Власть над телом и Идеалом

      Отстойник.       Так можно было бы назвать дом Хозяина.       Он жил в мерзком подвале, пропитанном токсинами. В нос бил запах бензина, ацетона, морозная свежесть клея. Гнила плесень, трупы по углам, тлел сам воздух. Бродило вино в бочках — противное на вкус, похожее на остывший чай, заваренный прахом из крематория.       Хозяин не пробовал такой чай, но был уверен, что вино в бочках служило прекрасной альтернативой такого изыскания.       Иногда получалось вырваться на свободу. Мимолётно подебоширить, попытаться упиться кровью, горячей, оживляющей — у него самого кровь мёртвая, ядовитая. Гнилая, как и весь подвал.       Это дурманило и оживляло.       Но Ёжик запирал его обратно. Умываясь слезами, а не кровью, оттопыривая губу, а не хищно скалясь. Дрожа от страха, а не от перенапряжения, иголок в теле, адреналина в жилах.       Запирал обратно в ад, помойку, захоронение радиоактивных отходов. Туда, куда всё время сбрасывались токсины. Невыраженный гнев. Раздражение. Некоторые страхи.       Всё это гнило тут и воняло то химией, то плесенью.       Но оставался лучик света в полумраке. Идеал. Бог.       Его фотография не разлагалась, всегда была чистой и не мялась. Маленький квадратик счастья. С греющей душу широкой улыбкой Совершенства и Идола, не похожей на оскалы Хозяина в мутные лужи.       Крош.       Противоречивые чувства по отношению к другу Ёжик тоже сбрасывал в подвал.       Сейчас это большое помещение уже почти переполнено. Хозяин пропитался «неправильной» любовью к Идеалу, гневом, яростью и истеричным отчаянием. Страхом к грязи и гнили.       Наверху же всё довольно чисто, и всегда в тумбочке есть пятилитровая бутылка зелёнки.       Ёжик сам раскромсал себе сознание, чтобы одну часть использовать в качестве кладовки всего дерьма, что генерирует его светлая голова прилежного ученика.       Умный ход. В теории.       Кто ж знал, что по практике Ёжик — дуб дубом...       Один добивающий удар в глаз ключом — и брызнула горячая струйка крови, окропив лицо.       Один завершающий удар в челюсть кулаком — и Ёжик, комично взмахнув руками, с диким воплем покатился по ступенькам подвала. Его тело постепенно пропадало в темноте, крик становился тише, пока не превратился в еле различимое ойканье и хныканье маленького ребёнка-хлюпика. Хозяин дерзко, саркастично захохотал, рассматривая окровавленный ржавый ключ.       — Как приятна на вкус свобода! — крикнул он, облизав кончиком языка ключ от своей темницы.       Из-за мук совести, связанной с усилившейся любовью к Идеалу, Ёжик сам довёл себя до психического изнеможения. Стал слишком слаб. Хозяин же, наоборот, из-за ярости и прочих негативных эмоций крепчал, будто сидя на протеине.       — Ты так жалок и противен! — воскликнул он с явной издевкой. — Я же твой брат — сиамский близнец, от которого ты отделился. Мы две половинки одной души! А ты... урод, предатель, изверг. Монстр. Ты недостоин Идеала и его улыбок, запомни, сукин сын! — И захлопнул дверь, запер на отобранный в драке ключ       Совершилось возмездие. Этот рохля Ёжик попал в собственноручно созданную тюрьму, где так долго мучился Хозяин, дыша ядом и гнилью до потери сознания.       Освободившийся понял, что сейчас он полноправный лидер. Это не короткий бунт, что происходит, пока Ёжик, измождённый и уставший, спит и видит приторно-слащавые сны, где он и Идеал живут долго и счастливо. Это удавшаяся революция.       Теперь можно решить вопрос с Богом. Получить его расположение и любовь. Поцеловаться с ним. Пережить конфетно-букетный период. Реализовать фантазии. Подчинить само Совершенство, как Ёжик пытался сделать с Хозяином... Ёжик.       «Нет, Крош подождёт, — с лёгким сожалением покачал головой Хозяин и усмехнулся, — пока что стоит наказать этого хлипкого угнетателя».       «Но как?»       Нить сна резко оборвалась и спуталась в клубок. Хозяин пропал из дома, олицетворяющего голову Ёжика, и пережил несколько абсурдных, забавных сюжетов, в которых присутствовало две вещи — унижение рохли и страстная любовь Идеала.       Проснувшись, Хозяин вскочил с кровати и широко улыбнулся. У него было мясо. Тело. Он может есть сладкую вату, чувствовать тепло и делать с этим мешком костей что угодно, хоть разрушать от балды. И никто не заберёт такой чудесный подарок.       Ещё один плюс революции.       Хозяин схватил очки, надел их и рассмотрел комнату вокруг, будто видя впервые. Теперь у него достаточно времени, чтобы с ней побольше познакомиться.       Никто не заберёт у него мясо. Не запрёт в подвале.       Кактусы стояли на столе прямо у открытого окна. Лучи солнца с облаками тучепыли путались в иголках, и Хозяину казалось, что сейчас потечёт особая солнечная кровь, но нет. Просто кактусы у окна и вид на солнечную сочно-зелёную долину.       Просто тепло и боль.       — Нужно удостовериться, что это не сон! — решил Хозяин, ещё не веря глазам.       Он сбросил одеяло, подбежал к столу и, зажмурившись, блаженно улыбнувшись, подставил лицо лучам солнца. Тепло.       Рука же схватила кактус и сжала его, словно пытаясь выжать сок, как из лимона. Иголки впились в нежную кожу и мышцы. Больно. И Хозяин, дёрнув уголком губ, всё же продолжил довольно улыбаться и сильнее зажмурился.       Значит, не сон.       Хозяин открыл глаза и опустил взгляд. Из кактуса — ни капли сока, но кисть и иголки истекали кровью. Живой. Попробовал, слизнув немного с руки, и почувствовал кисловатой вкус небольшой мести — Ёжик побаивался крови и боли, это напоминало о болезнях.       Но.       Это его мясо, и он имеет право распоряжаться им как хочет.       Теперь Хозяин по-настоящему Хозяин, и происходящее — не бред, не галлюцинации, не результат отравления токсинами из подвала. А приятная реальность.       Теперь у него есть мясо и время.       Теперь... можно наказать Ёжика и подчинить Идеал.       — Зови меня Хозяин, не ошибёшься, — сказал Хозяин кактусу, погладил его иголки и истерично засмеялся.