Кадр

      – Брррагинский!       Артур говорил негромко, но вторая согласная в фамилии вышла до того раскатисто, что Иван восхитился: Кёркленду нужно было родиться тигром. Нет, львом. Кто там на гербе у англичан бал правит? Лев, кажется?       Впрочем, если рассматривать герб внимательно, то этой какой-то очень... упоротый лев. Почти как Артур, когда в свободную минуту отпускает ретивое и с удовольствием надирается где-нибудь в баре – всё равно напарник вывезет. Как боливар. Или единорог. Тоже, между прочим, есть на гербе и такой же, как сосед, упоротый.       Иван хихикнул и посмотрел на Кёркленда невинным взглядом:       – Ну, что? Я просто хочу сфотографироваться с вендиго!       Ткнул пальцем в деревянное чучело, устрашающе вскинувшее лапы у самого входа в «Перекаты». Кто-то из веселящихся внутри «Перекатов» туристов от присущего всем туристам особого, исключительно специфичного юмора уже нахлобучил на башку чучела ковбойскую шляпу.       Артур мрачно обозрел этот по дурацки украшенный, но явно уместный дизайнерский ход. Стоило признать, выглядела фигура внушительно: неизвестный мастер, похоже, не слабо так постарался – в потёмках чучело вполне могло напугать.       Впрочем, Брагинский, если нахлобучить на него такую же шляпу и двинуть по спине, чтобы прекратил, наконец, сутулиться, тоже способен напугать в потёмках.       – Ну, Артур, тебе сложно один раз камерой щёлкнуть? Мы, вроде, уже никуда не торопимся.       – Жалко плёнку на такое дерьмо переводить.       – Почему это он дерьмо? – Иван неизвестно с чего вдруг обиделся за чучело и приобнял то за плечи. – Вполне себе вендиго. Во – зубы, – ткнул пальцем в деревянный оскал, – а во – когти! – потряс за локоть воздетую лапу и оскорблённо уставился на партнёра.       Артур фыркнул:       – У настоящего вендиго и то, и другое подлиннее будет, тебе ли не знать? – подойдя, ткнул русского пальцем в бок. Тот ойкнул. Бок заживал, но очень неохотно.       – Садист, – погладил обиженный бочок и попытался отобрать у Артура фотоаппарат. Для селфи, надо полагать. Заработал ещё тычок – уже под рёбра – и разобиделся окончательно:       – Жмот. С настоящим попробуй, сфотографируйся, а я, быть может, и на память что-то оставить хочу. Как нормальный турист.       – Ты не нормальный турист, – Кёркленд был неумолим, – и на память уже получил, а плёнка не бесконечна.       – Так заведи, наконец, цифровик, – буркнул Иван. – Или просто мобилу вовремя заряжай!       Про свою, раздавленную лосем по совершенно идиотской случайности, он, конечно, вспомнить не захотел. Скрылся за дверьми кафе, очевидно, торопясь разделить веселье с обычными, нормальными, компанейскими и, наверняка, ни капельки не жадными людьми, которые в этих местах вендиго уже не встретят.       Артур поглядел на чучело, то поглядело в ответ. Немного укоризненно, но и сочувственно.       Любовь зла, да...       Ивана он сфотографирует уже в машине, когда тот по привычке будет беспробудно дрыхнуть на переднем сидении, привалясь головой к дверце и морщась от толчков на ухабах. И не проснётся даже от лёгкой вспышки, когда Артур тихонько затормозит и остановит безотказного «жучка» на пару минут.       Он, знаете ли, тоже хочет что-нибудь на память.       Потому что судьба охотников непредсказуема.