С самим собой.

Искусство должно увлекать, заставлять задумываться. Иначе в нем нет никакого смысла. Искусство — вещь, данная не всем, понятная немногим. Но этим оно и подкупает. Каждый, ведь, хочет когда-нибудь коснуться того, что другие ещё не видели. Первым сделать это, Правда? Она была погружена в искусство. Я никогда раньше не встречал людей, настолько увлечённых своим делом. Казалось, что все, к чему она прикасается — становилось искусством. Да, и, пожалуй, она сама была им. Словно сошедшая с какой-нибудь картины, она притягивала к себе взгляд. На неё нельзя было не обратить внимание — какая-то сила сама заставляла повернуть голову в её сторону. Она всегда была в своих мыслях — врезалась в прохожих, пару раз задевала плечом фонарные столбы. Но, почему-то никто никогда не злился на нее. Могли растерянно бормотать что-то себе под нос, недовольно бурчать на неё, но не злиться. Это было как-то сверх моего понимания. Я мог наблюдать за ней часами, если не днями. Она всегда резко меняла образы — в один день она могла появиться в стенах университета в безразмерных, но почему-то хорошо смотрящихся на ней вещах, а в другой — в нежном, романтичном платье, с аккуратными туфельками на ногах. И каждый раз я ждал. Я ждал ее, как ребёнок чуда в новогоднюю ночь. Только моим чудом была она. С её приходом в университет я стал ходить пешком, лишь бы встречаться в парке утром, когда она забирала любимый кофе из белоснежного трейлера, стоящего неподалёку. Чтобы прогуливаться с ней и болтать о каких-то мелочах, что она всегда замечала, чтобы заставлять её улыбаться. Но… Я никогда не думал, что люблю ее. Да и не задумался бы, пока не увидел её взгляд в мою сторону. С нашей первой встречи он изменился — он стал как-то теплее, каким-то невероятно мягким. И, — можете убить меня, если это было не так, готов поспорить, — в нем была любовь. Совсем маленькая, почти незаметная, но любовь. И я вдруг задумался — а я сам смотрю на неё как-то по особенному? Я не знал. Признаю, совершенно не знал, но как же мне хотелось думать, что она любит меня. Что ей нужен я, а не кто-то еще, только я. Я соврал бы, если бы сказал, что не желал этого. Кто-то однажды сказал мне, что за любовь надо бороться, если она сама не идёт тебе в руки, но в моём случае… Мне придётся бороться с собой и собственной трусостью. Но, ради неё я готов на все, что угодно.