***
Билли попал внутрь с помощью запасного ключа, сделанного им для себя без разрешения Марти. Это было для таких чрезвычайных ситуаций, как эта, так что факт наличия у него ключей не был проблемой для Марти. Кроме того, его друг будет страдать от похмелья так сильно, что даже не вспомнит об этом, поэтому на самом деле это не имело никакого значения. В доме было темно. Горел только светильник на кухне и настенная лампа в гостиной. Билли включил потолочный светильник и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть к яркому свету. — Биллиих, — протянул Марти, лежавший на диване. Его невнятный ирландский акцент был ещё сильнее, когда Марти действительно напивался. Билли мог видеть, поднятую в воздух руку, а затем последовал звук удара, рука опустилась на подушки. Стол рядом с Марти был завален бутылками и баночками, и он не был уверен в том сколько тот выпил, но он знал, что много. Слишком много. — Похоже мы говорили об этой херне… — прошептал Билли себе под нос, когда зашёл в кухню, чтобы найти миску, оставленную там Марти, и обнаружил, что это были даже не хлопья, а что-то вроде сырных шариков. Редко можно было поймать Марти на том, что он неправ. Но Билли даже не стал пытаться шутить над ним по этому поводу, ведь тот был неимоверно пьян. Он достал молоко, купленное по дороге из тонкого полиэтиленового пакета, и заменил сырные шарики какими-то настоящими хлопьями, прежде чем принести их Марти, отметив, чтобы надо было захватить с собой немного этих шариков. — Боже, чувак, я обязан тебе своей грёбаной жизнью, — пробормотал Марти, сел, потирая глаза и быстро съел всё. Казалось что это была единственная еда, которую он видел за последние несколько недель. — По моему, мы заключили сделку, в которой говорилось, что ты больше не будешь пить, — попытался начать разговор Билли, хотя отчасти он понимал, почему Марти напивался снова и снова. Он видел, Марти всегда был слишком умен для самого себя, слишком много идей роилось в его голове, и поэтому ему иногда приходилось их заглушать. Но смотреть как его друг растрачивает свой талант на алкоголизм, было неправильно, недостойно. Билли не мог позволить ему продолжать разрушать собственную жизнь. Это был его долг как лучшего друга. — Не было никакой сделки, — ответил тот, покачав головой. Его рот всё ещё был набит хлопьями. — А она должна была быть, так как я не хочу просыпаться посреди ночи, из-за того что ты чертовски пьян. — Я просто рад, что ты пришёл, — Марти просто пожал плечами, поставил пустую миску на стол и откинулся на кушетку, закинув ноги Билли на колени, а руки за голову. В ответ он молчал, его сердце гулко стучало в груди, и он не был уверен в том, что происходит, кроме того, что у него может быть передозировка. Он смотрел прямо перед собой, ничего не видя, пытаясь сфокусировать глаза хоть на чём-то. Его взгляд остановился на собственной рубашке, которую Марти позаимствовал несколько месяцев назад и всё никак не мог вернуть, хотя он и видел Марти в ней много раз. Она просто лежала там, под подлокотником кресла. Он хотел прокомментировать это, но в горле всё пересохло, и казалось, что комната качается. Он повернул голову, чтобы взглянуть на Марти, который, как ему казалось, уже спал, но всё, что он увидел, — это пара глаз, смотрящих прямо на него. Он хотел спросить его, почему, но слов не было. И вскоре после этого веки Марти опустились, и он заснул. Шанс был потерян. Билли осторожно поднял его ноги, чтобы встать и поскорее вернуться домой, так как Марти не нуждался в нём ни для чего другого кроме спасения от похмелья. Он положил его ноги на диван, и мужчина застонал в ответ. — Ммм… просто так чертовски влюблен в тебя, чувак, — сказал Марти, а затем повернул голову вправо, и повернулся сам, сворачиваясь калачиком. Билли поклялся, что его сердце остановилось. Остановилось совсем и полностью. — Что, ты что? Марти? Не вздумай засыпать, чувак. Ради бога, ты же не можешь просто вывалить на меня дерьмо и уснуть, как ни в чём не бывало! Это прям как тогда, когда ты назвал Каю сукой, и ты просто забыл об этом, как будто этого ничего и… — он замолчал, когда понял, что на этот раз Марти действительно спал, начиная похрапывать. — Ты говоришь наипротивнейшую херню, когда ты пьян, чувак. Билли ушел, напрочь забыв о сырных шариках.***
Два пропущенных вызова. Одно новое голосовое сообщение. — Эй, чувак, я просто хотел позвонить тебе и сказать, эх, сказать «спасибо» за то, что ты сделал вчера вечером. Ты, разумеется, забыл положить молоко в холодильник, так что оно стояло здесь, словно насмехаясь надо мной, но это, по крайней мере, напомнило мне кое-что. Во-первых, мне нужно прекратить напиваться так сильно. И я знаю, что я сказал вчера вечером Билли. Холодный пот. Мы можем забыть это и притвориться, что этого никогда не случалось, конечно, да. Нет проблем, Марти. — Я почти уверен, что имел в виду именно то, что я сказал, если только я не назвал тебя петухом или как-то ещё. Я просто чувствую, что я сказал тебе кое-что важное. Ты бы мог позвонить мне и рассказать, я приглашу тебя на какие-нибудь хлопья или ещё какое-нибудь дерьмо, — Билли слышал, хихиканье Марти и шелест пластика. — Кстати, как ты, черт возьми, попал внутрь? В любом случае, увидимся. Конец сообщения. Итак, это был грёбаный джекпот. Трясущиеся руки и слишком гулко бьющееся сердце, а ведь таблетки уже должны были прекратить своё действие. Перезвонить… Ну, да, конечно. Он мог это сделать.