Научные и не очень подколы

Гастер была… странной. Непохожей на всех других монстров, которые попадались на пути Андайн. А она встречалась со многими, очень многими. Начиная её собственными подчиненными, каждый со своей причудой, которая вскрывалась позднее и мешала выполнять операции по поимке Восьмого, последнего человека, упавшего в Подземелье, заканчивая милой заикающейся ящеркой со страшными, скрытыми глубоко в душе секретами. Потом они вскрылись, но неприятный осадок на душе Андайн всё равно остался. Она поняла, что Альфис никогда не доверяла ей, выставляя напоказ лишь самое лучшее. Чтобы удержать Андайн у себя, навечно привязать к себе. Возможно, их союз продлился бы дольше, если бы учёная не прибегала ко лжи с самого начала. Воительница могла бы простить её при одном условии: если бы она приняла свои ошибки и жила дальше, перестав лгать. Но Альфис так и не удалось этого сделать, а Андайн устала терпеть постоянную ложь. Раскол был лишь вопросом времени, и бывшая воительница при первой же возможности бросила некогда любимую девушку. Впоследствии, насколько известно Андайн, учёная нашла себе новую девушку, и они живут вполне счастливо. Это больше её не касалось, и с тех пор она ни разу не интересовалась судьбой бывшей возлюбленной. Тем более, что совсем скоро после расставания с Альфис Андайн нашла другую возлюбленную — Винг Динг Гастер, тоже учёную. Воительнице начало казаться, что она начинает течь по девушкам-учёным, но она мгновенно отбросила эту мысль. Тем более, что Гастер начала подкаты первой, ещё с тех пор, как Андайн повезло с ней встретиться в какой-то кафешке. Подкаты эти, надо сказать, были весьма своеобразными. Больше похожими на очень, очень хитрые подколы, смысл которых доходил до Андайн далеко не сразу. Не потому, что воительнице не хватает мозгов (а именно это Гастер и подразумевает, нахально улыбаясь), а из-за того, что она не горит желанием разбираться в подобных истинно «гиковских штуках», что она постоянно доказывала Гастер. Впрочем, последнюю это не успокаивало, а наоборот, только возбуждало интерес и желание подкалывать воительницу снова и снова и снова. — Ты же учёная, — хмыкнула как-то Андайн. — Какой смысл тебе тратить на меня время? — С тобой, рыбонька, — воительницу передёрнуло от последнего, чисто Меттатоновского словечка, — в отличие от этих зануд в халатах, совсем не скучно. — Если будешь докапываться до меня, то я тебе эту скуку запихну под твои костистые рёбра! — раздражённо выкрикнула Андайн. Она знала, что на Гастер это не сработает, знала, что угрозу она посчитает за комплимент. Потому что она такая же извращенка, как и сама воительница. Их обеих возбуждают неприкрытые запугивания, они обе хотят обернуть их к своему оппоненту. — Если только я не заключу тебя в спирт, образец Решимости, — наконец произнесла Дингс с неприкрытым чувством собственного достоинства, как монстр, не только отразивший обиду, но и увеличивший её. — А жаль. Такой монстр, как ты, отлично подойдёт для моих экспериментов… — А если я вскрою тебе череп, будет ли это считаться экспериментом? Такие незамысловатые беседы постоянно повторялись между ними. Они скрашивали существование обеих девушек, заставляли искать очередной повод для встречи. Как будто без этих угроз жизнь обеих станет серой и мрачной. Андайн начала считать своим священным долгом периодические прогулки до Лаборатории Гастер, в то время как последняя любит бывать около дома Андайн. Впрочем, они никогда друг другу в этом не признаются, как и в том, что в их встречах есть какой-то шарм. Словно они боятся того, что если монстры узнают об их любви друг к другу, то их обеих ждёт неминуемая кара. Впрочем, даже если бы кто-нибудь прознал об их необычных отношениях, то вряд ли придал этому какое-нибудь значение. Может быть, порадовался бы, да и забыл о том, что где-то там живут две лесбиянки, чьи отношения можно описать одним мудрённым термином из какого-то комикса*, означающим очень сильное соперничество, смешанное с любовью. Эти встречи — не просто зарождение любви. Они — уже её проявления. Пусть и весьма своеобразные. Андайн и Гастер никогда на них не целовались, не делали друг другу сдержанных комплиментов и не дарили милых подарочков. Учитывая обстоятельства их знакомства и предыдущее поведение, такие действия в адрес друг друга были бы неуместными и даже глупыми. Обе девушки всё так же поливали друг друга грязью, находя в этом не прикрытое ничем удовольствие. Андайн ни за что не стала бы терпеть оскорбления в свой адрес от других людей или монстров, но Гастер — совсем другое дело. Для неё она готова сделать исключение. Как и Гастер для Андайн. На работе Дингс мгновенно пресекла все слухи о ней самой и её возлюбленной, применив самую действенную тактику: она пригрозила всем, кто втайне шипперит их, мгновенным превращением в очередной образец для опытов. Это осталось бы словами в любом случае, всё-таки Гастер не такая уж и озлобленная, как о ней часто перешёптывались за спиной, но этого хватило, чтобы о её любви к воительнице забыли, как о страшном сне. Андайн же прибегает к другим, пусть не таким эффективным, но более действенным методам. Она не обращает никакого внимания на очередного шиппера… И незаметно набирает номер Гастер. Надо же излить кому-то свои переживания и недовольство окружающими. Не факт, что она будет их слушать, но Дингс не откажется от возможности провести с Андайн ещё немного времени. А его у них много. Очень много. И нет ничего лучше, чем потратить его, искренне веселясь друг с другом. Только вдвоём.