Сигарета мелькает во тьме, Ветер пепел в лицо швырнул мне, И обугленный фильтр на пальцах мне Оставил ожог. Ты со мною забудь обо всём, Эта ночь нам покажется сном, Ты возьмёшь меня и прижмёшь, Как родную дочь! О-о! Нас окутает дым сигарет, Ты уйдёшь, как настанет рассвет, И следы на постели напомнят Про счастливую ночь. Лирика — Сигарета мелькает во тьме
Беверли вновь сидит в кабинке женского туалета, снова чувствуя себя одинокой в этом мире. Между ее губ вновь зажата очередная сигарета, уже не первая выкуренная за весь этот день. На белоснежную блузку и джинсы падает пепел, едва заметно оседая на ткани, но девушка его стряхивает. Вновь зажимая сигарету между губ, Беверли оставляет на ней следы светло-персиковой помады. Девушка смотрит на свои ногти, покрытые красным лаком. Не часто Беверли позволяет себе такие радости, как помада и лак на ногтях, но сегодня она сделала исключение. Девушка вновь делает затяжку, выдыхая густой клубок сигаретного дыма в воздух. Прозвенел звонок на урок, но она как сидела, так и осталась сидеть. За окном барабанит дождь, а это предпоследний урок. Беверли не представляла себе как собирается идти домой, но эти мысли не особо её заботили. Что там дома? Отец. Этот мерзкий. Противный. Вызывающий у девушки приступ рвоты, мужчина. Она ненавидела его, ненавидела свою мать за то, что она произвела ее на свет благодаря этому человеку. Каждый день она возвращалась со школы домой с чувством страха и отвращения. Беверли ведёт пальцем по стене кабинки, высматрывая ругательства, написанные в её адрес «Беверли Марш — шлюха, потаскуха, тварь, мразь, прошмандовка», и другие неприятные ругательства, из-за которых порой хочется плакать. Она не понимала этого отношения к себе. Хотя, чему тут удивляться? Ведь в Дерри нет нормальных людей. Один сказал — другие подхватили. Девушка уже не помнила от куда пошли эти оскорбления и ругательства в её адрес. В любом случае, оправдать свое имя она уже не сможет, ведь как это сделать, если весь город считает тебя шлюхой? Сигаретный фильтр обжег ее палец, и Беверли затушила окурок о стену кабинки. Выйдя из неё, она бросила свой рюкзак на пол, и подошла к зеркалу. Она запустила пальцы в свои огненные локоны и тяжело вздохнула. Девушка до сих пор помнила: Жар твоих волос — угли в январском костре. Я в нём сгораю. Беверли вновь вздыхает, вспоминая кто отправил эту открытку. Бен. Но она не могла быть вместе с ним. И эта причина была на её запястьи, перевязаном чёрным платком. Слегка ослабив узелок и отодвинув ткань, она смотрит на татуировку ярко-красной розы. У Бена нет такой. Он не её соулмейт. От одного слова «соулмейт» Беверли хочется блевать. Лишь сигаретный дым ее успокаивает при мыслях об этом. Она прячет татуировку, чтобы никто не увидел этого. Порой девушке кажется, что она даже не хочет искать свою родственную душу. Беверли возможно даже боялась этого. А всё из-за него. Девушка вновь закуривает сигарету, и на фильтре снова остаются следы от помады. И Беверли не думает о том, что стоило бы подкрасить губы снова. Она думает о своём соулмейте. Впервые после своего шестнадцатилетия. Впервые за эти месяцы она позволила себе представить его, его образ. Каким он будет? Иногда Беверли думала о том, как её может кто-то полюбить с такой репутацией. А всё из-за Патрика Хокстеттера, любящего лапать девчонок в коридорах школы. Беверли вспомнила как он орал те самые слова, которые написаны на стенах кабинки, ей вслед после того, как она врезала ему коленкой в пах и убежала. Низкий поклон Грете Кин за то, что их распространила. Стерва. Звенит звонок на перемену и девушка затушивает уже почти выкуреную сигарету о подоконник. Ментоловая жвачка оказывается у неё во рту, после чего она взваливает на плечи рюкзак и выходит из женского туалета. Беверли идёт по коридорам школы, все-таки принимая в свою голову мысли о том, что не мешало бы подкрасить губы. Открыв свой шкафчик, девушка бросает на пол рюкзак и смотрится в зеркало, повешанное на дверцу. Беверли проводит одну линию, потом вторую, и вот ее губы снова покрыты светло-персиковой помадой. Но потом она чувствует холодящий кожу взгляд на своём затылке. Девушка уже догадыватся от куда он идёт. В зеркальной глади виднелись отражения банды Бауэрса за спиной Беверли. Генри — псих и главный хулиган школы, Патрик Хокстеттер — ненормальный идиот, вечно машущий перед лицами детей балончиком с зажигалкой, Белч Хаггинс — здоровенный толстяк, любящий испускать всем на ухо свою фирменную отрыжку, и… Виктор Крисс — блондин с модной стрижкой. И почему он все время казался ей каким-то ну уж очень странным. С виду был приличным парнем, а связался с такой компанией. Беверли поворачивает голову на бок, боковым зрением разглядывая парня. Худощавое телосложение, блондинистые волосы, красивое лицо, и… Бездонные карие глаза. Такие красивые, что утонуть в них хочется. Беверли сжимает глаза, а потом широко их раскрывает, глядя на своё отражение в зеркале. Она что, действительно об этом подумала. Нет! Нет, об этом и речи быть не может! Она и Виктор Крисс? Смех и только. Если хочется людей посмешить, то лучше идти тогда в цирк работать. Нет, это место не вариант. После победы над Пеннивайзом Беверли терпеть не может клоунов. Она чувствует, что если увидет даже обычного, то с ней случится истерика. Словно тот случай оставил в ней душевную травму. Собственно, так оно и было. Но Беверли знала, что после такого её уже ничто не напугает. Пусть даже это будет так ненавистная девушке банда Бауэрса, которая буквально прожигала её сейчас ехидным, и… Противно осознавать, что похотливым взглядом. Она действительно похожа на шлюху? Противно. Как будто она создана только для плотских утех, только для грязи. Именно так видимо её представляют эти парни, а хочется… Понимания, ласки, заботы. Всего, что хотят девочки в её возрасте, и это вполне нормально. — Эй, шлюшка, а ну-ка иди сюда! Надо поговорить по душам! — раздался сзади мерзкий и насмешливый голос Бауэрса. Девушка подняла голову, а глаза расширились, из них вот вот могли потечь слёзы. Неужели ей прямо сейчас обидно от этих слов? Беверли сама себя не узнала. Она опустила голову, а по щеке действительно скатилась мелкая слезинка. Только сейчас она заметила, что не затянула узелок на своём платке. Она вновь отодвигает его и смотрит на татуировку. По мере того как банда Бауэрса приближалась к ней, девушке всё больше и больше становилось похуй на себя и на то, что она возможно не встретит своего соулмейта. Когда они были уже совсем близко, она натянула платок обратно и затянула узел покрепче. — Я что, непонятным для тебя языком говорю, Марш? — Че вам от меня надо, кучка насекомых-паразитов?! — все, больше сил терпеть у неё не было. — Че ты вякнула, потаскуха? — рявкнул Бауэрс, схватив ее за шиворот блузки. — Умная самая тут? А получить по размалёванной роже не хочешь? — Генри, отвали от неё! — раздался сзади знакомый голос, а потом парня дернули за руку и он отпустил Беверли, которая упала на пол. Девушка подняла голову и увидела стоящего рядом. Виктор. Он что, действительно за нее заступился? Она сейчас не спит? Беверли начала кашлять, ибо из-за того, что Бауэрс держал за ворот блузки, он давил ей на горло. Она подняла голову. Крисс смотрел на неё с презрением и ноткой жалости, скрестив руки на груди. Его дружки и все остальные в коридоре смотрели на него разинув рты. Парень начал приближаться к девушке. Беверли отползала к стене, ёрзая ногами по полу. Если перед Бауэрсом она набралась хоть капли смелости, то здесь ей почему-то стало по настоящему страшно. Виктор подошел к ней, схватил за руку и поднял на ноги. Она уже думала что все обошлось, как вдруг парень схватил ее за талию и перекинул через плечо. На лоб вылезли не только её глаза, но и глаза всех кто это видел. — Я сам ею займусь, ясно вам? — выпалил Виктор, и пошёл по коридору, придерживая девушку за ноги. — Пусти меня, ублюдок! Сволочь, не трогай меня! — истерично орала Беверли, колотя руками по его спине. — Рот закрой, или хуже будет! — крикнул Крисс, после чего с силой шлёпнул ее по ягодице. Девушка подняла голову, не ожидая такого поворота. Виктор был самым младшим в банде, и не часто позволял себе такое обращение с девушками, а только гонял мелкоту. Именно поэтому его дружки смотрели ему вслед с уважением. Беверли продолжала колотить руками по его спине, за что получила ещё два смачных шлепка по заднице. Когда она поняла, что попытки вырваться уже бессмыслены, она просто повисла на его плече, подперев щёку одной рукой. Она не знала куда он ее тащит и ей было уже как-то похуй. Только все равно было страшно, ведь непонятно что он собрался с ней делать. Виктор спустился на первый этаж под лестницу. Здесь валялись скуренные бычки, и… В некоторых местах что-то резиновое со странным белым содержимым, о чем думать противно. Парень бросил девушку на пол, а сам присел на корточки. Беверли вновь отползла к стене, поджав ноги. — Что ты собираешься со мной делать? — Успокойся, дура! Ничего я с тобой не буду делать! — он достал сигареты и закурил. — Ну и нахрена ты меня сюда тогда притащил? — Спасибо скажи, детка, за то что спас тебя от своих друзей, иначе не сладко бы тебе сейчас пришлось. — С чего вдруг такая забота? — недовольно фыркнула Беверли, скрестив руки на груди. — Слушай, заткнись уже, а? Не действуй мне на нервы, дорогуша! Девушка резко выдохнула, положив руку себе на голову. С одной стороны ведь да, он спас её. Но на кой-черт ему это надо? Или он захотел сделать ее своей персональной игрушкой для плотских утех? Ага, не дождется! Беверли достает свои сигареты и тоже закуривает. Она выдыхает клубок дыма, иногда поглядывая на Виктора. Его покрашенная шевелюра слегка блестит в полумраке под лестницей из-за совсем слабо проникающего света. На улице всё так же барабанит дождь. Она, не зная почему, встала и села рядом с ним. Он с легкой усмешкой оценил её взглядом, после чего продолжил курить. У него сигареты с запахом ментола. Это Беверли даже сквозь дым своих сигарет чувствует. Она продолжает разглядывать его, выдыхая сигаретный дым в пустоту. Никогда девушка не думала, что будет курить в его компании. — Но я повторюсь: на кой черт ты меня спас? — Считай, что я тебе дал вторую жизнь, дорогуша. Да и самому плюс. Статус повысил, ведь я ни разу с девушками подобного не делал. Теперь пацаны точно будут ещё больше уважать. — Ну конечно. Вам ведь подхалимам только статус поддерживать. И как вы это делаете? Избиваете младших и насилуете девушек? Отличный способ поддержания статуса! — Следи за языком, дорогуша, а то отрежу! Со мной тоже шутки плохи! Беверли закатила глаза, и продолжила курить сигарету, которая с каждой затяжкой становилась всё короче. Она вновь обратила внимание на Крисса. На нём была кожаная черная куртка, закрывающая его запястья. Татуировки не было видно. Или ее уже нет. Может он уже нашёл своего соулмейта? Или так же как и она прячет татуировку, чтобы никто не видел её? Сигарета уже стала короткой и девушка затушила ее о бетонную плитку, кинув куда-то в темный угол. Прозвенел звонок и она уже хотела идти, но кое-кто не позволил ей это сделать. — Куда собралась, дорогуша? Я тебя разве отпускал? — А ничего так, что уже урок начался? — фыркнула Беверли. — Будешь сидеть тут до тех пор, пока я тебя не отпущу! — он выделил акцент на «я». — А не пойти бы тебе в зад, Крисс? Слишком много всё-таки на себя берёшь! Беверли развернулась и ушла из-под лестницы, гордо расправив плечи. Виктор лишь усмехнулся, смотря ей вслед. А она не такая, как другие девушки. Она смелая, лучезарна, интересная, гордая и знает себе цену. Он таких любит.***
С того момета прошёл порядка месяц. Беверли точно не считала. Но за это время она насчитала не один десяток встреч с Виктором. С того дня он начал проявлять к ней повышенный интерес. Они уже не один раз пересекались в курилке, сверля друг друга взглядом. Изредка он делился с ней сигаретой или давал зажигалку, когда она забывала свою. Но Беверли не особо льстило его внимание. Наоборот даже раздражало. А потом она начала находить в шкафчике, рюкзаке или кармане платья записки или конфеты. В те моменты не трудно было догадаться откуда ветер дует. Но в последнее время она признавалась самой себе, что с другой стороны это даже приятно. Ведь после Бена, да и вообще ещё никто и никогда за ней так не бегал. А бегает ли он вообще? Может он делает это для того, чтобы просто поиграться с ней? Под конец учебного дня девушка сидела на заднем дворе школы и курила. Снова зажимая сигарету между губ, оставляя на ней следы от всё той же светло-персиковой помады. Ветер развивал её короткие рыжие волосы, а пепел падал на тёмное платье. Беверли ослабляет узелок и отодвигает чёрную ткань в сторону, вновь разглядывая татуировку красной розы. Девушка заметила, что в последнее время её начало сильно щипать, а позавчера она и вовсе загноилась. Это очень пугало девушку, но она лишь тяжело вздохнула, затянула узелок обратно. Сигарета стала короткой и Беверли выкинула окурок. Она поднялась с земли и взяла свой велик, чтобы поехать домой. Погода была не из самых приятных, поэтому девушка тысячу раз пожалела о том, что не взяла с собой кофту. Холодный ветер сильнее обжигал её щёки, поэтому Беверли крутила педали ещё быстрее, чтобы поскорее оказаться дома. Только во из-за холодной пелены закрывшей её глаза, Беверли совершенно не видела что происходит на дороге. Колесо наткнулось на лежащий на асфальте гвоздь, и оно лопнуло. Девушка с визгом несётся по дороге, пока велик не врезается в бордюр и она перекулившись не падает на землю, на мокрую траву. — Ну просто блеск! Беверли еле еле поднимается с земли, посмотрев на своё платье, испачканое травой. Она пытается поднять свой велик, только не представляет как будет тащить его домой. Колесо то лопнуло. — Эй, Марш, у тебя какие-то проблемы? — раздался знакомый насмешливый голос. Подняв взгляд, Беверли видит машину Хаггинса, и сидящих в ней четветверых ублюдков. Она заказывает глаза, пытаясь поднять велик. — А вам какое дело? Едьте куда ехали! Все сидели спокойно, пока Виктор не засмеялся и не вылез из машины. — Давай я тебе помогу. — сказал он, подняв её велик. — Слышь, отвали от меня! Сама справлюсь, не маленькая! — Я разве у тебя спрашивал? Крисс поднял её велик и пошёл вперёд. Беверли раскрыла глаза по пять копеек, но пошла следом за ним. А точнее она шла впереди, ибо всё-таки Виктор не знал где она живёт. Парень смотрел на её платье которое на попе испачкалось травой, и облизывал губы. Все таки необычная она девчонка. На все его подарки и подкаты посылала его на все четыре стороны. Именно такие гордые и трудно доступные ему нравятся. Девушка подходила к дому и молилась всем богам мира, лишь бы отца на было дома. И она вздохнула с облегчением, когда увидела на входной двери записку от отца о том, что его вызвали по работе на 3 дня в другой город. Она открыла дверь, позволяя Виктору занести в дом её велик, а сама направилась к себе в комнату, чтобы переодеться. Стоя перед зеркалом, она медленно растёгивала пуговицы на своём платье. Только она хотела его снять, как увидела в отражении зеркала довольно улыбающегося Виктора, опирающегося на дверной косяк. — Тебе тут стриптиз-клуб что-ли? Отвернись! — фыркнула девушка. Крисс усмехнулся и вышел из комнаты девушки. Беверли стянула с себя платье, оставшись в одном нижнем белье. Она достала из комода чёрную майку на брительках и серые шортики. Всё это надев, она поправила причёску и вышла из комнаты. Девушка скрестила руки на груди, а её лицо приобрело возмущённое выражение, ибо Виктор расселся на диване прямо как барин. — Нууу… Может чаю? — предложила она. Крисс улыбнулся и одобрительно кивнул. Беверли вышла из гостиной и пошла на кухню. Она поставила чайник на плиту, а из буфета достала печенье с шоколадом, положив его на стол. Виктор вышел к ней и сел за стол. Он с удовольствием наблюдал как она как она носилась от одного шкафчика к другому в столь сексуальном наряде. Как доставала то чашки, то сахарницу, то пакет с чаем. Когда чайник закипел, Беверли сделала им обои чай и села за стол рядом с ним, поставив чашки. Он взял одну печенюшку, запивая её чаем, и продолжая смотреть на девушку. Когда она наклонилась, из-под майки было видно её пусть и маленькую, но красивую грудь. — Че ты на меня пялишься? Девушек никогда не видел? — фыркнула она, отпивая из чашки. — Знаешь, ты такая необычная. Такая дерзкая и стойкая. Необычная короче. — Стойкая говоришь? — сказала Беверли, после чего резко поставила чашку на стол. — Да ты вообще знаешь как я живу? Знаешь какой мой отец? Я каждый день из школы ухожу с чувством страха, и ты говоришь что я стойкая? — Ну, за этот месяц я много чего о тебе узнал! — Брось, ты ничего обо мне не знаешь! Девушка резко встала из-за стола, и подошла к окну, обняв себя руками. Видимо только сейчас Крисс понял, что всё что он знал про неё до этого момента — это всё маски. Дома у неё такая жизнь, что наверно умереть хочется. Он встал из-за стола и подошёл к ней. Беверли продолжала смотреть в окно, не обращая на него никакого внимания, лишь шумно выдыхая. — Я конечно ничего не знал о твоей жизни дома, поэтому не вижу смысла того, что ты на меня накричала. Ты могла бы уже давно прогнать меня, раз тебя так раздражают мои слова и присутствие. — Виктор улыбается. Он берёт Беверли за подбородок и поворачивает её голову к себе. — Но я всё ещё здесь. Марш молчит. Она действительно не знает, что сказать, но это никак не даёт смущению брать верх, а потому Беверли смело смотрит в ярко-карие глаза Виктора. Криссу ответ в общем-то и не нужен: он уже знает всё сам. Парень наклоняется к девушке и шепчет ей на ухо: — Ты не хочешь, чтобы я уходил. Беверли прикусывает нижнюю губу и слабо кивает, но и этого достаточно. Виктор целует её в губы. Сначала поцелуй робкий — парень мнёт, посасывает столь мягкие и нежные губы, проводит языком по ряду зубов девушки, но когда последняя открывает рот, язык Виктора тут же проскальзывает в него и сталкивается с кончиком языка Марш. Поцелуй становится глубже и настойчивее. Он превращается в более страстный, и желание того, чтобы этот момент длился как можно дольше, только обостряется. Так влажно и горячо, что Беверли не выдерживает и издаёт тихий стон. Она чувствует, как руки Виктора обхватывают её за талию, и теперь девушка крепко прижимается к нему. Парень на секунду разрывает поцелуй и, отстраняясь, смотрит в затуманенные глаза девушки. Губ касается довольная улыбка, и парень снова целует её. Беверли ощущает, как сильно прижимается своей грудью к груди Крисса. И это, чёрт возьми, дико заводит, особенно в сочитании с этим сладким и головокружительным поцелуем… Виктор полностью поворачивает девушку к себе лицом и прижимает ту к стене, не прекращая поцелуя. Нога блондина оказывается между ног рыжей. Он поднимает Беверли за бёдра и начинает целовать её тонкую длинную шею. Марш прижимается затылком к стене и рвано дышит, хватая ртом воздух. Сердце бешено колотится в груди, готовое разорвать грудную клетку и вырваться наружу. Беверли впивается пальцами в плечи Виктора и издаёт хриплый стон, когда тот прикусывает зубами нежную кожу в области шеи. Крисс проводит языком вдоль шеи, до самой мочки уха, а потом, крепко держа Беверли за бёдра, отходит от стены и направляется в сторону комнаты. Парень ставит девушку на ноги и прижимает к себе. — Кажется, — руки медленно тянутся к верёвочкам на шортах. — нам это больше не нужно… — Да, да… Быстрее. — шепчет Беверли и прикрывает глаза. Виктор усмехается и откидывает шорты, а потом вновь припадает губами к такой соблазнительной шее. — Терпение, моя лисица. — шёпот, кажется, обжигает кожу, заставляя рыжую в который раз шумно и так возбуждённо вздохнуть. Виктор опускает брительки майки вниз, а потом стягивает её с хрупких плеч. Майка падает на пол, оставляя Марш в одном нижнем белье. У Беверли до безумия красивые ноги, и Крисс, опуская взгляд, любуется на них. Рыжая разворачивается и делает несколько шагов назад, как бы давая Виктору больше обзора, дабы он мог вдоволь насладиться этим любованием. Взгляд Крисса скользит по стройным ногам, округлым бёдрам, тонкой талии, груди, обхватанной бюстгальтером. — Бесподобно. — шепчет Виктор и закусывает губу, чувствуя, как желание всё нарастает, подобно накатывающей волне. Беверли довольно улыбается. Она заводит руки за спину, а затем снимает бюстгальтер, и тот летит на пол, открывая взору красивую и упругую грудь. Виктор ногой отбрасывает в сторону уже никому не нужные валяющееся на полу шорты и майку и встаёт к девушке вплотную. Крисс начинает покрывать поцелуями её шею, ключицы, спускается ниже и наконец обхватывает губами уже набухший сосок. — Ах! — вырывается у девушки, и щёки её тут же вспыхивают алым румянцем. Пока Крисс играет языком с соском, рукой он обхватывает вторую грудь Беверли и принимается её массировать. Второй рукой блондин постепенно начинает стягивать с рыжей последнюю ненужную вещь. Бев жмурит глаза. Она отрывает от пола одну ногу, вторую, и вот ткань голубых трусиков валяется где-то рядом с бюстгальтером. Виктор отрывается от прекрасных грудей девушки и выпрямляется. Он обхватывает Беверли руками и проводит ими по её идеально ровной спине. Марш нравится всё, кроме одного. Виктор до сих пор одет. — Дай мне раздеть тебя. — шепчет Беверли. — Как скажешь, моя лисица. Рыжая прикасается к краям его фуболки и тянет вверх, только сейчас замечая что его запястье тоже перевязано чёрной тканью. Избавив парня от футболки, она становится на колени и растёгивает ремень на его джинсах, спуская их вниз. Беверли не спешит вновь подниматься. Она проводит пальцами вдоль ног Виктора, а потом целует в место чуть ниже пупка, вызывая стаю мурашек по коже. Крисс берёт Марш за руку, тянет вверх, и та понимает, что надо выпрямиться. Рыжая спускает его боксеры, освобождая стоящий колом член, после чего они опять целуются. Их тела такие разгорячённые — такие же, как и этот поцелуй, полный дикого желания. Парень валит девушку на кровать и нависает над ней сверху. И снова эти влажные поцелуи по всему телу, от которых у Беверли кружит голову, девушка словно постепенно сходит с ума, теряясь в потоках блаженства. Но самый пик ещё впереди. Марш позволяет Виктору ласкать себя, хотя остатками своего помутнённого сознания понимает, что это всего лишь страсть длинною в одну ночь. А потом он уйдёт. И, вероятно, больше не вернётся. Беверли выгибается в спине и закусывает губу, томно выдыхая, когда парень проводит пальцем вдоль её промежности. Блондин слегка надавливает на клитор и улыбается, когда с губ его лисицы срывается тихий стон. — Расслабься. — Виктор целует рыжую и одновременно с этим медленно вводит один палец. — Какая ты мокрая. — он разрывает поцелуй и облизывает свои губы. Беверли, кажется, задыхается. Крисс вводит палец внутрь не до конца, а затем снова выводит его. И опять, опять… Виктор чувствует, как его палец словно затягивает. Виктор чувствует, как внутри у Беверли всё сжимается. Ей определённо хорошо. Марш закрывает глаза и стискивает зубы, дабы не застонать снова. Она зачем-то рефлекторно сдвигает ноги, но парень снова шепчет: — Расслабься. — и добавляет второй палец. Волна наслаждения разливается по всему телу рыжей. Девушка приоткрывает рот, будто бы что-то хочет сказать, но из глотки вырывается лишь тихое, протяжное «ах!». Виктор делает всё медленно, словно хочет ещё помучить и без того возбуждённую до предела Беверли. Но и его нервы в конце концов сдают к чертям. Он резко разводит её ноги и пристраивается к ней. — Ты готова? Девушка не ответила, а лишь слабо кивнула. Парень прильнул к её шее горячими губами, и начал медленно входить внутрь. Беверли громко вскрикнула, когда он вошёл полностью. Она слышала только тихий шепот, который говорил, что все будет хорошо. Парень начал медленно двигаться, смотря на девушку. Марш начала громко стонать, кусая губы в кровь. Кровь так же вытекала из неё, стекая по бёдрам и пачкая одеяло с простынью. Беверли выгибается в спине и громко стонет. Она чувствует фантастическое удовольствие и силу, нарастающую в ней. Кажется именно этого её отец боялся и так старался не допустить. Что ж, ей плевать на отца и на то что будет если он узнает. Ей хотелось ещё. Виктор тяжело дышал и тихо постанывал ей в шею от сильной узости её нутра. Наполовину высунув свой член, он снова вошел, каждый раз ускоряясь. Парень то аккуратно выходил, оставляя внутри одну головку, то резко вставлял, ударявшись о Марш телом, отчего ее маленькая грудь тряслась. Крисс схватил ее и сжал своими сильными руками, посмотрев в полузакрытые глаза Бев, что немного слезились. Она стонала и зарывалась пальцами в его волосы, кусая губы до крови. Рыжая обхватила ногами его талию, резко потянув его вверх и поцеловав его в губы. Их языки переплетались в диком танце, его руки сжимали её грудь, а она сжимала светлые пряди в кулак, переплетая его локоны сквозь пальцы. Бев стонет — стонет так, что Виктору башню сносит, он срывается, двигается быстрее, и ещё быстрее, слушая, как волна стонов наполняет комнату. Её стонов, этой потрясающей девушки. Крисс держится на одной руке, другой же оглаживает дрожащее под ним тельце. Беверли больше не кусает губы в попытке сдержаться, не стесняется своего голоса. Сейчас мир сжался до этой комнаты. Да что там — до этой кровати. Сейчас Виктор — её мир. Слишком много чувств, слишком много жара. Сильнее уцепиться за плечи — пожалуйста, только не останавливайся. Но рано или поздно всё кончается, и их обоих накрывает оргазм. Виктор выходит из Беверли и падает рядом, притягивая за талию и прижимая девичье тело к себе. Будь его воля — он никогда бы не размыкал этих объятий.***
Ночь близится к утру, постепенно светлеет. Беверли вот уже не спит как минут пятнадцать, но она всё ещё лежит с закрытыми глазами, потому что боится открывать их. Потому что боится, что если откроет, то не увидит его рядом. Воспоминания об этой ночи приятно ноют во всём теле, но так больно отдаются в душе, потому что девушка уверена, что такой ночи больше не будет. Потому что рыжая уверена, что для Виктора это было игрой, удовлетворением своего желания. Марш всё же открывает глаза, и её догадки оправдываются — рядом никого нет, и теперь эта кровать кажется бесконечно большой для неё одной. Девушка приподнимается и облокачивается спиной о спинку кровати, закрывая голое тело одеялом. Она берёт с тумбочки сигареты, и закуривает прямо в комнате. Она смотрит на смятую постель и пятна крови на ней. Эти следы напоминают ей об этой волшебной ночи. Она делала затяжки и ей не хотелось думать о том, что Виктор действительно ушёл. Стук в дверь заставляет её вздрогнуть. Беверли не успевает ничего сказать, как дверь открывается, в проёме показывается… Виктор. Он улыбается. Он держит в руках поднос, на котором стоит тарелка с ароматными блинами, чашка ароматного кофе и небольшая вазочка с фиалками. Бев смотрит на Крисса широко распахнутыми глазами, и во взгляде её отображаются одновременно удивление и какое-то трепещущее счастье. — Доброе утро, моя лисица. — улыбается Вик и проходит в комнату. Он ставит поднос на прикроватный столик, наклоняется к Марш и целует ту в лоб. — Ты… Ты остался? Ты правда остался? — шепчет девушка. — А почему я должен уходить? — он садится рядом. — Лисица, посмотри на своё запястье. Беверли быстро отвязывает чёрную ткань, и её глаза становятся настолько широкими, что наверное выпрыгнут из орбит. Татуировки нет. Нет красной розы, сопровождающей её на протяжении 16 лет. Виктор улыбается и показывает ей свои запястья. На них тоже ничего нет. Бев в это просто не верится. Бросив сигарету на тумбочку, она прыгает в объятия парня, а тот лишь улыбается, крепко прижимая девушку к себе. Вот они нашли друг друга. А ведь все началось с сигаретного дыма под лестницей школы.