Я вижу льва, запрыгивающего на твою кровать, И если ты не уйдешь, он заставит тебя прилечь. Тот, кем ты хочешь быть, Не даст тебе спокойно существовать. Black Rebel Motorcycle Club — Rifles
В мире уже не было ничего способного испугать меня. Даже при жизни я мало чего боялась, ощутив на себе все прелести трудного детства, а после, — юношества. Существование в Аду открыло передо мной небывалые возможности, очернив мою душу и испепелив её дотла. Сделавшись демоном, я навсегда забыла, что такое «страх», и мне это нравилось, ведь, когда у тебя нет слабых мест, — ты непобедим. Но теперь страхов вдруг стало так много, что даже не знаешь, какой побороть в первую очередь: потеря оставшейся частички семьи или потеря себя — а именно стать тем монстром, которого подавили четыре с половиной года назад и который, надеюсь, не проснётся до скончания времен. Именно поэтому я была здесь: в глуши Орегона под пытливым и обеспокоенным взглядом Зури. Я лишь хотела, чтобы этот страх, заполняющий каждую клеточку тела, исчез, а если нет, то хотя бы стал обычным, человеческим. Чтобы руки перестали дрожать, а тело вспоминать всё прошлое, скрытое густой пеленой кровавого дождя, и мечтательно тянуться туда. Мне хотелось перестать метаться от добра к злу, и только ведьма могла мне помочь с этим и не осудить. Надеюсь, что не осудит. — Ты пугаешь меня, Роуз, — призналась женщина, осторожно коснувшись моей руки, будто я была беглецом из психиатрической лечебницы. Она боялась меня спугнуть. — Пойдём в дом. Тебе нужно успокоиться. О покое я мечтала так давно, что уже перестала надеяться. Сейчас я старалась защитить себя и близких мне людей, поэтому протяжно выдохнула, контролируя дрожь в теле, и позволила Зури увести себя в хижину. День был полон эмоций и ностальгии, но я пыталась забыть об этом: забыть руки Тео на своих запястьях, и то, как вся сущность тянулась к его привлекательной тьме. Сейчас не до этого. И тем более, не до младшего Винчестера, который так стремился выбить меня из колеи своими словами или поступками. Не воспользовавшись предложением присесть, я передвигала ноги по комнате, заламывая пальцы за спиной, думая, как бы лучше начать разговор, но ведьма не дала мне уйти в себя, тем самым подбивая к решению, которое я приняла в гостиной Сингера и которое не даст мне покоя уже никогда. Обратной дороги не было. — Случилось что-то плохое? — Ну, смотря с какого отрезка времени на это посмотреть, — я пожала плечами, поджимая накрашенные губы, но продолжила, решив выпалить всё на одном дыхании, пока эта решимость внутри не лопнула, как мыльный пузырь: — Помоги мне провести обряд исцеления. Тишина. Лицо Зури удивленно вытянулось, а я, озвучив свои мысли вслух, почему-то захотела повернуть время вспять и не говорить их. Они звучали так опасно, ненадёжно и неправильно, что я засомневалась, смогу ли выдержать, и стоило ли вообще идти на такой отчаянный шаг. Сможет ли исцеление удержать меня от ошибок, от которых ни люди, ни демоны не застрахованы? — Ты сошла с ума, — женщина нахмурилась, после чего покачала головой в стороны, будто отрицая мною сказанное. — Я слышала об этом. Не так уж много, но, Роуз, ты в курсе, что происходит с демонами в процессе? Ты можешь не выжить. Уже не сможешь вернуться. С чего ты вообще решила… — затараторила она, жестикулируя, но резко остановилась и взглянула на меня слегка растерянно. — Зачем тебе это? — У меня есть весомые причины, — я выдохнула, застыв посреди комнаты. — Есть риск вернуться к прошлому, а ты знаешь, чем это чревато. Я не хочу терять себя, Зури. — Почему именно сейчас тебя это беспокоит? — Потому что в мою жизнь вернулся Тео, который в своих желаниях идёт до победного конца. Ты же помнишь его? — я почему-то усмехнулась. Может, потому что ожидала, как лицо ведьмы исказит гримаса недовольства, что и случилось. — Помню, но предпочла бы забыть ту пирамиду из тел, что он выстроил в последнюю встречу моего шабаша. — Он сделал тебе одолжение, — я будто пыталась его оправдать, ведь в тот момент именно убийство большей части тех сучек спасло Зури от поистине дикого обряда жертвоприношения, которое шабаш решил сообща совершить. Правда, Тео сам не осознавал, что спасал мою подругу: он уничтожал тех, кто мешал ему жить, и тот шабаш был в этом списке. — Это было очень жестоко, — женщина поморщилась, будто картинки прошлого на секунду пронеслись перед глазами. — Не переводи тему, Роуз. Разве обряд — это выход? Ты теперь другая. Ты изменилась, и Тео никак не повлияет на тебя. Я закипела. Потому что он уже влиял. Я чувствовала это, и мне, признаться, было страшно. — Думаешь, я изменилась от того, что сама вдруг захотела? Думаешь, я сама вдруг решила сбежать, плюнуть на неплохую жизнь в пучине адской, бросить любовь всей жизни, начать жить по-человечески правильно и примерно, забыть о том, что демон? — я кричала, не сумев сдержаться. Чувства хлестали по щекам, и я волновалась, что в один миг перестанут. Я хотела чувствовать, но с другой стороны, я боялась делать это полноценно, полной грудью. — Что ты имеешь в виду? — не поняла Зури, нахмурившись, а я вздохнула, указав на стулья, куда мы с ведьмой одновременно присели. — Я не рассказывала тебе, что случилось в тот день, когда я попросила об одолжении с кольцом. Сегодня случилось много всего — Тео, Винчестер, на смену настроения которого у меня начиналась аллергия, — и я просто не знала, что с этим делать. Но одно было понятно точно: мне нужно контролировать сущность, а для этого мне нужна Зури и её доверие. Хоть кто-нибудь должен мне доверять! Я коснулась взглядом кроваво-красного камня на кольце и накрыла его ладонью, встречаясь взглядом с женщиной. — Я слушаю тебя, — Зури наклонилась ко мне, опустив один локоть на стол в ожидании. — Ты ведь знаешь, как мне нравилось быть демоном. До сих пор нравится. А рядом с Тео я любила себя даже больше обычного. Он умел дать мне полную свободу, которой я не могла надышаться, но и привязать к себе так, что даже не замечу. И чем дольше мы были вместе, развлекаясь на Земле, тем больше становилось крови на руках. И это меня не волновало. Никогда не волновало до того дня, — я перевела дух. Казалось, это было вчера. Я прочистила горло прежде, чем продолжить: — Мы с ним хулиганили в Милуоки. Ничего серьезного: веселились, да и только. Но о нас узнали люди, которые не показались опасными или требующими нашего внимания. Тео предложил развлечься с ними, я не стала спорить, ведь ничто не поднимало мне настроение так, как страдания других, а потом мы попали в их ловушку в церкви на отшибе, и взломать пентаграмму не получалось. В тот момент мне всё еще было весело. Я смотрела на Тео, и мы не могли сдержать улыбок: изгонят нас в ад, и что? Способ вернуться есть всегда. Но те люди оказались экзорцистами. — Экзорцистами? — Зури скептически выгнула брови. — Именно, — я кивнула и продолжила. — Пускай это не вводит тебя в заблуждение. Никаких текстов на латыни или вроде того, чем промышляют наши друзья Винчестеры. Они практиковали новый способ избавления от демонов из пятидесятых. Угадай какой: обряд исцеления с помощью крови. И я была первой. — Они могли убить тебя, — ведьма взглянула на меня с ужасом, а ведь мне раньше казалось, что испугать её ничто не способно. Разве что упомянутое неудавшееся жертвоприношение. — Я выжила. Вытерпела всё то, что они делали со мной. Исцеление приблизило меня к той отметке, когда захотелось прощения; оно приблизило меня к человеческому облику, благодаря чему я смогла покинуть ловушку, даже не разрушая её. Часть меня хотела закончить всё, но другая, практически умерщвленная сущность демона, кричала внутри, что нужно бежать. И я это сделала: сбежала, бросив Тео, заточённым в пентаграмме в качестве второй подопытной крысы. Те несколько часов после недоисцеления были самыми сумбурными и плохо запомнившимися. Я покинула Ад, всё связывающее меня с ним, и решила, что пора жить в человеческих рамках. — Роуз, — Зури покачала головой, отводя взгляд в сторону, но я не дала ей продолжить. — А теперь действие обряда исчезло. Я — снова я. Именно поэтому мне он нужен снова, чтобы не натворить глупостей, которые я обязательно натворю, если рядом будет Тео и не будет тебя или… Просто помоги мне. — Это практически самоубийство, — не сдавалась ведьма. — Второй раз всё может быть не так гладко. Я не хочу собирать тебя по кускам. — Не драматизируй, — фыркнула я, — мы всего лишь притупим моё демонское «я». Я не собираюсь доводить обряд до конца. Пока что. Я не исключала тот факт, что, возможно, стать вновь человеком, правда, бездушным, — не такая уж плохая идея. Да, это совсем не то, чего я хотела бы, но так у меня была возможность жить без преследования со стороны охотников и, благодаря кольцу, демонов. Я могла бы быть с Лили, стать полноценной частью её жизни и прожить отведённое время так, как никогда до этого момента не жила. Но не сейчас. Не в одном мире с Лилит. Зури внимательно посмотрела на меня, впитывая каждое моё слово, а после устало потёрла лоб. — Ладно, — услышала я, — хорошо. Только провести его я не смогу: сделаю хуже. Экзорцисты были людьми, и обряд, насколько мне известно, может провести только человек. У тебя есть на примете тот, кому можно такое доверить? Я начала перебирать в голове варианты, но каждый казался ужасней предыдущего: у меня не так много друзей, которых можно попросить уменьшить моё демонское величие на пятьдесят процентов. Но все мысли плавно сводились к Лили, которую я не видела целых четыре месяца, — весь тот период пока Дин был в Аду. Я не звонила, иногда писала смс-ки и периодически появлялась рядом, убеждаясь, что она в безопасности. Обряд исцеления — не подходящее занятие для младшей сестры, тем более, когда пытаешься оградить её от этого сильнее обычного, жертвуя вашими идеальными взаимоотношениями, но сейчас без неё я не справлюсь, а посвящать в план тех же охотников на нечисть я стану только при смерти. — Наверное, — я пожала плечами, переводя задумчивый взгляд на женщину. — Тогда я подготовлю всё для обряда, а ты притащи девочку, — ответила Зури, вскакивая с места. — Откуда ты… — я поднялась вслед за ведьмой, будучи крайне удивлённой. — Дорогая, я знаю тебя два века. Думаешь, я хотя бы предположу, что к такому серьезному делу ты подпустишь человека, которому не до конца доверяешь?***
Прислонившись спиной к фонарному столбу, я считала горящие окна домов в это довольно позднее время, чтобы как-то убить скуку от ожидания. Мобильный телефон молчал в кармане куртки. Отправив Лили сообщение с просьбой встретиться, я даже не надеялась, что сестра придет, но упорно мялась на улице уже двадцать минут. Впрочем, на её месте я бы осталась дома и заколотила окна досками, ведь водиться со мной возможно лишь, если у тебя последняя стадия рака, и твой конец предрешен. А Лили.… У неё безоблачное будущее впереди, много планов и возможностей. Ей не нужно оборачиваться назад, смотреть в прошлое, в котором умерли все, кто когда-либо имел значение. Зачем терзать себя, когда, казалось бы, звери внутри давно поутихли и не скребутся под ребрами, пытаясь о себе напомнить? Если Лили не появится, я пойму. Может, даже обрадуюсь. Иногда казалось, мне хочется, чтобы все планы разрушились. Чтобы что-то пошло не так. Чтобы обряд не сработал, а Лилит убила бы меня, и Ад затащил в свои недра обратно в который раз. Я бы, возможно, вернулась обновленной версией себя или не вернулась бы вовсе. Так было бы проще, разве нет, чем вечные поиски настоящей себя, чем постоянные попытки сохранить человечность, которая в прошествии четырех лет после первого обряда начинала изнашиваться? Но я продолжала верить в последние остатки своего везения, держать голову гордо поднятой, пытаясь обмануть свою сущность и всех окружающих — показать им, что у меня есть силы сопротивляться. Хотела заполнить вены освященной кровью, выплёвывая органы наружу, лишь бы победить в этой войне. Я будто была готова принести себя в жертву. Черт. А ведь действие обряда практически стёрлось, в дело вступила обычная привычка, поэтому я не должна быть настолько самоотверженной. Или же я спасаю свою шкуру в который раз, и это всё еще я: эгоистичная и безразличная к другим? Иногда в том тёмном месте, где должна быть душа, так легко запутаться. — Я была в душе, — голос Лили заставил меня вздрогнуть. Я не услышала ни её шагов, ни шумного сбившегося дыхания, из которого было понятно, что она торопилась на встречу со мной. Влажные после душа волосы оказались скручены в пучок на голове, а сама она выглядела раскрасневшейся. Но Лили пришла, и я заставила себя не улыбнуться, лишь бы не спугнуть её и это странное чувство радости, разливающееся под ребрами. Всё же я ошиблась: отсутствие сестры в моей жизни не принесло бы мне счастья. — Мы давно не виделись, — пожала я плечами, — я бы не удивилась, если бы ты не пришла. Лили не улыбнулась и даже не намекнула, что в будущем соберётся это сделать. Не помню ни одного случая, когда бы девушка не растянула губы в улыбке при встрече со мной. И это было неловко. Настолько, что я чувствовала себя виноватой по всем параметрам. Сестра не ответила, только опустила взгляд в асфальт и засунула руки в карманы ветровки. Может, если бы не желание увидеть меня, удостоверится, что я всё еще жива, Лили бы и не пришла сюда. Она молчала, а я, не зная, как начать разговор и подвести всё к делу, рассматривала её, не замечая времени. Могу ли я сказать, что скучала по ней? Конечно. Безумно. Разве можно не скучать по единственному человеку, который принял тебя такой, какой ты есть, без намёка на осуждение? — Что бы ты обо мне не думала, Лили, я сделала это ради твоей безопасности. — Ради моей безопасности! — повторила девушка, громко всплеснув ладонями. Выражение её лица вмиг сменилось, а я дернулась от неожиданной резкости её голоса. — А ты подумала обо мне? Не о безопасности, а обо мне? Как я буду без тебя после всего случившегося? Мне была нужна ты, только ты, а не мнимая безопасность! Мне показалось, что сестра выросла слишком рано. Еще будто вчера я видела тот наивный, детский взгляд, искреннюю улыбку, с которой она смотрела на меня. Именно на меня, а не оболочку своей родной сестры. А теперь только холод в её голосе и глазах — это всё, что я заслужила. Прикрыв на долю секунды глаза, я сглотнула неприятный ком в горле. — Я не должна была в спешке бросать тебя на тётку, — ответила, пусть и она, и я понимали, что мне приходилось говорить лишь то, что Лили хотела услышать, именно поэтому девушка кинула на меня недовольный взгляд, но я всё равно продолжила: — Я должна была быть рядом с тобой после того, что случилось. Но я не могла допустить, чтобы всё нечистое, связанное со мной, снова просочилось в твою жизнь и разрушило её до основания. Я не могла позволить, чтобы и ты… — я запнулась, а после тихо выдохнула, набирая в легкие воздуха для новых слов. Хотелось соврать, уйти от разговора так, как я это умела, но, возможно, именно правда поможет сестре понять меня и мои решения. — Самое отстойное, Лили, что мне было стыдно появляться здесь. Мне никогда в жизни не было стыдно, если хочешь знать. Потому что как я не старалась отомстить за случившееся той белоглазой твари, после смерти которой я обещала вернуться к нашей прежней жизни, у меня не вышло. У меня ни черта не вышло, Лил, а я не могла позволить себе жить как раньше, пока есть опасность в лице Ада и его предводительницы. — Марго. Я вздрогнула от привычного имени, которого не слышала уже очень давно. Подняв взгляд на сестру, в свете фонаря заметила её измученное, печальное лицо. Её руки, больше не спрятанные в карманах ветровки в попытке закрыться от меня, безвольно повисли вдоль тела, и я услышала, как Лили шмыгнула носом. — Месть — это не лучшее лекарство для нас обеих, — ответила сестра. — Она не вернёт ни родителей, ни тех потерянных нами четыре месяца. — Да, но пока что это единственное, что заставляет меня бороться. Девушка тихо вздохнула, сделав шаг мне навстречу. Я почувствовала на спине чужие руки и слабо улыбнулась, обнимая сестру в ответ. Казалось, в то время, пока Лили восстанавливала меня и мою человечность по кусочкам, я разбивала на части её. Убивала её в то время, как она возвращала меня к жизни. И я не могла это прекратить, не разбив ей сердце. Или себе. По крайней мере, то, что от него осталось. — Не пропадай больше, ладно? — Лили подняла на меня взгляд. — Ладно, — согласилась я, но не знала, как буду исполнять данное обещание. — Впрочем, я еще долго буду находиться в поле твоего зрения. — То есть? — Нужна твоя помощь. Лили отступила назад, удивлённым взглядом скользнув по моему лицу, будто пытаясь определить, шучу я или нет. — Моя? — переспросила девушка. Если бы я вела список всех своих грехов, то втягивание Лили в мою жизнь и в мой план занимало бы почётное первое место.***
Через окна маленькой заброшенной церкви в самой глуши Портленда просачивался лунный свет. Я поддела носком туфли обломки деревянных скамеек и откинула в сторону, очищая место для рисования пентаграммы. Нам нужно было священное место для обряда, и мы нашли его здесь, правда, отсутствие тепла или хоть каких-нибудь удобств невероятно угнетало. Лили переступала с ноги на ногу, заламывая пальцы за спиной, будто осматриваясь по сторонам, но на деле незаметно поглядывала на мою подругу. — Настоящая? — я даже не поняла, что это был голос сестры, поэтому обернулась. — Что «настоящая»? — Зури подняла голову, отрываясь от пакетов с освященной кровью в спортивной сумке, а свет большого фонаря, стоящего на полу и спасающего нас в этой темноте, которую не разбавляла даже полная луна, озарил нижнюю часть её лица. Пухлые губы женщины изогнулись в усмешке: она знала ответ, но всё равно хотела услышать продолжение от Лили. — Ну, ведьма? Маленький мир Лили начинал меняться, ведь идеальная версия ведьмы для неё — это Сабрина с говорящим котом на руках, а у Зури не было ничего из этого. Я не могла остановить эти изменения в жизни сестры, но, правда, и выбора у меня особо не было. Сейчас девушка, как никто другой, нужна мне, пусть я знала, что в будущем, возможно, могу об этом пожалеть. Я втягивала её всё глубже в этот адский омут, предлагая свои бесполезные консультации, но обычному человеку, особенно такому впечатлительному и наивному, как Лили, будет трудно свыкнуться с моими новыми особенностями, и невозможно решить, кому доверять, а кому нет. Но теперь две стороны моей жизни слились в одну, — Зури и Лили пересеклись, и я лишь надеялась, что это не повлечёт за собой череду самых страшных событий. — Настоящая, — кивнула Зури, — но оставим мои способности на потом: сегодня ты в любом случае увидишь много ужасов. — Мне уже не по себе от того, что пришлось потревожить среди ночи священника, которому бы я исповедалась. Для чего это было, кстати? — Чтобы всё шло по плану, — ведьма поднялась на ноги с мелом в руках и, договаривая, принялась рисовать пентаграмму. — Я, конечно, не сомневаюсь в твоей безгрешности, девочка моя, но люди умеют удивлять. — Хватит трепаться, давайте уже сделаем это, — я нетерпеливо нарезала круги в этих четырех стенах. Казалось, будто что-то душило меня, хотелось быстрее уйти, но я игнорировала этот дискомфорт, как и всё остальное, что мешало моим планам. — Что я должна буду сделать? — поинтересовалась Лили, наблюдая за действиями ведьмы. — Когда Зури закончит с ловушкой, я сяду на этот мерзкий, но целый стул в центре, вы свяжете меня на всякий случай, чтобы я не выбралась. Ты введешь мне кровь с помощью шприцов — тех, что в сумке. — До сих пор не понимаю, зачем, — Лили помотала головой. Она была напугана, и я прекрасно понимала, что заставляю её пройти этот ужас в одиночку, потому что я буду на другом конце своей человечности. То, что она увидит и услышит, прибавит ей кошмаров в будущем, но это единственный выход для всех нас, единственный способ справиться с надвигающейся бедой. — Я могу совершить много чего плохого, Лили, а кровь удержит меня от ошибок. — Каким образом? — Она сделает меня более чувствительной, человечной. Возможно, я даже смогу плакать, смотря «Титаник». Лили неловко улыбнулась на мою шутку, но я всё равно видела её напряженные плечи, резкие движения и судорожное дыхание, которая она из раза в раз пыталась выровнять. Я надеялась, что когда-нибудь сестра простит меня за это: за подобные ночные развлечения в заброшенной церкви, проводя сатанинские обряды. — У меня всё готово, — оповестила нас Зури, и мы с сестрой переглянулись. — Прошу, — ведьма схватилась за спинку стула в центре пентаграммы. Я сняла кольцо с пальца, чтобы ничего не мешало исцелению, засунув его в карман. Переступив границу ловушки, почувствовала себя заточённой со всех сторон, а сев на стул, наблюдая, как Зури привязывает мне руки к подлокотникам, поняла, что обратной дороги уже нет. Грубая веревка давила на голые запястья, а холодный ветер, врывающийся в разбитые окна, вызывал мелкую дрожь тела. — Начнём с двух шприцов, — инструктировала Зури, глядя на Лили, — а после посмотрим по ситуации. Она сильная, — ведьма бросила на меня секундный взгляд, — поэтому может потребоваться больше времени. Не так важно, попадёшь ты в вену или нет, главное, чтобы игла вошла достаточно глубоко, а её кровь перемешалась с освященной. После того, как выпустишь всё до основания, отходи подальше: последствия могут быть непредсказуемыми. Я мотнула головой, что волосы не лезли в лицо, и взглянула на девушку. Лили сжала в руках шприц, глядя на меня полными паники и страха глазами. — Всё хорошо, Лил, ты сможешь. — Тебе будет больно? — Совсем чуть-чуть. Совсем чуть-чуть адски больно. Сестра кивнула, и её тихие шаги всё равно громыхали в моей голове, пока она приближалась. Аккуратно переступив через границы ловушки, стараясь ничего не стереть, она также осторожно приставила иглу к голой коже, не решаясь двинуться дальше. При свете луны, свет которой падал на меня со спины, и всего лишь одного фонаря моя кожа казалась голубой, если не прозрачной. Игла над моими венами напоминала о чём-то запретном, неправильном. О той зависимости, которая нагнала меня после побега из Ада, и о той, которой я никогда не буду подвержена, пока демон. Хотелось поторопить сестру, ведь ожидание затягивалось, а мои расшатанные нервы только сильнее натягивались от напряжения, но Лили слова не потребовались: она уверенно дернула рукой, вонзив иглу в мою кожу. Девушка подняла на меня взгляд, но увидела совершенно спокойное выражение лица. Я кивнула головой, и сестра выпустила содержимое шприца. Прикрыв глаза, услышала, как Лили отходит на небольшое от меня расстояние. — Почему ничего не происходит? — раздался голос сестры прежде, чем я открыла черные глаза. Боль медленно растекалась под кожей, будто жгла изнутри, и я заерзала на стуле, пытаясь держаться. Хотелось что-то сказать, но изо рта вырвался тихий хрип. Всё закипало внутри, я слышала это шипение в ушах и не могла понять, что же расплавилось первое. Не прошло и секунды, как я резко закричала. Осознала это, когда горло начало саднить. — Не бойся, — говорила Зури, но я не видела её лица или лица Лили, — существовала лишь боль, которая не собиралась утихать. Она плавила мои кости и кожу, всё горело, но я знала, что не могла это прекратить. Я так хотела, но не могла. — Ей же больно! — закричала Лили. Меня выворачивало в разные стороны. Металась на стуле до тех пор, пока веревки не начали трещать под моими попытками освободиться. Я ничего не контролировала, даже свой крик. Головой я знала, что нужно держаться, чтобы всё происходящее имело какой-нибудь результат. Но сущность стремилась крушить всё вокруг, всех вокруг, поэтому подлокотники быстро треснули под моими руками. — Да, ей больно, но мы должны продолжить, иначе всё будет напрасно. Давай еще один шприц, Лили, пока я держу. В какой-то момент я почувствовала магию — Зури пришлось применить её, чтобы я не выбралась. А я была близка к этому, ведь умирала от боли. Укол шприца я даже не почувствовала, лишь металась на стены ловушки, как загнанный зверь. Было больно. Я не чувствовала ничего, кроме мучительной, резкой боли. Фрагменты первого обряда будто повторялись снова, и у меня не получалось их отогнать. Казалось, я начала видеть галлюцинации из моего прошлого, и вперемешку со слезами увидела всё, что сделала. Я не чувствовала ни третий шприц, ни четвертый — лишь неистовую агонию. Даже не физическую. Мне казалось, что к этому можно подготовиться, но на деле, — подготовить себя к последствиям обряда невозможно. Боль десяток тысяч людей застревала в горле, она текла по щекам вместе со слезами. — Ей плохо! Голос Лили звучал где-то далеко, но сама она стояла рядом с пентаграммой. Она была рядом, и не бросила бы меня одну наедине с болью. Она — не я. Звук ломающих костей пугал меня, их хруст раздавался в голове раз за разом. Запах крови оседал на языке металлическим привкусом, она текла по рукам — густая и липкая. Звуки падающих тел били по барабанным перепонкам, и я не знала, как их заглушить. В голове сумбурный вихрь, и в то же время — пустота. Казалось, я почти забылась. Исчезла. Меня стёрли с лица земли. Мне так этого хотелось. После всего того, что я сделала. — Роуз! Голоса настойчиво звали меня, тянули на себя. — Роуз! Я очнулась, сидя на коленях посреди демонской ловушки, упираясь лбом в грязный пол. Тело перестало трясти, но я не могла заставить себя разогнуться и посмотреть на кого-то из девушек. — Роуз, — Зури первая пришла в себя, склонившись надо мной. Но я почувствовала не только её руки, но и ладони Лили на своей спине. Пелена слёз быстро высохла, и я могла видеть напуганные лица ведьмы и сестры. — Ты резко замолчала, — сказала Зури, помогая мне подняться. — Как себя чувствуешь? — Я не знаю, — ноги не держали, но раскуроченный стул рядом с ловушкой говорил о том, что посидеть мне уже негде. — Будто внутренности варились в серной кислоте. — Закончим на сегодня, — продолжила ведьма, наблюдая, с какой я легкостью перешагнула ловушку, даже не заметив этого, — ты еле стоишь на ногах. — Мы не сделали хуже? — обеспокоенно спросила сестра, придерживая меня за талию. Я видела, как дрожала Лили, поэтому стиснула зубы, пытаясь не расплакаться. — Всё хорошо, — выдохнула я, улыбнувшись бледными губами, — теперь точно всё в порядке. Казалось, я не чувствовала ничего и одновременно с тем — всё. Каждая клеточка тела ныла от острой боли, но я не хотела расклеиться прямо на глазах у Лили, которая и так увидела слишком много за сегодняшнюю ночь. Даже больше — девушка увидела мою настоящую сущность, ведь я кидалась на границы пентаграммы, надеясь выбраться, и помню, что шипела что-то страшное и отвратительное, пусть сейчас все воспоминания смешались внутри черепной коробки. Посмотрев на сестру, я пыталась понять, что могла сказать или выкрикнуть в агонии, за что потом пришлось бы пожалеть, но на лице Лили не было и намёка на страх или отвращение ко мне. Я так боялась его увидеть, поэтому облегченно выдохнула, опуская лицо в ладони. Хотелось стереть своё лицо вместе с растекшимся макияжем. — Сейчас тебе нужно немного передохнуть, а Лили поспать, — сказала Зури, собирая вещи в сумку. — Да, спасибо, Зури, — отходя от Лили и шатаясь в стороны, я шагнула к ведьме. — За всё спасибо. Женщина взглянула на меня и кивнула, но не улыбнулась, как это обычно бывало. Я хмуро посмотрела на неё, когда она снова присела на корточки, застегивая сумку с оставшейся освященной кровью, которая нам не понадобилась. — У тебя есть силы, чтобы помочь мне с перемещением? — поинтересовалась она, закинув груз на плечо. Я кивнула, уже готовая коснуться её плеча, как она продолжила: — Завтра подготовлю подходящую дозу, которая не навредит тебе. Я позвоню. — Хорошо. Зури быстро исчезла после моего прикосновения, а я почувствовала, как меня резко затошнило. Надо поберечь силы. Мне хотелось спросить у неё, что не так, но сейчас точно не время выяснять отношения. Главное, что всю силу не потеряла, пусть и чувствовала её уменьшение. Оставалось надеяться, что Зури попала домой благополучно, потому что я не ручалась за точные координаты. — Что дальше? — нарушила тишину Лили. — Надо бы ванну принять и переодеться, — пробормотала я, разглядывая грязную одежду на себе. — Можно воспользоваться твоим гостеприимством? А то возвращаться к охотникам в таком виде не хочется. — Могла бы не спрашивать. Взяв сестру за руку, я переместила нас под дверь её нового дома в Портленде, а меня хорошенько шатнуло в сторону, когда я оказалась на пороге. Лили мгновенно схватила меня под локоть, не позволяя упасть, но я быстро вернула себе самообладание и тряхнула головой: из-за обряда сейчас мои силы не стабильны, поэтому нужно передохнуть, чтобы вернуться в норму. Впрочем, теперь что такое «норма»? Пора бы забыть о ней. Сестра тихо открыла входную дверь, стараясь не разбудить тётку, что видела уже десятый сон, и опустилась на колени, откидывая мягкий ковер перед дверью. Ногтем она стерла границу пентаграммы, которую я просила её нарисовать тайно от Сары, и я удачно вошла в дом. Это место было защищено сильной магией и анти-демоническими символами, но от того, что во мне сейчас освященная кровь, я не чувствовала дискомфорта — совершенно как человек. Осознание этого даже напугало меня: сейчас я слаба, как никогда, а чувства внутри смешивались один огромный, хаотичный комок, застрявший в глотке. Мы с Лили не говорили; вошли в её комнату, где я сразу получила полотенце и сменную одежду. Она завела меня в тесную, по девчачьи милую ванную. Я пыталась привести мысли в порядок, но ничего не получалось, — я бесцельно просидела в горячей воде, чувствуя себя полностью опустошенной, пока ванна не остыла. У меня не получалось думать о чем-то важном, лишь о делах, которые я наворотила, и людях, которые оказались не в то время не в том месте. Когда я вышла к сестре, одетая в её серую толстовку, рукава которой оказались коротковаты, и шортах, обнаружила её спящей на кровати. Её ветровка валялась на полу, как и кроссовки, а сама она свернулась в позу эмбриона на середине постели. Губы сами изогнулись в грустной улыбке, а на глаза набежали непривычные для меня слёзы. Я почувствовала, что люблю эту девочку до хруста костей. Никогда так явно не чувствовала хоть что-нибудь, но сейчас, будучи менее демоном, чем прежде, я, потирая влажные глаза, ощущала лишь дикую усталость и такую же любовь — больше ничего. Оставив на столе короткую записку с просьбой позвонить утром, хотя оно, по сути, уже наступило, если верить часам на стене и сереющему за окном небу, я оставила её на прикроватной тумбочке. Мне никак не удавалось подсчитать, сколько часов я пробыла в другой реальности, пока проводился этот чертов обряд. Последний раз взглянув на сестру, я надела её кроссовки — благо размер у нас один — и переместилась в дом Сингера. Правда, перемещение снова далось мне нелегко: я ударилась боком о кухонную тумбу, когда оказалась в доме, и рухнула на пол, на подогнувшихся ногах. — Черт подери, — прохрипела я, становясь на колени. Кожа покрылась мурашками от холодного пола на кухне. Вдруг я почувствовала чужие руки на своих плечах, но от этого мне легче не стало. Внезапно поняла, что слаба настолько, что не способна противостоять не то, что Лилит, а даже охотникам на нечисть. — Господи, тебя будто адские псы таскали за ноги! — воскликнул Дин. Я подняла на него взгляд, с чужой помощью принимая сидячее положение, но его лицо странно переменилось, а я не стала разгадывать причину этого. Мне было не до этого, да и ответ знать не хотелось. — Что случилось? — прошелестел голос над ухом, и я перевела взгляд туда. Сэм. Одно имя, а столько неприятностей. Человек, доводящий меня до раздражения одним своим присутствием и одновременно с тем вызывающий у меня ступор своими непредсказуемыми поступками. Если выбирать из двух зол одно, то я выбрала бы старшего Винчестера, потому что от Сэма, мне казалось, можно ожидать чего угодно, и ведь странно, да? Ведь Дин на вид намного опаснее брата. — Ничего такого, о чём вам следует волноваться, — уверенно ответила я. Сэм аккуратно помог мне подняться, и мы вместе доковыляли до дивана, на котором я смогла удобно расположиться. — Выглядишь паршиво, — вставил своё слово старший Винчестер, сложив руки на груди, нависая надо мной. Почему-то не хватало воздуха, а тело била мелкая дрожь: я не чувствовала себя в безопасности. — Чувствую себя также. — Я звонил тебе, — добавил Сэм, а я начинала медленно вспоминать, что у нас был уговор на этот счет: парень позвонит, когда Дин и Бобби вернутся. Я пошарила по карманам толстовки, нащупав пальцами телефон и своё кольцо, предусмотрительно переложенные в новую одежду. Включив сотовый, я приметила парочку пропущенных, как и то, что мобильник стоял на беззвучном. — Я не слышала, — ответила я, снова поднимая взгляд на охотников, стоящих напротив. — И чем же ты занималась? Глядя на тебя, мне даже предполагать страшно. Дин уставился на меня в ожидании ответов, но я лишь фыркнула, откинувшись на спинку дивана. Неужели я настолько плохо выгляжу, что мне можно присудить звание «самого избитого демона на планете»? — Я лишь добавила немного штрихов в благополучие нашего с вами будущего без Сатаны, — увильнула я, переходя к делу. — Лучше скажите, что узнали. Братья недоверчиво переглянулись, но почему-то решили не выпытывать у меня подробности этих подвигов в честь анти-дьявольского существования, чему я была несказанно рада. — Мы выяснили, что из Ада меня, оказывается, вытащил ангел, — начал Дин; он немного расслабился и оставил свой тяжелый взгляд в мою сторону на пару минут, отходя к письменному столу и прислоняясь к нему бедрами. — В модном плаще. — Ты сейчас пошутил? — хмыкнула я, скептически глянув на охотника, но Дин и бровью не повёл. — Быть не может! — Мы тоже так думали. Не могу поверить. Ангелы? Мне не приходилось встречать их раньше, да и небеса они никогда не покидали, но что-то мне подсказывало, что всё это планировало зайти слишком далеко. Теперь, зная о пернатых на Земле, которые уж никак не подходили под описание добрых и справедливых служителей небес, я не уверена, что время для обряда было выбрано верно. Возможно, я поспешила. — Отложим разговор о невозможности произошедшего на пять минут, — отмахнулся Дин после моего минутного молчания. — Сэмми сказал, ты что-то выяснила о Лилит. — О да, — спохватилась я, щелкнув пальцами, вспоминая результат встречи с Тео. — Лилит у нас, оказывается, срывает печати. Последние держат клетку Люцифера закрытой. Их на самом деле около шестисот, но для того, что выпустить Сатану, хватит всего шестьдесяти шести. — И сколько уже печатей она сорвала? — спросил Сэм. — Не знаю, но думаю, нам лучше поторопиться, пока она не дошла до последней.