитас был не так уж сильно старше её, но опыт работы и знакомство с одним из директоров сделало свое дело. Честно, Амелия не так уж сильно вникала в ходившие слухи, но четко запомнила, что этот Ванитас имел связи где-то там, у самых верхов, потому в свои тридцать с чем-то занимал пост начальника отдела бухгалтерии и мог позволить себе считать других чуть глупее себя. Амелию это не то чтоб очень сильно задевало, все же она встречала типов и хуже, но раздражало. Так что она была несказанно рада, когда на третью неделю нашла себе в друзья Данте, а к нему прилагались Риче и Йохан, оба из соседнего отдела, которые так же недолюбливали Ванитаса, и не прочь были немного посплетничать. Особо приятно было собраться во время обеденного перерыва в столовой и обсуждать начальников. Правда, неприятные истории были только у Амелии, а остальные трое только бесконечно восхищались Ноем. — В каком смысле «странные»? — Йохан уныло трогает вилкой свое картофельное пюре и явно сожалеет, что решил взять именно его. — Ну, между ними отношения, знаете, — Амелия силится подобрать нужные слова, но не находит, — они… такие. — Такие? — Риче бросает помешивать свой чай и наконец включается в разговор. — Да, такие. Амелия неловко замолкает и даже немного сожалеет, что начала этот разговор. В офисе и без нее витает много слухов, что между Ванитасом и Ноем, — начальником соседнего отдела, — очень уж неформальные отношения. И это вот именно то, во что верится меньше всего. Как между этими двумя, которые полные противоположности, может быть что-то, выходящее за рамки деловых отношений? Если Ванитас почти что тиран, то Ной, судя по рассказам, самый приятный человек на свете — и поддержит, и поможет, и от Ванитаса спасет. Сама Амелия видела Ноя всего пару раз, но может с готовностью подтвердить, что между этими двумя точно что-то есть. В свой первый раз она столкнулась с Ноем Архивистом в коридоре, когда налетела на него, и, по всем законам романтических комедий, рассыпала все очень важные бумаги на пол. Она как раз спешила тогда к Ванитасу, а он очень не любит, когда бумага мятая, так что девушка сразу же кинулась все собирать, буркнув только невразумительное «простите». Каково же было её удивление, когда Ной, вместо того, чтобы пройти мимо, сел прямо на пол, и начал помогать ей собирать документы. Этим белым штанам конец, подумала тогда Амелия, но эта мысль не задержалась в голове надолго, ибо её перекрыла другая: у Ноя оказалась на удивление очаровательная улыбка. Он улыбался мягко и тепло, протягивая ей листы: — Если ты к Ванитасу, то лучше поспешить, у него как раз хорошее настроение. Говорят, что эта улыбка у него точь-в-точь как у одного из директоров, только чуть более приятная и нет чувства, что с тобой заигрывают. Ной напоследок подмигнул ей, и поспешил встать с колен. Все же он начальник, и не пристало ему сидеть на полу. Амелия же скоро собрала все свои бумаги и действительно поспешила в кабинет к Ванитасу, чтобы вручить ему квартальный отчет, и забыть о нем, как о страшном сне. Амелия вошла в кабинет как раз тогда, когда Ванитас спешно поправлял на себе рубашку и жилет. Ванитас спокойно принимает у неё все отчеты и тут же принимается изучать их, и попутно высказывает, что нужно исправить. Амелия и рада бы его внимательно слушать и впитывать, как губка, все наставления, но в итоге не могла думать ни о чем, кроме этого алеющего следа на шее начальника. Он выглядывал из-под белого и крайне узкого воротника, совсем капельку, но ясно давая понять, что он есть. Амелия не хотела думать о природе его появления, ведь это было совсем не похоже на обычную натёртость от жесткой ткани, или типа того. И не сказать, что у Ванитаса очень уж хорошее настроение, но, да, придирается меньше обычного. — Вам все ясно, мадмуазель Рут? — у Ванитаса все еще холодный взгляд. — Предельно ясно, — Амелия не помнит ни слова из сказанного, но крайне убедительно врет. Она буквально пулей вылетает из кабинета и спешит рассказать Данте о своём открытии. А там и остальным. Только вот, к её удивлению, новость эту воспринимают крайне холодно и забывают уже через пару минут. Всех больше волнуют правки по квартальному отчету, чем засосы у начальника, оставленные вторым из них. Ничего, думает Амелия, у неё еще есть туз в рукаве. В свою первую неделю на новом месте она пару раз точно видела, как в пустых коридорах Ной легко приобнимал Ванитаса за талию одной рукой, и склонялся, чтобы что-то сказать. В такие моменты Амелия была рада, что она не очень заметная, и можно было наблюдать такие картины без страха быть обнаруженной. Все же, обычно Ной осматривался, чтобы проверить, что никого вокруг нет, а Амелия пряталась за поворотом. На третий такой раз Амелия даже смогла рассмотреть, что Ной не только говорит, но и целует. Он легко касается губами виска Ванитаса и улыбается своей этой мягкой улыбкой. Только не той дежурной, что видит каждый, а другой, более теплой, и явно не для чужих глаз. Обычно потом Ванитас и сам его обнимает, тоже одной рукой, но почти сразу отпускает. Амелия знает об этом, потому что обычно не выдает себя, но Ноя и Ванитаса прерывают другие, которым нет дела до любовных интриг — им главное пройти из одного кабинета в другой. Двое начальников расходятся, словно ничего и не было, а Амелия остается одна со своими мыслями и попытками переварить увиденное. — Точно, ты же недавно перевелась, — Данте ставит к столу четвёртый стул. Иронично, что он всегда ищет свободный столик, чтобы всем сесть, и он же ищет себе свободный стул. — Вот ты и не в курсе. — Рассказать ей? — Йохан лениво жует листья салата. — Давай, — ему поддакивает Риче. — Что рассказать? — Слушай, звучит странно, но, — Данте делает театральную паузу. — Они женаты. — Странно, что ты не заметила. У них и фамилия одна, — Риче отпивает свой чай. — Ага, чета Архивистов, — Йохан откладывает вилку в сторону. — Так что ни для кого не новость, что между ними что-то есть, — Данте пожимает плечами и пододвигает к себе тарелку. — Даже удивительно, что тебе не рассказали. У вас там весь отдел — сплетники. Амелия чувствует, что ей кусок в горло не лезет. Вот прямо аппетит отбило. Она только сейчас понимает, насколько глупой выглядела, бегая по офису со своими догадками, рассказывая всем и уверяя, что что-то ж там есть. Конечно оно есть, между супругами-то. И как она вообще не заметила одинаковых фамилий? И ладно это, но взгляд ведь не единожды цеплялся за гладкие серебряные кольца, но что-то в голове не щелкало и не прояснялось. Это именно то, что желательно осознать к концу обеденного перерыва.

***

— Они точно опять обсуждали нас. Ванитас лежит головой на коленях Ноя и уже полчаса наблюдает, как его муж лениво переключает каналы телевизора. Не показывают ничего путного, так что и смотреть нечего, но Ной не оставляет попыток найти хоть что-то, что можно включить на фон. Можно и просто так посидеть на диване, но зачем? Ванитасу, так-то, всё равно, ему сейчас больше хочется спать, чем что-то смотреть. Но завтра выходной, так что можно провести в гостиной немногим больше времени. Тем более, что Ной так приятно перебирает пальцами пряди волос, что не хочется вставать. Ной делает так почти всегда, и иногда даже кажется, что именно за этим они и купили кота — Ною руки занять. Но план не сработал, и кот больше времени проводил с Ванитасом, как и сейчас, сидя у того в ногах. Мурр — а именно так назвали животное — любит сидеть не рядом с Ванитасом, а на нем, что иногда крайне затрудняет жизнь. Сгонишь с себя кота — он больше не вернется, так что приходится терпеть и ждать, пока он сам не уйдет. — А это все потому, что ты слишком строгий, — Ной наклоняется к Ванитасу и улыбается, — будь ты хоть чуточку добрее, то люди бы более охотно верили, что мы женаты. — Я и так делаю за них почти всю работу! — Ванитас возмущается, но скорее для виду. — Уж потерпеть пару указаний на ошибки они смогут. Он кладет руку Ною на шею и тянет на себя, заставляя согнуться еще больше. У Ванитаса холодные руки, а Ной всегда горячий, так что Ванитас уверен, что его муж сейчас покрыт мурашками. Ной всё так же мягко улыбается и это буквально самое лучшее, что Ванитас вообще видел за этот день. Не считая той милой записки на рабочем столе, с пожеланиями хорошего дня. — Пообещай мне, что будешь менее строгим, — Ной говорит это прямо в губы и его горячее дыхание чувствуется на коже. — Обещаю. Ванитас выдыхает и целует.