Невкусный город

      Что-то пыталось выдернуть Дарью из сна, но усталость была сильнее. Соперник не сдавался, пробиваясь сквозь Морфея, пытаясь достучаться. Небольшая тряска всё-таки пробуждает. Над ней стоит Юлий. Лицо серьезное, сам парень при полном параде.       — Просыпайся, булка, — сказал он негромко.       Даша посмотрела на часы и увидела там весьма маленькую цифру. Красные символы указывали на четыре часа утра.       — Сейчас так рано, что случилось? — спросила девушка, вставая с кровати.       — Ты вступила в «семью», и у неё очень много дел. Хотела узнать изнутри, я проведу тебе экскурсию. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы собраться. Буду ждать внизу, — сказал парень и ушёл из спальни.       Даша прибывала в некотором шоке. С чего вдруг человек, который так тщательно удерживал её от всего этого бизнеса, решил всё же изменить своё мнение. Ей ничего не оставалось, кроме как следовать его указаниям, и уже через пятнадцать минут она стояла внизу, полная готовности.       Юлий встал с кожаного кресла и направился к выходу, блондинка пошла в след за ним. В лифте они ехали молча. Юлик был чем-то озадачен, брови, казалось, скоро соединятся друг с другом — настолько хмурым он был. За рулём он был так же не очень болтлив.       — То, что ты сегодня увидишь, изменит твою жизнь, но ты сама захотела принять в этом участие. Сейчас у тебя есть шанс, я высажу тебя, и ты уйдешь назад к нормальной беззаботной жизни. Но как только мы пересечём границы склада, пути назад не будет. А выйти можно будет, только умерев. В нашем деле люди надолго не задерживаются, — сказал Онешко и остановил машину у обочины.       Он молча вышел из автомобиля и закурил сигарету. Дым слегка окутывал его тонкой пеленой, а холодный утренний ветер пробирал до дрожи каждую клеточку тела. Дарья подошла к нему и достала из пачки одну сигарету для себя, и тоже закурила. Они молча стояли в этой пелене, не решаясь что-то сказать.       — Юлик, ты сам сказал, что я вступила в «семью», а семью не бросают. Ты не дал мне погибнуть тогда в подворотне, не позволил брату и его дружкам закопать меня на каком-нибудь участке, без единого опознавательного знака моего там присутствия. Ты спас мою жизнь, и за это я всю жизнь буду тебе благодарна, — сказала Каплан переходя на шёпот. — Чтобы там не было, я постараюсь справится.       — Я ценю это, — ответил Юлий, туша сигарету ботинком. — Садись в машину, дорога будет долгая.       Он не солгал. В пути они провели часа полтора. На смену темному небу пришёл красочный рассвет, который Дарье очень хотелось запечатлеть, но телефона у неё не было. Она взяла телефон Онешко и быстро сделала несколько кадров. Юлик усмехнулся и приоткрыл окно, пропуская свежий воздух в салон дорогого Chevrolet Suburban. Они подъезжали.       Из окон открылся вид на огромное здание — завод. Он не был примечательным. Юлий моргнул фарами и ворота распахнулись. Сейчас Даша ощущала себя так, будто попала в колумбийский фильм о наркокартеле. У ворот стояло двое парней с ружьями в руках, ещё двое стояли у входа в здание, одного Каплан заметила на вышке, к ним на встречу бежал какой-то светловолосый паренёк.       — Утро доброе, Юлий Александрович, не знал, что вы нас сегодня посетите, — сказал он.       — Илюш, а я предупреждать должен? — с наигранной радостью спросил Онешко.       — Нет, что вы! — вскрикнул Илья. — А это…?       — Это Дарья, часть команды, — ответил Юлий и направился к входу, Даша последовала за ним.       Внутри самого ангара было достаточно темно, несколько лампочек освещали столы, за которыми работали люди. Они перебирали мешки с белым порошком. По периметру стояли несколько бугаев с оружием, как у тех парней на входе.       — Товар прибыл? — задал вопрос Юлий.       — Да, сегодня ночью, ребята уже фасуют на заказы, — отчеканил блондин.       — Что с немецкой поставкой? — спросил он.       — Немцы сказали, что товар пересёк границу Польши, сейчас находится на территории Беларуси. Завтра должен быть, если не будет ни каких трудностей, — снова дал ответ Илья. — Может, Дарье стоит провести экскурсию по цеху?       — Я сам, иди разберись со вчерашней проблемой. Напомни, что воровать у нашей семьи не стоит, — сказал Юлик и махнул ему рукой. — Ну, что же, а теперь экскурсия и краткий экскурс.       По помещению раздался крик, но это скорее было похоже на вопль. Потом выстрел и снова вопль. Звукоизоляция тут ни к чёрту.       — Россия сидит на двух веществах: афганистанский героин и немецкий кокаин. Оба этих продукта мы ввозим в страну в самых больших количествах. Это не единственный цех, но основной и самый застрахованный, поэтому добираться так долго. Сейчас мы пытаемся захватить новый рынок, врагов стало больше. Так что будь готова ко всему. С Афганистана нам возят опиум, из которого уже здесь химики синтезируют героин.       — Почему из Афганистана? — встряла Даша.       — Там самая большая площадь опиумного мака, что-то вроде колумбийской коки для Американцев. С немецким кокаином сложнее, перевозка вызывает больше проблем, но его доставляют в готовом виде. Поэтому мы всё ещё его возим, — произнес Юлий. — Эти ребята фасуют, за той дверью работают химики. Ну, а здесь, — Юлик открыл очередную дверь, — наши дамы, которые и доставляют товар по точкам в городе и за его пределами. Это сложно, очень. ГУНК МВД сейчас всерьез озабочены притоком наркотиков в страну. Торговать стало сложнее, но мы пока справляемся. Так же мы осуществляем поставки героина в Европу, так как наша страна является крупнейшим рынком данного вида.       — Зачем тебе это? — спросила Каплан.       — Поставки в Европу приносят огромную прибыль…       — Нет, я имею в виду всё это: бизнес, наркотики, трупы, — пояснила Даша.       — Когда я был малолеткой, мне нечего было есть, негде было спать, и они, наркотики, спасли мне жизнь. Благодаря этому я живу в достатке, не голоден, одет, есть крыша над головой, и наконец появилась семья, которую я выбрал сам, — ответил он.       Они дошли до последней двери в ангаре, Юлий дернул ручку, и она распахнулась. Внутри стоял стул, к которому был привязан мужчина не старше тридцати. Его лицо уже превратилось в кровавое месиво, и разглядеть черты было сложно. В колене зияла пуля, не прошедшая на вылет, из которой хлестала кровь. Онешко подошёл к мужчине ближе и опустил руку на рану, сжимая её. По помещению раздался вопль. Дашу всю сжало от пробирающего крика. Она не знала, что сделал этот парень, и от того не могла не сочувствовать ему, ей он ничего не сделал. Оттого смотреть, как брюнет мучал его, было невыносимо.       — Кто надоумил тебя? — крикнул Юлик.       — Я ничего не скажу, — прошипел парень, сплевывая кровь под ноги Юлия.       — И так со вчерашнего дня, — сказал Илья.       — Ну, что же, тогда он нам больше не нужен, — сказал брюнет и выстрелил из пистолета, лежавшего на столе.       Звук раздался по всему зданию и, казалось, оглушил Дарью. Смотря на то, как безвольное тело опускает руки, и кровь стекает по ним на пол, как вода на Ниагаре, по щеке невольно покатилась одинокая слеза. Он был прав — то, что она увидела, её мировозрение изменило. Щёлкнул рупор в её голове.       — Оставьте упырям послание, — сказал Онешко и повернулся к блондинке. — А ты вытри слёзы. Он навредил нашей семье, а за семью я готов убить.