Наказан

— Ким, мать твою, Тэхён, ты не прихуел часом? Разъярённый Чонгук стоял перед темноволосым парнем, всем своим видом показывая, что он далеко не в хорошем настроении. Его брови сжались к середине настолько, что посередине носа образовывалась чёткая полоска. Ким, мягко говоря, не ожидал такого. Близились к концу его съёмки в «Хваране», и в последнее время ему приходилось работать быстрее и продуктивнее из-за истекающих сроков. Старший, догадываясь о причине такой ярости, сразу пытается унять любимого. — Милый ты же знаешь, что только со съё... — Видел я твои съёмки! При первой возможности сразу подставляешь свой сексуальный зад! Чёрт, ты же знаешь, что ты не имеешь такого права! Младший агрессивно жестикулировал, не боясь разбудить соседей в такой поздний час. Просто Чон очень переживал за Тэ, и боялся, что тот бросит маленького и наивного Гуки, поэтому тот чаще старался показать, что Тэхён никуда и не посмеет убежать, да и вообще, он только его, пусть даже думать о ком то не смеет. Но он не знал, что этим только пугает старшего. А сам Тэ знал, что его любимый Гуки не хочет пугать его, а всего лишь пытается удержать рядом, но младший, сам того не зная, наоборот отталкивает его. Но Ким лишь терпит, понимая, что в душе тот маленький пугливый кролик, боящийся, что вот-вот и его выкинут как мусор. — Гуки, я правда спешил домой, нас не отпускали раньше... — Уверен? Только вот Минхо почему-то уже два часа как дома. Старший не знал как ответить. Ведь и вправду: Минхо отпустили пораньше из-за его простуды, только вот сказать об этом Чону язык не поворачивается, ведь это звучит как жалкое оправдание. Тэ очень боялся такого макнэ, и, не заметно для самого себя, начал шмыгать, а из глаз полились слёзы. Чон, замечая, что происходит, и что он натворил, смог лишь вымолвить бесчувственное «ты наказан» и скрыться за дверью кухни. В то время, как в душе лилась вода, вместе с которой были слышны редкие всхлипывания, Гук пересматривал моменты со старшим во всей дораме и уверял себя, что вроде всё не так как он воспринял это изначально, и темноволосый так же сильно любит его, как и он сам любит своего хёна. И, наверное, младшему надо извиниться перед Кимом, но... Ебучая, ебучая гордость, свойственная юношам его возраста, не даёт ему просто так подойти, обнять и извиниться. Именно поэтому он продумывает весь план действий, вплоть до утра. Когда старший выходит из душа и направляется к их с Чонгуком спальне, его подхватывают сильные руки и несут к его первоначальной точке назначения. Тэ грела мысль о том, что малой всё же не злится, но, посмотрев в глаза макнэ, увидел лишь холод. Но ведь не только Ким здесь хороший актёр: внутри Гука буквально все сосуды запутывались в один огромный узел, ему безумно хотелось обнять хёна, но вот это хуй пойми что за чувство не даёт ему управлять своим телом. Чон кидает старшего на кровать, и нависает сверху. Видя вопрос в глазах любовника он рычит, кусая нежную кожу шеи, оставляя на ней расцветающие ярко-синие розы. Спускаясь по ключицам, задевая бусинки сосков губами, обводя языком кубики, он доходит до резинки домашних шорт. Видя стояк хёна, он кидает взгляд на лицо любимого Тэтэ. Закрывшиеся от удовольствия глаза, капелька пота, стекающая по виску. Младший встаёт, ловит ушами разочарованный стон, ухмыляется. — Сказал же, наказан. Старший, открыв глаза, успел увидеть лишь закрывающуюся дверь. Чон решил оставить его возбуждённого с завязанными руками (и когда только этот извращенец успел). Что же может быть хуже? Только щелчок в замочной скважине и осознание того, что ты заперт в комнате вместе со своим стояком, к которому даже прикоснуться не можешь. А ведь бедный Ким Тэхён ни в чём не виноват. *** Казалось бы надо радоваться, что тебя, всего такого возбуждённого, наконец открыли, но сил не осталось, ведь всю ночь темноволосый пытался оторвать свои руки от изголовья кровати. Замечая краем глаза подходящего Гука он слабо улыбается, всё ещё надеясь на пощаду. Но малой и не собирался мучить его сегодня. Обронив лишь такие сладкие сейчас для Кима слова «хороший мальчик», от которых уже хочется кончить, Чон провёл рукой по торсу хёна, запустил руку в тёмно-зелёные домашние шорты и сжал уже стоящий колом член старшего. Слыша стон, он накрывает губы своими, нежно целуя его. Тэхён и не против, но только вот где гарантия того, что младший вновь не бросит его? — Развяжи... — всё на что способен старший сейчас. — Нет. Привычная ухмылка говорит о том, что Чонгук всё ещё издевается. И как только Тэ попал в эту тупую ситуацию? Чон подкладывает хёну подушку под спину, садит его и спускается нежными поцелуями вниз, снимая такие ненавистные сейчас Тэхёном шорты. Добираясь до органа он мягко целует головку, бросает влюблённый взгляд на Кима и полностью насаживается на член любимого. Взяв один раз, Гук высунул его изо рта и провёл языком по ярко-голубым венкам. Слыша довольный стон любовника, Чон кинул ещё один взгляд на Кима. Тот лежал с закрытыми глазами, закусывая губу. Возбуждающе, однако. Чон взял ещё раз, уже до конца и принялся быстро насаживаться, помогая языком. — Ку-уки-и, я... А-ах! Продолжать не требуется. Его любимый Гук сообразительный и вытаскивает орган изо рта. Помогая Тэ, наконец, кончить, он сжал большой и указательный в тугое кольцо и начал быстро водить по стволу. — А-а... Ш-ш-ш... Стоны любимого – самая лучшая награда. Ким излился себе на живот, приоткрывая глаза и смотря себе между ног. Там лежал улыбающийся Гук со сверкающими глазами. Он, как всегда, по-извращенски облизнул губы. — В следующий раз выебу как последнюю шлюху.