Что может быть суровей суровых будней?

Когда оба стража порядка скрылись, оставив после себя немало беспорядка, Гинтоки залез пятерней в волосы и как можно спокойнее, убрав из голоса дрожащие нотки, чтобы скрыть неподобающее для самурая поведение, сказал: - Пойдемте дальше? Вот тут указатель на халявное мороженое, - мужчина махнул рукой в сторону таблички, гласившей: «Халявное мороженое (и без всякого подвоха). Нет, правда, эта надпись ничуть не подозрительная!» Конечно же, жутко экономичный Шинпачи и всегда прожорливая Кагура услышали только ключевое слово, а к остальному остались глухи. - Значит, не зря я вчера целый день кричала в окно: «Халява, приди!» - девочка победно выбросила в воздух кулак. - Ты молодец, Кагура-тян. Отныне с понедельника по пятницу это твоя обязанность, - похвалил ее Шимура, при этом ничуть не слукавив. В этом свихнувшемся и полном несправедливостей мире нужно хоть чуть-чуть верить в чудеса. Ребята подхватили мужчину под руки и потащили по дороге, ведущей вглубь парка аттракционов. Бесплатная раздача нашлась сразу. Некто в костюме рожка мороженого стоял в окружении табличек с похожими надписями и сильно привлекал к себе внимание. Гинтоки, пожав плечами и подав ребятам знак оставаться на месте, пошел прямиком к ряженому чудику, ловко лавируя в толпе детей, тоже польстившихся на бесплатный сыр в, несомненно, мышеловке. Кагура с Шинпачи кивнули и подняли каждый большой палец: уж кто-кто, а их босс-пройдоха точно выбьет из этого рожка как можно больше. Подобравшись к нему, самурай заметил, что в костюме были лишь прорези для глаз, лица же было не видно. Мужчина требовательно протянул руку, явно демонстрируя поговорку: «Наглость - второе счастье». Рожок замешкался, по крайней мере, так показалось Сакате. - Вам положено немного другое, - заговорил магнит для сладкоежек подозрительно знакомым голосом. Взяв салфетку и фломастер с рядом стоящей табуретки, тот принялся что-то на ней писать. Гинтоки надоело смотреть за махинациями этого рожка, поэтому он протянул и вторую руку. Тому, наконец, удалось нацарапать на салфетке то, что там ему было надо и, вытащив из походной сумки-холодильника мороженое, обернул его в эту салфетку и протянул нетерпеливому «ребенку». - Мне еще два, а лучше двадцать. Зачем мелочиться? - для Гинтоки это был риторический вопрос. Пока несчастный добродетель, обреченно вздохнув, начал проделывать все с начала, серебряноволосый решил посмотреть, что это такое он там накарябал. «Лет через десять вспомни об этом бескорыстном даре и приходи ко мне - мы очистим эту страну вместе. Присоединяйся снова к Джои. Твой меч ждет тебя». - А я уже понадеялся на существование нормальных и добрых людей в стране, а это всего лишь ты, чертов Зура! - заорал Гин, в бешенстве бросая рожок на землю, который возмущенно «фыркнул», встретившись с твердой поверхностью. - Я не чертов Зура, я рожок мороженого, - вежливо поправил Кацура. - Да завались ты! - еще больше взбесился Гинтоки, явственно представив его морду кирпичом в этот момент. - И где твоя нано-утка? Котаро даже не ответил в своей извечной форме, выражая крайнее недовольство. - Элизабет в другой части парка раздает свои мини копии. Саката схватился за волосы. - Все, хватит с меня дозы Зуры. Смотри, будь аккуратнее: где-то тут бегают Шинсенгуми, один злее другого. - Но ты все-таки подумай над моим предложением, - сказал Кацура, вновь включив наивный режим. Гинтоки ничего на это не ответил, он отвернулся и пошел в противоположную от друга сторону. - Молчание - знак согласия? - догнал мужчину его вопрос. Саката обратился к какому-то мальчишке, с особым аппетитом уплетающему мороженое: - Ты только не выкидывай салфетку, ей еще потом можно попу подтереть. С этими словами, которые и стали ответом Кацуре, он вернулся к ждущим его ребятам. Заметив отсутствие добычи, они осерчали и немного попинали его. Гинтоки спасло лишь то, что они были отходчивыми, а потому, уже в скором времени весело переговариваясь, схватили старшего Йородзую за шиворот и потащили по дороге дальше, вытирая таким образом с асфальта пыль и грязь. - Ого, красивый корабль! А он летает? – воскликнула Кагура, указывая пальцем на следующий аттракцион, который они решили посетить. - Ну, не совсем, но думаю, тебе понравится, - ответил Шимура, наблюдая, как работает этот аттракцион, напоминающий огромные качели. Когда те перевернулись «солнышком», мальчик невольно сглотнул. - Гин-тян, ты куда? Шинпачи отвлекся и обернулся назад. Гинтоки выполнял план стратегического отступления. Он медленно полз на четвереньках в противоположную сторону, лелея надежду на то, что про него забудут и оставят в покое. Но не тут-то было! Парень устало вздохнул и закатал рукава. Кагура в символичном жесте размяла кулаки. На мужчину нахлынул приступ паники. Он, стараясь быстрее передвигать конечностями, снова пополз. Зря. Дети схватили его за ноги и рванули на себя. Гинтоки вцепился ногтями в асфальт. Зря. Поломал ногти и чудом не сломал пальцы. - Помогите! - взвыл он, стараясь привлечь к себе внимание прохожих, - хулиганы невинности лишают! Но снующие мимо них люди, завидев странную компанию, наоборот обходили их за километр, моля Ками-саму о том, чтобы ненароком не встретиться с ними взглядом. Поняв, что политического убежища просить уже поздно, Гинтоки сдался и сложил свою буйну голову на землю. - Ну вот, никто ведь не пострадал, - тут же расплылась в улыбке Кагура, по-прежнему не выпуская из рук черный сапог. - Пострадала только моя гордость, - захныкал серебряноволосый. Шинпачи подал знак девочке, чтобы она отпустила Гинтоки, а сам пошел вперед к «кораблю». Рыжеволосая хмыкнула и, подав ему руку, потащила его вслед за парнем. - Аре? Почему меня все еще волокут как мешок с картошкой? Только через пару метров страдальцу удалось встать и отряхнуться. Стоило троице подойти поближе, как их чуть не сбила толпа, внезапно выбежавшая с «корабля», вся перепачканная в какой-то мерзости. Заведующий, имеющий какое-то странное сходство с предыдущим, в отчаянии замахал руками и подбежал к мастерам на все руки. - Это ЧП! - Это, конечно, и так видно, но не кажется ли вам, что мы уже где-то встречались? – Гинтоки склонил голову набок. - Нет, вы не поняли! Посетители в ужасе! - Разумеется, они в ужасе, - закивал Саката, - и сколько вас таких клонов тут ходит? - Я настоятельно вам рекомендую не кататься на этом аттракционе! - О, я поняла, Гин-чан, они все братья, которых мать отправила работать сюда в одно место, чтобы их было удобнее пересчитывать, когда они приходят домой, - Кагура опустила кулак на ладонь. У нее не было сомнений в своей теории. - Нет, Кагура-тян, я думаю, что… стоп. Чем я занимаюсь? – Шинпачи схватился за волосы. Он обратился к мужчине, - Заведующий-нии-чан, так что у вас стряслось? Мы вам поможем, мы же мастера на все руки. Тот облегченно выдохнул. - Тогда вы очень кстати. Понимаете, аттракцион захватил очень неадекватный посетитель. Мало того, что он применил какую-то психическую атаку, так еще и облевал всех остальных. - Меня терзают смутные сомнения, - Гин нахмурился, - а как приблизительно звучала та атака? - Аахахахахахахахахахахахах, - вскинув голову кверху, мужчина залился громогласным хохотом. Самурай сочувственно улыбнулся и положил тому руку на плечо. - Прости, брат, но тут уже ничего не поделаешь. Смирись и живи дальше. Он посмотрел на детей. - А мы уходим. «Еще бы не хватало пересечься с этим придурком Тацумой! И каким, спрашивается, метеоритным дождем его сюда занесло?» Младший состав Йородзуи пожал плечами и поспешил ретироваться вслед за своим кучерявым боссом. - Фух, что-то я устал. Повсюду столько биовампиров ходит, что аж жуть берет, - пожаловался самурай. - Гин-сан, тогда пойдемте в здешний мини-парк. Там есть лавочки под широкими кронами деревьев и красивый фонтанчик, - предложил Шимура. - Знаешь, Пацуан, моя интуиция говорит, что твои слова снова обернуться для нас феерическим попадосом. Знал же ведь, что не стоит сюда идти. Кагура, которая уже плавилась от жары как «фруктовый лед» и шла с высунутым языком, еле передвигая ноги, вспыхнула: - А ну быстро согласился, пока я тебя наизнанку не вывернула! - Фу, какая невоспитанная, - поморщился Гинтоки, - надо черкнуть словечко твоему папику. Дурные гены, - тяжелый вздох. - Гин-сан, пальцем, конечно, показывать некрасиво, но, по-моему, это ты тут главное вселенское зло. Ты подаешь Кагуре-тян дурной пример. Мужчина замахал на него руками, создавая потоки воздуха не хуже вентилятора. - Все, ладно, уговорили. Веди. В том маленьком парке народу не было совсем. Но ответ на вопрос «почему» буквально плавал на поверхности. Это место было окружено мощной убийственной аурой, а ее эпицентром был… - Мать моя парикмахерская… - серебряноволосый приготовился падать в обморок. На одной из лавочек, изредка поднося ко рту кисэру и кривя губы в улыбке так, что оставалось загадкой, как он только себе в процессе челюсть не вывихнул, сидел ни кто иной как… - Шинске?! - О, Гинтоки, - Такасуги выпустил изо рта едкую струйку дыма, - пришел остановить меня? Так знай же, что все твои будущие попытки тщетны. - Но ты же ничего не делаешь, - мастер на все руки был обескуражен. Вид вальяжно рассевшегося Такасуги притупил не только его чувство самосохранения и рефлексы, но и все умственные процессы. Шинпачи насторожился и подергал своего старшего товарища за рукав хаори, чтобы тот не уходил слишком глубоко в себя. Кагура же, еще помнящая свою с этим странным человеком встречу, приготовилась рвать и метать все, что предположительно попадется под руки. - Че приперся, одноглазый бандюга? – произнесла девочка, сделав профессиональное лицо гопоты местного района. - Хороший вопрос, Кагура. А теперь, Шинске, отвечай на него. Если мне не понравится твой ответ, я позову охрану, а лучше Шинсенгуми. Так что выбирай, у тебя есть еще возможность тихо и мирно уйти. Со стороны темноволосого мужчины послышался тихий приглушенный смех. Ситуация его явно забавляла. Серебряноволосого смущало то, что он не мог прочитать по лицу своего бывшего товарища: настроен тот на активные действия или же пришел просто почесать языком. Хотя слово «просто» к этому человеку подходило меньше всего. - Понимаешь, Гинтоки, я устал. Сколько еще пройдет лет, пока я осуществлю свои амбиции? – Такасуги слегка откинулся на спинку лавки. – Мне все время кто-то мешает, когда я уже готов осуществить свой очередной план. - Интересно, кто? – Саката самодовольно усмехнулся, признавая в этом часть и своей вины. Лидер Кихейтая хмыкнул. - Поэтому я решил немного изменить свою политику. Видишь ли, я всегда был настроен сразу на крупномасштабное, и в этом, должно быть, была моя ошибка. - Ого, великий и ужасный признал свою неправоту, - с притворным удивлением протянул Гинтоки. – Шинпачи, какого хрена ты не взял камеру, когда она так нужна? Этот момент нужно запечатлеть, чтобы потом показывать внукам. Шимура познакомил свою ладонь с лицом. - Почему у тебя всегда выходит так, что моя виновность присутствует везде? Ударю ведь сейчас. Такасуги как-то осуждающе посмотрел на стоящего напротив него мужчину. Тот поднял руки и сказал: - Извини, извини, ранимый ты наш, не хотел тебя перебивать. Прошу, продолжай. Снова заполучив внимание, Такасуги заговорил дальше: - Тебя, наверное, интересует, что меня занесло в это жалкое место? – его лицо снова исказила ненормальная улыбка. – Всего лишь сев на эту лавочку, я захватил этот мини парк, следовательно, и людей в нем. - Не хочу тебя расстраивать, - Гинтоки сочувствующе покачал головой, - если тут и был кто, то они все разбежались, только завидев твое лицо – воплощение доброты и взаимопонимания. Как я полагаю, чтобы расширить границы своей новой территории, тебе нужны люди. Но так как сюда никто и не сунется, то сидеть тут тебе еще долгие, долгие час… годы. Йородзуя встал в пафосную позу и наставил на Шинске почему-то не указательный, а средний палец. Скорее всего, этим он хотел ярче показать всю горькую сущность сложившейся ситуации. - Как прискорбно видеть, что твой товарищ постепенно теряет хватку. Вон Сакамото тебя уже переплюнул – целый корабль захватил и напустил ужасу в округе, - правда, о том, что это был аттракцион, мужчина благополучно умолчал. – С планки грозного террориста ты скатился до мадао, хотя и эта вакансия уже занята. Смекаешь, о чем я? Лицо Шинпачи разгладилось. Теперь он испытывал странное, щемящее в груди чувство. - Бедный бандюга, - всхлипнул парень. - Жалкий бандюга, - хрюкнула от смеха Ято. - Пока, бандюга, - повернулся к нему спиной Гинтоки, - я подумал и решил, что ты не представляешь собой угрозы… хотя бы в этот раз. Немного отойдя, мастер на все руки сложился пополам, схватился за волосы и закричал: - Боже мой! Что я только что выслушал? Куда катиться этот чокнутый мир?! Поняв, что серебряноволосый дело говорил, а он сам уже заранее прогорел на своей задумке, Такасуги в отчаянии протянул к удаляющейся троице руку. - Постой, Гинтоки, может, хотя бы скрестим наши мечи? - Нет, спасибо, - резко отрезал тот. - Но наши с тобой фанаты будут счастливы. Я даже позволю пустить себе кровь, если ты поможешь моей репутации оправиться после такого позора. Ты же теперь мастером на все руки подрабатываешь? Поэтому стой и помоги мне! Саката остановился и оглянулся на него через плечо. Теперь засунув палец в нос, чтобы по нему, не дай бог, было видно, что он поражен до глубины души, изрек мудрый совет: - Шинске, ты упорот, иди отдохни или захвати парочку планет, быть может, тогда пройдет, - своим подопечным он тихо прошептал, - уходим по-быстрому, пока он не догадался вскочить с этой чертовой лавки. Те согласно закивали и прибавили ходу. Перешли они на нормальный шаг лишь тогда, когда расстояние между ними и парком стало весомым. Пока Гинтоки бранился на Шинпачи и ругал его на чем свет стоит за все его «гениальные» предложения, Кагура начала понимать, что все-таки что-то тут не так. Мужчина, нечаянно бросив взгляд на лицо девочки, увидел его бледность и с тревогой поинтересовался: - Что с тобой, дурачье унылое? Больно ты притихла. Кагура коснулась пальцами подбородка и нахмурила лоб, что вообще убило Сакату наповал. - Гин-тян, раньше я не была уверена, но теперь точно могу сказать, что нас кто-то преследует, причем с самых главных ворот парка аттракциона. Дили-дили-бом. Ты слышишь, кто-то рядом? Притаился за углом И пронзает взглядом. Послышалась за их спинами зловещая песенка. Йородзуе тут же стало невыносимо жарко – он оттянул ворот рубашки. Все трое повернули головы чуть ли не на сто восемьдесят градусов со скрипящим звуком, словно их шеи давно не смазывали. Гинтоки с Шинпачи покрылись холодным потом и обронили челюсти на землю. Кагура воинственно нахмурилась и с хрустом размяла пальцы. Эта извечная широкая улыбка. Эти яркие волосы со смешно торчащей на макушке прядью. Эти большие ледяные глаза, портящие весь образ наивного ребенка. - Йо, самурай-сан, я все думал, когда же вы меня заметите, - пришелец галантно поклонился. - Камуи! – сорвалась Кагура и уже было бросилась на своего старшего брата, но оказалась в стальной хватке самурая. - Не надо, Кагура, ваши братско-сестринские отношения будете выяснять по будням. - Камуи! – снова закричала она. – Проваливай, это моя планета и мой Гин-тян! - А, так вот что тебя на самом деле беспокоило, - Шинпачи повалился на асфальт. Ято снова зашевелил губами: Дили-дили-бом. Все скроет ночь немая. За тобой крадется он И вот-вот поймает. - Так, все, идемте дальше. Не будем обращать на него внимания - сам отстанет, - Саката взял детей за руки и поволок в сторону колеса обозрения. Но стоило им прибавить шагу, как за их спинами возня тоже стала заметно громче. Через несколько минут таких психических догонялок у Гинтоки первого сдали нервы. Он рванул к аттракциону с такой скоростью, что дети, не ожидавшие этого, оторвались от земли и повисли за мужчиной разноцветным флагом, развеваясь на ветру. Не разбираясь и проигнорировав еще одного Заведующего-нии-чана, мастер на все руки закинул свою ношу в кабину, которая как раз поравнялась с платформой, и сам прыгнул в нее следом. Отдышавшись и утерев пот со лба, мужчина поднял взгляд на их соседей по кабине и чертыхнулся. - Нет, ну я даже не удивлен. Кто у нас тут? Извращенка, злючка и баба-мужик. Сарутоби Аяме, Цукуйо и Ягью Кьюбей сверкнули на него злым взглядом. Гинтоки выглянул из кабины и увидел то, на что рассчитывал – отсутствие этого больного Ято. - Извините, - склонил голову Шинпачи, - мы вас потесним. - Это было так грубо, - ниндзя ткнула Гинтоки пальцем в грудь. - Эй, эй, выше написанные слова автора - наглая ложь! – завопил самурай. – Правильнее будет так: «Ниндзя ткнула пальцем Гинтоки себе в грудь». Он, как ошпаренный, отдернул руку и вытер палец о сиденье. - Какой ты холодный! – тут же возбудилась Са-тян. – Можешь потрогать и не только грудь, ведь я, в отличие от некоторых, тебя в пол вбивать не буду. Страж Йошивары пронзила ее убийственным взглядом. - Что, ревнуешь? Ревнуешь, ведь? – залилась Са-тян истеричным смехом. - Не волнуйся, можешь забирать это похабное животное себе. Дальше произошла цепочка взаимосвязанных событий, начавшаяся с того, что Сарутоби, почти даже не совершая никаких движений, умудрилась обронить очки и оставить это незамеченным. - Иди ко мне, мой кучерявый зверь! – со страстным придыханием она кинулась на Гинтоки. Шинпачи, на которого кинулась Аяме, тщетно пытался убедить ее в том, что она обозналась. Не вытерпев домогательств и выключив вежливость, он начал отчаянно брыкаться. Гинтоки, для которого телодвижения Шимуры не прошли без последствий, получил удар по голове и по инерции подался вперед. Цукуйо показала Сакате, что он подался не туда, куда надо. Отодрав его лицо от своей груди, она швырнула его на соседнее сидение. Кьюбей, сначала решившая не вмешиваться, резко поменяла свои точку зрения, когда ее придавило тяжелым телом самурая. Мозг продиктовал команду: «Нет времени смущаться, бей!» Девушка зарычала и, схватив мужчину за руку, стала раскручивать его над собой под аплодисменты и восхищенный свист Кагуры, Цукуйо и Са-тян, которая уже водрузила на нос очки. Когда у Гинтоки закружилась голова и его затошнило, Кьюбей, не долго думая, разжала пальцы. Серебряноволосый вылетел из кабины: двери-то там низкие, а стекол нет. Девочка помахала своему начальнику ручкой, а Шинпачи принялся голосить и рвать на себе волосы: кто же теперь ему заплатит за последние полгода работы? Три женщины сели обратно и приняли те же позы, что и до появления троицы мастеров на все руки. Лететь было долго и страшно, так как их кабина уже успела достигнуть наивысшей точки колеса обозрения. Мужчина не дал своей жизни промелькнуть у себя перед глазами, так как считал, что и сегодняшнего дня вполне достаточно. Прежде чем упасть, на всем ходу врезавшись в асфальт, и отрубиться где-то примерно на неделю, Гинтоки впервые за несколько часов довольно улыбнулся и облегченно подумал: «Ну, слава тебе, Господи!»