Обнажая наши души.

      Я уже забыла, каково это быть братом и сестрой. Не для кого-то, а для самих себя. Забавно, но люди очень слепые. Достаточно натянуть на себя маску, и никто ничего не заметит.       Да, порой сложно сдержать на себе эту личину любящей младшей сестренки, но благо мое воспитание и мой характер помогают мне в этом. Да и камень равновесия усмиряет мою бушующую душу. Правду люди говорят: «В тихом омуте черти водятся».       Стыдно ли мне за это? Нет. Возможно, было раньше, но сейчас мне абсолютно плевать на этот моральный запрет. Боже, Джейс, что ты со мной сделал?       Ты всегда был со мной рядом, моей опорой, моей защитой и моей поддержкой… моим братом. Когда ты перестал им быть? Когда я начала видеть в тебе мужчину? Какая ирония. Кажется, это было во времена юношеского максимализма.       Я помню, каким ты был бунтарем, родители от тебя покоя не находили. И я с опасением ждала, когда этот период настигнет меня. Я боялась, что буду таким же сорванцом, как и ты. Но меня это обошло. В моих воспоминаниях ты всегда, несмотря ни на что, любил и оберегал меня, холил и лелеял, будто я — невероятно ценное сокровище. Старался впечатлить меня и тебе это удалось. Правда позже, став постарше.       Теперь-то я понимаю, что твоя любовь слишком давно переросла от братской в нездоровую, не принятую обществом. Я не представляю, какого это было видеть столько лет во мне девушку и не иметь возможности выразить свои чувства напрямую.       Ах, юношество, какой блаженный и сумасшедший период в жизни каждого человека. Ох уж эти разыгравшиеся гормоны. Благодаря им ты теперь для меня - самый любимый, необходимый человек в моей жизни.       Я помню тот день, как будто он был вчера. Мы с тобой отправились в Дикий лес, чтобы набрать некоторые травы для родителей. У леса всегда была таинственная аура, будто каждый кустик, каждая травинка, каждое существо и каждая клеточка, обитающие здесь, видят твои потаенные мысли. Но, несмотря на это, я любила Дикий лес. Здесь не было места для лжи, только правда, обнажающая твою душу.       В тот день должен был расцвести Луноцвет — прихотливое растение, требующее открыть перед всем лесом свою сокровенную тайну ради того, чтобы получить его лепесток. Лепесток Луноцвета очень ценен. С помощью него варится так называемый «Эликсир жизни», который способен спасти человека, висящего на волоске от смерти.       Собрав все травы, мы ждали наступления ночи, ибо цветок этот цветет только в темное время суток. Мы смеялись, что-то обсуждали, весело проводили время и грелись возле синего пламени. Оно такое теплое и нежное, обволакивающее так, будто ты стоишь позади меня и крепко сжимаешь в своих объятиях. Твое пламя дарит невероятный уют и спокойствие. Но я видела в твоих глазах нотки тревоги, ты беспокоился, и иногда это передавалось огню. Впрочем, мне тоже следовало волноваться, ведь моя тайна, мое желание переступает нормы морали, которые так важны для общества.       Ближе к полуночи Луноцвет показал себя во всей красе. Его нежно-голубые лепесточки светились, а капли на них, словно слезы, мерцали драгоценными камнями. Ты напрягся, на тот момент я даже не представляла, что тебя могло так тревожить. Что я о тебе не знала? — Путники, пришедшие обмануть смерть, — голос Луноцвета переливался звоном множества колокольчиков и звучал настолько чисто, что с его чистотой сравнился бы только Кристальный источник. — Вы готовы принести в жертву вашу сокровенную тайну, дабы получить мое благословение? — Да, — мой ответ звучал твердо и без колебаний. Если это потребуется, я скажу, и плевать мне на то, что я могу упасть в твоих глазах. Ты должен об этом знать. Когда, если не сейчас? Однако, на мое удивление, ты сомневался, но, наконец, согласился. — Тогда ты, Джейсон Олинг, испей моих «слез» и обнажи свои душу, разум и сердце, — голос цветка звучал твердо и не терпел никаких пререканий. Моему удивлению не было предела. Неужели твоя тайна куда более весомая, чем моя. Что может быть хуже моей нездоровой любви к тебе? Что ты от меня скрываешь, Джейс?       Ты присел, собрал с лепестка «слезы» и выпил. Назад пути нет, за жизнь платят жизнью. И, если ты соврешь, то твоя душа навеки покинет тело и никогда не обретет покой. Меня поглотил страх, обвил своими мерзкими щупальцами и мешал дышать. Я очень сильно боялась за тебя, боялась потерять и остаться одна, лишиться твоей поддержки и тебя.       Время, отведенное на исповедь, постепенно истекало, но ты никак не мог решиться. — Если тебе это поможет, я могу отойти на достаточную дистанцию, чтобы не слышать, — предложила я такой вариант, как выход. Меня не покидало чувство, что он колеблется из-за меня. — Нет! — одновременно с цветком выкрикнул ты. Твой голос, обычно нежный и бархатистый, сейчас был на грани срыва. — Нет, тебе нельзя уходить. Понимаешь, — я вопросительно выгнула бровь, ожидая ответа. — Я не хотел тебя брать с собой именно по этой причине, но родители настояли. — По какой такой? — Я, боже, сколько лет я уже храню в себе эти противоречивые чувства? — в сердцах выкрикнул ты, повергнув меня в смятение. Что? — Тебе теперь шестнадцать, ты должна, нет… обязана знать, что все эти четыре года я чувствовал к тебе.       Ты резко притянул меня к себе и впился своими мягкими, слегка пухлыми губами в мои. Мой мозг отключился, а сердце вспыхнуло, словно фейерверк. Я ответила на твой поцелуй, на твои чувства и обняла своими ручками настолько крепко, насколько это было возможно. Я не могла поверить, все это время ты ко мне чувствовал тоже самое. Боже, почему мы так слепы? Лишь вынужденные обстоятельства заставляют нас открыться. Я почувствовала, как ты расслабился и со всей нежностью прижал меня к себе одной рукой, а другой удерживал за затылок, зарывшись ладонью в моих волосах.       Постепенно, невинный поцелуй перерастал в более властный и страстный. Ты сминал мои губы, прикусывал и тянул их. Каждое твое прикосновение отдавалось приятной дрожью по всему телу. От очередной волны наслаждения я приоткрыла рот, и ты воспользовался этим. Наши языки сплелись в жарком танце. Мне было абсолютно плевать на то, что я целовалась со своим родным братом, и мне это нравилось. Я знала, что причиной этому была не только особая аура леса, которая сняла с нас все маски, но и мое дикое, необузданное желание быть с тобой, принадлежать тебе.       Когда воздуха стало не хватать, ты оторвался от моих губ и проложил цепочку поцелуев от мочки уха до пульсирующей сонной артерии. Мы очнулись, когда я выдавила приглушенный стон из-за того, что ты прикусил кожу на этом месте.       Ты попытался отпрянуть от меня, но я удержала тебя и посмотрела в твои бездонные черные очи со всей благодарностью, на которую была способна. Я все еще пыталась привести свое дыхание в норму перед тем, как сказать что-либо. — Ну вот, теперь ты знаешь. — В твоих глазах читались боль, сожаление и невероятное отвращение к себе. Ты чувствовал ответственность за совершенное передо мной, твоей младшей сестренкой. —  Прости, что совратил теб… — Идиот! — выкрикнула я, не узнавая собственный голос. — Идиот… — на моих глазах стали наворачиваться слезы, слезы обиды за то, что ты говоришь. Увидев их, ты тут же притянул меня к себе и, подушечками больших пальцев, начал вытирать соленые дорожки, шепча лишь одно слово. — Идиот, — еле слышно прошептала я. — благодаря тебе я поняла, что мне всегда не хватало. Я нашла недостающий элемент — это ты. Слышишь? Это ты — тот, кто заполнил непонятную мне пустоту в моем сердце, кто открыл мне глаза и придал смелости. Все это время мне не хватало тебя, хоть ты и был рядом. — Но мы же брат и сестра, — с ноткой иронии произнес ты. — Плевать, слышишь, плевать! Пока мы вместе, мы со всем справимся. И никто нам не указ, — я смотрела на тебя с нескрываемой радостью и обожанием. И чтобы укрепить свои слова, я ладонями притянула твое лицо к себе и со всевозможной нежностью коснулась твоих губ, пытаясь вложить в этот поцелуй весь тот спектр эмоций, что я испытывала. Ты ответил на него, переступил через себя и крепко-крепко обнял меня. *** — Хей, Лиа! Мне тебя еще долго ждать? — послышался голос Джейса из кухни нашей общей квартиры в Авраме. Плюсы пребывания вдали от родного дома из-за учебы меня несравненно радовали. — Завтрак готов вообще-то. — Почти, сейчас быстренько умоюсь и к тебе, — после чего направилась в ванную. Сегодня был его черед готовить. Мы всегда делили обязанности по дому и старались оказать другу друг ту поддержку, на которую были способны. — Доброе утро, Солнышко. Ты чего сегодня так долго? — Джейс притянул меня к себе и оставил на губах поцелуй. — Да так, вспомнился один случай, приключившийся с нами в Диком лесу, — отмахнулась я, или спровоцировала, ибо в следующую секунду он снова притянул к себе и впился в губы требовательным поцелуем. Ох, мой горячий и властный мужчина. Такой непредсказуемый, что теперь я читаю каждый твой шаг наперед тебя.       Что ж, завтрак придется отложить. Хотя, кому я вру? Я только за.