Все реки петляют

      Как я и предполагал, ни в какую Голландию отец матушку нашу не увёз. Они заглянули к французам в Кале, где набили шхуну товарами, которые папенька, оставив маменьку наслаждаться красотами старинного города и уютного порта, доставил на точку выгрузки неподалеку от Ипсвича. Платить королевской таможне он не собирался. Да и зачем ему это, если имеется старый надёжный Джереми с целым обозом крестьянских телег, готовых доставить деликатный груз по назначению. По какому назначению? Это область компетенции вышеозначенного Джереми. То есть - вопрос щепетильный и обсуждению не подлежащий.       Сразу после завершения выгрузки контрабанды, места на шхуне по штатному расписанию занял наш молодёжный экипаж. Раскочегарив и запустив шарманку, мы этой же ночью проскользнули на моторе неслышимой тенью мимо дремлющего городка и, поднявшись по наполненному талой водой Гиппингу, без приключений ошвартовались в двухстах метрах от дома - нам многое предстояло взять в дорогу. Спаянные из тонкого железного листа канистры с конденсатом от перегонки дров, которых успели сделать всего тридцать штук по десять литров каждая - соорудить на шхуне встроенный бак-танк мы даже не пытались - времени для этого гарантированно не хватало. А листы шириной в фут ребята и до этого катали. Из них сначала согнули, а потом и спаяли ёмкости по давно отработанной технологии.       Топливо, новая пропитка для обшивки, наборы инструментов и особенно важные для обустройства на новом месте станки и перегонная установка. Огнеупорный кирпич и чугунные печки, плиты, котлы, части судового оборудования и много крепежа. Да не упомнишь всего. Взяли с собой Ивана, чтобы выкупить из рабства, и девочку-рисовальщицу, потому что очень просилась с нами. Есть для неё каютка, куда из нашей капитанской мы перевели Кэти.       Конечно, решительно всё необходимое мы собрать не успели - у нас и времени-то было всего пара недель. Ну да головы и руки при себе - сообразим, когда чего-то не хватит.       Вышли в море опять ночью и под парусами добежали до французского побережья, где неспешно "прохаживаясь" в нескольких милях от суши нас дожидалась "Агата". Высадив на неё всех взрослых, мы встали к ней в кильватер и погнали в Амстердам. На всех парусах неслись, кроме косых грота и фока. Двенадцать узлов для этой эпохи - просто метеор. В порту поскорее выяснили, как бы попасть в сухой док. Свободный нашелся в этот же день. Никаких переделок мы в этот раз производить не собирались, понимая, что на нечто серьёзное времени опять не хватит, и планы дальнейшего совершенствования следует пока сохранять на бумаге. Как ни странно, мы были одновременно и в цейтноте, и в цугцванге. По крайней мере по нашим с Софочкой ощущениям.       Очистили днище, дали ему просохнуть и принялись наносить свежеизобретённый вариант пропитки, сделанный из традиционной древесной смолы, растворённой в солярке. Горячим этот состав хорошо впитывался и ложился ровнёхонько, сообщая древесине привычный чёрный цвет. Как-то в нашем маленьком экипаже сложилась практика больших работ, когда "танцуют все". Единственное исключение - любимый кок, которого к вахтам или работам привлекают крайне редко, потому что пусть лучше пищу готовит. На основной службе среднюю сестрицу уверенно подменяет младшенькая - Кэти, постепенно подрастающая и оформляющаяся в подлинную морскую волчицу. Хотя, набитые Консуэллкой в банку для пастеризации в воде куриные яйца как-то не очень ей удались. Так вот, даже новичок среди нас - Иван - спокойно работает квачиком. Как и капитан, и механик... да, как все. А Рисовальщица устроилась на брёвнышке в верхней точке ограждения бассейна, где мы пашем, и занимается изобразительным искусством. Сонька уже решила, что высадит её на берег, едва вернёмся в родные места. Ну, побываем же мы там, когда будем школу перевозить!       И вот рядом с нашей особо одарённой появился прилично одетый голландец и вступил с ней в беседу на хорошем английском. Разговор завязался оживлённый с просмотром ранее сделанных рисунков и набросков. Зажестикулировали, водя пальцами по бумаге, после чего незнакомец отступил на шаг, удивлённо разводя руками.       - Капитан, мэм! - поспешила подойти к Софочке наша художница. - Этот человек спрашивает вас. Но сначала он подумал на меня. Говорит, что бургомистр. То есть не он бургомистр, а приглашает к себе. Вот, - заключила в конец запутавшаяся крестьянская дочь.       - Господин Витсен отправил меня на поиски владельца судна со столь острым носом - объяснил также спустившийся на леса незнакомец. - Он попросил меня пригласить хозяйку к себе на ужин, поскольку слышал о чём-то подобном от своего старого знакомого мистера Дина.       - Имею честь быть знакомой с сэром Энтони, - откликнулась мгновенно ставшая почтительной Софи. Вслед за этим последовало чопорное представление сторон и пояснение, что бургомистр Амстердама, коим сейчас работает господин Витсен, будет также рад видеть у себя и мисс Лизу вместе с её рисунками, поскольку очень интересуется затронутыми в них темами.       Разумеется, категорически невозможно отказать бургомистру города, гостем которого являешься. Несмотря на занятость и спешку, мы прибыли в добротный дом господина Витсена точно к назначенному времени. Слуга проводил нас в кабинет, где никакого стола накрыто не было, а присутствовал обычный с виду мужчина в парике. Ну что тут скажешь! Бургомистр как бургомистр. Началось наше общение с рассматривания рисунков в принесённой нашей Рисовальщицей папке. Кораблики всех известных нам видов, причем основное внимание уделялось деталям парусного вооружения, изображённым с поистине чертёжными подробностями. Ничего удивительного - правила построения объемных проекций эта девчонка знает - два года в нашей школе отучилась. Немудрено, что на свободном пространстве по углам и полям разбросаны и уточняющие пояснения, и более подробные деталировки самых ответственных узлов. Но меня эта тема волновала мало, потому что все эти средневековые премудрости не соответствуют моим представлениям о правильном корабле. Зато карта, поверх которой разбросаны художества нашей художницы сильно смахивала на карту Сибири. Скомканную и не до конца расправленную, поскольку искажения пропорций катастрофически коверкали привычные образы. Названия и взаимные расположения того, что этими названиями называлось - вот что помогло мне понять смысл картины. Правда, смущал заголовок - Тартария.       - Господин Витсен! - немедленно завладела Софочка вниманием хозяина. - Ведь это карта земли, которую нам бы хотелось посетить? То есть, собираемся мы в Московию, а здесь план территорий, которыми она владеет. Не так ли?       - Да. Я бывал в этой стране и сейчас пытаюсь собрать из разрозненных карт и общего описания нечто единое. Поверьте, это не так-то просто.       - А позволите ли вы нашей подруге помочь вам в этом нелёгком труде? Ведь вы заметили, что рука её тверда, глазомер точен, а движения уверенны.       - Признаться, это было бы весьма кстати, - так мы и начали сотрудничество с человеком, который являлся для нас источником крайне полезной информации. Ему довелось побывать в будущей России, причём он делал подробные записи и собирал материалы относительно не только географии, но и о населении, роде занятий, обычаях и быте народов земли, нынче именуемой Московией. В общем, достаточно квалифицированно провёл экономический шпионаж, отчего сделался искренним сторонником сотрудничества с богатой и огромной страной. На следующий день Рисовальщица с самого утра прибыла в дом бургомистра с в пожарном темпе изготовленным нами почти чистым глобусом, на котором я провёл предварительную разметку, помня о том, что Москву и Петропавловск-Камчатский разделяют девять часовых поясов. Что расположенный восточней Енисея Норильск, так же, как и возникший у моста через Обь Новосибирск имеют разницу времени со столицей в четыре часа, а Пермь и Екатеринбург - два. Но расположены по разные стороны Уральского хребта. Нижнее Поволжье - один час. Это позволило существенно прояснить общую картину, хотя точность подобного "рассредоточения" была очень приблизительной. Она лишь показывала масштабы, которые следовало подразумевать, и не теснить реки чересчур густо.       Лиза растягивала добытые Витсеном карты локальных частей территории Московии по достаточно просторному глобусу, попутно срисовывая эти карты для нас, перешпионивая нашпионенное. Хотя, в отличие от нас с Софи, Николаас Витсен собирался всё, добытое его трудами опубликовать.       Не знаю, когда он окончательно соберётся, но нам подобная информация требуется уже сейчас.       Постепенно, по мере общения, отношения наши делались непринуждённей, а разговоры велись свободней. Речь заходила о торговле с краем, богатым пушниной, льном, пенькой, откуда можно ввозить и мёд, и даже поташ. И еще юфть - какую-то особенно хорошую кожу. Поругивали мы и Английскую Московскую компанию, готовую ради сохранения за собой исключительных прав на торговлю через Архангельск на весьма решительные действия, что вынуждает голландских торговцев приходить в этот порт группами кораблей... это было ключевое слово Нам нужно прибиться к такому каравану.       Разумеется, отец тоже не сидел сложа руки, а общался непосредственно с капитанами, готовящимися обогнуть Скандинавский полуостров - конечно, его охотно примут в компанию, рассчитывая на дополнительные пушки в составе конвоя. Но буквально дырой зияла опасность, что торгаши из Московской компании наябедничают на нас и привлекут к суду. Как-то не слипалась картинка так, чтобы и рыбку съесть, и с хвостом остаться.       - Пап! Переходи в голландское подданство и поднимай их флаг, а мы войдем в территориальные воды Московии под английским, потому что не планируем больше появляться дома. Открыто, я имею в виду, - это Сонька транслировала мою мысль. - Мне ведь стоит попытаться сразу осесть там. Нужно, чтобы подозрений в искренности моих намерений было поменьше.       А там сразу примем местное подданство и будем считаться русскими, - довела она мысль до логического завершения.       - Заманчиво было бы выйти из-под длани Якоба II , - улыбнулась маменька. - Надо присмотреть где-нибудь в этих краях скромный домик с садиком, где я буду вас дожидаться, - мудрая женщина мгновенно оценила разумность столь кардинального решения.

***

      Всё-таки искреннее участие столь влиятельного лица, как бургомистр важнейшего торгового порта - это очень хорошо. Проволочки с принятиями решений и подписаниями документов заняли минимум времени. Тем не менее к выходу трёх судов, собравшихся в путь к Архангельску, мы не успели. Хотя оба наши кораблика были уже подготовлены и покачивались на воде, загруженные товарами. Не нашими - нас просто зафрахтовали для выполнения рейса в один конец.       Я очень удивился, поняв, что везём мы с десяток тонн металлов всех видов, но не изделиями, а чушками и полосами. Больше не взяли, потому что сами не пустые - у нас и собственного груза изрядно. Ну и галантереи чуть меньше тонны. Кружева, льняные и шерстяные ткани. Были и зеркала, и стеклянная посуда. То есть приличная подборка предметов роскоши. И сопровождающий этот сборный, словно по специальному заказу, груз, приказчик от владельца. Мы его засунули в кубрик, что в эти времена - обычное дело. Вообще-то наш кубрик вентилируется и освещается парафиновыми свечами в фонарях, то есть совсем не вонючий. Про вентиляцию как-нибудь в другой раз хотя связана она с пустотелостью мачт, поскольку высокой кормовой надстройки, через которую на папином флейте выведены наверх короба, мы лишены. Тот факт, что с потолка капает... да ведь не очень сильно - палуба по-прежнему слегка протекает.        Так что, выйдя с опозданием, мы настигли попутчиков у берегов Северной Норвегии, вступили к ним в кильватер, убавили парусов и смиренно поползли с их черепашьей скоростью. Шли не в видимости берега, пользуясь тем, что ночи нынче светлые. Сигнальщики высматривали береговые ориентиры, которые крайне редко появлялись - мы сразу забирали мористее, уходя подальше от неприветливой каменистой суши. Школа пыталась работать в направлении совершенствования навыков студентов в непростом деле навигации. Но снять очертания береговой линии нам не удалось. Звёзды появлялись редко, а луна нашим наблюдениям не поддавалась, не позволяя оценить долготу - на неспокойном море с качающейся палубы за ней толком не понаблюдаешь. Ветер был свежим, переходящим в крепкий - мы все паруса заменили на штормовые, потому что брать рифы нам не нравится - три прочных небольших стакселя позволяют уверенно держать улиточью скорость конвоя, да и работать с ними можно из-под палубы.       Льдов по дороге не видели, ни от чего, кроме качки, не страдали, дважды наблюдали китов и много раз - кружащих над морем птиц. Фрегаты это были или альбатросы - не знаю. Может и гагары какие-нибудь, или бакланы. Близко к нам они не приближались. После гирла Белого моря волнение стало слабее, ход заметно возрос, флагман наш уверенно пошёл в видимости берега, который часто появлялся слева и вскоре, после того, как мы обогнули выступающий с востока мыс, замаячил впереди.       Порт Архангельск выглядел деревней, но деревней большой, растянувшейся по берегу реки, не чересчур широкой кстати. С мелями и островками. Чтобы провести нас мимо них, на борт прибыл лоцман, знающий английский. На руле стояла Кэти. Лоцман внимательно смерил её взглядом, уставился на вывесившуюся из-под треуголки косичку с шелковым розовым бантиком, сглотнул, перекрестился и даже зажмурился.       - Эй, дядя! Командуй! - вывела его из прострации наша юнга. В пути мы успели выучить несколько фраз по-русски. Иван был наставником, потому что современный язык несколько отличен от моего.       - Истинно так, Сила Андреич, - подтвердил Иван, признав старого знакомого. - В церкви креститься будешь, а нынче путь указуй. Учти, осадка у нас четыре метра... прости, Господи, душу мою грешную, тринадцать аглицких футов и сверх того ещё вершок.       Про то, что футы именно английские он упомянул неспроста - голландские немного меньше. Я на такие моменты всегда обращаю внимание.

***

      Места у причалов оказались заняты добравшимися сюда раньше нашими недавними соотечественниками - англичанами. Их суда уже разгружали. И в амбары, и в подошедшие прямо к борту относительно небольшие корабли. Не так, чтобы работа вовсю кипела, но деятельность была заметна.       - Что, господин лоцман, - неожиданно спросил нашего "дядю" выбравшийся на палубу "сопровождающий", который всю дорогу пьянствовал или страдал похмельем. - Не слыхал ли ты о приказчике от Строгановых на торговом дворе? - речь этого торгового работника была "деревянной" в произношении, что сразу выдавало чужеземца.       - Как не слыхивать! Больших людей человек. Нынче он на торговом дворе бывает. Опять же, с воеводой в добрых отношениях состоит. Да и как ему не быть, если ярмарка у нас. Говаривали, и сам Григорий Дмитриевич сюда собирался.       - Как бы мне с ним встретиться поскорее? - с просительными интонациями протянул голландец, явно напрашиваясь на совет или предложение помощи от местного жителя.       - Так садись в мою лодку, - Андреич махнул рукой в сторону шлюпки, тянущейся за шхуной на буксире. - А много ли товару привезли?       - Шестьсот пудов.       - Это обождать придётся, когда плоты с лесом приведут, - размыслительно протянул Сила Андреич. - У них карбасы большие. Могут и за один раз увезти. А те лодочники, что сейчас здесь, наверняка уже на перевозку английских товаров подрядились. Вот тут становитесь, - это уже нашему боцману. И с удивлением проследил за тем, как Джек отпускает стопор лебёдки, Потом свесился через фальшборт и проводил взглядом якорь, уходящий под воду, погромыхивая цепью.       Место в той же лодке нашлось и для Софи. На берегу голландец направился к торговому двору, а мы двинулись искать терем воеводы. Остальная команда занялась спуском на воду шлюпки и подготовкой к перевозке на берег товаров - надо поскорее избавляться от груза и заниматься своими делами.       Поднялись туда, где расположены постройки, прошли немного и вот он - терем, как в сказках. Не то чтобы сильно вычурный, но скатанный из строганых брёвен и артистически связанный в углах способом, который известен мне под названием "В чашку". Торцы брёвен не спилены, как практиковалось в двадцатом веке, а затёсаны на тупой конус - я такое видел только в мультике про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку.       Дворовый или как их там, присутствующий в сенях, коими здесь нынче именуют вестибюли, немедленно провёл нас в комнату, которая то ли горница, то ли светлица, то ли ещё как на нынешний манер называется, хотя смахивает на зал для приёмов. Мужичок с чернильницей за столиком у окна, и одетый, словно на деловую встречу, определённо боярин, если судить по прикиду. Кафтан на нём выдержан в мягких неярких тонах, однако из богатой ткани. Сапоги на замшевые похожи, штаны с отливом, сорочка шелковая. И шапка на голове с меховой опушкой. Никаких кружев или бахромы, только шитьё узорчатое - убедительно смотрится.       Здесь же несколько человек в европейском платье. Судя по присутствию папеньки - капитаны прибывших судов докладывают о приезде. Или владельцы, что нынче частое явление. Они же нередко и куплей-продажей товаров занимаются - в эти времена совмещение профессий бывает весьма причудливым.       - Здрав будь, Кондратий Фомич! - обратилась Софи к "деловому", поднося правую ладошку к треуголке. - Софья Джонатановна Корн, владелица шхуны "Энтони", представлюсь по случаю прибытия, - это она по-русски сказала моими стараниями.       - И тебе не хворать, маленькая разбойница, - недоверчиво прищурил глаз хозяин земель, протянувшихся с запада от Лапландии, как нынче называют Финляндию, и до самой Сибири. До Обской Губы, полагаю, на востоке. - С чем приехала?       - Малый груз в шестьсот пудов доставила для голландцев. Вот перечень, - и с поклоном подала свёрнутую трубочкой бумагу, которую принял слуга и перенёс к столику, отдав дьяку. - Так же прошу дозволения осесть на московских землях и грузы возить по морям и рекам, - ничуть не смутившись от того, что и до этого края дошли слухи о её художествах, продолжила Сонька. И тут же по-детски обидчиво добавила: - А нечего было тому галеону нападать. Мы с ним без помех левыми бортами расходились, а он палить начал вот из таких пушек, - показала она руками, обозначив калибр погонной кулеврины испанца. - Спужалась я. И тоже стрелила, - Софьюшка у нас, конечно, росленькая, да и лет ей уже тринадцать - не младенец. Но миловидное девичье личико выдаёт девочку-подростка, чем она и пользуется изредка, разыгрывая детскую непосредственность.       - Надо же! Пужливая какая! - ухмыльнулся воевода. - Твоя дщерь? - обратил он свой лик на отца. Слова его тут же перевёл толмач, выслушал ответ и уверенно перевёл обратно:       - Да. Дочери господина Корна сызмальства склонны к мореплаванию. Старшая уже сама судно водит. Без нянек. А младшая вахты стоит, - про среднюю, как я понял, отец не упомянул. Отвечал-то он по-голландски, в котором Софи не сильна.       - В Архангельске садись, - теперь уже обратившись к нам с Сонькой, распорядился воевода. - Товар до Антверпена будет у тебя через пару седмиц. А вот про то, чтобы жительствовать тебе здесь, так на это надобно государево изволение, - попытался подвести черту под разговор наш могущественный собеседник.       - Дозволь двор корабельный завести. Чтобы шхуну зимой на берег вытащить и поправить, - торопливо продолжила Сонька.       - Двор? - переспросил Кондратий Фомич. - Так сразу и двор? И как это на зиму? Ты что, об этом годе воротиться собираешься?       - И я, и батюшка мой в деле навигацком вельми сведущи, - уже по Ивановым урокам ответила Софи. - Но он об этой осени возвращаться не будет.       - Ладно. Ставь двор, - как от назойливой мухи отмахнулся воевода, которым здесь трудится двоюродный брат матушки подрастающего Петра I. То есть по определению - тот ещё волчара по фамилии Нарышкин. Да ещё и прекрасно информированный о происшествиях европейских. Как-то раньше мне представлялось, будто с прохождением информации по землям московским дела обстоят рыхленько. Да, видно, не для персон такого ранга. Вот и сейчас ему некогда тратить время на пустяки.       Идёт время, сменяют друг друга века, а поведение "авторитетов" всё то же. Заметьте, я не говорил, что только криминальных.

***

      На торговом дворе и в его окрестностях было многолюдно. Тут важные люди ходили из амбара в амбар, осматривая товары, и розничная торговля проходила с прилавков, как временных, так и прилаженных внутри лабазов. С возов и даже с лодок, причаленных к берегу. Громкие голоса зазывал, солидные степенные иностранцы, горячий сбитень, яркие платки... ярмарка, в общем. Лапти, горшки и деревянные ковши, льняное полотно, домотканые половики. Сонька глиняную свистульку купила, а потом двинулась на поиски металла. Нашла. Дорогой и качества обычного. На девушку в штанах, треуголке и при шпаге, постукивающую по крицам, полосам и свинкам рукояткой маленького кинжала, обратил внимание продавец и принялся расхваливать шведскую сталь. Видали мы такую - она и вправду неплоха.       Но девочка есть девочка, сколь бы ни была она капитаном - мы оказались среди мехов. Тут было всё, начиная от маленьких беличьих шкурок, заканчивая тяжеловесной "шубой" целого тюленя. Серебристо серой. Красивая, с плотным скользким мехом, она будто сама просилась, чтобы из неё сшили верхнюю одежду для рулевого, окатываемого морской водой в свежую погоду. Но Софи провела рукой по шерсти и уверенно определила, что от холода она не спасает. Зато отлично годится на сапоги. А вот белые шкурки, развешанные рядом, оказались тёплыми не только на вид, но и наощупь.       - Белёк, - пояснил продавец. - Покупай, чужестранка. Недорого отдаю, да только ваши-то на соболей больно падкие. А на рыбью кожу смотрят свысока.       Сонька посчитала в уме, вспоминая пронизывающий ветер и солёную воду от которой дубели наши овчинные кожушки, да и купила всё, договорившись о том, где заберёт товар - тащить-то его пока некуда.       И тут навстречу Иван:       - Профессор-мэм! Меня дядя Ждан без денег освободил. Он, как про сына узнал, и что мы напоследок крестиками поменялись, сказал, что не станет меня больше неволить.       - Когда ты успел до Холмогор обернулся? - удивилась моя хозяюшка.       - Так нынче все здесь - ярмарка же. С Москвы гости, с Ярославля, с Вологды... да отовсюду, - пожал плечами парень. - А я ещё не позабыл старых знакомцев. Подсказали люди, где искать купца Зернова.       Мы привычно оглядели гавань - как и остальные суда нашего каравана, флейт отца покачивался на якоре с сигналом "Все на борту". А вот на шхуне никаких сигналов вывешено не было, зато происходила выгрузка на речную барку - нашёл, выходит, голландец посланника от Строгановых. Вахтенный наше появление на берегу заметил и выслал шлюпку, едва Софи сделала подзывающий жест.