Высшая степень доверия

      Собрать всех вместе за одним столом для Йо уже не кажется так легко, как ему думалось до этого. Рен отказывается идти в бистро Патчей, где они готовили сэндвичи и хот-доги, аргументируя тем, что европейская кухня для него чужда. Анна же твердит, что «не то, что есть, она и в руках не будет держать эту вредную и калорийную пищу!», и смотрит на него взглядом из разряда «И тебе не советую». Остальные же оказываются менее привередливыми, а девушки в их компании, кроме Анны, соглашаются на все озвученные предложения.       Пока они ищут место, куда можно было бы пойти, в их компании успевают потеряться Усуи и МакДэниэл, которые где-то на полдороги разругались и отстали, отчего Тао, как капитану их нерадивой команды, приходится их искать. Киояма хмуро бубнит себе под нос что-то вроде: «И почему же ты притягиваешь к себе такой сброд?» — когда парни все же находятся, на что Асакура только пристыженно растягивает губы в попытке улыбнуться.       Настроение его невесты постепенно ухудшалось, и он лихорадочно старается придумать, как же настроить Анну на мирный лад. Парень знает: если ее что-то не устроит и снова, она может просто развернуться и уйти. А такой расклад ему явно не по душе.       Выход же в сложившейся ситуации находит Джун, довольная и счастливая тем, что разглядела незаметную табличку «Все виды Азиатских блюд» на скромном кафе, и Асакура, увидев в глазах Анны одобрение, с явным облегчением ведет всех к входу в найденное заведение.       Кафе оказывается уютным и не таким людным, как кафе Патчей. Пастельные тона и свешивающиеся с потолка бумажные фонарики напоминают японский стиль, только вот выбор предоставляется гостям: располагаться на стульях или же дзабутонах.       Тао проходится по помещению и садится, закидывая ногу на ногу, на стул, тем самым делая выбор за всю их компанию. Впрочем, никто спорить не стал и просто выбрал себе место. Фауст со своей возлюбленной женой Элизой решают уединиться, выбирая маленький столик рядом с ними, но все находят это решение обычным и не обращают уже особого внимания.       Когда Киояма выбирает себе место, Йо подвигает к ней свой стул и садится совсем рядом, на что та скашивает на него взгляд и стесненно поджимает губы. Лицо парня же светится в удовольствии — ему уже давно не было так хорошо и спокойно. Все его друзья живы и увлеченно переговариваются, сменяя одну тему за другой и обсуждая блюда из принесенного официантом меню. Слева от него Манта с ноутбуком, который, что-то читая с экрана, параллельно поддакивает сидящим около него Рю с Хоро; те в свою очередь переключились на «чисто мужские разговоры». Рядом с ними Чоколав пытается встрять в разговор, но своими шуточками явно попадает не в тему.       В центре, напротив Асакуры, гордо восседает Рен и долго, очень долго сканирует меню на блюда, соответствующие его вкусам. Его сестра заботливо мурлычет над его ухом рекомендации, на что тот недовольно хмурит брови, отмахиваясь. Пирика же около нее, недовольная тем, что ее брат не захотел сесть с ней рядом, пытается привлечь внимание зажатой от неловкости Тамао. Розоволосая опять робеет от большого скопления людей и прячется за списком меню, когда Асакура, по обыкновению радушно оглядывая всех, касается взглядом и ее. После коккури замыкает круг Анна: подперев кулачком щеку и будто бы уйдя глубоко в себя. Выглядит она отстраненной и совершенно незаинтересованной в таких посиделках.       Итако скучающе постукивает пальцами свободной руки до тех пор, пока не натыкается на легкое, трепетное чувство явного вторжения в свою ауру. Она замечает слежку и очевидное желание шамана завладеть ее вниманием. Асакура придвигается к ней непозволительно близко и, хоть и не при чужих людях, но Анна все равно чувствует от этого дискомфорт. Будто бы распознав ее тревожность, Йо пытается сгладить момент: со смешинками в глазах повторяет ее позу, подперев с ее стороны щеку, и комично вскидывает брови. За кулаком видна его расползающаяся шаловливая ухмылка, и Киояма не сдерживает порыва закатить глаза. Его игривый настрой сбивает с толку, но не отталкивает. Она прищуривается, он не смеет моргнуть. Игра в гляделки. И все отходит на второй план, и даже не слышно, что там обсуждает вся их компания.       В голове у Асакуры вакуум, а перед глазами лишь ее лицо с опущенными в смущении ресницами и тонкая ниточка губ, слегка поддетая в уголке.       — Эй! — кричит кто-то.       Йо смаргивает и понимает, что отдаленно слышит голос Хоро.       — Господин Йо? — зовет его Рю.       Он застывает на месте прямо в той позе, с какой невольно тянулся к Анне, следя за тем, как она отворачивается к Тамао и Пирике, словно желая остаться незамеченной. Жестоко оставляет его одного разбираться с тем, что он на мгновение выпал из реальности. Из-за нее.       — М? — рассеянный взгляд и напротив — лицо Рена с иронично поднятой бровью.       — Что будешь заказывать, Йо? — под боком раздается голос Манты, услужливый и понимающий.       — А-а… О! Удон! Удон с говядиной! — на автомате вылетают слова. — А, стойте… а такой здесь делают?       — Ты что, не читал меню? — смеется Чоколав, и его вдруг осеняет: — О! Ты так замечтался, что твой мозг улетел в небо, и так как думать теперь нечем, то и прочитать ничего не можешь! Ха-ха… ха… кха… кхе-е-е… не убивай! Рен, прошу…       Асакура чуть не подрывается на месте в попытке остановить конфликт.       — Рен, да все нормально, оставь его… — подняв ладонь в мирном жесте, просит Йо и с легким испугом в глазах смотрит на то, как Тао душит за горло американца.       — Моя команда должна вести себя прилично! — шипит он в лицо Чоколаву и тянет того за ухо в воспитательных целях.       Усуи прижимается в страхе к крепкому плечу Бокуто. Разбавляет напряженную атмосферу Киояма, флегматично пролистывающая меню:       — Дорогой, здесь есть твой удон. Заказывай, — одобрительно звучит ее голос, — а я, пожалуй, буду диетический салат с тофу.       «Диетический… Зачем? — недоуменно смотрит он на девушку. — Ах, да. Она же все боится потолстеть…».       Шумные разговоры разбавляются постукиванием деревянных палочек о керамическую посуду; все пробуют свои заказанные блюда. Асакура смакует приятно-горячий удон и довольно мычит, когда вслед за лапшой прожевывает кусочки мяса. Ловит мимолетные, завистливые взоры от медиума и быстро кидает в рот новый кусок, прикрыв глаза, прибывая в явном наслаждении от вкуса нежнейшей говядины. Он смотрит, как она ковыряет палочками в своей низкой чашке, пробуя вяло, без аппетита, и мысленно задается вопросом, будто бы обращаясь к ней: «И зачем заказывать то, что тебе не нравится?».       — Может, попробуешь у меня? В моем удоне есть мясо, — заговорщицки выдает шаман, склоняя к ней голову так, чтобы могла услышать только она, завлекая, заставляя посмотреть на себя, — оно очень вкусное, не жесткое — как ты любишь.       — Как ты понял, что мне хочется мяса? — шепчет она и косится.       — Ты просто пожирала меня взглядом, когда я прожевывал кусок. Я заметил… — шутливый тон и несдерживаемая ухмылка в ответ на сурово поджатые губы.       Асакура чествует свою наблюдательность и радуется редкому моменту — его невеста так мило уязвлена от его слов. Она неловко поправляет шарф на шее, но быстро собирается, обернувшись и обдав его холодом своего скудного на эмоции лица. Не мигая, смотрит в его глаза, пытаясь казаться невозмутимой и ни капельки не задетой. Парень выдерживает ее взгляд, но вот выдержит ли она?       — Ну? — тянет он и пододвигает к ней свой удон.       Склоняет голову, испытывает ее на прочность.       — Ладно, — соглашается она со вздохом, и отворачивается, словно оказавшись под давлением его солнечной, ослепляющей улыбки, — только выберу мясо, лапшу я не буду.       Они меняются чашками под непонятливые взгляды всей компании.       — Ммм, — пробует на вкус диетический салат Йо и, морщась, выдает: — А это вообще еда? Тут трава какая-то.       — Может, хватит? — бормочет Хоро, смотря на него с явным недовольством.       Съевшая все мясо из чашки жениха, Анна с подозрением смотрит на напыжившегося северянина. Будто его не слыша, Асакура интересуется у нее, будет ли она доедать и, получая отрицательный ответ, забирает назад свою чашку и накручивает на палочки лапшу, с наслаждением втягивая ту в рот, и с довольным видом прожевывает.       Рен Тао морщится от этой картины.       — Как можно есть с одной чашки? — брезгливо растягиваются его губы в вопросе. — И доедать за кем-то… это же мерзко!       — Рен! — одергивает его сестра и тише добавляет, — она же его невеста…       — И что?! — фыркает Тао, не понимая, где тут вообще нужно уловить связь.       Поставив с тихим стуком уже пустую чашку на деревянный стол, Асакура недоуменно поднимает брови и обращает внимание на Рена, который выглядит отчего-то очень взвинченным и, как ему кажется, оскорбленным.       — Я не считаю это чем-то противным, — удивленно произносит Йо. — К тому же, не это ли высшая степень доверия?       От его слов Анна чувствует, как наливаются теплом щеки, и она зарывается подбородком в свой красный шарф, не замечая Джун, старающуюся прикрыть ладонью умиленно подрагивающие губы. Рен же, рядом с ней, морщит нос и хмуро сводит брови — на лбу проявляется складка. Весь его взор, устремленный на шамана напротив, так и кричит: «Что за чушь ты тут мелешь?!».       — Я так считаю, — продолжает Асакура и с более теплым настроем поворачивается в сторону девушки, — как и Анна, да?       Она со вздохом оттягивает шарф и прикрывает глаза в односложном ответе:       — Да, дорогой.       Ладонь шамана по привычке зарывается в непослушные пряди на затылке. Всегда, когда она говорит это так просто, без стеснения, но мягким приятным голосом — странным для тех, кто ее хоть как-то знает, и таким любимым и родным для него — он просто не может совладать с собой, глупо улыбаясь и безнадежно краснея. Как это выходит и сейчас.       Молчание затягивается, и Йо спешит замять неловкий момент.       — О! А давайте закажем шабу-шабу? — возбужденно, радостно предлагает он всей компании. — Мы же все тут не враги друг другу: никто яда не прыснет…       — А вы знаете, что Тао специализируются на ядах? — усмехается Рен, на что Джун с легкой улыбкой пихает его в бок.       — …так что будем есть с одной чашки. И это не мерзко, — делает упор на последнем слове Асакура и откидывается на спинку стула, назидательно добавляя, — это знак равенства и уважения друг к другу и это определенно сближает людей.       Анна снова зарывается в шарф, только уже для того, чтоб скрыть свою понимающую ухмылку. Тем временем Йо подзывает к себе официанта и делает заказ. Напротив него, скептически растягивая губы в полоску, Тао выслушивает щебетание сестры, ее наставления по поводу того, как сгладить его вредный характер и как не надо разговаривать с друзьями. А Рю с интересом начинает рассказывать всей компании, как в идеале готовят на их родине шабу-шабу, завлекая своей речью и тем самым подогревая интерес к заказанному блюду.       — В нем есть не только мясо, — доходит до Йо шепот с нотками неудовлетворенности.       — Анна, а ты хотела чисто мясное блюдо? — подвигается к ней, заглядывает в глаза.       Девушка, хмурясь, неопределенно хмыкает.       — Ох, прости… — выдыхает он с сожалением, — но оно точно там есть, так что…       — Ваш заказ. Приятного аппетита, — прерывает все разговоры и перешептывания подошедший официант.       — Эй, так оно ведь уже готовое! — восклицает Умемия и таращится во все глаза на большой горшочек с японским супом.       — Совсем не по традиции, — бурчит Анна и с легким раздражением провожает глазами ретировавшегося официанта.       — Может, они не в курсе как его правильно подают? — решает оправдать местных поваров Йо, уже на рефлексе пытаясь найти логичную причину всему необъяснимому. — С одной стороны, это ведь хорошо? Уже все готовое и как же вкусно пахнет, м?       В душе же парень все же остается недовольным сложившейся накладкой: Анна мрачнеет, словно грозовая туча, чуть тронешь ее и получишь разряд из всего накопившегося за день раздражения.       — Меня не особо волнуют традиции! — осклабившись, выдает Хоро и в нетерпении щелкает палочками. — Но я знаю одну: нужно урвать самое вкусное, пока не разобрали все мясо и не оставили в горшочке только грибы с овощами. Берегись народ! Кто быстрее, а?       — Мой варварский, северный друг, так ты только наживешь себе врагов! — в игру вступает Рю, распаляясь от провокации рядом сидящего товарища.       — Говорите, игра «Кто быстрее»? — с азартом загорается Чоколав.       — Эй, ребята! Нам еще не принесли отдельные чашечки! — Пирика с неодобрением оглядывает Чоколава и Рю и задерживает злой взгляд на брате, — Хоро-Хоро, если ты сейчас…       Его глаза блестят от предвкушения. Палочки тянутся к горшку.       — Поздно, сестренка! — злорадно усмехается Хорокей и отправляет выловленный кусок мяса прямо в рот, целиком, и чуть не давится от его размера.       — Эй, так нечестно! — восклицает американец и вытягивает руку с вилкой, специально принесенной для него официантом.       — А ну, посторонитесь! — басом раздается по всему заведению голос Бокуто но Рю.       — Не толкайся Чоко! — шипит Усуи и пытается спихнуть со своей головы руку МакДэниэла.       — Я не могу дотянуться! Ребята… — обиженно бубнит Манта и встает на стул, пытаясь достать палочками до содержимого горшочка.       — Ну что, Асакура, это ли твоя высшая степень доверия? — с издевкой процеживает Рен и скалится, с удовольствием, смакуя растерянное выражение на лице Йо, — где же уважение? Это, наверное, не про нашу компанию, не считаешь?       — Ох, ребята… — Асакура с разочарованием глядит на разворачивающуюся потасовку между друзьями, смотрит на то, как Пирика призывает девочек не уступать ее брату, замечает краем глаза напряженную фигуру Анны и, будто очнувшись, подрывается к центру стола, вытягивает палочки навстречу «соперникам» и чуть не срывается на вопль: — Стойте! Оставьте кусочек и Анне!       Парни, не ожидавшие от их «правильного» друга таких действий, застывают, позволяя Йо совершить задуманное. С победоносным кличем он подхватывает кусок мяса и протягивает его с радостным видом блондинке. На стол капает бульон с протянутого куска. Замерев, Анна смотрит на его палочки перед своим лицом, переводит на него негодующий взгляд, и Асакура улавливает на ее лице вспыхнувшую краску, в душе не понимая: он сделал что-то не так?       — Да ты серьезно?! — в голосе Хоро откровенный шок. — Может, вы еще и покормите друг друга, как голубки?!       Рен не встревает, не прерывает своего сокомандника, а только странно хмыкает и пьет из чашки зеленый чай, следя за реакцией сидящего напротив шамана. Джун с Тамао застывают от невольно накалившейся обстановки, а Пирика же, приподнявшись с места, взрывается потоком возмущения:       — Хоро! Если тебе не везет с девушками, никто в этом не виноват! — в голубых глазах будто кипит бушующее море. — И не надо хамить другим и, о, Духи… завидовать! — взвизгивает она и сердито смотрит на жалкого, по ее мнению, брата. Любимый, хоть и глупый брат после своих слов пал в ее глазах, и от этого она сверлит его взглядом, закусывает со стыда за него губы и обиженно опускается на стул.       — Да просто не надо так открыто показывать, что у тебя есть девушка… — бурчит он пристыженно, больше от обращенного взгляда сестры, чем от раскаяния в собственных словах.       — Пожалуй, соглашусь, — прикрывает веки Рен, и Джун с удивлением оборачивается на спокойно попивающего чай брата.       Хоро с благодарностью (но больше с неверием) смотрит на лидера их команды, а Йо переводит шокированный взгляд с одного на другого товарища.       — Открыто? Разве… — застывшие в его руках палочки с мясом вяло опускаются.       Он что, действительно выглядит, как обезумевший влюбленный, который так и хочет показать свои чувства, привязанность, переполняющие его эмоции всему миру? Разве? Должно ли это означать, что они должны были отсесть, как и Фауст с Элизой?       — Спасибо, я наелась.       От размышлений отвлекает ее голос и звук отодвигаемого стула, Йо поворачивается на поднявшуюся из-за стола Анну, после чего и сам подрывается следом.       — Но, Анна! Ты же толком ничего не съела!       Он тянет к ней руку, хочет притянуть к себе и уговорить остаться, но она легко вырывает свою ладонь, и, скользнув ею по его руке, будто огладив, успокоив, добирается до плеча и надавливает, вынуждая его сесть обратно.       — Ничего. Не засиживайся долго.       И уходит, оставляя лишь призрачное чувство тепла от своих прикосновений, вызывающее у него мурашки по коже и запах — прохладный запах цветков жасмина и теплый, сладковатый аромат своей кожи. У него перехватывает дыхание.       Слышится щелчок закрываемой двери, и он чертыхается, шипит, с обидой ударяет по столу кулаком и откидывается в изнеможении на спинку стула. Затравленный взгляд в пустоту и крепко поджатые губы. Рен смотрит на него исподлобья и видит, как он со злости закусывает изнутри щеку, и сам борется с мысленными извинениями, что так и просятся на язык. Словно слыша его мысли, его терзания прерывает раскаявшийся, нежный голос его сестры:       — Ох, Йо, вышло так некрасиво… прости нас.       — Зачем ты извиняешься, Джун? В этом виноват лишь только мой глупый брат! Извинись сейчас же, Хоро!       Услышав слова сестры, парень распрямляет успевшую сгорбиться в раскаянной позе спину, и смотрит на словно абстрагированного от всего мира Йо, буравившего своим взглядом ближайшую стену.       — Ну, это… не бери в голову, дружище. Я это… сдуру ляпнул, — нервно потирает шею Усуи и шумно сглатывает, когда не видит ответной реакции у Асакуры.       Джун в который раз за этот вечер пихает брата локтем в бок и кивает ему, словно говоря: «Давай, Рен… ты же тоже в этом участвовал» — чем вызывает у него прилив раздражения. Двойного раздражения! Еще и от жара на щеках и скулах, от того, что его так просто, с милым лицом, стыдят при всей их компании. А ведь он так хорошо себя поставил, но сестра и этот чертов Асакура, так и хотят всегда разрушать его образ.       — Тц! — он закатывает глаза, морщится и выдыхает, будто пытаясь успокоить свой огненный нрав, — Асакура, хватит строить из себя обиженного.       Снова локоть сестры и Рен не выдерживает:       — Да извини нас! Все, довольна?!       — Да ничего… — доносится до них тихий голос Йо, который будто бы очнулся от крика китайца.       Он опирается щекой на ладонь, и осматривает всех с усталой, натянутой улыбкой.       — Хорошо посидели. Было весело, — усмехается Асакура и встает из-за стола. Он потягивается, достает деньги из кармана, — этого должно хватить…       Оставляет купюры на столе, и под удивленные взгляды разворачивается в сторону кухни.       — Мастер Йо, а вы разве не за Анной-сан?       — Да, к ней, — кивает он Рю и расцветает мечтательной улыбкой, — но не могу же я с пустыми руками?       Рен с прищуром буравит его удаляющуюся спину, и слышит тихий, робкий шепот своего нерадивого напарника:       — И все же, это хвастовство…       И как бы гордость ни кричала, что поддакивать такому отмороженному негоже для наследника Тао, парень все равно кивает, полностью с ним соглашаясь.

***

      Йо облизывает пересохшие губы и пытается сдержать рвущуюся наружу улыбку, отчего выходит только мелкая улыбочка на поджатых губах, но ямочки на щеках все равно проступают против воли. Он не топчется у порога ее комнаты, вовсе нет, он только прислушивается к звукам и настраивается. А настрой сам по себе отчего-то хороший. Парню так не терпится увидеть, насладиться ее реакцией, что костяшки пальцев уже отбивают ненавязчивый ритм, стуча в дверь, призывая хозяйку комнаты скорее к нему выйти.       И дверь открывается, показываются из щели ее умные, светлые глаза и, узнав гостя, она открывает дверь нараспашку и опирается плечом на дверной косяк своей комнаты. Он делает то же самое, только со стороны коридора, и заглядывает ей в глаза, получая в ответ ее заинтересованность.       Он подмечает — она только из ванны. Вся окутана легким запахом купальни и цветочного шампуня, что исходит от ее влажных волос. Асакура вдыхает с наслаждением все это разнообразие запахов, что приятно щекотало обоняние и прикрывает глаза, облокачиваясь щекой о стену.       — Я пришел извиниться, — мягко начинает он и выдыхает, — я вел себя очень несдержанно, я признаю это. И тем самым тебя поставил в неловкое положение.       Виновато поджимает губы, нервно сглатывает и с надеждой смотрит на нее, пытаясь распознать настроение, прикидывая, можно ли и дальше идти по плану, не боясь внезапной вспышки ее гнева или же ее отказа от запланированного им вечера.       — Асакура, ты меня удивил сегодня, — с усмешкой делится Анна и с хитрецой в глазах продолжает, — что на тебя нашло?       Ее поза становится уверенной, руки по привычке скрещиваются на груди, а подбородок так и ждет того чтобы приподняться в превосходстве. И Йо думает, что нет ничего плохого, если так оно и случится, когда он честно сознается ей в своей слабости.       — Да я просто вел себя как влюбленный дурак, — жмурится он в улыбке и чешет за шеей.       Анна смотрит на него в изумлении несколько секунд, а когда его глаза находят ее, она опускает ресницы, борясь с таким ненавистным ей смущением. Ей хочется на него смотреть, хочется видеть такую любимую мимику на его лице, долго, не отрываясь, но проклятое тело и психика со своими комплексами и недостатками кричат о том, что к такому нужно еще привыкнуть. И она привыкает, постепенно, но пока выходит так — с горящими щеками и неловкими взглядами в ответ на его внимание. Да кто бы мог подумать, что она будет что-то такое испытывать с ним? Да и как он мог так научиться играть на ее нервах и чувствах?       — Кстати, парни извинились, — пытается он снова привлечь ее внимание, — и может, даже Хоро прав… может, мое поведение действительно выходило за рамки посиделок с компанией. Ведь я был со всеми, а не только с тобой. Хотя, я поймал себя на мысли: хоть я и позвал всех, я больше всего хотел побыть наедине с тобой, Анна.       Его новое откровение, и у нее перехватывает дыхание. Девушка застывает в оцепенении от его слов, не зная, что на это ответить, как подобрать слова, чтобы не разрушить легкий, приятный трепет от данного момента, чтобы не задеть его, милого, внимательного, своей возможной колкостью, но он не требует слов в ответ. Асакура только прислоняется головой к ее лбу, и заглядывает в глаза, выдыхая:       — Можно мне побыть с тобой?       Видя ее замешательство, шаман отрывается от нее и пытается уточнить:       — Я только с чистыми намерениями! — заверяет он ее, на что Анна глядит на него со скепсисом, — Да, да… и не смотри так. С чистыми намерениями и-и-и… мясом!       Его рука, что прятала ранее за спиной сверток, закутанный в тканевые салфетки, выходит из укрытия и показывается Киояме.       — Мясо? Это что, шабу-шабу? — удивленно смотрит она на завернутую посуду с блюдом. — Зачем ты…       — Нет, это мясо на гриле и парочка соусов, — довольно поясняет он, — попросил поваров приготовить чисто мясное блюдо. И, как это, «зачем»? Весь вечер только и бубнила — «мясо», «мясо»… а потом ушла, так ничего толком и не съев.       Асакура отмечает, как по детски, возмущенно морщится ее нос и мимолетно надуваются щеки. Быстро, чтобы успеть до того, как она вскипит окончательно, проскальзывает в комнату без оговоренного разрешения, и слышит, как она топает ногой, хлопая при этом дверью. Парень различает в ее приглушенном бормотании тихое, с шипением «чертов Асакура», и выжидает ее реакции, когда она оборачивается и видит его, обустроившегося на ее футоне, с большой открытой дымящейся чашкой горячего, ароматного мяса.       — Идем ко мне, Анна! — расплывается он в улыбке, и застывшая Киояма к своему стыду замечает рвущуюся мысль протеста: она не хочет его «чистых намерений». Тем более, когда все так красиво подано в постель: горячее мясо и, немного погодя (если она проявит инициативу, и он поддастся, а он поддастся — она в этом не сомневается), такой же Йо Асакура.       — Хорошо, я иду… — выходит с придыханием, и она одергивает себя, мнет подол платья и закусывает губу, в дурной привычке оттягивая кожу зубами.       Но он, увлеченный делом, не обращает на это внимания, копошась в салфетках и вытягивая из одной пару палочек.       — Знаешь, а мне понравилась идея Хоро, — со смешком доносится до Анны, и она садится на футон напротив него, выгибает в вопросе светлую бровь, — ну… чтобы покормить друг друга.       — А, что ты и хотел сделать, вылавливая для меня огромный кусок говядины, — хмыкает девушка.       — Я не специально! — его честный ответ, — но, да, как-то это неловко получилось… но я хочу исправиться!       Парень в энтузиазме берет палочки, и Анна с удивлением следит за его манипуляциями. Йо подцепляет один кусочек мяса из полной дымящейся чашки и окунает его в маленькую соусницу. Сглатывает, когда протягивает ей угощение с немой просьбой во взгляде, и она видит, что он мечется в мыслях сомнениями по поводу правильности своих действий.       — Попробуй… — робкий шепот. Боязнь отказа.       Киояма с удовольствием отмечает его покрасневшие скулы и не сдерживает усмешку от сравнения — он тоже весь как на иголках, боится сделать что-то не то, но старается быть внимательным, всеми способами сделать ей приятное.       Стекающая капля соуса с протянутого для нее мяса не успевает упасть на простыню: Анна подцепляет ее языком, и смотрит на Асакуру — застывшего, ошеломленного, с раскрытым ртом, когда она полностью берет кусок в рот и с нескрываем наслаждением пробует на вкус.       — Ох… — не сдерживается он, и мысленный поток обрушивается на его замутненный разум: «Как же так эротично можно есть мясо?! И теперь ясно почему этого не следовало делать при всех! Дурак! Я этого не хотел! Я бы не вынес, если бы ее кто-нибудь увидел вот такой…».       — Спасибо за угощение, — словно сквозь вату, доходит до него елейно-издевательский тон.       И пока он пребывает в откровенном ступоре, девушка берет себе другие палочки и с довольной ухмылкой, не смотря на него, приступает к еде, макая кусочки прожаренного мяса в разные соусы.       Привлекает же его внимание ее тихое, довольное мычание, и Асакура сразу же расслабляется, в удовлетворении закидывая руки за голову.       — Вкусно? — с радостью в глазах смотрит на нее и усмехается на ее тихое «угу», — как же приятно видеть тебя довольной, Анна! Надо почаще такое устраивать, а…       Ее палочки требовательно оказывают рядом с его лицом.       — У нас же все по-честному, да? Открой рот, дорогой.       Янтарные глаза сужаются, жадно впитывая его смущение.       — А-Анна… это…       — Что? Неловко? — выгибает она бровь и добавляет, — быстрее, хочешь запачкать всю постель соусом?       — У меня не выйдет, так как у тебя… — сконфуженно объясняет он и нервно облизывает губы.       — Попробуй, Йо… открой рот и высуни язык, а я просто тебе положу на него мясо, — уговаривала его девушка, пододвигаясь к нему все ближе.       — Звучит слишком просто, но на деле… — сглатывает он, но видя ее требовательный взгляд, со вздохом сдается, — Хорошо, Анна.       Он раскрывает губы, дико краснея и проклиная себя за то, что сам такое ей предложил, но Анна заинтересованно блуждает по его лицу, распаляя, разбивая барьеры, и он поддается, поддевая кончик мяса зубами, и быстрым движением отправляет его в рот, счастливо жмурясь от яркого вкуса и довольного «хм» от его невесты.       Асакура раскрывает глаза и неожиданно видит ее лицо совсем близко, замирает, когда ее большой палец проходит по его губам, собирая прилипшие кунжутные зерна от соуса, и не сдерживает хриплого выдоха, когда она этот самый палец обхватывает губами и облизывает, втягивая себе в рот.       Шаман сглатывает, смаргивает наваждение и окончательно понимает:       — Кажется, я сегодня с ночевкой… — не вопрос, но и не утверждение. Осторожничает.       — Я не против, — просто отвечает Киояма и в подтверждение своих слов пододвигается к нему вплотную, зарываясь ладонью в его волосы на затылке, — но, дорогой, а как же твои «чистые намерения»? — но не удерживается от издевки.       — Ах, да… — разочарованно протягивает он и роняет голову ей на плечо, чуть ли не завывая: — Бли-и-ин…       Обиженно бормочет что-то про «совращает, когда не надо» и будто в компенсацию для себя блуждает руками по ее телу, притягивая Киояму ближе, теснее к себе. Она не выдерживает, и на губах распускается злорадная, белоснежная улыбка превосходства, власти над ним. Но Йо не видит, зарываясь лицом ей в шею, пользуясь таким удобным случаем незаметно вдыхать, наслаждаться запахом ее тела. Уняв рвущиеся наружу смешки, Анна лениво рассматривает скользящие сквозь ее пальцы пряди его волос, и тихо предлагает:       — Может, просто опустим твое заявление?       — Тогда это будет выглядеть так, будто я не сдерживаю собственных слов, — приглушенное бурчание около ее уха и Киояма закатывает глаза.       — Хорошо, — со вздохом соглашается медиум и ехидно добавляет, — значит, ты будешь соблюдать свои «чистые намерения», а я же, не ограниченная таким обещанием, вольна делать все, что мне захочется.       Его унывающая фигура распрямляется, и лицо парня, покрытое яркой краской, пятнами, переходящими на шею, с ошеломлением и неверием всматривается в хитро прищуренные глаза Анны. Непослушные губы парня пытаются что-то вымолвить, но она накрывает их указательным пальчиком.       — Но это после, — бескомпромиссно выдает девушка и убирает с его губ палец, оставляя Асакуру в растерянности. — А пока давай есть наше мясо. А то оно совсем остынет.       — А-а… ох, да… хорошо, — теряется парень в мыслях и ощущениях, но быстро приходит в норму, когда видит Анну, довольно поедающую его принесенное блюдо. — Как же хорошо, что я принес тебе это, м?       Она кивает и застенчиво отводит глаза, когда Йо задерживает на ней долгий, изучающий, но до крайности счастливый взгляд. Он мысленно благодарит бестактного Хоро и думает: сложился бы у него такой же замечательный вечер с Анной, если бы его завистливые друзья повели себя иначе?       Прерывает его мысли легкое касание Анны к его щеке и ее тихое:       — Спасибо, дорогой, было вкусно.       Она пододвигается и увлекает в долгий, жаркий поцелуй, и он улыбается ей в губы, почти смеется. Это еще только начало вечера, все интересное впереди, но… он уже знает — поцелуй со вкусом жареного мяса ему точно запомнится надолго.