Кьяра

      Несколько веков назад у самого берега моря жила в ветхом покосившемся домике Кьяра, дочь рыбака. Отец её умер, когда ей едва исполнилось пятнадцать лет, и с тем самых пор она должна была заботиться о себе самостоятельно. Хорошо, что отец научил её ловить рыбу: так Кьяра могла без особого труда снабжать себя пищей. Готовила она, правда, не очень хорошо, но ей многого не требовалось, поэтому она довольствовалась самой простой и незатейливой едой. Ни друзей, ни других родственников у неё не было, и несколько лет она жила в полном одиночестве, забавляя себя только ловлей рыбы да изготовлением сетей.       Однажды на дом Кьяры, настолько маленький, что обычно люди вовсе не обращали на него внимания, набрёл иноземный капитан. Одежда на нём была совсем худая — рваная, грязная — волосы спутались, а сам он еле волочил ноги. Но всё-таки это был настоящий капитан, только попавший в шторм и еле выбравшийся из страшной стихии живым. Он умирал от голода и попросил Кьяру дать ему хотя бы кусок хлеба. Хлеба у Кьяры не было, но она накормила его рыбной похлёбкой, которую умела готовить лучше всего. Капитан так долго не ел, что рыбная похлёбка показалась ему самым прекрасным из того, что он ел в своей жизни. Не менее прекрасной он посчитал и хозяйку дома, хотя Кьяра и обращалась с ним с непривычной для женщины грубостью. Капитан славился красотой и своим умением очаровывать молодых девушек, но, попав в дом Кьяры в крайне плачевном состоянии, выглядел скорее жалким, чем красивым, и уж никак не мог её очаровать, тем более что за годы одиночества её сердце покрылось толстой коркой и забыло, как это — любить. Тем не менее, в глубине души она всё-таки была доброй девушкой, потому выходила капитана, так что он вновь засиял прежней красотой, немного отогревшей ледяное сердце Кьяры. Как приятно было ей смотреть на этого человека, совсем недавно находившегося на грани смерти, а теперь полного жизни даже более, чем раньше! Капитан же, сначала искренне восхищавшийся ею, в конце концов влюбился в неё, да так, что не мог представить себе расставания с нею. А оно должно было вскоре случиться: он отправил в свою страну известие о том, где находится, и за ним послали корабль, чтобы сразу после он возглавил очередной завоевательный поход.       Но Кьяра оставалась с ним по-прежнему холодна и порой даже жестока: она заставляла капитана доказывать его любовь к ней и придумывала для него испытания, зачастую очень опасные. А ведь она тоже полюбила его — и полюбила страстно, — но гордость, так часто проявляющаяся в самых бедных и несчастных людях, не давала ей открыть ему своё сердце. Капитан страдал, замечая полное равнодушие и будто бы неприязнь к себе, но страдала и Кьяра, судьба которой словно насмехалась над ней, не позволяя обрести счастье, когда, казалось бы, до него было рукой подать.       Когда пробил час расставания, совершенно расстроенный капитан аккуратно пожал тонкие пальчики Кьяры и собирался уже подниматься на свой корабль, как вдруг она остановила его и посмотрела на него таким долгим влюблённым взглядом, что он понял всё без слов и поцеловал её в красные губы. О, как долго оба ждали этот момент и как быстро он закончился! Капитан, всего за одну секунду, казалось, обретший радость всей жизни, сказал: «Милая Кьяра! Как только закончится этот поход, который я уже всем сердцем ненавижу, я вернусь к тебе, и мы заживём счастливо. Ты только верь в это и молись за меня». И, на прощание поцеловав её в лоб, он поднялся на корабль и уплыл, а Кьяра осталась на берегу и долго смотрела вслед, пока корабль совсем не скрылся из вида.       С того дня Кьяра каждый день приходила на то место, где капитан покинул её, вглядывалась в синеющую даль, но корабль не появлялся на горизонте, и она уходила обратно в дом уже вечером, усталая, но хранящая в себе надежду. Ночью она молилась за своего капитана, молилась, чтобы он вернулся живым и невредимым, чтобы не разлюбил её и чтобы ему везде сопутствовала удача. А наутро она снова шла к морю и стояла там, пока не начинало темнеть.       Но шло время, а капитан так и не возвращался. Да и как он мог вернуться, когда давно лежал на дне морском вместе со своим кораблём? Молитвы Кьяры не спасли его, судьба, назначившая ему раннюю смерть, оказалась сильнее любой молитвы. А она, глупая, всё верила и всматривалась в бескрайнюю даль так, что глаза начинали болеть. Текли по щекам солёные слёзы, но она упрямо стояла на месте, даже когда люди, удивлявшиеся тому, что она никуда не уходит, начинали прогонять её. «Что вы можете знать? — с яростью отвечала она. — Он обещал вернуться — и он вернётся». Никто не знал о капитане, некогда жившем у Кьяры и полюбившем её, и её стали считать сумасшедшей, а некоторые — даже ведьмой. Но Кьяра смеялась им в лицо, хотя слёзы не переставали течь и выжигали ей глаза своей солью.       И сколько это длилось, никто не мог сказать, но однажды люди не увидели Кьяру на её месте. Бросились искать, звали, кричали, да всё без толку. Никого не нашли. Только на песке были видны отпечатки маленьких девичьих ног, как будто Кьяра всё ходила по кругу, металась из стороны в сторону. Гадали-гадали, куда она делась, да так и махнули рукой. Сумасшедшая ведь была, вот и ушла, куда глаза глядели, а там и сгинула. Туда ей и дорожка, — с облегчением вздохнули люди.       Но никуда Кьяра не ушла. Она, правда, под конец действительно стала как будто сумасшедшая, перестала ловить рыбу и исхудала так, что кости выпирали, но всё-таки помнила, почему ходит к морю. От солнечного света она совершенно ослепла, да вдобавок и соль от слёз дала своё, но ноги сами несли её на привычное место. А там, тем самым утром, когда она пропала, ветер нашептал ей, что её капитан давно мёртв и никогда к ней не вернётся. И взвыла Кьяра, в исступлении заметалась по песку, оставив множество следов, а там взяла да и бросилась в море, и слёзы её смочили бездушное море, и стало оно солёным и заплакало вместе с ней. Тело её упокоилось на дне, так же как и тело её любимого капитана, но не могла она оставить безнаказанным его смерть.       С тех пор, как она утопилась, иногда песок снова покрывался маленькими следами, море становилось особенно солёным и начинало бушевать, а когда оно успокаивалось, пропадал человек — всегда один, и никогда потом его тело уже не находили. В панике люди ломали головы над тем, что же за дьявольщина происходит, но так и не догадались. А это Кьяра мстила и за себя, и за капитана, унося жизни тех, кто был слишком счастлив: ей-то и её капитану счастья в жизни почти не перепало.       И до сих пор, бывает, мстит Кьяра, орошает своими солёными слезами море и бесплотным духом выходит на песок, чтобы оставить на нём следы, — единственное, что она может, — а после кто-то непременно пропадает. Она несёт проклятие за то, что её собственная жизнь оказалась проклята, и, хотя она ходила по кругу перед своей смертью, этой проклятый круг никогда не разорвётся.       Ведь некоторые должны нести проклятие даже после смерти.