Разобраться с Саймоном
Отходя, Маркус уже погрузился в раздумья, высчитывая более безопасный выход для Саймона и Иерихона. И почти каждый говорил, что нужно либо поставить под угрозу Иерихон, либо убить друга и спасти Иерихон. Ещё и Норт с Джошем, которые выступали в роли чертёнка и ангелочка, как в детских мультиках с «жизненным выбором» пути пацифиста и геноцида. — Он не сможет прыгать. Если его найдут, прочитают память и узнают всё! — Джош паниковал. Ярко и заметно. Маркус прислушивался к словам Джоша, часто выбирая путь пацифиста. Путь геноцида вёл в пустоту. В войну между людьми и андроидами. Ещё бы несколько секунд и Маркус бы решил, что Норт решила наконец встать на «путь истинный» — Нельзя так оставлять. Надо пристрелить, — она поглядывала то на раненого Саймона, то на Маркуса, который выглядел, как человек, без этого мерцающего диода. — Это убийство! Так нельзя! Он же наш! — Джош всё отстаивал свою позицию, явно протестуя убийству бывшего лидера и его лучшего друга. — Маркус, решай! — он решает, думает, высчитывает и наконец находит решение. — Мы не убьём своего, но и оставлять его здесь не станем. — Маркус, ты не оставишь меня? — Саймон так по-детски улыбается. Он счастлив, что лидер сопротивления не оставит его здесь умирать. — Не оставлю. Быстро хватая протянутый парашют, Маркус надевает его и на себя, хватая под бок Саймона. Да, шанс на удачное выживание мал, но не для того, чтобы оставить андроида умирать, Маркус так долго налаживал с ним отношения. Оперативники уже вскрыли дверь, пытаясь остановить их. Конечно же у них это не выйдет. У нас же история с хорошим концом, помните? Или нет? — Держись крепче, — Саймон только кивает, сжимая ткань униформы лидера, потому что сейчас не тот момент, когда он хотел бы умирать. Разбегаясь для прыжка, Маркус крепче сжимает руку, которой держит Саймона, потому что слишком большой шанс того, что они разобьются. Ну и пусть, зато вместе. Но андроид модели PL600 знает, что он выдержит. RK200 был сделан для Карла, а Карл, знаете ли, не был лёгким, поэтому кусок пластика он точно выдержит. Саймон хватается за шею Маркуса, пока тот хватается за парашют. И все действия связанные с взаимодействием, слишком важные, что ли?***
У них получилось. Действительно получилось. Они безопасно для себя прибыли на Иерихон и Маркус отвёл Саймона к Люси. Они же тогда достали биокомпоненты, так что на всех хватит. Сидя на краю корабля, Маркус задумывается, почему не бросил Саймона. Да, конечно для сохранности Иерихона, но было что-то ещё, что-то такое, что не поддавалось описанию. Возможно это была симпатия, о которой постоянно говорит Саймон, цитируя бумажные книги. Но они андроиды и не могут чувствовать, даже несмотря на девиацию… Или могут? Вряд ли есть что-то настолько неизведанное? Маркус уже трижды задавался вопросом этой самой симпатии, которую так чувственно и тихо цитировал Саймон, касаясь своими пальцами корешка книги. — Маркус? — сзади послышался голос Норт, которая так сильно хотела убить Саймона. Будто у неё были свои причины, будто у неё был план. Свой план, в котором нет никого, кроме неё. Лидер сопротивления молчал, будто выжидая чего-то. И действительно спустя пару мгновений она начинает говорить. Что-то про грязную бомбу, на что Маркус отвечает ей резким «нет» и разворачиваясь, она уходит. Будто оскорблённая таким отношением к себе, а андроид уже видит шкалу их «отношений», которая уже почти ниже нуля. Это не пугало, нет. — Маркус, — Саймон. Видимо ему хватило действительно биокомпонентов для «выздоровления», каков счастливчик. И Маркус был этому рад, несказанно искренне. Лидер Иерихона оборачивается на голос Саймона, потому что его намного приятнее видеть, чем Норт, ведь по сравнению с ней, он так искренен рядом с ним. И это было так странно. Хоть Карл и говорил ему, что разница между людьми и андроидами, а именно между Карлом и самим Маркусом в том, что андроид ничего не забывает. Только это. Тогда у Маркуса были вопросы по этому поводу, но задать их не позволяла программа. Сейчас же искренность слов Саймона буквально отдавалась эхом в голове. Будто Маркус поставил его голос на звукозапись и включил на вечное прослушивание. Даже в био-сердце что-то кольнуло. Будто так и должно быть. — Как ты? — спрашивает гетерохром, смотря на то, как девиант присаживается рядом, так непристойно близко, что опять колит в сердце. Саймон поворачивает к нему свои невинные глаза, по-настоящему верящие в то, что он — Маркус — их мессия. — Я в порядке, спасибо, — на самом деле он хочет сказать что-то ещё, но осекается, будто чувствуя какое-то странное молчание. Никак не продолжить разговор. Их разговор буквально замер на месте. Маркус разворачивает свой взгляд, уставившись прямо на солнце. Он расставляет руки чуть дальше от себя, опираясь на них. Его ладонь ложится рядом с Саймоном, который действительно хочет взять эту руку около него и просто сказать то, что хочет. Но Саймона одолевают лёгкие сомнения о том, что он хочет и что не нужно делать. Кажется вот он — тот самый шаг, после которого нельзя будет вернуться назад. Это было так ужасно. Прямо как у людей. Это щемящее чувство безнадёжности. Будто чувствуя напряжение со стороны этого тихого андроида, Маркус смотрит на него вновь. Саймон сидит, как будто не знает что делать. Его руки сложенные вместе, лежали на ногах. Он всем своим видом показывал замкнутость. — Маркус, я, — Саймон осекается. Почему? Он же машина? Он же не имеет права на осечку. Так почему же он прерывается, даже несмотря на мессию? Маркус выпрямляется и кладёт свою руку на плечо Саймона, будто, давая я ему понять, что он слушает его. — Я бы хотел узнать. Почему ты не оставил меня там? — продолжает андроид, сжимая свои ладони. — У тебя был шанс оставить меня там, я ведь только задержал вас. На секунду революционеру показалось, что Саймон начал плакать, но, возможно, лишь показалось. Рука на плече чуть сжалась. — Ты важен. Маркус не уточнил кому он важен. Иерихону или же ему самому — не понятно, но Саймону было приятно это слышать. Настолько, что он всё-таки осмелился посмотреть на мессию. — Спасибо. И он не уточняет за что это говорит. За то, что он важен или вновь благодарит за спасение? Саймон надеется. Верит, ждёт, что Маркус пытается понять его, что он может принять его. Ведь только Саймон понял то, что ощущает к Маркусу. Он надеялся, что и его соратник поймёт. И Маркус понимает.