История одного убийства

      Лиз устало поднималась по лестнице, мечтая, наконец, упасть на диван и вытянуть ноги. Чем ближе она подходила к своей квартире, тем сильнее ей казалось, что этот запах невиданных вкусностей, что преследовал её ещё с первого этажа, ведёт именно к её двери. И правда. Открыв дверь, девушка обнаружила Тайлера на кухне, всего перепачкавшегося в муке, у плиты. Кажется, там блинчики и ещё какая-то вкусная лабуда. Учитывая то, как он уделал кухню в процессе готовки, уж лучше бы не проявлял такого энтузиазма, но, тем не менее, приятно было до безумия.       – У меня для тебя хорошие новости, – протараторил он, усаживая её на стул и с суетой выкладывая перед ней еду.       С ошарашенной улыбкой она еле пробормотала «спасибо» и с ожиданием уставилась на молодого человека.       – Завтра анонсируем выход альбома.       – Отлично! Ты столько работал! Наконец-то! – воодушевлённо воскликнула Дилан.       – А теперь ешь, – заботливо сказал Тайлер, усевшись напротив и подперев подбородок рукой.       – Спасибо.       – Стоит быть готовым, что реакция общественности на альбом будет неоднозначная. Оторвавшись от дегустации блинчиков производства Тайлера (которые, кстати говоря, были очень даже ничего), Лиз молча посмотрела на него, задумавшись. Не согласиться с его беспокойством было довольно сложно. Тайлер записал полуторачасовой стрим, в котором рассказал обо всём: об аварии, о том, что Блёррифейс – не выдумка, а самый реальный персонаж, что всё это вылилось в диссоциативное расстройство. Общественный резонанс имел мощь атомной бомбы. Даже в клике нашлись некоторые, кто открыто выразил осуждение в его адрес, но таких было немного. Однако Тайлера это не задело. Он уже слишком далеко зашёл в этом процессе осознания. Он сам осудил себя, поэтому осуждение других ему было более чем понятно.       Интерес, крутившийся вокруг личности Тайлера Джозефа имел космические масштабы. Казалось, что на тот момент в мире не было человека известнее. О нём говорили все, кто умел говорить. Его осуждали, им восхищались.       Руководство лейбла поняли, что они потеряли очень благодатную почву. Но было уже поздно. Пока заваруха вокруг его имени крутилась нешуточная, Тайлер тихонечко писал новые песни в крохотной квартирке Лиз Дилан в Бруклине. Это был альбом, который ставил жирную точку в его противостоянии с Блёрри, альбом обо всём, сказанном в стриме. Вроде бы он сказал всё, но это были лишь пустые слова. Он любил класть их на музыку. Ему не нравилась эта шумиха, она нагоняла на него тёмные мысли, но в его голове давно царил порядок, и это никак не мешало. Он просто чувствовал дискомфорт порой, но он знал, откуда он исходит.       – Всё будет хорошо. Твои песни – прекрасны. Люди прочувствуют это всё, – заверила его Лиз.       – Скоро нужно будет готовиться к туру, я думаю, стоит съездить в Коламбус перед этим. Нужно проведать родителей и Гарри. Ему наверняка нужно с чем-нибудь помочь.       – Он очень удивился, узнав, что ты музыкант, – засмеялась Лиз.       – Он думал, что я – бомж, или около того, – Тайлер засмеялся в ответ. Несмотря на то, что старик возжелал его забыть вовеки вечные, Джозеф периодически навещает его. Доусен всегда ворчит но, тем не менее, ничего против не имеет и вешает множество обязанностей на прибывшего гостя. Тайлер знал, что просто выслать старику деньги – было бы свинством, поэтому вдобавок старался участвовать в жизни пенсионера по полной.       – Хорошо, я поговорю на счёт отпуска.       – Тебе вообще обязательно работать? – прищурился Тайлер.       – Обязательно, – упрямо сказала Лиз.       Поднявшись из-за стола, Тайлер поцеловал девушку в лоб, проведя по её носу испачканным в муке пальцем.       – Ну, спасибо, – буркнула она.       – Всегда пожалуйста!       – Из тебя отличный кулинар. Может, ты не тем занимаешься?       – Я – разносторонняя личность, – гордо заявил Тайлер. – Надо бы сказать Джошу, что стоит взять в тур эти прикольные подушки…антистресс…но моя должна быть больше. Потому что я – солист.       Лиз звонко рассмеялась, не отрывая от него взгляда.       – И всё-таки я думаю, что целый мир намного интереснее твоей работы…       – Хм…возможно, ты прав.