Все реки петляют

      - Сказал бы мне кто, что я у баб стану совета спрашивать!.. - ухмыльнулся Пётр, теребя свои кошачьи усики, - а поди ж ты! Ладно, что сестрица моя - природная царевна. Но ты-то с чего это вдруг такая понятливая?       - В мать пошла, - совершенно серьёзно пояснила Лиза. - Агата Кристобальевна зело рассудительна. И в папу своего Джонатана Софья Джонатановна тоже удалась - очень он мужчина решительный, хотя и с оглядкой. Испей, Петруша, кофию, - подала она на стол скромный деревянный поднос с двумя чашками, расположив его поверх разложенных по столу бумаг.       Мы с царём сделали по глоточку, а там и по второму.       - Выписал бы ты, Пётр Алексеевич, умельца из Турции, - ухмыльнулся я софочкиными устами, - чтоб показал нам, неучам - как этот напиток полагается готовить.       - Пронюхала уже, что мы с Османами... как бы так выразиться...       - Проводим консультации по животрепещущим проблемам современности, - подсказал я.       - Так почему турки столь изрядно напугались этого глупого водовода? - задал государь волнующий его вопрос.       - Инженерные мероприятия по подготовке к штурму Перекопа, - пожал я софочкиными плечами. - Князь Василий убедил басурман, что намерения у нас серьёзные, вот они и забеспокоились.       - А крепость на Таманском полуострове ставить нужно?       - Государь! Я ни в военной науке не смыслю, ни в резонах государственных. Есть у тебя мужи основательные. Пусть они над этим репы свои морщат.       - Не смыслишь, значит! Тогда объясни мне содержание вот этой сказки про Золушку, - государь добыл из ящика стола свиток и протянул мне.       "Главному дьяку Счётного Приказа от настоятеля лодочного двора Никишки Золкина сказка из городу Тобольску.       От прошлого летнего солнцевороту по нынешнее людишками фрейлины Софьи товаров перевезено на 52 рубля 40 копеек, от которых двадцатая часть 2 рубля и 26 копеек, а с десятины земли на которой двор поставлен с позволения воеводы ещё рубль, да рубль воеводе. И с пяти мужей, что на дворе, по полтине итого 6 рублей и 12 копеек в казну да рубль воеводе."       - В народе это называют парадигмой, - пробормотал я себе под нос. Но государь расслышал:       - Какой такой парадигмой?       - Никиша заявил, что считает себя верным твоим подданным, отчего положенные с него подати исчислил и в счётную палату с объяснениями доставил. А что описку допустил в промежуточной записи, так итог-то он вывел верный.       - И кем, интересно, такие подати положены?       - Мною, конечно. В тех, которые нынче действуют, мозги сломать можно, вот я и придумала понятные. Так, чтобы не безделицу платить, но и дышать оставалось.       - С тебя, если по правильному, податей вообще брать не следует, как и с дворов твоих и с людишек, - нахмурился Пётр. - Но деньги, что поступают из Архангельска, Котласа и Мурома столь значительны, что смеха не вызывают, в отличие от сей забавной эпистолы. А теперь объясни, почему ты так дело решила, а не иначе?       - Простой расчёт, - хлебнул я ещё кофе. - Ты, чтобы собрать податей на два рубля, небось, рубль тратить вынужден. Траты эти исчислить нелегко - они размазаны по жалованиям или пожалованиям. По расходам, связанным с посылкой людей, с переписями дворов и прочими хлопотами. Опять же бояре! Денег они тебе платить не должны, потому что службой своей отслуживают. Так ведь службу эту на весах не взвесишь, аршином не обмеряешь. Зато попробуй у них таможни внутренние отбери!       - По твоему способу тоже неладно, - рассудил Пётр. - Если такую цену за землю стану ломить, то Строганов по миру с сумой пойдёт. Ему немалых волостей и не перечесть сколько принадлежит. А из-за обложения выручки купцы взвоют. Да и подушная подать не так-то проста. Если её с души брать, так где крепостной на неё тех копеек насобирает, когда ему нечего продать? А брать с хозяина того крепостного тоже не дело. Этого бояре не допустят, потому что платить для них не в обычае.       Нет уж - пусть остаётся, как есть. Даром, что Софья Алексеевна на твоей стороне, но я такого допустить не могу. Вот, если только твои дворы... Хотя, почему только твои? Есть же и другие! Канатный, например... Ты, Джонатановна, кофий-то пей. А то, ишь, чего удумали! Один двор - одна подать. Ну и повинности, кои в кошель не положишь.       Вот так юный государь девятнадцати лет от роду задумался о движении денег в собственной стране. Быстро он взрослеет, что не может не радовать.       - Звал, Твоё Величество? - через дверь в комнату беззвучно проник старшой нынешней смены караула. Охотники вообще ногами не топают и не пыхтят при ходьбе.       - Сядь, Векша, - показал государь на лавку. - Дай сюда твою треуголку.       Получив требуемое Пётр принялся разглядывать металлическую бляху на левом "прищепе".       - Мелом начищаете? - спросил он чуть погодя.       - Тряпицей иной раз пыль сотрём, - развёл руками сермяжник. - Не темнеет она. И ржой не покрывается.       - Белый металл, на серебро блеском не похожий, - продолжил рассуждать царь. - Не темнеет, как будто золото. Что это? - перевёл он взгляд на мою реципиентку.       - Сталь, легированная не ведаю чем, - отмолвил я.       - Вязкая она, - кивнул Векша. - Точится плохо, но режущую кромку не держит. Из неё даже проволока тянется неохотно. Но на крючки одёжные и на пуговицы хороша. Только в нашей амуниции это применять нельзя, потому как блестит и демаскирует. Когда в поиск идём, прячем.       Государь между тем разглядывал русскую букву "С", вписанную в окружность. Она смотрелась отчётливо и выпукло.       - Хоть монету чекань, - невольно восхитился он. - Так почему ты это носишь?       - Оберег, Твоё Величество. Человек худой или зверь голодный как увидят, сразу понимают - не трогай, обойди стороной.       - Сам ты, Векша, вижу - человек грамотный, - продолжил беседу Пётр.       - Два класса прошёл, - кивнул зырянин. - О следующем в третий сяду, когда сысольский взвод вместо нашего заступит.       - А вот выучишься ты - кем станешь?       - Если осилю - шарманщиком. А потом на инженера стану учиться. Ну а дальше - на учёного, чтобы тайны природные описывать. Как раз детей в школу отведу.       - И что? Вы там в Котласе все такие пытливые?       - Разные мы, Твоё Величество. Охриму тайга снится, Барсуку - отцовская кузня. Соблёк любит сытно поесть и сладко поспать, а Копыл - баб потискать.       - А к шаманизму ты как относишься? - Пётр подозрительно прищурился.       - Так а чего к нему относиться? - удивился Векша. - В лесу или на реке хочешь, не хочешь, а к голосам духов прислушаешься.       - И бубен у тебя есть?       - Бубен это пляски театральные. Зверей распугать да на людей впечатление произвести. А вера суеты не терпит и на публике не демонстрируется.       - Слушай, лесной человек! - оскалился в улыбке государь. - Откуда ты слово это узнал? Театр.       - Ставили мы в школе "Маша и медведь", "Вершки и корешки" ну и "Рукавицы и топор", потому что театр. Я помогал с декорациями и реквизитом - из бересты лучше меня никто коробов не плетёт.       - Может, ты и кофе пил?       - Отведывал. Горький напиток. И на зубы осадок от него скрипучий. У нас из белоголовника заваривают со смородиновым листом. На чай похоже.       - Не простых людей ты, Джонатановна, готовишь, - перевёл Пётр глаза на нас с Софочкой. Очень непростых. А ну, реши пример, - написал он условие на клочке бумаги, который придвинул к нашему сермяжнику. Векша без промедления вычел столбиком:       - Умножать и делить я тоже обучен, - добавил он с видимой гордостью. - И знаю разницу между понятиями "вещество" и "элемент", но получать из камня ничего кроме углекислого газа не умею.       - Повеселил ты меня, Векша, - разулыбался царь. - Ладно, ступай к своим постам.

***

      Признаться, Софочку уже потянуло в дорогу. Она, хоть и разобиженная на Ричарда, но всё равно непоседа. А тут ещё подошла с Ветлуги лесовозная баржа длиной метров сорок. Неспешно так подошла, ошвартовалась неторопливо и давай разгружаться, пользуясь собственным краном. Ну да. Лебёдки от сжатого воздуха привести в действие машинами Уатта - задача тривиальная. Не могу я назвать эти компаунды паровиками, потому что пара здесь и близко не было, а цилиндры при работе даже несколько остывают.       Прошла на борт, представилась капитану и смиренно испросила разрешения ознакомиться с шарманкой. Весь экипаж, все трое, оказались нам не знакомыми мужчинами с Муромского двора. Не шибко большие теоретики, на вопросы они отвечали заученно, но исправно. Одноцилиндровый калильник гонит воздух в баллоны внутренним диаметром двести сорок четыре миллиметра. Цилиндр калильника нынче из трубы того же диаметра, что однозначно указывает на попытку Пушкаря создать стальное орудие калибром в девяносто шесть фунтов или девять целых и шесть десятых дюйма. Вообще-то для нынешних флотов это очень серьёзные орудия, способные простым сферическим ядром проломить дубовую броню новейших линкоров. Не уверен, что нынешних - возможно, это ещё впереди. Масса подобного ствола должна оказаться порядка десяти тонн. Ну а в качестве осадного орудия подобная пушка тоже вполне достаточна, пока не настала пора железобетона.       Однако, пока заказов на эти монстры нет, трубы используются в моторах.       - А почему давление в цилиндрах не больше двадцати атмосфер? - спрашиваю у моториста.       - Если по прописи, то клапан сработает. А по жизни - шибче насос не накачивает. Толстознаи бают про чистоту обработки плунжера.       - А вот эта труба куда ведёт?       - Выхлопная она. Для отчаливания и причаливания бортом. А на ходу в корму дует. И краны эти не простые, а двухходовые. Но служат недолго - разъедает их снутри. Я Степану сказал, что в бока нужно из баллонов воздух подавать, а эту инженерию поломать и выбросить. Пущай прямая труба выхлоп гонит. А от воздуха железо не так быстро портится, так что краны дольше прослужат. Степан обещался к новой навигации переделать. До снега мы подряжены брёвна возить - некогда в переделку становиться. Дык, когда прорывать станет, я обмотаю потолще, да и весь сказ.       - Лес-то дорого встал? - вылез я не вовремя.       - То купца Ерохи забота. Наше дело привезти. А человек, который покупкой брёвен для двора ведает, с весны ещё на Ветлуге. Нам ведь отборные хлысты надобны. Корабельные, а не избяные. Сурьёзные хлысты на корабли потребны, обстоятельные. Нынче из них сделанная "Наяда" от нас за море Хвалынское пошла. Уж как мы её выделывали, да выглаживали!       - И что у нас за тем Хвалынским морем? - потребовал я уточнения.       - Персия, вестимо, - ответил мужик, регулируя подачу воды в топливную смесь.       Ну да. Каспий как только не называют!       - А какая она, эта "Наяда"? - продолжила любопытствовать Софи.       - На "Горгону" и "Селену" похожая. Три мачты. Корпус узкий, но сидит глубоко. Мы балласт загружали уже в Оке, а то бы не вывели из затона.       - То есть ты в навигацию по рекам ходишь, а в иное время плотничаешь?       - Бери выше, Софья Джонатановна. На берегу я работаю слесарем. А это не ниже кузнеца. Мы, муромские, народ мастеровой, потому как руки к нам нужными концами приделаны. А плотничать любой мужик способен, да и бабы многие знают с какой стороны топор брать, - разговорчивый нам попался шарманщик.       - Опускай! - донеслась команда, поданная через рупор. - Дальний конец перевязать, а то уроним брёвна, - после чего последовала словесная оценка способностей сухопутных недоделков к выполнению стропальных операций. Великим и могучим капитан владел в совершенстве. А вот краном управляла женщина, одетая в шаровары и остальное, что к ним полагается.       - В Казани с нами попросилась четвёртой. Готовит, прибирает, рычажки нажимать выучилась, да и рулить умеет. Говорит, что раз Аллах не дал ей детей, и муж стал неласков, лучше она будет скитаться. Капитан её в юнги принял - объяснил Шарманщик и нырнул обратно в машинное - нынешняя техника без догляду работает неохотно.       - А третий ваш где? - Софи снова нырнула в машинное.       - Харчи покупает. Нам по дороге останавливаться некогда кроме как в Нижнем. Мы там нефть берём.       Хозяюшка взобралась на крышу рубки и стала наблюдать за разгрузкой, которой руководил капитан, отдавая команды голосом.       "Давай-ка потолкуем о личности Петра, - призвала меня к ответу Софи. - Ты ведь знаешь его будущее."       "Не очень подробно. Горячий он и вспыльчивый. Стрельцов, что его в детстве напугали, боится и ненавидит. Когда бы не влияние Лизаветы, одевался бы только по-европейски. Прожил Пётр немало по нынешним временам но, как и все государи, дел своих не завершил. Главная его заслуга - бояр застращал и заставил потрудиться. Многие начинания его так и остались недоделанными или развеялись после прекращения давления. При нём ввоз умелых иностранцев в страну возрос многократно, что дало толчок развитию каких-то наук. Скажем, школа навигацкая особо памятна. Сам-то он особую склонность питает к кораблям. Собственно, его трудами морской флот и был построен. И база для него оборудована в устье Невы."       "То есть он её отвоевал у шведов? - сделала закономерный вывод Софи. - А нынче снова станет отвоёвывать?"       "Не знаю, - честно признался я. - Про то, что Россия вела войну против Османов в составе этой Великой Лиги я вообще только здесь узнал, а сам не помнил. Вот, прикинь! Турок крепко поколотили под Веной аж восемь лет тому назад, а они продолжают биться. И конца-краю этому не видать. Но на шведов Пётр попёр в тысяча семисотом. Значит, до той поры ему из-за войны на юге было не до этого. Да и начал он не очень успешно - под Нарвой одержал полную конфузию. Как-то это то ли зимой было, то ли поздней осенью, - вспомнил я начальные кадры из фильма "Пётр I", где государь удирал в карете сквозь метель. - Вообще-то он не самый искусный полководец. Из нынешних до наших времён донеслись слухи об Евгении Савойском, который нынче за австрийцев, О Карле XII, что пока подрастает в Швеции. Я даже про Яна Собесского, который столь знатно навалял туркам под Веной, вспомнить не мог."       "Да. Ты сказывал, что в Европу Пётр ездил не в столь юном возрасте, - припомнила Софи. - То есть нонеча, не то, что давеча. Вопрос о престолонаследии решён, пусть и во блуде, потому что сразу четыре боярских рода, пусть и всяк для себя, право бастарда на трон решительно поддержат. А уж какого бастарда?"       "Пусть подрастут, - согласился я. - Но своего Федьку Лиза от желания править отучит. Так о чём это мы?"       "О войнах. Пётр хочет Крым, а Василий Голицын не хочет. То есть не желает брать, а намеревается законопатить перекопское горлышко. Он, между прочим, канцлер и выдвиженец царевны. Бояре его не особо уважают, но слушаются", - напомнила моя хозяюшка.       "В высокой политике я соображаю плохо. Вот когда бы по Донцу кто-то уголь отыскал! То-то было б здорово, то-то хорошо! Уж как-то сообразили бы способ выгнать из него смолу и получить кокс для металлургии. Или, может, в Англии это уже умеют? А то ты как-то всё о великом да величественном. Нам же нынче рудознатец потребен и купчина, который за это ухватится. Как прикажешь их найти и заинтересовать?"       "Скучный ты, - вздохнула Софочка. - А что это за мысль у тебя мелькнула насчёт выхода корабля в Персию?"       "Через Каспий и Волгу вполне удобно возить товары с востока в Европу. Нынче мореходы для этого огибают Африку. А тут из Персидского залива до моря Каспийского по суше не очень далеко. И, вроде, гор особо высоких преодолевать не требуется. Отсюда вопрос. Почему этот путь не работает? Возможно, османы с персами дерутся, или ещё какая пакость по дороге творится. Ведь Алексей Михайлович пинас Орёл не из прихоти строил. Может быть, сам желал в столь хитром вопросе разобраться? Опять же, в те поры Степан Разин персидский флот где-то на юге спалил весь. Я не самый знающий конспиролог, но совпадение места и времени меня напрягает. Поэтому, давай говорить об угле."