Flashback
Я знаю, что как бы странно все это не прозвучало, но да... Черт возьми, он нравится мне. Я не могу находиться с ним и здраво мыслить, да даже сейчас, когда его рука нежно прижимает меня к себе, а его милый носик касается моей шеи, так и проводя на ней какие-то узоры, при этом щекоча меня. Когда он рядом со мной с ним случается что-то не то, и я чувствую это. Чувствую то, как он словно расцветает передо мной, как бы эгоистично и самовлюбленно это не прозвучало, но это так. Если вспомнить те моменты, когда мы только познакомились, он был другим. Вечные издевательства, унижения, оскорбления. Но их ведь сейчас нет. Этот парень сейчас лежит рядом со мной. Если подумать, то и не скажешь, что в первый день нашей встречи этот блондин порезал меня. Он меняется... Однозначно. — О чем задумалась? — нежно шепчет блондин, утыкаясь носиком мне в шею, как только я слышу, как он вдыхает их аромат, словно не может надышаться и проделывает это снова и снова. — Да... — задумчиво протягиваю слова, — ни о чем. И дальше последовала тишина, что очень странно. Мм... не знаю, но чувствуется, он хочет мне что-то сказать, но по непонятной причине не делает этого. Может, стесняется? Стоп, нет. Этот факт сразу исключается, как и то, что он вдруг начал стыдиться. Нет. Может, просто неуверен в своем вопросе, стоит ли мне вообще его задавать. Тогда все еще больше кажется странным. — Я возможно навязываюсь, но... — слышится голос блондина, спустя полминутного напряжения между нами. — Но все же, мне интересно. Ты подумала над тем предложением? — Каким? — Ну помнишь, я говорил тебе насчет того, что парни ждут тебя, как и я. — с крохотной надеждой, но с той же неуверенностью и сомнением интересуется парень, стараясь не навязываться мне. И вновь тишина... сказать правду или согласиться? Скажу правду - обычным серьезным разговором это не кончится. Соглашусь - он будет рад, но... Но останется ли он таким же радостным, когда правда вдруг всплывет? Ведь, вся ложь рано или поздно, но выходит наружу со всеми секретами. Тем более рисковать с бандитами... Особенно, если ты уже состоишь в одной из банде и вроде как, готовишься к мести, которую в принципе, совершать и не хотела, только зачем тогда согласилась? Ответа на этот вопрос еще непонятен даже мне, но я знаю то, что я не хочу делать этого. И пусть мне угрожают, заставляют, но гробить жизнь моему парню я не собираюсь. И в то же время продолжаю врать ему... Может, нужно ему намекнуть, или узнать, собираются ли что-то делать Магу? Ну вдруг, они тоже готовятся совершить что-то такое опасное? — Ань... — парень обрывает цепочку мои решений, всего лишь произнеся мое имя, как бы выводя меня из собственного море, в котором я так и утопала, загребая себя проблемами. — Да, я... — немного мямлюсь, — Я еще думаю над этим. Ты же понимаешь, это все опасно. — Врать? Да... — Ну знаешь, со мной ты всегда будешь в безопасности. Нет тебя, а значит, нет и меня. — с такой же лаской проговаривает блондин. — Но с тобой же тоже может что-то случиться... — аккуратно и не спеша, переворачиваюсь на левый бок, чтобы видеть перед собой лицо парня. Это покажется очень милым, но я и вправду беспокоюсь за него, даже смотря на то, что нахожусь на данный момент вроде как, должна находиться ему заклятым врагом. Почему я так вечно думаю об этом? Это же меня просто убивает. — Ты... — тихонько вздыхаю, кладя свою ладонь ему на колючую щеку, — Не думал о том, чтобы бросить все это и начать учиться? — Не думал... — тут же сознается парень, поворачиваясь на спину, откидывая правую руку, что лежала на моей талии. — Ань, я знаю, что возможно совершаю глупости, о которых когда-то буду очень сильно жалеть, но сейчас я не хочу покидать свою банду. Эти ребята - моя семья, они столько всего обо мне знают, сколько я пережил с ними, что я вытворял с ними. То что видела ты - даже не малая часть, это просто пустяки. — облегченно выдыхает Булаткин, — Да и что со мной может случиться? — Не знаю... — дергаю плечами, — Например, посадить. — еле слыша, проговариваю я, сама в то время представляя, как это будет ужасно. — Посадить? — его брови от неожиданности поднимаются выше, но после возвращаются на место, а сам парень немного уходит в мысли, видимо обдумывая все. — Если ты волнуешься... А ты волнуешься. — громче произносит парень, при этом улыбаясь, глядя мне в лицо. — Ни чуточки. — с абсолютной серьезностью возношу я, из-за чего Булаткин заливается тихим смехом. — Волнуешься, волнуешься. — мягко и с улыбкой говорит парень, прижимая меня обратно к себе, давая ощутить запах его тела. — Ну слушай... — добавляя серьезности к своему голосу, произносит парень. — Возможно за те дела, что я совершил за такой долгий период, когда я стал уличным парнем, меня давно еще должны были бы посадить и, наверное... дали бы огромный срок, возможно даже и пожизненный, но. — громко выделяет это свое «но», — Этого не сделали. Я слишком аккуратен в своем деле, я знаю каждый свой шаг и строго делаю все по назначенному порядку. Если что-то идет не по плану, а такое случается, то ну... да, есть шанс, что запалят, но и тут я выпутываюсь разными способами. Поэтому, твое сердечко может за меня не волноваться. — еще больше парень расплывается в своей улыбке чмокая меня в губки.Конец Flashback’а
— Да сиди уже! — грубо произнес мужчина, дернув блондина за руки, дабы успокоить его. — Бери пример, сидит, не вякает. — кивнул в мою сторону, на что Булаткин лишь недовольно фыркнул. — Что вам вообще от меня надо? — со злобой и в лице, и в голосе спрашивает Булаткин, в очередной раз пытаясь немного подергаться, чтобы мужчина немного приспустил хватку, в которой находились руки парня. — Ты до сих пор не понял? — с нахмуренными бровями, спрашивает мужчина, вдобавок корча свое лицо. — Не знаешь случаем, кто мог немного подкорректировать лицо Аксенова Ивана Владимировича? — Я его не трогал. — злобно прошептал Крид, опираясь спиной об спинку сидения. — Ну это еще следует выяснить. — уже более спокойно отвечает полицейский, глядя мне в лицо. Честно, но я вообще ничего не понимаю. Что сотворил Егор? И кто такой Иван Аксенов? Если даже и он, то когда он успел кого-то там побить, избить? Через недолгое время нас привезли в полицейский участок, куда нас и затащили, продолжая держать руки в наручниках, из-за чего вовсе некомфортно было передвигаться, особенно Егору. Его они не жалели, а резко разворачивали его, толкали вперед так, что он чуть ли не падал на ногу, из-за чего были слышны ругательство из уст блондина. Но и это продолжалось недолго, каждый раз слыша какие-то ругательства полицейский угрожал ему, говоря: — Будешь рыпаться, стрельну уже не из пневмата. — и так было каждый раз. Мне было безумно жалко Егора, хоть и знала, что он не пропадет. Я действительно уверена в том, что этот парень сможет выбраться из любой ситуации, неважно где он сейчас и под замком ли он. Блондин же был не рад тому, что я сидела перед ним тоже находясь в полицейской машине, а после и в участке. Он так часто произносил слова о том, что я вообще не имею к этому делу ничего общего и меня стоит отпустит. Но отпустят ли они? Конечно же, нет. Ему отвечали кратко и понятно: — Булаткин, успокойся. Кто знает, может она была твоим сообщником. Возможно даже он был зол на меня. Ведь я в очередной раз подвела его своим «умением» сбегать от полиции. Но и этому меня никто не учил. Можно сказать, что Пенза - город открытий для меня, ведь тут я много чего попробовала и возможно еще не все, но все это впереди меня точно ожидает. И сбегать от полиции мне не приходилось раньше, а Егор уже... Ну так скажем, опытный в этом деле человек, мог бы и потренировать меня, чтобы таких ситуаций не было. Нас с Егором отвели по разным комнатам, но мы все также оставались близки друг к другу. Он находился за стенкой, в соседней комнате, откуда бывало, доносились крики и какие-то ругательства. Его, понятное дело, допрашивали, как и меня. Только в отличие от Егора я отвечала непонятно, так как в основном не понимала и не понимаю для чего меня допрашивают и в чем дело. В принципе, можно было бы подумать, что все это шутка, но когда меня повязали, Егора повязали, то на шутку уже не было похоже. Не знаю, в чем вообще дело, но это безумно страшно. — Фамилия, имя, отчество, — быстро протараторил парень, сидящий передо мной и заполняющий непонятные бумаги. — Петрова Анна Игоревна. — Дата рождения. — ноль эмоций. Совершенно ноль эмоций. Такое ощущение, что передо мной сидит не человек, а работ. — 21 декабря 1994 года, — на мой ответ брюнет покачал головой, тяжело вздыхая. — Кем прихо... — резко зазвеневшая, телефонная мелодия заставила его на несколько секунд замолчать. Но стоило мне только достать мобильник из кармана, как он вдруг очнулся. — Кто это? — спрашивает парень, легонько кивая головой. — Э... мама. — немного замявшись, отвечаю полицейскому. И он тут же выхватывает телефон из моей руки, проводя большим пальцем по экране, отвечая ей на телефонный вызов. — Здравствуйте! — бодро отзывается брюнет, — Это следователь, Валерий Дубров... Нет, ничего ужасного ваша дочь не совершала, всего лишь опрос... Ладно, мы вас поняли, приезжайте. — и ни слова больше. Парень вернул мне мой мобильник и тут же вскочил со своего места, исчезнув за дверью небольшой комнатки, где я осталась одна. О чем они там разговаривали? Мама хочет приехать? Это же будет полная жопа. Но ведь, я ничего не совершала. Как и Егор... наверное... В любом случае... И вот... меня оставили в темной холодной комнате одну, даже дверь закрыли. Чувствую себя тюремщиком. Ну правда, могли бы меня хотя бы вывести на свет, а не оставить здесь, мол, сиди теперь тут до прихода матери. Спустя недолгое время моя мама все-таки приехала, как и говорила в трубку следователю. Не скажу, что ее лицо было радостным, когда она увидела меня, выходящей из серой комнаты. Думаю, никакой бы родитель не был бы рад увидеть своего ребенка в тюремной комнате, но ведь в жизни все надо попробовать, верно? Ладно, шутки в сторону... Грозное лицо мамы сопровождало меня всю дорогу и ведь трудно было хоть слово проронить. Я не знала ее последующих действий. То ли убьет, то ли промолчит, скрывая всю ненависть внутри себя, пока не взорвется. Но я прекрасно понимала, что добром не кончится. И как-то меня это не волновало, ведь... в полицейском участке сейчас находится мой парень. Как можно думать о чем-то другом, когда любимый человек находится неизвестно с кем и неизвестно, выйдет ли он оттуда, или останется там?.. Страшно представить, что вообще будет дальше. Но надеюсь, все ведь будет хорошо? — Выходи... — сухо проговорила мать, после чего вышла из машины, громко выплескивая злость на бедную дверь машины, из-за чего та действительно сильно захлопнулась, что заставило меня немного вздрогнуть. Медленно отстегнув ремень безопасности, я с некой боязливостью вышла из машины, слыша тихую блокировку дверей. И больше не оборачиваясь, мама направилась к подъезду, вставляя ключ, дабы открыть железную дверь. — Знаешь, я действительно думала, что все наладилось... — неожиданно для меня начала мама, как только вы переступили порог нашей квартиры. Она сняла с себя сапоги и, нелепо кинув их в угол небольшой полки, тут же направилась на кухню, по пути снимая с себя шарф и куртку, после чего кидая их на стул, что стоял у стены. Я не обратила на это какого-то огромного внимания. Да, это вполне логично, что она не будет также спокойно реагировать на то, что ее дочь находилась в полиции. Кому это понравится? — Я уже думала, что тот отбитый парень перестал тебя мучать, и я уже была спокойной, зная, что с тобой все будет хорошо... — продолжила, когда я прошла за ней. Она взяла в руку набранный стакан воды и выпила его весь. — Теперь я слышу о том, что ты с этим отбитым парнем находилась вместе. Что происходит, я не пойму? Может, мне отцу позвонить? — сделав акцент на последнее предложение, она приподняла свои брови, якобы намекая. — Нет, мам, не нужно. — Я вот так не думаю. Я считаю, что отец на то и нужен, чтобы знать о всех тех выкрутасах, что совершает его дочь, верно? — плавно переходя на крик, она уставилась на меня своим пристальным взглядом, так и сверля во мне дыру. — Не надо было вообще сюда приезжать... — последнее, что высказала мама перед тем, как вышла из кухни. Сработало ли это? Несомненно. Если приедет отец - такой цирк будет. Ни разу такой цирк не видели. Мой отец не такой зверь, как кажется, но думаю тут бы он не побоялся и замахнулся бы ремнем. А с Егором бы он сделал... Не знаю, что бы он с ним сделал, но там явно не просто разговор. Там гораздо хуже. — Мам, не нужно никуда звонить. — но послушается ли она меня? Не знаю... Она вполне может пожалеть меня, ведь так обычно случалось. Она прикрывала меня, защищала, когда папа орал, а сейчас я в этом неуверенна... На мою, так скажем, просьбу, мама лишь обернулась, тяжело выдыхая, уставилась на меня, словно задумываясь, что делать со мной дальше. Но стоило телефону напомнить о своем существовании, как мама тут же отвернулась от меня, собираясь куда-то. Я протянула руку в карман, доставая оттуда свой мобильный телефон и, видя на экране «Ваня», беру трубку. — Ну как тебе в полицейском участке? Заценила обстановку? — может быть это он, Иван Аксенов? Имена ведь совпадают, только фамилии его не знаю. Да и с Егором они враги, только зачем Егор бил его? Что он такого ужасного сотворил? — Да и вообще, как тебе Егор в роли заключенного? Не хочешь нам рассказать, какого хера ты вообще оказалась рядом с ним? — не хочу... но разве он обрадуется такому ответу? Не думаю...