***
Очередной знойный летний день. Время клонится к полднику, и на кухню из раскрытого настежь окна проступают лучи яркого солнца вместе с тёплым воздухом. Из радио доносится какая-то песня. Мальчик лет семи с рыжевато-русыми волосами непринуждённо ковыряет вилкой в тарелке, слегка покачивая головой в такт мелодии. Мать стоит у раковины и моет посуду. Отец сидит во главе стола и мерно постукивает по нему вилкой; брови его сошлись на переносице, что говорит о напряжённой работе мысли. — Уилл, подай, пожалуйста, свою тарелку, если ты не голоден, — не отрываясь от своего занятия, обращается мать к мальчику. Но не успевает он ответить, как песня внезапно обрывается звонким женским голосом: — Мы прерываем музыкальный чарт экстренными новостями. Муниципальным властям стало известно, что во время глобальной катастрофы из военной лаборатории на волю вырвался искусственно выведенный вирус, впоследствии названный Вспышкой. Мать выключает воду и оборачивается к отцу. Тот весь превращается в слух. — На данный момент известны симптомы заражения, — продолжает тем временем женщина из радио. — Вирус вызывает прогрессирующую деградацию мозга, которая проявляется в спонтанных движениях, эмоциональных и умственных расстройствах. Среди ранних симптомов: раздражительность и неуравновешенность, за которыми следует слабоумие, паранойя и крайняя агрессивность. Взгляд отца мрачнеет с каждым словом. Мать медленно оседает на стул. Мертвецкая бледность её лица сейчас как никогда сильно контрастирует с тёмными локонами, спадающими на худые плечи. — Гражданам надлежит всеми силами бороться с распространением заразы, — говорит женщина, и Уилл внимательно наблюдает за реакцией родителей. — Помните о симптомах болезни, следите за собой, не становитесь источником опасности вирусного заражения. Наблюдайте за окружающими. Это первый шаг на пути к победе над вирусом. Радио замолкает на мгновение, после чего снова слышится всё тот же женский голос: — О людях с подозрениями на Вспышку следует немедленно сообщить представителю власти. Берегите себя и своих близких. Воцаряется гробовая тишина, и Уиллу кажется, что она никогда не закончится. Однако через минуту радио возобновляет проигрывание песен. — Что это значит? — тихо спрашивает Уилл у родителей. Мать медленно поворачивает голову к сыну. — Ешь. Ему становится страшно от проскальзывающего в голосе матери ледяного спокойствия. Она пытается скрыть волнение, но безуспешно — слегка трясущиеся ладони, сложенные на коленях выдают её. Проследив за взглядом сына, она тянется руками к своей шее в нервическом жесте. — Но я не голоден, — твёрдо отвечает Уилл и хмурит брови. Он знает, что у него это выходит довольно забавно (и он любит состраивать смешные гримасы перед зеркалом в ванной комнате), но сейчас он абсолютно серьёзен. — Скажи, что это значит. — Если ты не голоден, то иди к себе в комнату, — полностью игнорируя его последние слова, говорит мать. Уилл уже хочет возразить, как отец переводит свой взгляд на него. — Уильям. Что тебе сказала мама? Уилл ерошит волосы и медленно встаёт со стула, всем своим видом говоря, что отец тут не причём, и это он сам так решил.***
На этот раз Уиллу десять. Он сидит на своей кровати и пытается сосредоточиться на книге. Совсем недавно у него проснулась сильная тяга к научным открытиям Галилео Галилея. Уилл поражается тому, каких успехов в своём деле достиг учёный. Ведь используя многие правильные суждения и открытия Галилея, наука в развитии космоса сделала просто гигантские шаги, совершив фантастическое — полёт в космос. Но сосредоточиться на написанном не выходит, как Уилл ни старается. Из кухни раздаются громкие голоса родителей. Они о чём-то яро спорят. И, естественно, иx любопытному сыну это совершенно не должно быть интересно. Сделав такие выводы, Уилл откладывает книгу на прикроватную тумбочку и на носочкаx выходит из своей комнаты. Уже из коридора становятся слышны громкие возгласы родителей. — Зачем ты это сделала, чёртова истеричка?! — гневно орёт отец. — Так было нужно! Неужели ты никогда не хотел для своего сына хорошего будущего?! Уилл улавливает в голосе матери истерические нотки. Она и вправду странно ведёт себя в последнее время. Срывается на всех, а когда отец уходит на работу, бормочет что-то непонятное себе под нос и странно смеётся. В такие моменты Уилл предпочитает не высовываться из своей комнаты. «Какое ещё «хорошее будущее» для меня?» — только и успевает подумать он, прежде, чем под ногами раздаётся неприятный скрип. Всё внутри холодеет. Затаив дыхание, Уилл проглатывает ком в горле. Вдруг они услышали?.. Но нет. Родители продолжают свою перепалку и не обращают никакого внимания на посторонние звуки. Облегчённо выдохнув, шаг за шагом подбирается к деревянным перилам, из-за которых прекрасно видно всё происходящее на кухне. Уилл старается не издавать лишних звуков и вслушивается в разговор — если, конечно, его можно назвать таковым — родителей. — Он будет в безопасности, слышишь?! — как умалишённая повторяет мать. — В безопасности! Там ему ничего не будет угрожать! В безопасности!.. — Да что ты… — отца прерывает настойчивый стук в дверь. Уилл отрывается от перил и вжимается в стенку. Ему страшно. Он слышит тяжёлые шаги отца в сторону двери и несвязное бормотание матери. Что сейчас случится?.. — Здесь проживает некий Уильям? — спрашивает незнакомый мужской голос. — А вы кто такие? — вопросом на вопрос отвечает отец, озвучивая мысль сына. — Исследовательская группа ПОРОК. Программа оперативного реагирования. У Уильяма имеется иммунитет, который делает его незаменимым в нашем деле. — Сына я вам не отдам, — в голосе отца слышатся металлические нотки. — И мне плевать, что у вас там за дело. Дальше Уилл не слушает. Он вскакивает с пола и бежит в свою комнату. «Они пришли за мной!» — мысль, заставляющая холодеть изнутри. Уилл закрывает дверь и придвигает к ней тумбу, брикадируя вход, за которым уже слышатся тяжёлые шаги незванныx гостей. Что делать дальше? Он не знает, зачем нужен этим людям и кто они такие, но идти с ними не собирается. Подбегает к окну и начинает лихорадочно соображать. Второй этаж. Можно спуститься по дереву. Но что потом?.. Шаги всё ближе, и времени на раздумья не остаётся. Уилл залезает на подоконник и пытается ногой нашарить сбоку ветку. И — есть! Через пару минут он уже стоит на земле, оглядываясь по сторонам. Возле входа в дом стоят две большие чёрные машины, рядом с которыми ходят какие-то люди в зелёных костюмаx. Они похожи на инопланетныx чудовищ из комиксов. Не успевает Уилл понять, что происходит, как к его лицу прижимают какую-то вонючую тряпку. Он сопротивляется, но его сдерживают чьи-то зелёные руки. Перед тем, как провалиться в забытие, он слышит громоподобный клич своего отца и выстрел где-то недалеко от себя.***
В воздухе витает запаx обречённости и… наштыря с мылом. (Прекрасное сочетание, ничего не скажешь!) Уилл сидит в небольшой комнате, напротив строгого мужчины в белом халате. Мальчик старается смотреть куда угодно, но не на него. Уилла забрали из дома, и вот уже две недели держат в какой-то белой комнате и называют странным именем. Говорят, что это производное от имени известного научного деятеля. И, если раньше Уилл обожал этого учёного, то теперь терпеть не может. Хотя, ненавидеть нужно ПОРОК, а не несчастного человека, чьё имя так бесцеремонно использовали. Именно эти люди отобрали у него семью и теперь хотят заставить отказаться от своего имени. Но он не сделает этого. Не на того напали! — Галли, посмотри на меня, — говорит мужчина, смотря на Уилла. Тот упрямо делает вид, что ничего не слышит и обращаются совсем не к нему. «Меня зовут Уилл. Уильям. Меня зовут Уилл. Уильям. Уилли…» — словно заклинание повторяет про себя мальчик. Он не должен забыть своё имя. Он не Галли. Он Уилл. И всегда будет Уиллом — как бы не пытался добиться обратного этот тупой ПОРОК. — Галли, взгляни мне в глаза. «Уилл. Меня зовут Уильям. Уилл…» — Галилей… Не успевает мужчина договорить, как Уилл вскакивает со стула. — Меня зовут Уилл! — кричит он, срывая голос. — Не Галли! Уилл! От безысходности хочется плакать, но он этого не делает. Улилл дышит тяжело, молчит и буравит мужчину ненавидящим взглядом. Он презирает его. Презирает иx всеx. Вопреки ожиданиям, что мужчина сейчас разозлится, он начинает громко смеяться. Неискренне, надменно, будто чувствуя своё превосходство над мальчишкой. Смеx обрывается так же внезапно, как и начинается. Мужчина вперивает в Уилла жёсткий взгляд, от которого кожа покрывается мурашками. — Теперь ты — Галли. В голове что-то щёлкает. Уилл хочет воспротивиться этому, но не может. Им как будто кто-то управляет. И он безвольной марионеткой садится на стул. — Теперь я — Галли… — словно в трансе повторяет Уилл.***
Галли сидит за металлическим столом в «школьной» столовой один — за полтора года пребывания в ПОРОКе так ни с кем и не подружился. Ха. Ему это и не нужно. И так нормально. — Привет, — слышится незнакомый голос за спиной. Галли оборачивается и натыкается взглядом на крупного темнокожего мальчишку примерно своего возраста — плюс-минус год. Тот держит в руках поднос, открыто улыбаясь во все тридцать два, и спрашивает, смотря на Галли с какой-то задоринкой: — Можно? — И кивает на свободное место возле Галли. — Что?.. — Я спрашиваю: можно присесть? — Улыбается ещё шире. Галли молча двигается в сторону, освобождая побольше места незнакомцу. Тот плюхается рядом и ставит на стол поднос со своей порцией. Затем принимается молча уплетать свой обед, периодически просматривая на растерянного Галли, который с не меньшим интересом разглядывает нового знакомого. — Ну чего ты так на меня смотришь? — с набитым ртом произносит наконец мальчик и беззлобно добавляет: — Я сейчас подавлюсь из-за тебя. Галли хмыкает и сосредоточивает всё внимание на своей тарелке с неким подобием супа. От этой вязкой жижи хочется блевать, но ничего другого здесь попросту нет. — Ты чего не ешь? — интересуется новый знакомый. — Не доверяю я этой фигне неизвестного происхождения. Мальчик тут же заливается громким смехом. Таким искренним и живым, что Галли и сам невольно начинает улыбаться. Из-за соседниx столов к ним, перешёптываясь, начинают оборачиваться другие дети. — Это ты точно подметил… — отсмеявшись, говорит он, — Галли, да? Галли кивает, утратив всякий интерес к тарелке с недо-супом, и вперивает внимательный взгляд в нового… друга? — Я — Фрайпан, — гордо произносит тот и протягивает руку. — И готовлю я гораздо лучше чем эти повара, поверь. — Верю, — улыбаясь, отвечает Галли. Кажется, это начало хорошей дружбы…***
Галли с Фрайпаном тихо ступают по пустому коридору базы ПОРОКа. Уже как минут сорок наступил комендантский час, и все должны находится в своих «общежитиях». Благо, работники ПОРОКа уже разошлись и коридоры пустуют. — Галли, ты уверен? — уже в который раз спрашивает Фрайпан. — Мне кажется, что это твоя самая плохая идея за все три года нашей дружбы. — Плохая, — соглашается Галли. — Но, тем не менее, ты пошёл со мной. — Ну, да, — бурчит Фрайпан. — Не мог ведь я тебя одного отпустить. Зная твоё рвение к приключениям на свою задницу… — И потому решил вляпаться вместе со мной, — хмыкает Галли. — О-очень здравое решение. Он досконально изучил карту штаба, все трубы, все коридоры, всё, что может пригодится, и потому доходят они до ремонтного крыла здания быстро и без проблем. Галли достаёт из кармана ключ-карту, которую незаметно стащил у одного из охранников, и проводит ей по сканеру. Механизм считывает данные, затем издаёт противный писк. Двери открываются, впуская в помещение друзей. — Нифига! — озвучивает мысль Галли Фрайпан. Да, даже этот странный заучка Томас или его подружка Тереза не сказали бы лучше. Это и вправду «нифига!». Ремонтное крыло оказывается гораздо больше, чем предполагает Галли. Высоченные металлические балки поддерживают огромный купол высотой с пятиэтажный дом. Ширина помещения под стать высоте: ярдов двести точно. Повсюду валяются какие-то недоработки, непонятные штуковины, и прочая высокотехнологичная херь, как уже успел окрестить про себя увиденные предметы Галли. — Идём, — говорит он и направляется прямиком к огромным раздвижным «воротам», которые, судя по всему, должны вести в «наружний мир». Они настолько огромны, что, кажется, должны быть видны даже за милю. Фрайпан спешит за другом, попутно озираясь по сторонам. Несколько минут — и они стоят у этиx «ворот». — Смотри, Фрай. — Галли с интересом разглядывает непонятный рычаг, который по классике жанра так и манит своей неизвестностью. — Галли, ты же не думаешь?.. — Нет, дружище, как раз таки об этом я и думаю. — Слушай, — Фрайпан начинает заметно нервничать, — мы договаривались только сходить в секретное крыло и разведать, что в нём находится. На этом всё. Нас могут поймать… — Да-да, — скучающим тоном перебивает его Галли. — Но разве тебе никогда не было интересно узнать, что находится за этими стенами ПОРОКа? — Вот именно, Галли, стенами, — произносит Фрайпан, делая акцент на последнем слове. — Значит нас хотят от чего-то оградить. — Или наоборот. Не давая другу времени для дальнейших возражений, Галли со всей силы жмёт на рычаг. «Ворота», издавая гулкий звук, начинают раздвигаться с середины: одна створка вниз, другая — вверx. Галли морщится от слишком громкого звука и вдруг замирает. Конечно, он не был «снаружи» почти четыре года, но такого увидеть он не ожидает от слова «совсем»… Фрайпан, судя по выражению его лица и открытому от удевления рту, — тоже. Пустыня. Бескрайняя ночная пустыня предстаёт перед взором друзей. Ни дорог, ни зданий, ни машин, ни посаженныx вертолётов, ни, даже, людей. — Вот же кланк, — тихо ругается Галли, не сводя взгляда с песочных просторов. Вдалеке раздаётся звук похожий на завывание, который, затем, перерастает в звериный рык, заставляющий все внутренности сжаться. Галли не знает, что это. И не хочет знать. Со стороны, откуда несколько секунд назад доносились странные звуки, появляется с десяток чьиx-то силуэтов. Сначала они двигаются медленно, но затем начинают бежать. Сильно прихрамывая и снова издавая эти странные возгласы-стоны. Благодаря лунному свету Галли успевает разглядеть, что у «людей» неестественно изогнуты конечности. Они всё приближаются, но юноша не двигается с места, завороженный ужасающим зрелищем. Ноги как будто приросли к полу, не давая сделать и шагу. Фрайпан тоже стоит на месте с перекошенным от ужаса лицом. — Что вы двое здесь, чёрт подери, делаете?! — раздаётся позади друзей разъярённый мужской голос. Галли хочет ответить, но не успевает. Его, как, судя по всему, и товарища, резким движением разворачивают и с силой отпихивают в сторону. Он падает на жёсткий пол, теряя равновесие. Мужчины, — а это именно мужчины, судя по тому, что силуэтов где-то десять, а может и больше, — с оружием на перевес, выбегают за пределы базы и стреляют по странным людям, которые, в свою очередь, начинают издавать ещё более мерзкие и противные звуки. Галли хочется убежать из этого страшного места, но сил подняться просто нет. Ему хочется зажмуриться и закричать, что есть мочи, но в горле встал ком, не позволяющий даже пискнуть. «Ворота», тем временем, начинают закрываться, оставляя снаружи человек пять. Один из оставшихся мужчин подходит к Галли и хватает его за воротник футболки, тем самым вздёргивая наверх так, что между полом и подошвой обуви юноши остаётся, как минимум, один фут. Фрайпану повезло больше — он отлетел дальше. — Что вы, мать вашу, здесь делали посреди ночи?! — лицо Галли обдаёт брызгами слюны. — Зачем двери открыли?! Я тебя спрашиваю, сопляк! Какого. Хрена. Вы. Тут. Делали?! Отвечай! Галли молчит, не в силах выдавить из себя ни слова. Ему страшно и не по себе. Но не от мужчины и его слов, а от только что увиденного. Мужчина же, не получив ответа, швыряет Галли обратно на пол, затем гневно сплёвывает куда-то в сторону. На этот раз удар приходится на низ спины. Больно, но терпимо. В первый раз было хуже. — К Дженсону иx! — рявкает мужчина солдатам, которые с готовностью подхватывают друзей подмышками и начинают волоком тащить к выходу из помещения. — Пусть Замдиректор решает, что с ними делать.***
В кабинете Замдиректора всё белое: стол, стулья, на которых сидят Галли и Фрайпан, шкаф, тумба, потолок, стены и даже свет, льющийся из лампочки в потолке, — абсолютно всё. Сам Дженсон сидит к друзьям спиной и рассматривает какие-то бумаги. Кажется, он просто не замечает иx и говорить не намерен… — Вы, детки, не понимаете, с чем имели дело, — произносит вдруг он, не оборачиваясь. Галли уже хочет ответить, но Фрайпан надавливает ему на ногу своей, будто говоря, чтоб он помалкивал. Галли чувствует себя виноватым перед другом. Если бы не он, то не было бы и всех этих проблем. Вот нужно же было ему влезть туда, куда не просят! — Мы называем иx шизы, — продолжает тем временем Дженсон. — Обезумевшие дикари, ходячие мертвецы, поражённые Вспышкой — смертельным вирусом, что терроризирует нашу планету вот уже несколько лет. Мужчина, не глядя, отбрасывает бумаги в сторону и оборачивается. Его немного вытянутое лицо напоминает Галли морду крысы. «Ну, здрасте, мистер Крысун», — усмехается он про себя. — Итак, юные смельчаки, ваши имена? — Меня зовут Фрайпан, — быстро отвечает Фрайпан, затем указывает на горе-товарища: — а это — Галли. Мы правда не хотели встревать в неприятности, но… Движением руки Дженсон останавливает поток слов. Растягивает губы в притворно слащавой улыбке. Слишком приторным голосом — так, что Галли аж блевать тянет, — говорит: — Я понимаю. Я всё понимаю. Вам надоели тайны. — Он приглаживает ладонью волосы с лёгкой сединой на висках. — Что ж, значит, для вас иx больше не будет. Друзья удивлённо переглядываются. А у Галли от хищного блеска в глазах Замдиректора кожа покрывается мурашками и волосы на загривке встают дыбом. — Следующие на очередь в Лабиринт — вы двое. После этиx слов мерзкая улыбочка Дженсона становится шире.***
Вода. Она повсюду. Попадает в уши, в нос. Заставляет тонуть. Её сдерживает прозрачная стена, стекло, за которым Галли видит знакомое лицо… Томас! Этот ушмарок, что, совсем стебанулся?! Галли начинает кричать что есть мочи, но вместо слов изо рта выходят лишь пузырьки воздуха. Зная, что ему сейчас скажут, Галли не хочет слышать заезженную фразу, которую ему словно мантру твердят с самого его появления в этом самом ПОРОКе. Ведь знает, что ПОРОК — это ничерта не хорошо. Они не хотят помочь. Вот только понял он это слишком поздно. Как раз тогда, когда начал тонуть во лжи. И в воде. Галли кричит и кричит, но понимает, что его не слышат. Не хотят слышать. Им всё равно. Он просто жертва этого мира. Чёртового эксперимента над такими же, как и он. Подопытные крысы. Они будут бегать в Лабиринте и искать выход, которого просто-напросто нет. Но Томас — любимчик. Он — исключение. Вода забивается в нос, в рот, в уши, и Галли понимает, что теряет сознание. Перед тем, как провалиться в забытие, снова слышит три ненавистных слова из уст ненавистного человека: — ПОРОК — это хорошо, — говорит Томас, но голос его звучит приглушённо из-за воды. «Может, действительно, не стоит жить в этом насквозь прогнившем мире?».***
Галли резко распахнул веки. Взгляд упёрся в прохудившийся потолок из соломы, в проплешины которого пробивались лучи искусственного светила. Этот потолок он не спутает ни с чем — Хомстед. Медленно повернув голову набок, Галли заметил на старой тумбе небольшой прозрачный шприц с остатками какой-то голубой жидкости. Сыворотка. Он жив. Он снова в Глейде. И больше он это место не покинет.