Машина или человек?

      По полупустым улицам Детройта одиноко ехала старая чёрная машина, внешний вид которой способен был выразить у местной молодежи отвращение: от одного лишь взгляда на повидавшую жизнь старушку подростки морщили носы, показывали на неё пальцем и даже насмехались, мол, как это ржавое корыто может существовать? Им даже человек все ещё управляет!       Однако Хэнку, мягко говоря, было всё равно на мнение желторотой шпаны, которую сейчас до ужаса разбаловали собственные родители, и поэтому всякий раз, когда старый полицейский проезжал мимо группы малолетних бандитов — а их он мог легко отличить от обычных детей по одному лишь взгляду, — специально вдавливал педаль в пол, обдавая их выхлопными газами.       Сейчас мир буквально пестрит всевозможными машинами, работающими на экологическом топливе: это и солнечная энергия, и электричество, и какие-то там соки специально созданных растений, способных расти чуть ли не при минусовой температуре. Одним словом, выбор широкий, и это невозможно не заметить, особенно в том случае, когда подобная реклама встречается чуть ли не на каждом шагу.       Лейтенант периодически находил рядом со своей машиной листовки, кричащие о создании новых умных машин, которые способны не только выбирать нужную скорость на дороге, но и рассчитывать оптимальные исходы в случае столкновения с пешеходами или другими машинами. Последнее, кстати, мужчине показалось из ряда вон выходящим, и те рекламные листы тотчас отправлялись в мусорный бак.       Он никак не мог понять людей, с лёгкостью выбрасывающих вещи, с которыми их связывало много историй. Возможно, именно поэтому у него дома находится огромное количество музыкальных пластинок, что активно слушали ещё ж в прошлом веке, но променять свою чёрную кроху он никак не мог. Хэнк любил её, любил каждую царапинку и вмятину, оставленную какими-то выродками несколько лет назад, любил вдыхать этот пыльный воздух, пропитанный перегаром от пустых бутылок виски, стоящих рядом с сиденьями, любил в одиночестве наслаждаться рёвом метала из колонок, лениво разъезжая по улицам города… И было вполне возможно, что сегодня лейтенант бы тоже поступил так, как только открыл дверь собственной машины, если бы не одно «но»…       Пожилой полицейский, крепко держа руль автомобиля, бросил хмурый взгляд на зеркало заднего вида, в котором отображался его напарник — андройд из серии «Коннор», присланный компанией «Киберлайф» в качестве помощника для расследования убийств. И если обычно он садился на переднее сиденье рядом с Хэнком, когда они собирались ехать на место преступления, и преданно смотрел вперед, как сторожевая собака, то после визита к Камски робот заметно поник и сел назад, не издавая ни звука. Мужчина невольно скорчился, как только перед ним буквально проскользнуло лицо этого самодовольного типа и, отогнав видение взмахом руки, вновь посмотрел на Коннора с какой-то слепой надеждой. Андройд, потупив взгляд, всё также молча сидел и не шевелился, даже не замечая явного беспокойства со стороны своего напарника. Или делал вид, что не замечает. Лишь диод, переливаясь красивым жёлтым цветом, давал знать о том, что робот ещё жив.       Мужчина, на мгновение прикрыв глаза, тяжело вздохнул. Впервые в жизни он не знал, как ему следует вести себя с андройдом. И это ставило его в тупик. Стоит ли его подбодрить, утешить? Или же лучше поговорить о расследовании? Может, забыть о произошедшей ситуации и продолжить ехать в гнетущей тишине? Лейтенант свободной рукой устало потёр пульсирующий висок — ни один из вариантов не вызывал у него симпатии. И такая ситуация ему казалось даже немного комичной, ведь совсем недавно он ещё называл всех андройдов пластиковыми уродами, неспособными ничего чувствовать, а сейчас даже с сожалением смотрит на то, как его собственный механический напарник занимается самобичеванием.       Когда до полицейского штаба оставалось несколько кварталов, Хэнк в очередной раз бросил взгляд на подавленного ситуацией Коннора и почувствовал, как его сердце пропустило пару глухих ударов: цвет диода неожиданно сменился на красный. В голове у мужчины тотчас пронеслись его слова, произнесённые во время первого допроса девианта: при высоком уровне стресса андройды способны к самоуничтожению.       — Э-э-э, Коннор? — взволнованно спросил Хэнк, с опаской оглядываясь на своего напарника.       — Что-то случилось, лейтенант? — моментально поинтересовался Коннор, подняв свой заинтересованный взгляд на мужчину.       Диод вновь начал переливаться голубым, и Хэнк, услышав привычную интонацию голоса наивного дурака и увидев его спокойное выражение лица, невольно расслабился.       — Не хочешь послушать музыку? — мужчина усмехнулся и, включив радиоприемник, откинулся на сиденье в надежде услышать привычные ноты любимой радиостанции, однако вместо них в перерыве между песнями ведущие устроили горячий спор, основанный на недавних действиях Маркуса, андройда, что желает добиться свободы своего народа.       Расстрел мирных демонстрантов… Все новости пестрят подобным заголовком, осуждая действия правительства. «Они же тоже хотят жить, так зачем вы их убиваете?» — кричит большая часть людей, негодующая новыми установлёнными законами об уничтожении андройдов. «Они же как мы, они тоже могут чувствовать!»       «Очень кстати», — мысленно проворчал мужчина и только снова потянулся к приемнику, чтобы переключить на другую радиостанцию, как его действие прервал Коннор:       — Постойте, лейтенант.       Хэнк притормозил у обочины и удивлённо обернулся на андройда. Тот был в явном замешательстве: переминал пальцы рук, как обычно это делают люди, когда нервничают, отводил взгляд в другие стороны, неустанно дёргал ногой. Он хотел было ещё что-то сказать, но только молча открывал и закрывал рот, как заплывшая на берег рыба.       — Скажите, лейтенант, — неуверенно начал Коннор, все ещё не решаясь встретиться взглядом со своим напарником, — как Вы относитесь… к девиантам?       И тут всё стало ясно. На лице Хэнка тотчас появилась ухмылка, которую он попытался спрятать путём нечастого почёсывания своей бороды, и, повернув голову в сторону окна, начал расслаблено постукивать пальцами по пластиковой панели своей машины. А как, собственно, он к ним относится?       — Ну, как это сказать, — хриплым голосом ответил старый полицейский, пытаясь подобрать нужные слова, — возможно, люди действительно ошибаются, что все восставшие андройды — это зло, которое необходимо искоренить, — Коннор внимательно вслушивался в речь своего напарника и следил за каждым его движением, пытаясь не пропустить ничего важного. — Вот, знаешь, забавный факт, но, Коннор, сколько сейчас андройдов навредило людям?       — По моим подсчётам у нас более двуста… — начал было он, но Хэнк перебил его своим недовольным рычанием, вдобавок ко всему ещё махнув рукой, как бы тем самым подтверждая своё возмущение.       — Да не эти бумаги, ими только в толчке подтираться можно, — мужчина угрюмо выдохнул, — а другие случаи, когда этот, как его там, Маркус стал в их главе… Можешь сказать, сколько человеческих жертв было?       Диод часто замигал, означая, что андройд пытается найти нужную информацию, и когда он вновь стал монотонно переливаться голубым цветом, лицо Коннор исказилось в удивлении — подобной информации нигде не было найдено. Робот взволнованно посмотрел на Хэнка и, слегка поддавшись вперёд, словно пытаясь что-то сказать, замер. Его растерянный взгляд метался по салону автомобиля, а брови слегка нахмурились. И эта ситуация вновь заставила полицейского усмехнуться про себя. «Не живые, говорите?»       — Но ведь девианты представляют угрозу человечеству! — в недоумении воскликнул загнанный в тупик андройд, со всей силы схватившись за переднее сиденье.       Хэнк, немного покряхтев, неохотно развернулся и, вскинув бровь, осмотрел Коннора, который уже был готов начать жаркую полемику насчёт важности и необходимости задачи, взваленной на его механические плечи, и лишь спокойно спросил: «А ты тогда не представляешь?»       Коннор резко замер: в его потерянном взгляде отчётливо читалось непонимание, волнение и… страх. Он без каких-либо слов сел обратно на сиденье, небрежно поправил галстук и, скрестив руки в замок, уставился в пол автомобиля. Диод вновь начал переливаться жёлтым.       Девиант. Он — девиант? Это же невозможно, абсурдно! Буквально с самого первого дня своего существования он подчинялся приказам «Киберлайф», помогал полицейским вести расследования, послушно выполнял свои задачи… Андройд опустил голову, погружаясь всё глубже и глубже в собственные рассуждения, перебирая тысячи оправданий, почему он не является девиантом и что эти слова Камски и Хэнка — всего лишь ложь! Однако буквально перед его глазами как назло начали проскальзывать моменты, некогда записанные и сохранённые на задворках цифровой памяти, доказывающие обратное: на самом первом задании, где нужно было спасти девочку от смерти, он взял оружие, а это запрещено правилами; он не поймал другого девианта, безумно любящего голубей, и позволил ему скрыться, тем самым поставив жизнь своего напарника превыше задания; он решил послушаться Хэнка и не догонять ещё одного андройда-девианта с маленькой девочкой, что ломанулись через скоростную трассу; он не убил ту Трейси в клубе «Рай», позволив влюбленным убежать вместе; он не нажал на курок и не подчинился воле Камски, а ведь мог наконец разобраться во всём происходящем…       Коннор резко дёрнулся: по всему телу словно прошёлся электрический разряд, а он знал, что так иногда бывает, когда у машины появляется неисправность. Его взгляд немедленно переметнулся на собственные руки, которые андройд то сжимал в кулаки, то разгибал, почти незаметно шевеля пальцами. Он не мог принять эту информацию или же… не хотел этого делать? Ведь, казалось бы, он всё выполнял согласно инструкции, предписанной программой, но в то же время действовал по своему усмотрению.       «Девианты умеют симулировать человеческие эмоции», — эта фраза, произнесённая несколько дней тому назад самим Коннором, теперь раз за разом всплывала у него в голове, словно насмехаясь над его собственным положением. Всё, что он чувствует… Неужели это всего лишь симуляция? Неужели это жалкая ложь, обман? И даже то, что сейчас он боится больше всего оказаться девиантом — тоже неправда? Всё прописано в двоичном коде? Но тогда что является настоящим?       Неожиданно Коннор почувствовал лёгкое потряхивание. Он резко поднял голову и увидел, что Хэнк осторожно выворачивает машину обратно на дорогу. До полицейского участка оставалась буквально пара минут, и вполне вероятно, что мужчина просто не захотел дальше сидеть без дела в автомобиле, припаркованном на обочине. К сожалению, время шло, а их расследование стояло на месте. И это заставляло нервничать не только их обоих.       Андройд вновь взглянул на своего напарника в надежде, что тот ещё что-нибудь скажет, заведёт новый разговор или, в конце концов, развеет нахлынувшие сомнения, но Хэнк лишь молча рулил и смотрел на дорогу, не замечая пронзающего взгляда со стороны собственного робота. Он периодически тяжело вздыхал, поправляя зеркало заднего вида, и продолжал покорно ехать вперёд. До штаба оставался лишь один поворот. Салон автомобиля вновь начала затягивать гнетущая тишина.       — Знаешь, я никогда не хотел иметь в своих помощниках бездушную машину, — сухо и едва слышно выплюнул Хэнк и, как только он припарковал автомобиль, резко вышел из него, хлопнув дверью.       Коннор, всматриваясь в силуэт своего напарника, что отдалялся от него с каждой секундой, неожиданно почувствовал, как немного приподнялись уголки его губ. Он тотчас выключил радио, где, наконец, закончились дискуссии и начали проигрываться песни, в спешке вышел из машины, закрыл её и поспешил к своему напарнику.       Диод переливался нежным голубым светом.