Любимый немец

      Любимый немец                     Тишина. В полутемной комнате слышен лишь звук тяжёлого дыхания. К стене за руки, на уровне головы, был прикован юноша лет 20, с тёмными вьющимися волосами, бледной кожей, явно давно не видевшей свет, и тёмными томными глазами, сейчас спрятанными под тугой повязкой не пропускающей и капли света. Всё в этой комнате кричало о том, какие игры любит её хозяин. Стеллаж с различными плетками, прищепками, кровать с цепями у изголовья, тумбочка с бутылкой шнапса. Напротив места, где висит юноша стояло старинное кресло на львиных лапках. Оказавшись в нём, перед глазами открылась бы завораживающая картина.       Юноша, прикованный к стене, тяжело дышал, по его ногам стекала сперма из растраханой попки. Его тело покрывали следы от плетки и метки от засосов с укусами. Он воплощал собой зрелище порока и запретных желаний, которые кто-то не побоялся воплотить в жизнь.       Где-то в квартире раздался громкий звук захлопнувшейся двери. Потянуло сыростью и запахом улицы. Звуки шагов приближались к комнате с прикованным юношей. При звуках, столь знакомой размеренной ходьбы парнишка весь подобрался, и по его коже побежали мурашки. Вот уже в комнате появился высокий голубоглазый блондин, одетый в мокрый, чёрный плащ, из-под которого виднелась форма СС. Чётким, строевым шагом он прошёл сквозь комнату. Сняв плащ и бросив его на стеллаж, он сел в кресло. Хищным плавным движением мужчина достал из кармана портсигар* и закурил сигарету. По комнате поплыл сладковато-пряный аромат дорогих сигар.       Минуты текли, мужчина в кресле наслаждался зрелищем перед своими глазами, творением прошлой ночи. Его личный раб. Мальчишка пленивший его взор в застенках гестапо. Даже риск попасться не отговорил его от идеи присвоить его себе.       Отвлёкшись от мыслей о прошлом, он сосредоточился на изнывающем юноше. Тишину комнаты разрезал хриплый голос, полный осознания своей власти и повелительных ноток:       –Скажи, чего ты хочешь.       Гулко сглотнув, слегка переминаясь, прикованный юноша прошептал:       –Прошу, коснись меня, – в голосе сквозила неуверенность и сильнейшая жажда.       Губы мужчины растянулись в хищной улыбке. С тихим шорохом он поднялся и, взяв стек со стеллажа, медленно стал подходить к своему трофею. Подтёки на бедрах юноши высохли, неприятно стягивая кожу. Прислонившись к уху юноши, он хрипло выдохнул:       –Попроси меня как полагается, мой маленький ягнёночек, – от этих слов мурашки пробежались по спине мальчишки.       –Пожалуйста, прикоснитесь ко мне, унтерфюрер* Виланд.       –Умничка, а сейчас Исай, раздвинька свои стройные ножки, – с этими словами он провел кончиком стека вдоль его ноги от колена до бедра, прошелся под яичками и надавил на колечко ануса, – покажи насколько сильно ты меня хочешь.       Из приоткрывшегося отверстия потекли остатки спермы. С губ юноши сорвался стон глубокой потребности. Виланд размазал остатки спермы кончиком стека по бедрам юноши. Исай задрожал, и его член стал твердеть от всех манипуляций, что творил с ним Виланд, и особенно от эмоций этим рожденных.       –Какой похотливый мальчик. Ты ведь хочешь не только этого, но и чего-то ещё? – в голосе мужчины была слышна открытая провокация.       Не дожидаясь ответа, Виланд убрал стек с кожи юноши, и резко, с размаха ударил по внутренней поверхности бедра, оставляя на коже новый ярко-красный след. Отступив на пару шагов и наклонив голову, он оглядел как в общую картину вписывается этот новый штрих на коже, ставшей его холстом. При ударе Исай гортанно всхлипнул, и на головке его затвердевшего члена выступила капелька семени. Его дыхание участилось, и он потянулся вперёд. Повязка на его глазах давно намокла от слёз.       –Скажи, чего по-настоящему ты хочешь, мой ягнёнок? – произнеся это, он отложил стек и стал развязывать галстук. Медленно и вальяжно расстёгивая пуговицы кителя, он ждал ответ, который вскоре получил.       –Я хочу почувствовать вас на своей коже, почувствовать, как вы заполняете меня собой. Хочу, чтобы вы поцеловали меня и позволили увидеть ваши глаза, когда вы наполняете меня собой, – его голос звучал обрывисто и был переполнен желанием, юноша изнемогал от потребности, которую мог удовлетворить лишь Он.       Его персональный мучитель.       Снял с себя китель и рубашку, оставшись в брюках и сапогах. Виланд, не торопясь, мучая себя и своего пленника, подошёл ближе. Забросив левую ногу юноши себе на талию, тем самым поставив Исайя на носочки, он всем телом прижался к нему. Виланд лёгкими укусами прошёлся по горлу юноши, вырывая из пересохших губ череду всхлипов и стонов своего маленького ягнёночка.       Тем временем от всего происходящего Исайя сходил с ума: от контраста температур, разгоряченного тела своего унтерфюрера и холода стены за ним. Импульсы удовольствия и боли от действия его мучителя как обычно порождали в его теле и голове полный сумбур. Его дырочка пульсировала и жаждала вновь почувствовать, как в неё грубо врывается тот, кто сотворил из благочестивого еврейского юноши порочного и жаждущего удовольствия содомита.       Руки арийца крепко сжимали его трофей, беря почти весь его вес на себя, ослабив этим натяжение цепей, которыми он был прикован к стене. Холод пряжки обжёг чувствительную дырочку Исайи. Он стал нетерпеливо тереться пахом об выпуклость на штанах Виланда и пряжку ремня, молчаливо умаляя взять его.       Держа одной рукой своего ягнёнка, другой он отстегнул цепи, приковывающие юношу к стене. Заставив обхватить его ногами за талию и пройдя пару шагов до кровати, он небрежным движением швырнул на неё мальчишку, демонстрируя силу своих стальных мускулов. Наслаждаясь зрелищем обнаженного юноши на алых простынях, тем как он в слепую растягивается на них и всем своим видом молит о продолжении.       Подобное зрелище было просто необходимо дополнить ноткой горечи. Взяв с тумбочки бутылку шнапса и сделав большой глоток, приник губами ко рту Исайи. Не привыкший к алкоголю разум юноши, и так находившийся на грани понимания, где он, и что происходит, полностью капитулировал и передал бразды правления животным инстинктам. А они хотели лишь одного, удовольствия. Поцелуи со вкусом горечи разожгли в мужчине животную страсть, заставив забыть об играх и распалив в нём желание перейти к самому главному.       Расстегнув пряжку ремня и сняв брюки, он поставил парнишку на четвереньки. Запустив в его волосы руку, выгибая Исайю самым соблазнительным образом, Виланд другой рукой раскрыл попку и запустил большой палец внутрь ритмично подёргивающегося сфинктера. Жар и влажность готового принять тела подтолкнули к потере остатков самоконтроля, которым так славились члены СС.       Жёстко и резко войдя, вызвав этим стоны переходящие в поскуливание. Эти звуки были лишь малой долей удовольствия Виланда, ощущавшего жар, тесноту, влажность и сокращение внутренних мышц Исайи. Каждый толчок был подобен удару по оголённым нервам, стоны и вздохи слились в единую симфонию похоти и желания.       Любой увидевший эту сцену потерял бы хладнокровие и, либо вскричал от ненависти и омерзения, либо же поддался возбуждению, что охватило двоих на этой постели. Волосы Виланда намокли и отяжелели, глаза потемнели и выражали всю гамму эмоций, бушующих в нём. Его рука оставит очередные синяки на бедре, явной уликой указывая на того, кто является хозяином в этих отношениях. Другая же, мертвой хваткой застрявшая в волосах юноши, практически уткнувшая его носом в подушки, мешая дышать, немного сдвинулась, подцепив пальцем завязку во влажных, от пота и слёз, волосах.       Исай же, не имея возможности видеть, чувствуя шум в голове и горечь шнапса на губах с легкой фруктовой ноткой, сходя с ума от интенсивности обострившихся ощущений, мечтал лишь об одном. О Его глазах. Таких пронзительно-тёмных в моменты наивысшего удовольствия. И, будто услышав его мысли, Виланд резким движением сдернул повязку с глаз, попутно вырвав немного волос, под опасно-острым углом вывернув шею Исайю, выдохнул ему в губы:       –Смотри! – и этого мига было достаточно, чтобы всё тело превратилось в один пульсирующий комок удовольствия.       Сейчас юношу не волновали не затекшие колени, не саднящие следы от плёток и стека, не боль от вывернутой под опасным углом шеи. Весь мир парнишки заключился в пару прекрасных глаз того, кого он просто обязан был ненавидеть, но не мог. И если бы Виланд сейчас пожелал сломать ему шею одним движением своей руки, Исай бы принял это, так же жадно, как сейчас принимал последние толчки кончающего члена Виланда.       Ведь в этом мире, мире полном боли, страданий и страхов, Виланд был его оплотом. Тем нерушимым стержнем, без которого невозможно существовать. И, окажись он сейчас далеко, там, где не идёт война, он бы отдал всё что только можно, дабы оказаться в этой квартире под самой крышей пятиэтажки в Берлине, в руках человека причастного к геноциду его народа. Может ли быть это любовью?...                                   *Портсигар – футляр для хранения сигар и сигарет.       *Унтерфюрер – звание в третьем рейхе, соответствует воинскому званию лейтенанта.