Выпьем до дна эту горькую пыль

На ватных ногах выходя из студии, спускаясь по лестнице и толкая тяжёлую железную дверь, он не мог избавиться он пустоты в душе. Всё было кончено. Теперь он свободен. Мнимая свобода далась тяжело. Головной болью, испорченными нервами и потраченным временем. Назад пути не было — конфликт рос неделями и должен был когда-то решиться. Он не создавал эту группу — его пригласили петь спустя несколько месяцев, и если ребята с чем-то не согласны, он уйдёт. Трепетно создаваемый ими ореол дружбы треснул под бытовыми проблемами и неумением искать компромисс. Даниил не выдержал, сказал прямо — я ухожу. Своей дальнейшей судьбы с cock!tails он больше не видел. На улице стояла летняя прохлада. Обычный дворик с площадкой и ветвистыми деревьями — туда-то он и направился. Нужно было посидеть в тишине и спокойствии, принять наступающие перемены. Он оставил в той комнате всё старое, плохое и тянущее в болото застоя, и сейчас перед ним открывались столько возможностей двигаться дальше, продолжать заниматься музыкой. Главное только — не сорваться и не пропить талант, поддавшись юношескому максимализму. Группа действительно дала ему много — уверенность в себе, своём таланте и небольшую армию поклонников. И эта ситуация покажет, скольким людям действительно импонирует его творчество, сможет ли он продолжать отдельно от Cock!tails, не затерявшись среди толпы талантливых молодых исполнителей. — Дань! Голос из оставшегося в «той комнате» прошлого тошнотворно резанул застывшую в воздухе тишину. Он обернулся и хотел уже ядовито выплеснуть, что им от него ещё надо, но вовремя заметил бегущего парня в рыжей толстовке с широко раскрытыми добросердечными глазами. — Ты забыл, — Никита протянул ему джинсовку и сел на соседние качели, ловко отталкиваясь от земли. Прогонять Антонова не хотелось — к нему у Даниила не было никаких претензий, не он полчаса назад жарко спорил с ним, позабыв о всех нормах приличия. И Ник не источал той вылившийся на него злобы и грязи, скорее даже наоборот: мягко успокаивал молчаливым присутствием. — Спасибо, — наконец пробормотал Даниил, неловко держа куртку в руках. Надевать её совершенно не хотелось, пусть на улице и холодало. Ник ответил коротким кивком. Пауза затянулась. Даниил хотел уже было спросить, чего он не идёт обратно к Яну и Бенджу, сделал резкий вздох, но замолчал. Антонов обернулся, пронзительно заглянул в душу и снова сделал вид, что рассматривает кеды. — Если тебе интересно, — плавно начал Никита, раскачиваясь в такт голосу. — Я тоже решил уйти. — Чего так? — Подзадрало всё это. Через срачи хорошую музыку никогда не напишешь. Даниил был благодарен ему — не за то, что в след за ним покинул гадюшник — за честность. Он уже забыл, каково это, когда люди искренны с тобой. Когда могут спокойно сесть и поговорить без тупого упрямства и нежелания слышать других. — Чем планируешь дальше заниматься? — снова прервал поток его мыслей друг. Продолжать называть Ника другом было также легко, как и прежде. Об этом Даниил даже не задумывался. Впрочем, как и о чётком ответе на заданный вопрос. — Пока нет определённых планов... Уходить в сольное или основывать свою группу, но точно не бросать. — Я тоже. Попробую начать писать своё или прибьюсь к какой-нибудь новой группе. По сути, жизнь продолжается, муза не меняет своё обличье, надо лишь найти новый способ конвертации мыслей в музыку. Мы просто сбросили балласт и идём дальше со свежей головой. — Хорошая фраза. Я возьму для ролика? — Забирай. Даниил встал с качелей, раскачивающихся лишь по одной траектории — неким прообразом мёртвой точки, и глубоко вздохнул полной грудью, полный энергии и желания делать что-то дальше. — Спасибо. Не выйди ты из студии, я бы вряд ли сам решился покинуть Cocktails. — Тебе спасибо, — чуть улыбнулся Даниил. — Если вдруг захочу основать группу... — Можешь знать, что у тебя есть друг бас-гитарист, готовый помочь. Я обещаю не быть мудаком Всё, что любил я когда-то в себе Давай мне руку, скорее, пойдём Выпьем до дна эту горькую пыль