Понять себя

Время летит быстро, и я увлечённый теперь своим собственным рассказом, а точнее уже повестью, совсем забыл про план… Да, вот так забыл. Сегодня двадцать девятое июня, завтра день сдачи отчетов руководителям отдела, а затем первого числа они отчитываются Итачи, я же знаю, как это работает… чёрт, чёрт, чёрт! Я никчемный продавец, я знаю, и Итачи это знает и отец, конечно же, но… я не могу их подвести. На обед сегодня не иду, не хочу, чтобы они всё поняли. Сижу и тупо смотрю на экран монитора, пытаясь что-то придумать. Но на это фантазии не хватает. Ха-ха, как иронично. - Саске, – слышу голос Наруто и поднимаю взгляд, в кабинете больше никого нет, а он подходит ко мне близко и говорит, – завтра последний день месяца, – у меня холодеет спина, я же обещал ему отчет, но мне нечего там показывать, – я всё знаю и у меня к тебе деловое предложение, – я удивленно смотрю на него, он что не собирается издеваться? – я записываю на тебя одну из проданных мной квартир, а ты мне отдаешь не только премию с продажи, но и сверх того ещё половину. - Договорились, – это похоже на провидение, на подарок небес, ладно, просто это так странно, – но зачем тебе это? - Во-первых, я, как руководитель отдела, не могу показать, что мой сотрудник не выполнил план, а во-вторых, – он на секунду замялся, – я хочу заработать денег. Логично, сухой деловой расчет, всё правильно. Через два дня, вечером за ужином отец, похлопав меня по плечу, сказал: - Молодец, Саске, ты справился, я всегда верил в тебя. - Спасибо, пап, – мне стыдно, отец думает, я оправдал ожидания, а я… Итачи, тоже счастливо сверкнув глазами, приобнял меня за плечи. Семья довольна, а Саске обманщик. Всю ночь ворочался, не в силах уснуть от накативших эмоций. С одной стороны я обманул семью, самых дорогих мне людей и этому нет прощения. С другой стороны, я очень благодарен Наруто, что он помог мне, он знал о моей проблеме, но не стал высмеивать, а помог, и я думаю, насколько за этот месяц успел его узнать, он не стал бы делать это ради денег или должности, он хотел это сделать… Почему? Почему? Кто я для него, и кто он для меня? Никто! Не ври себе, Саске, он определенно вызывает во мне эмоции, и это не к добру. Я не хочу этого, мне никто не нужен, надо завязывать с этим! Всё, решено, завтра отдам деньги и прощай! Никакого общения и никаких эмоций! Всё утро я игнорировал его, раздражаясь сам от этого, но решение есть решение и не в моих правилах отступать от задуманного. В обеденный перерыв решаю покончить с денежным вопросом, чтобы больше между нами ничего не осталось. Все разошлись, кроме него, то, что надо, он видимо тоже ждёт деньги, всё правильно. Подхожу и молча протягиваю конверт, он не берёт, тогда кладу на стол и иду к выходу, он вскакивает и в два прыжка догнав меня, говорит: - Почему ты не разговариваешь со мной? Я же тебе ничего не сделал. - Сделал. - Что? Прости! Я что-то не то сказал? Ну ты же знаешь, я много говорю, иногда сам не знаю, что. Но я не хотел тебя обидеть, если бы я знал, что так выйдет, я бы никогда… - При чем здесь слова, слова мусор… Он удивленно посмотрел на меня. - Ты можешь говорить что угодно, слова ничего не значат, поэтому я и не верю им. - Тогда что? Поступки? - Эмоции. - Эмоции? - Да, ты вызываешь в людях эмоции, сам не замечая этого, для тебя это просто игра, я не знаю, просто способ спрятать свою душу, но мне это не нравится. - Так я вызываю в тебе эмоции? Какие? - Это не важно, я просто хочу избавиться от этого. И не дав ему ответить, я вылетаю из кабинета, чуть не сбив кого-то с ног. Поступил малодушно, да, я знаю, но долгие беседы ни к чему хорошему не приводят, и только всё ещё больше усложняют. Весь оставшийся день я делал всё, чтобы не оставаться с ним наедине, и не смотреть в его сторону даже. Утром следующего дня пришлось сказаться больным, мне нужно время отойти, успокоиться, а его вид этому не поспособствует. Поэтому да, иду на обман, но я итак почти не болею и не беру отгулы, так что… мне положено. Ещё один плюс, сегодня пятница, и получается вместе с выходными, у меня будет три дня, за них то, я точно снова уйду в себя, запру эмоции, и всё вернётся в норму. Пол утра я честно проспал, для восстановления душевного равновесия это хорошее лекарство. Приняв душ, сварив себе кофе, иду на балкон, прекрасный, и не жаркий день, способствует хорошему самочувствию, а свобода – хорошему настроению. За последние несколько дней, мучаемый разными переживаниями, я позабросил писательство, сейчас самое время продолжить. Время приближается к полудню, заказать бы поесть чего, да, пицца лучше всего. Минут через пятнадцать звонок в дверь, быстро же работают доставщики. В домашних шортах и майке спускаюсь вниз, а чего мне наряжаться перед ним. Но открыв дверь реальность не сходится с ожиданием: вместо доставщика с горячей вкусно пахнущей пиццей на пороге стоит… Наруто? - Что ты здесь делаешь? – не понимая ситуации, спрашиваю я. - О, ты очень милый, когда такой домашний, – говорит он и пролезает в дверь. Я всё ещё недоуменно смотрю на него, пропустив мимо ушей его фразу, осознание её смысла ещё придёт, позже… А он, как ни в чем не бывало, проходит в гостиную и оглядывается. - Красиво у вас. - Что тебе нужно? - Ты не пришёл сегодня на работу, и я забеспокоился, а Итачи дал ваш адрес. - Итачи! – взревел я, зачем он даёт наш адрес кому попало, тем более, я же болею, а нет, не болею, а Итачи догадался? - Ты не злись на него, я сам упросил. - Зачем? Что человеку и поболеть нельзя? - Ты не выглядишь больным, однако, – он подошёл ко мне ближе, – и знаешь, ты мне вчера сказал про эмоции и вот. Не успел я среагировать, как он поцеловал меня, мягко провел языком по губам, коснулся зубов и попытался влезть мне в рот. Наконец сознание вернулось в тело, и я оттолкнул его, вытирая рот рукой. К слову сказать, этот недопоцелуй не был таким уж противным, как я думал, по крайней мере, не возникло желания немедля прополоскать рот. Он пристально смотрел на меня несколько секунд, а потом попятился к двери, бормоча: - Прости, я не так тебя понял, прости… Он исчез раньше, чем я мог что-то сделать или сказать, но хотел ли я этого? Из ступора, второго за день, умеет же этот парень так меня обескуражить, вывел доставщик, заглянувший в незапертую дверь. Рассчитался за пиццу, но теперь она уже не нужна, я сейчас ни то, что есть, я думать не могу! На автомате закрыв дверь и поднявшись в комнату, вышагиваю по ней взад вперёд, я не понимаю, что со мной происходит. Это должно быть мерзко! Должно! Почему я тогда не иду полоскать рот? Почему я не плююсь, не злюсь? Отвращение к себе накрывает с головой, первый раз в жизни, я противен себе! За то, что мне не был противен поцелуй! Это же другой человек, это мерзкий другой человек, с мерзким мокрым языком… Я потрогал свои губы, ничего страшного, ничего не изменилось. Физически нет, а морально? Морально изменилось, я повёл себя не так, как должен был, я предал свои устои, себя… Мне понравилось? Нет, не знаю, отвратительно не было, а понравиться? Это длилось не так и долго, чтобы успеть понять понравилось или нет. Вспоминаю странное слово «домашний». Что это вообще значит? Домашний. Что он имел ввиду? Не понимаю я, совершенно ничего не понимаю. Весь оставшейся день, я был сам не свой и не мог найти себе место: то кусал остывшую пиццу, то лежал на кровати, уткнувшись в подушку, то подставлял голову под ледяную воду, то стоял на балконе, на самом краю, смотря вниз, и представляя, как буду лететь и что чувствовать. От ужина отказался, всё ещё жалуясь на недомогание. После него Итачи зашёл ко мне. Ещё утром я хотел отругать его за раздачу адреса, но сейчас… сейчас я не в себе. Он мягко улыбнулся мне и спросил: - Как прошла встреча? - Хн. - Он так рвался тебя попроведовать, что я не мог отказать ему, он очень переживал за тебя Саске, так что случилось? - Ничего. - Ладно, Саске, давай как раньше правду за правду. - Давай, но ты первый. - Трусливый младший братишка, – он улыбнулся, – я встречаюсь с парнем. - И как его зовут? - Дейдара, тебя это не удивляет? - Нет, меня уже ничего не удивляет сегодня. - Тогда твоя правда, Саске. - Он поцеловал меня. - И что? - Ничего, я не ответил, и он ушёл. - Мерзко? - На удивление нет. - Так чего же ты сомневаешься? Или он тебе не нравиться? - Не знаю я, уже ничего не знаю, – я сел на кровать, – и где же ты с ним познакомился? – ловко перевел я тему. - Помнишь, я искал художника, написать отцовский портрет к его юбилею три месяца назад, так вот нашёл, – он широко улыбнулся, я вообще не помню, как давно он так улыбался. - Познакомишь? - Ты правда хочешь? Я кивнул, а потом спросил: - И как секс? - Интернет в помощь Саске, интернет в помощь, – и он выскочил из комнаты. Вот дурак, зачем мне интернет, я знаю, как это делается, я ведь не о том спрашивал, я об ощущениях… Всю ночь мучился от дурацких снов, какие-то образы, обрывки чего-то, что и запомнить то нельзя, но стойкое ощущение чего-то, непоправимо ломающегося осталось и после пробуждения. Когда я спустился на кухню, Итачи сидел один, поедая собственноручно приготовленную яичницу, он туда накидывает всё подряд, всё, что есть в холодильнике, брр. Я налил свежесваренный кофе, хорошо вставать последним, и сел напротив него, спросил: - Где родители? - Уехали к друзьям на дачу на все выходные. - А у тебя какие планы? - Поиграть с любимым младшим братишкой в теннис, а потом познакомить его с моим парнем. - Оу. - Через полчаса выйдем? Я киваю, съесть свои тосты с сыром я успею, а красится мне не надо. Ха-ха, смешная шутка, Саске. Давно же я не получал столько удовольствия от процесса, играть с Итачи – это постоянно находиться в напряжении, он может выкинуть всё что угодно, но в то же время это и подстегивает быть изворотливее, внимательнее, чтобы не пропустить мяч. Пропустил я конечно больше него, но… не на много! Мне до его мастерства ещё долго расти. Но я же не профессиональный спортсмен, я к этому и не стремлюсь, здесь главное выплеснуть адреналин. После едем к Дейдаре, мне очень интересно на него посмотреть, это первый парень моего брата, про которого он мне вообще рассказал, я же даже не знал, что он… не хочу даже в мыслях произносить это слово, это какое-то клише, ярлык, навешанный обществом, а зачем нам самим их на себя вешать, глупо. После долгого молчания, я спрашиваю: - Кстати, ты вчера убежал, как подросток, а я тебя не о сексе самом спрашивал, а об ощущениях. - У Дейдары спросишь. - Чего я вообще у него должен такое спрашивать? - Потому, что он снизу, а ты же это имеешь ввиду? - С чего вдруг я это имею ввиду?! Я вообще… - Ты же говорил, совать член куда-то мерзко, вот я и подумал… - Ага, а это не мерзко, – вспылил я, и чего вдруг он меня не понимает, я всего лишь хочу понять, ведь мы с ним похожи, как это - другой человек. Мне не нужны книжные слова, или умных прожжённых форумчан, я хочу услышать это от него, моего брата, он как никто другой может дать мне нужный ответ. Но он закрывается, стесняется? Не может быть. Он же Итачи Учиха. Заходим в дом, снаружи выглядит он не презентабельно, это я как профессионал могу сказать, хех. Старая обшарпанная пятиэтажка, поднимаемся на последний этаж. Без лифта конечно, поэтому по пути изучаем разрисованные стены, в одних местах это граффити, в других просто неприличные слова, но чем дальше, тем интереснее картины – диковинные животные, пейзажи невиданных миров. - Это он? – догадываюсь я. Итачи кивает и стучит в дверь, я бы её и не заметил, она – продолжение картины на стене. Дверь открывает парень, чуть старше меня, кажется, с длинными светлыми волосами, собранными в хвост, но не как у Итачи, а наверх. - Привет, – он отходит, пропуская нас, – он так похож на тебя, Итачи, просто прелесть, какой милашка. Я в ступоре, он разговаривает со мной, будто мне лет десять. Какой я ему милашка! Итачи прерывает его: - Дейдара, тут Саске хотел кое-что узнать о сексе, а я пойду в магазин, ты список сделал? Получив заветный клочок бумаги, он скрывается в дверях, а я остаюсь один на один с человеком, который сейчас будет мне рассказывать про секс. Может мне это только снится? И как тебя, Саске, угораздило впутаться в такую историю. Дейдара указывает на мягкие подушки, лежащие на полу в центре комнаты, и сам падает на них. Сидеть по-турецки я не привык, присаживаюсь боком и говорю, правила хорошего тона еще никто не отменял: - Привет, я Саске, приятно познакомиться. - Дейдара, – он мило улыбнулся, – о мне тоже очень приятно, я не представлял, что ты можешь быть как Итачи, но еще симпатичнее, – он смеётся, – ты не переживай, я не буду ничего тебе рассказывать, если не захочешь. - А как же Итачи? Ты его не слушаешь? - Ха-ха, Итачи, он думает, что главный, но мы то знаем, кто тут главный, – он снова смеётся, – а вообще, если серьёзно: для любимого человека я готов сделать всё, что угодно и быть, кем угодно, и если говорить про секс, то мне нравиться доставлять ему удовольствие, любыми способами, от этого и мне хорошо. Он несколько минут молчал, вероятно раздумывая говорить или нет, а потом выпалил: - И раз мы подняли тему секса, в любой роли можно получить удовольствие, и от самого процесса, когда тебя трахают, тоже очень много удовольствия, Саске, ты ведь это хотел услышать? - Нет, мне плевать на роли и вообще на всё, ведь удовольствие можно и самому себе доставить, а люди слишком изменчивы, слишком самовлюблённые эгоисты, чтобы тратить на них время и эмоции. - Может ты и прав, но в отношениях ведь каждый отдает и каждый получает. - Только по-разному и ты же не знаешь, что у партнера в голове? А может он решил бросить тебя и спит с тобой из жалости, не зная, как признаться, или трахается с любовниками в вашей постели? - Если всего бояться… - Так вот именно, бояться… а не случиться ли это с тобой, не изменит ли он тебе? Зачем, если можно жить в гармонии с самим собой и ничего не бояться. - Но одному же скучно! - С собой не может быть скучно, разве, когда ты пишешь картины тебе скучно? Я думаю, тебе очень хорошо с собой. - Но я же не всегда пишу, а тогда и бывает скучно и… одиноко, – он потупил взгляд, кажется я его расстроил… а казался таким жизнерадостным. Хорошо вовремя вернулся Итачи, а то я его вообще бы в депресняк загнал. Вскоре мы уже пьём на кухне чай, Дейдара с удовольствием уплетает принесённые Итачи пирожные, а он сам – любуется им. А я обоими. Ну не то чтобы прям любуюсь, просто они довольно милые вместе, никогда бы не подумал, что Итачи может быть таким… таким милашкой. Ха-ха, дурацкое слово прицепилось, теперь буду звать его так. А вообще, похоже он счастлив, и я рад за него. Дейдара вроде отошёл от нашей беседы и тоже счастлив, а ещё он периодически подмигивает мне. Что это значит? Потом смотрим его студию – это вторая комната, вся заставленная холстами, на полу листы бумаги, краски, карандаши, и ещё то, чему я не знаю названий. Картины у него хорошие, наверное, я не специалист и не ценитель, много портретов, он рисует их на заказ, этим и зарабатывает, а остальное – для души и для будущей собственной выставки, это его мечта. Обо всём этом он рассказал мне тут же, такой болтливый. И как Итачи его терпит. Жесть. Уже вечер, да и я подустал, собираюсь домой, Итачи порывается меня отвезти, но я то знаю, чего он на самом деле сейчас хочет. И к тому же, я что маленький и сам не доеду. Странный он всё-таки, весёлый, болтливый, а через минуту может уже загрустить. Я думаю, что он капризный, а Итачи выполняет все его желания. Ха, вот уж правда, кто ещё и главный. Пока никого нет дома, я решил кое-что попробовать. Разговор с Дейдарой навёл меня на мысль, и почему я раньше сам не догадался. Включил на ноутбуке порно-видео, со звуком, как полагается, установил его в ванной на тумбочке, сам залез в неё. Можно было бы и без ролика, но мне нужно максимальное возбуждение, а тут тебе и видео, и звук… В общем чувствую я очень твёрдое возбуждение, хех, и стоя на одной ноге, а другую закинув на бортик ванной, начинаю медленно вводить себе указательный палец в… Да именно туда, главное нащупать её… получился массаж с двух сторон, чистое удовольствие. И вот с одной стороны, вожу рукой по члену, с другой – по маленькой шишке, пока маленькой… Я закрыл глаза, так полнее чувствуется каждое движение, а рядом стоны… и я тоже со стоном протяжным таким, не часто такое удовольствие возможно, только когда нет никого, кончаю и падаю на колени. Больно получилось, коленям, но мне всё равно, палец я не вытаскиваю и продолжаю водить. Глаза вновь поднимаю на экран, через несколько минут мой член снова стоит. Прекрасно, и простата набухла, теперь ощущения ещё сильнее, снова проделываю этот двухсторонний массаж. Теперь поза удобнее, и я, не стесняясь… трахаю себя. Уф, вот это ощущения. Я весь взмок, конечности и спина затекли, но я не могу остановиться, всё тело сотрясает в оргазме, непрерывном, сильном и совсем не таком как при обычной дрочке. Не знаю, сколько это длилось, но я совершенно выдохся и упал на спину на дно ванны, включил горячую воду. До сих пор трясёт. Блаженство, плаваю в своих мыслях, ни на чём не останавливаясь, не зацепляясь ни за что конкретное. Переплетение чувств, мыслей, ощущений, всё и ничего конкретного. Тело расслаблено, и я потихоньку проваливаюсь в сон. Проснулся от холода, вода уже заледенела. Быстро выскакиваю и бегу в кровать, и снова проваливаюсь в сон, хорошо без сновидений. Утром пришло осознание всего произошедшего вчера – теперь я понял все прелести анального секса, хах. Как звучит то, как будто опытный любовник. И вот зачем мне кто-то? Если я сам так прекрасно справляюсь и получаю удовольствие так долго, как хочу, а не столько, сколько захочет мой… партнёр. Фух, ну и словечко. Нет, никаких… партнёров! Задница с непривычки побаливает, но ощущения того стоили. Надо будет повторить, как придёт в норму. На работе всё идет по плану: продолжаю его игнорировать, он меня тоже, всё взаимно. К лучшему. Повесть пишется и скоро конец, хотел закончить ещё раньше, но пришла в голову ещё одна сцена, долго пришлось повозиться, вписывая её в уже сложившийся текст. Ха, думаю уже как заправский писатель. Только вот потом куда её? Да не знаю, об этом думать не хочется. Не пойду же я по издательствам, да и может вообще никому не понравиться. И не надо! Я же для себя пишу, забить время, слить эмоции. А потом… а потом, может, напишу ещё или забью. Есть у семейного бизнеса большой такой минус: в отпуск мы не можем ходить все вместе, поэтому летом родители идут вдвоём в конце июля на две недели, отдыхают на нашей даче, а мы с Итачи – в конце августа, уже не так жарко и всяких кровососущих гадов нет. Да, мы с ним тоже отдыхаем на даче, мне там очень нравится – тихо, соседи не лезут, за высоким забором я их не вижу, и воздух чистый. Серьёзно, хоть она не так и далеко от города, но воздух совсем другой, когда первый раз приезжаешь, это особенно чувствуется, без примесей там всяких, легко дышать. Так вот, суббота, родители уехали на дачу на две недели, Итачи на эти же две недели – к Дейдаре. А я… остался дома один. Люблю одиночество, но… когда знаю, что где-то за стенкой есть семья, а сейчас… какое-то странное чувство. Не пойму я, но меня не покидает тревожное ощущение. Брожу по дому как привидение, любое занятие бросаю почти сразу. Спускаюсь в гостиную, включу телевизор, вообще-то я не смотрю его, эти тупые кривлянья в ток-шоу или сериалы не для меня, а негативные, загоняющие в депрессию, новости – тем более. Но сегодня другое дело – нужно чтобы кто-то болтал, забивая тишину, без разницы, о чем, я слушать и не собираюсь, но живые голоса… Блин, аж передернуло от этого слова… Под мерный шум зомбиящика засыпаю, и проснувшись часа через три, понимаю, ощущение не пропало… Погано. Пишу маме сообщение, она тут же отвечает, что доехали прекрасно и сейчас пьют чай у соседий. Хорошо. Итачи?! Пишу ему, у него тоже все хорошо. Странно… У меня и нет никого больше близкого. Мадара? Вряд ли с ним что-то случилось. Сижу на диване и щелкаю пультом, ни где по долгу не останавливаясь. Жуткий российский сериал, кулинарное шоу под тип американского, мультики, каких страшил рисуют, это случаем не ужасы? Далее прыгаю по каналам, новости, федеральные, ладно, пусть болтают. Показывают какую-то катастрофу, вроде у нас, поезд лежит на боку, люди, люди, кровь, спасатели, ужас, уже собираюсь переключить и вдруг вижу… сердце замирает… на носилках лежит светловолосый парень – Наруто… Я вскочил с дивана, мысли перемешиваются. Успокойся Саске, успокойся. На экране появляется телефон для родственников пострадавших. А ведь у него нет родственников! Никого нет и только один я сейчас знаю, что произошло. Я единственный могу помочь. Помочь? Чем? Я не врач и не… но он там совсем один, будет лежать в больнице, никому не нужный… Что со мной? Почему меня это волнует? Я не понимаю уже ничего, во мне что-то окончательно сломалось и моё сердце действительно болит от осознания того, что ему плохо… Быстро набираю номер и узнаю в какую больницу ехать. Оказавшись там долго в суматохе ищу его, больница переполнена ранеными, от этого жуткого зрелища становиться не по себе. Он лежит в коридоре на каталке без сознания. Всё лицо, руки, шея в мелких царапинах и порезах. Одежда порвана, а ноги в крови. Собственные конечности похолодели. Спрашиваю мимо проходящего медработника: - Почему он здесь лежит? Что с ним? - Не знаю, – ледяным тоном отвечает тот. - Что? – я взрываюсь – Где главврач? - В 330м кабинете, но она вас не примет и не думайте. Злить Саске Учиху не советую никому, я бегу в нужный кабинет и без стука врываясь, начинаю кричать: - Почему Узумаки лежит в коридоре, и никто ничего не делает? - Что вы кричите, молодой человек, – смотрит на меня усталыми глазами немолодая женщина со светлыми волосами, заплетенными в два хвостика, – видите сколько пострадавших, – она принялась листать какие-то бумаги. - Мне плевать на остальных! – я уже не могу остановиться, меня потряхивает от бешенства, – я хочу знать, что с ним. - А вы ему кто будете, родственник? – оторвала она взгляд от бумаг и серьёзно посмотрела на меня. - Нет, – её вопрос смутил меня, – я… друг. - Надо сообщить родственникам. - У него нет никого. - Плохо. - Почему? - У него трещины на обоих ногах, ничего страшного, сегодня наложим гипс, а завтра, если всё будет нормально, можно ехать домой, но раз никого нет… - Я его заберу. - И будете сидеть с ним? Обе ноги понимаете? Он не сможет самостоятельно о себе позаботиться. - Да, – и с чего я так уверенно отвечаю? Я в жизни ни о ком не заботился, и вряд ли из меня выйдет хорошая сиделка. - Хорошо, тогда приходите завтра и возьмите инвалидное кресло, на первом этаже есть прокат. Хм, прокат инвалидных кресел, жутко звучит, и так… обыденно. Обыкновенное дело, вот человек ходит сам, а потом… возьмите инвалидное кресло… Я тряхнул головой, дурацкие мысли, и чего лезут в такой момент. Чтобы не думать о главном? Иду к нему, не хочу уходить, пока не удостоверюсь, что всё нормально. Он ещё не пришел в себя, лежит такой беззащитный… Чего? Через несколько минут его увезли в операционную. Молодец Саске, подействовал твой крик, или просто совпадение, но нравится думать, что я помог. Надо позвонить Итачи, сказать, что случилось и что на встречу Наруто уже не попадет, пусть отправляет кого-то другого. Вышел освежиться на улицу, не могу долго находиться в этом помещении. Ещё с того момента, когда мама сильно болела и мы приходили её навещать. Но тогда мы были вместе, поддерживали друг друга, а сейчас… Это так ужасно, когда нет семьи и некому позаботиться. И что мне остаётся? Я пообещал врачу, что буду с ним, я же не могу нарушить обещание. Это низко. Тем более у него никого нет, хотя может и есть друзья, девушка… ха-ха тогда бы он не лез ко мне целоваться, хотя… хрен знает, люди двуличные сволочи. Но я никого не знаю, а он без сознания, так что завтра спрошу, может и позовёт кого. Пошёл обратно в больницу, на пути встретив главврача, оказывается её зовут Цунаде, теперь я увидел бейджик на халате, она, положив мне руку на плечо, сказала: - Идите домой, всё будет хорошо, а завтра утром я вас жду в своём кабинете часов в одиннадцать. Я молча кивнул и пошёл домой. Как же не хочется возвращаться туда, где никого нет. Дурацкое чувство и что такое со мной? Запустив руки в карманы брюк, я медленно бреду по улице, даже не замечая встречных людей, полностью погрузившись в себя и свои печальные мысли. Ничего особенно плохого не случилось, все живы, но изнутри как будто кто-то точит, медленно так, с садистским удовольствием. Зайдя в квартиру, обнаружил свет в гостиной, странно… позвал, никого нет, значит я так быстро вылетел, что забыл про свет. Совсем голову с ним потерял, хм. Вечер и ночь прошли всё в том же состоянии, скорей бы уже утро и не мучиться так неизвестно от чего!