Memory

Потолок белый с каким-то нечетким, но до безобразия примитивным рисунком. То ли листики, то ли просто какие-то завитушки. Парень открывает глаза и натыкается на эту белизну, но рассмотреть четко не может. Вероятно, у него не очень хорошее зрение. Обои бледно-зеленые с золотистой тесемкой кружева, в ее пределах кружат голографические бабочки, совмещающие в себе многообразие цветов, но в то же время умудряясь не раздражать своей пестротой. Шкаф-купе, комод, два кресла, круглый низкий столик, окно, завешенное бирюзовой гардиной с синими лентами. Наконец, кровать, застеленная белым бельем. Рядом человек, мужчина. Парень проводит рукой по груди, убеждаясь в отсутствии женских признаков и наличии футболки. Просто так, на всякий случай. Что бы ни произошло накануне, сейчас он абсолютно ничего не помнит. - Шигеру… снова не спишь, - хрипло сквозь сон говорит мужчина и прижимает к себе, зарываясь носом в чужое плечо. Шигеру, значит. Мужчина выглядит опасным, но Шигеру не думает, что ему стоит бояться. Он продолжает молча рассматривать окружение, подмечая, какие вещи могли бы принадлежать ему, а какие этому мужчине, и не тревожит чужой сон. Ну, в одной постели люди просто так не оказываются. Неизвестный все-таки встает через полчаса, зевает, прикрывая рот кулаком, и нехотя плетется на кухню, чтоб поставить чайник, потом направляется в душ. От движения в квартире просыпается робот-пылесос, сканируя поверхность на наличие мусора, но ничего не находит и опять погружается в спящий режим. C-24, как гласит надпись на корпусе, впрочем его судьбу не повторяет. С виду метровая дутая бочка на колесиках подкатывает к Шигеру, тычет механической культей, приговаривая: - Ты готовишь завтрак. Завтрак, так завтрак. Шигеру натягивает присмотренные ранее вещи и крадется по коридору, пытаясь попасть на кухню. Получается быстро, в квартире только одна комната, коридор как на ладони, дверь в ванную закрыта. Остается только один дверной проем, он-то и должен быть кухней. В холодильнике есть яйца и зелень, в хлебнице пшеничные булочки. Остается надеяться, что яичница подойдет в роли завтрака. Он помнит, как включать огонь и разбивать яйца, помнит, как резать зелень и сколько бросить соли. В процессе думает, что неплохо бы еще поджарить немного бекона, и его тоже кидает на сковородку, уворачиваясь от брызг масла. Рефлексы в норме, механическая память на месте. - О, ты уже готовишь… Сходи, умойся, я сниму с плиты. Шигеру кивает, так ему не придется на виду искать тарелки. В ванной две зубные щетки, та, что зеленая, влажная, значит, ему принадлежит синяя. Он умывается, чистит зубы, несколько секунд выбирает расческу, останавливаясь на массажной с парой вывалившихся зубчиков. Щетины нет, можно не бриться, так что Шигеру заканчивает быстро. Стол уже накрыт. - Сегодня не выпускай C-24 на улицу, - говорит мужчина. Теперь можно рассмотреть его не сонного, уплетающего жаренные яйца и поглядывающего на часы. Думается, ему по вкусу пшеничные булочки, потому что он откладывает мякоть на потом, как самое лакомство. У него коротко стрижены волосы, да еще и крашены в белый, а под глазами глубокие тени. Все-таки опасный или же чем-то утомленный. У него тяжелый взгляд, и Шигеру уверен, что на других он смотрит совсем не так простодушно, как на него. - Почему? - переспрашивает он, потому что нужно уже хоть что-нибудь сказать за утро. - Сегодня снова пойдут патрули. Не спится им спокойно, пока не утилизируют всю старую технику. C-24 не виноват, что на него не выпускают программку, да и денег на нового у нас нет, - недовольно бурчит мужчина, вызывая улыбку. Да, C-24 определенно не виноват. Мужчина благодарит за завтрак, оставляет посуду в раковине, после чего подходит со спины и обнимает чужие плечи: - Я тебя очень люблю, - спокойный и ровным голосом говорит он, целуя Шигеру в макушку, и уходит собираться. Судя по всему на работу. - Буду не раньше шести. Не забудь про C-24… - говорит он на прощание и сам закрывает дверь. - До вечера, - прощается Шигеру, возвращаясь мыть посуду. Он едва не режется ножом, немного задумавшись, на коже остается след, но кровь, к счастью не течет. Рядом обнаруживаются еще несколько таких же полосок, из чего можно сделать вывод, что Шигеру вообще не очень аккуратный. Он открывает несколько ящиков, прежде чем находит тот, в котором хранятся тарелки, на одной из полок замечает банку, похожую на круглый аквариум, разве что с крышкой и прорезью на лицевой стороне. «На «лекарства», - гласит жирная надпись на белой линованной наклейке. Ниже помельче написано: «минимум 1000 йен в день», далее приписка другим цветом «=10 монет», а потом «=1 жетон». Банка заполнена на треть разными купюрами и монетками, думается, накопилось уже немало. Но видимо все еще недостаточно. На окне комнаты за шторой прятался фикус, возле него Шигеру находит мобильник. Мужчина свой забрал, значит, это Шигеру. На заставке лист папоротника, и увы, пароль. Парень проводит снизу вверх просто так, ни на что не рассчитывая, но к удивлению банальнейшая комбинация «0852» срабатывает. Он удивляется и по началу даже не знает, что с этим делать, потом заходит в журнал вызовов. Даты с большим интервалом, в последнее время вообще нет звонков, а единственное имя — Кетани Кентаро. Можно предположить, кем является этот человек. Следующая на очереди галерея, снимков тоже не густо, но он узнает себя, того кого видел недавно в зеркале, и мужчину с которым проснулся. Они давно вместе, и они точно не враги. Шигеру уже хочет отложить телефон, но взгляд цепляется за восклицательный знак на начальном экране. Открывается вкладка «о владельце», и получается, наконец, узнать свое полное имя. «Яхаба Шигеру», - так по крайней мере написано. 24 года, он младше мужчины, по крайней мере так кажется, рост, вес, кому это нужно вообще? Группы крови нет, зато в конце есть фото с подписью «это я и мой парень — Кетани, ему можно позвонить по номеру …» Яхаба включает телевизор, чтоб немного вникнуть в происходящее, вместе с тем рассматривает вещи поближе. - Утилизация старой техники — необходимая мера, - вещает женщина с желтыми глазами, как у насекомого, андроид нового поколения, C-24 с таким и рядом не стоит, - для старой техники не производится техобслуживание, не обновляется программное обеспечение, а так же не выпускаются антивирусные программы. Не имеющая контроля техника может изменить свое функционирование, что приведет к ужасающим последствиям. Помогите нам сделать мир безопаснее, сдайте своего старого робота, и получите скидку до 80% на новую модель. C-24 смотрит будто внимательнее самого Яхабы, наверно, понимает, о чем речь. Они ведь способны к саморазвитию и мышлению, должно быть, подобное отношение его сильно расстраивает. - Мы ведь тоже имеем право на жизнь? - с вопросительной интонацией трещит C-24. Его голос механический, но он не равномерен и не однообразен. Шигеру четко слышит тут вопрос, и считает себя обязанным на него ответить. - Да, конечно. Он берет в руку рамку с фотографией, на ней Кетани выглядит моложе, будто не таким уставшим, а Яхаба точно таким же, может, только более жизнерадостным. Сердце будто колет от этого, и парень касается груди рукой, пытаясь унять это чувство, но не понимая, откуда оно именно. - Я чем-то болен? - осторожно спрашивает он у C-24, отчего тот поворачивает корпус и смотрит своей темно-синей камерой. - Да, ты болен, - подтверждает робот. Это ставит все на места. И то, что он сидит дома, и то, кому на лекарства бросают монеты в банку. Вероятно, даже то, что он ничего не помнит. Это какая-то болезнь, поражающая участки мозга, иначе и быть не может, и видимо, все уже не очень-то хорошо. И Кетани так жалко… Яхаба думает, что он бедный, вынужден заботиться о ком-то другом, но при том умудряется говорить «я тебя люблю» да так искренне и нежно. Становится стыдно, что утром Шигеру ему ничего не ответил. Кто-то звонит в дверь. Сперва Шигеру думает, что нужно открыть, но потом вспоминает про патрули. Могут ли они ходить по квартирам? А если не они, то кто мог прийти? Пока Яхаба думал, робот, как предполагалось пылесос, подъехал к двери, надавив на кнопку выведения звука. - На данный момент никого нет дома, пожалуйста, зайдите позднее, - прозвучал женский голос, - вы так же можете оставить свое сообщение или данные для связи, набрав их на экране. Выполнивший свою работу робот вернулся на место, звонки прекратились. Яхаба на цыпочках подошел к двери, читая оставленное послание: «Отряд обнаружения старой техники: пожалуйста, если вы знаете, что кто-то укрывает просроченные модели, свяжитесь с нами. Награда гарантируется». На душе неприятный осадок. C-24 довольно милый, несмотря на свой облик жестянки. Яхаба питает к нему теплые чувства, тянущиеся корнями в прошлое, о котором он не помнит. Ощущается усталость, и парень возвращается на кровать, ненадолго закрывая глаза, но случайно засыпая. В это пробуждение он первым делом видит птичку, севшую на окно с обратной стороны. Серенькая с черным круглым глазом, вертлявой головкой и тоненькими лапками. Такая маленькая, зато полностью свободная. Яхаба встает, воспоминаний ни капли не прибавилось, так что он решает перебрать книжки, стоящие на полке. Среди них и допотопная классика, и руководство для прошивки переработки органики. Никаких новых эмоций или чувств, никаких проблесков в голове. C-24 внимательно наблюдает, но не вступает в диалог, а робот-пылесос моментально реагирует на выпавший из книжки фантик. Наверно, это была чья-то закладка, да попробуй теперь разбери, откуда та вывалилась. Неожиданно кружится голова, Шигеру вновь садится, но ничего не меняется. Перед глазами все застилает красным, в голове звучит будто свой, но в то же время какой-то далекий и чужой голос. - Кластер поражен. Общее число нормально функционирующих кластеров — двадцать шесть. Время до форматирования данных — тридцать восемь минут. Снизить разрешение записи для продления функционирования? - Снизить, - сам себе отвечает Яхаба. - Разрешение снижено. Время до форматирования — два часа, двадцать семь минут. И это все, что удалось получить? C-24 пристально смотрит, будто бы грустно. - И сколько кластеров нужно для нормального функционирования? - спрашивает у него готовый к неутешительным ответам Шигеру. - Оптимальный для функционирования моей модели — 10 в восьмой степени. Времени только три часа. - И как давно я… болен? - Хозяин говорит, отвечать не больше четырех месяцев. А Яхаба видел пометки в календаре за три года. Он не придал им значения, не понял, что они могли бы значить. Он думает, что нужно протянуть хотя бы три часа. Кетани же сказал, что будет не раньше шести. Но не раньше — это сколько? Семь? Восемь? Точно ли трех часов будет достаточно? Можно ли как-то еще продлить функционирование? Можно. Система предлагает удаление базовых умений и настроек, как возможный вариант, но Шигеру кажется, что если он перейдет к этим мерам, то все будет кончено. Ему нужно было раньше снизить качество записи, тогда, возможно, времени бы хватило. Ему не нужно было слишком пристально копаться в окружении, запоминая абсолютно ненужные вещи, вроде комбинации цветов бабочек на стенах. Ему бы просто дождаться Кетани… Яхаба не знает зачем, просто так хочет его увидеть, провести пальцами по морщинкам в уголках глаз. Будто бы это могло все исправить, будто бы стало в разы легче. Яхаба отрывает верхний лист блокнота на холодильнике, чтоб написать на нем: «Я тоже тебя люблю», и оставляет его на подушке, а сам ложится рядом, закрывая глаза и переходя в спящий режим. Если не получится сегодня… если не сегодня, то он попробует завтра. Снова. С горечью, осознавая, что «снова» уже повторялось сотни раз. Но это единственное, что он может сделать.