В поисках истинного

На следующее утро, едва проснувшись, Роузи сразу же ощутил, как его охватил невероятный трепет. Итак, скоро все решится. Одновременно он радовался тому, что сегодня увидит Мартина, который, вопреки всему, не оставил его, даже пошел наперекор всем законам, уже сотню лет существовавшим в общине. Но, с другой, его очень сильно беспокоил предстоящий визит Уродера. Омежке казалось, что отца и этого альфу связывало нечто больше, чем тянущееся из детства приятельство, и глава семьи будет настаивать на браке именно с ним. Так или иначе, Роузи не пошел сегодня, как обычно, выполнять свои обязанности по дому и огороду. Папи Аси не позволил, а велел приодеться и аккуратно причесаться. Возмущенно шипя, Манги с трудом в одиночку управлялся по хозяйству, подгоняемый увесистыми шлепками папы. Ведь надо было к приходу жениха еще и идеально прибрать все комнаты. Даже Иво сегодня досталось, его тоже вовлекли в процесс уборки, к чему малолетний беточка совсем не привык. Близнецы-омеги, супруги брата, с самого утра готовили обильные кушанья на летней кухне. В последние дни их счастливый и безмятежный вид все больше раздражал Роузи. Конечно! Кто бы не мечтал так удачно пристроиться к альфе, подобному Грегу! Живи себе и радуйся в тишине и покое. Единственная забота — сохранить живым альфенка. Хотя бы одного на двоих, и того достаточно по нынешним временам! И все были бы счастливы. А вот что ему самому предстояло, похоже, даже богам неизвестно. А еще сердечко щемило от той мысли, что Мартин в самый последний момент мог отказаться от своих намерений. Ведь общественным альфам ни при каких обстоятельствах не разрешалось свататься к омегам. Закон общины был против этого. И родители его имели полное право отказать. Однако, ради чего тогда жить, если не надеяться на лучшее! И юный Роузи, которому едва миновало шестнадцать лет, надеялся и верил, что все сложится благополучно. А иначе он просто не представлял своего дальнейшего существования. В это утро у него все валилось из рук, и папи самому пришлось помочь ему в последний раз вплести в косу белую ленту. Ведь сегодня омежку должны были неминуемо просватать, и в знак этого, до самого обряда бракосочетания, ему потом полагалось, хоть и на совсем короткое время, носить в прическе ленточку яркого розового цвета. А потом Роузи сидел на лавке в гостиной, сложив руки на коленях и пребывая в полной прострации. Он ждал. Ждал так долго и томительно, что минуты, казалось, растянулись в долгие века… Вдруг он очнулся от собственных дум из-за воцарившей во дворе суеты. Подлетев с места, он ринулся к окну. Из-за забора он не видел, кто именно подъехал, но внутренне затрепетал, надеясь, что это Мартин. Манги и папи, тем временем, уже открывали ворота. Отец тоже находился там, сутулый, широкоплечий и с виду сердито нахмурившийся, он старательно пытался скрыть довольное выражение лица. И на улице уже царил возбужденный гомон. Еще бы, во имя этого события все соседи высыпали из своих домов поглазеть на редкостное зрелище. Таким образом, за считанные минуты возле их дома собралась целая толпа. У Роузи все оборвалось внутри, когда он увидел, что в ворота на коне въехал Уродер… Пожилой альфа бодро соскочил с коня и, вскинув на плечо огромный мешок с подарками, почтительно поклонился отцу. Тот, как полагалось, презрительно и недоверчиво фыркнул, а потом коротко кивнул, приглашая жениха войти в дом. Рози окаменел и дал себе слово не впадать в истерику, надеясь на то, что Мартин просто запаздывал или же решил прибыть позже, чтобы преподнести какой-либо сюрприз. Ну не могло так быть, чтобы он предал их любовь! Не могло!!! Рассудок Роузи просто отказывался в это верить! И он продолжал надеяться на чудо. Он упал бы, наверно, если бы папи не подхватил его. — Омега! — шепнул Аси, властно встряхивая сына. — Веди себя достойно! Ты уже не маленький. И помни, что мы, семья твоя, всегда с тобой! И Роузи покорно присел назад на лавку. Вскоре в комнату горделивой походкой ступил Уродер в сопровождении домочадцев. Отец, папа и брат уселись вместе с ним за стол, а супруги Грега заняли униженную позицию прислуги, встав у стены — они должны были вовремя подавать блюда и уносить грязную посуду. Или показалось омеге, или так оно на самом деле и было, что альфач торжествующе взглянул на него из-под кустистых бровей? И Роузи вдруг, словно очнувшись, понял, насколько он ему отвратителен. А Ральфа по-прежнему не было, и это было поводом возненавидеть нежелательного жениха от всей души. Тем временем жених, многозначительно усмехаясь, вывалил на стол из мешка привезенные подарки — отрезы дорогих тканей, шкатулки с ценными камнями, мешочки с монетами, аллюминевую посуду, среди которой присутствовал серебряный поднос. И торжествующе взглянул сперва на омежку, а затем обвел взором все его семейство. А Ральфа не было… Роузи безразлично отвел тоскливый взгляд от заваленного подарками стола и перевел его на занавешенное шторками окно. Он умирал… Медленно, с каждой отсчитанной секундой, с каждым ударом сердца. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, призывая Мартина, скрипнул ими и до боли сжал ладонями колени. Он держался, как мог, и продолжал ждать. Великие духи, где же ты, дорогой, единственный альфач? Почему же не едешь? Или же струсил в последний момент и отказался? У омеги плыло перед глазами, и он, не отводя взгляда от занавесок, совсем не прислушивался к текущей беседе, впав в прострацию. — И будет мой будущий супруг, Роузи, находясь в законном браке со мной, всем счастлив и доволен, пребывая в безмятежной радости и достатке! — торжественно выкрикнул эти слова, входящие в обряд сватовства, Уродер, словно привлекая к себе внимание Роузи. И это сработало. Омега вздрогнул, вспомнив, где и зачем находился. — Забери тогда моего сына и дай мне внуков, — не особенно стараясь выдержать положенную в данный момент паузу, отозвался отец. — И пусть великие духи благословят ваш союз и пошлют нам выживших альфят! С этими словами оба пожилых альфача поднялись со своих мест и крепко обнялись, что означало окончательное скрепление договоренности. Итак, Роузи просватали за Уродера. — Нет… — прошептал он пересохшими губами и в панике обернулся к своему родителю. — Папи, нет! Ведь… Погодите!!! Умоляю вас, погодите еще немного! — Возьми себя в руки! — ласково прошептал Роузи папи, ухватив омежку за локоть и не позволяя ему подняться на ноги, а глаза его, несмотря на улыбку, приняли вдруг жесткое выражение, и далее он тихо процедил. — Сидеть, сыночек, сидеть. Такова наша судьба… А после Роузи не помнил, что было. Он упал на кровать и долго, горько и надрывно плакал. Да так сильно, что иногда начинал задыхаться. И вокруг него бегали папи, Манги и супруги брата. Наконец, ему в рот влили какой-то горький на вкус отвар. Роузи вырывался, отворачивался, его выплевывал, но часть все равно проглотил. И вскоре забылся тяжелым сном, подсознательно поняв, что его насильно опоили успокаивающим зельем. Пробуждение было тяжким. И голова болела, и все тело, будто бы он вспахал на себе целое поле. Он с трудом приподнял тяжелые веки. Нестерпимо хотелось пить. Проведя языком по пересохшим губам, он забарахтался в постели, пытаясь сесть, чтобы поискать воду или позвать кого-нибудь на помощь. Рядом произошло какое-то шевеление. Манги! Омежка, задремавший на стуле, встрепенулся и мигом бросился к постели брата. — Проснулся? Ну и отлично. Ты так плакал… Сейчас я дам тебе водички попить. А у нас горе случилось, ты даже не представляешь, какое! Роузи знал, какое горе случилось. Вся его жизнь рухнула. Мартин предал, не приехал, отступился, бросил его. Что могло произойти еще хуже и страшнее этого? Ничего. Он припал губами к краю чашки и принялся жадно пить. В соседней комнате между родителями велся какой-то чрезмерно эмоциональный и бурный разговор. Отец почти кричал, а папи всхлипывал. Хоть Роузи никакого и дела не было сейчас до других бед, кроме своих собственных, он невольно начал вникать, уж слишком громко они вели беседу. — Телегу с двумя телами нашли недалеко от моста, — сбивчиво рассказывал отец. — Примечательно, что упряжка лошадей была по праздничному убрана. Так и остается непонятным, куда же это они направлялись. Но в самой повозке не обнаружено никаких вещей, совсем пусто. Омеги, возвращавшиеся с кладбища, тут же доставили их в лечебницу. Ральф-первый, наш Теодор, оказался мертвым, кровью истек по дороге. Ральф-третий еще вечером был жив, но дотянет ли до утра — неизвестно. — Горе-то какое для нашей общины! — причитал Аси. — Теодор столько сделал для нашей общины! А что говорить про Мартина, тот еще совсем юнец, но от него такие хорошенькие детки рождались… И альфята выживали чаще, чем от других… — Горе — это не то слово. Их расстреляли неожиданно, из ружья. Судя по всему, была организована засада — в кустах неподалеку с дорогой обнаружили примятую траву. Стрелял один человек. Кто бы это мог быть, и кому могли настолько насолить Ральфы, что он решил их убить, мы пока не знаем. Заседали сегодня в совете с самого обеда, целых восемь часов. Вызывали по очереди и записывали показания всех тех, кто в нашем поселении имеют ружья. — Даже меня вызывали, — подал голос Грег. — Пока все под подозрением, пожалуй, кроме меня и Уродера, так как мы оба в это время находились здесь, у нас в доме, и об этом многие знают. Но мы разберемся и непременно найдем преступника! Двигаясь, словно сомнамбула, Роузи сполз с кровати, двинулся в сторону двери и, прямо как был, в одной ночной рубахе, в которую его переодели, ступил на общую кухню. — О, сыночек! — папи Аси радостно метнулся к нему. — Проснулся? Ты так плакал, что мы перепугались и дали тебе успокоительное. Садись. Тебе подать что-нибудь? — Да, компот, если можно, — пролепетал Рози. Странно, но несмотря на ужасающее, горестное известие в душе его вдруг воцарился покой. Как будто отступила давящая его тяжесть. Итак, Мартин его не предал. Альфа любил и ехал свататься! Но вмешались дурные люди, желающие воспрепятствовать ему в этом или же просто свести счеты. И альфа был еще жив, это подсказывало ему сердце. — Жужи рвет на себе волосы от горя, — продолжал свой рассказ отец. — Он невменяем. У него дома сейчас дежурят несколько омег. Если не оклемается до утра, то встанет вопрос, чтобы забрать у него детей и передать в приемные семьи. Ведь один из них — совсем еще крошка, а второй — бесценный альфенок. — Надеюсь, что до этого дело не дойдет, — дрогнувшим голосом сказал Аси. — Да пусть пошлют великие духи несчастному Жужи стойкости вынести это испытание! Задумавшись, Роузи смотрел прямо перед собой, уставившись в одну точку. Он глубоко дышал, пил компот из чашки, предложенной ему папи, и думал, планировал свои дальнейшие действия. И чувствовал, что с каждой минутой к нему возвращались так необходимые в этот трудный час силы. — Я, пожалуй, пойду еще прилягу, — кротким голоском проворковал он, обращаясь к родителям. Те дружно кивнули и забыли о нем в тот же момент, как он их покинул. Манги остался с ними на кухне, а Роузи, вбежав в свою спальню, принялся быстро одеваться. Он решил любой ценой и как можно скорее добраться до госпиталя, чтобы проверить Мартина. О, великие духи, сделайте так, чтобы Мартин выжил! Ради этого Роузи был готов без всякого сожаления выйти замуж сразу за сто Уродеров. Дом он покинул через окно, потом, миновав калитку, окольными путями заспешил к центру поселка, где располагалась лечебница. Он несся, не разбирая дороги. Несмотря на глубокую ночь, почти в каждом доме горел свет. Видимо, возбужденные поселяне не спали и обсуждали случившиеся днем трагические события, связанные с нападением на Ральфов. Вдруг он столкнулся с каким-то человеком, и тот буквально сгреб его в охапку! Рози возмущенно пискнул, в попытках его оттолкнуть, но потом пораженно понял, что это — Уродер! — Куда! — рявкнул на него альфач. — Куда ты бежишь, Роузи? Разве забыл, что просватан, и у тебя теперь нет права шататься по селу, когда тебе вздумается, тем более по ночам? — Отпусти! — яростно сопротивлялся Роузи, пытаясь укусить альфу за руку. Но тот, самодовольно хмыкнув, взвалил омегу задницей кверху к себе на плечо и взял курс обратно, к дому Роузи.