Папочка в тебя верит

— Палмдропов, алле! — ты дергаешься от его звонкого голоса, потому что засмотрелся на полароидные фоточки на стене в коридоре. В золотистых рамках собраны воспоминания Мирона из разных туров и городов. Тебе кажется, что ты сейчас коснулся чего-то тайного и сокровенного. — Раздевайся давай. Я сейчас в машинку закину, будет как новенькая. — Мирон весь такой хозяйственный, бегает по дому как угорелый, собирая мусор и вещи с пола. Походу гостей тут давно не было. А впрочем типичная квартира холостяка. Ничего удивительного. — Так сразу? — от волнения шутки уровня «Камеди». Господи, как же стыдно. Хорошо, что Мирон это игнорирует. Нет, все-таки со стороны это ужасно смешно. Зачем ты сюда приехал? Будто у тебя больше кофт нет. Или будто ты безрукий и не мог постирать сам. Признай, вы сюда не толстовку стирать приехали. Под его пристальным взглядом, стянуть с себя вещь кажется чем-то нереально сложным. А Мирон, как назло, играется с тобой так походу, даже моргает редко. — Ты так и с телками раздеваешься перед тем как трахаться? Сейчас принесу переодеться. Папочка, блять. Потом оказывается, что стиралка не работает. Видно сразу — хозяин домой приходит только поспать. Мирон злится и пинает машинку пару раз. Ты молча наблюдаешь за всем эти, сидя в его тишке на бортике ванной. Голова все ещё тяжёлая из-за бухла. Фёдоров, матерясь себе под нос, набирает тазик воды, берет мыло и начинает стирать толстовку руками. Пиздец, ее после этого только на стенку в гостиной лепить и гостям показывать, мол смотрите, ее великий Окси руками стирал. Да, это слишком охуенно, чтобы происходить с тобой, малолетним алкашом. Тебе по-хорошему собраться и валить в свой номер в отеле, за который между прочим платились немалые бабки, а ты туда ещё не заходил. Но ты понимаешь, что не уйдёшь, пока он не прогонит. Нет, черт, ты с ума сошёл. Спился. Дурак. — Все. — смотрит на тебя, будто похвалы ожидая. Ну ок. Кофточку постирали? Что следующее в концертной программе, Мирон Янович? — Спасибо. — Спасибо в карман не положишь. — издевается. — О, извините, я на мели. — Ничего, на кону лям. Ахахаха, очень смешно. Ты знаешь, что проебешь. И он знает. — Не, Мирон Янович, реальнее будет натурой расплатиться. — Что ж… — не даёшь ему договорить. Ты уже на коленях, и руки на его ширинке. Боже, остановись пока не поздно. Мирон, останови по-братски, а. Ты ментор или кто? Но Мирон одобрительно кладёт руку тебе на волосы. Это free fall. Вот бы закрыть глаза и оказаться в кровати дома во Владимире. Потому что колени трясутся и хочется соскочить, хотя ещё секунду был такой смелый и уверенный. Мирон чувствует твоё замешательство и перенимает инициативу на себя. Тянет тебя за руки вверх, и ты уже прижат к стене. Там, где его ладони тебя касаются, кожа горит. Ты тонешь в его голубых глазищах, но не можешь взгляд отвести. Лоб ко лбу приложили. Горите оба. — Останешься на ночь? — больше скрытой мольбы в голосе, чем вопроса. — Останусь. Куда с таким стояком идти-то? Алле, Кирилл, приём, это гетеросексуальность беспокоит! В смысле «вне зоны доступа»? Мирон вдруг ловит твою руку. Смеётся. — Я согласен. — ты в замешательстве. У тебя сейчас трусы разорвутся, а Окси тут со своими внезапными шуточками. Смотришь на руку. А! Татуха «Выходи за меня». Ошибки молодости. Так же можно в 18 лет говорить? — А Вы, Мирон Янович, до свадьбы не даёте? Кусает за шею. Руки тебе вдруг заламывает назад. К стене теперь животом припечатывает. — Смотрю Вы, молодой человек, всем даёте. Даже большим и злым дядям. — дышит в шею так злобно. Голубь, блять. — Нет, только тебе. — внезапные признания. Рот себе заклеивать надо перед следующей бухаловкой, чтобы не пиздануть лишнего. И он ослабляет хватку после твоих слов. Испугался что ли? Хуй пойми этих евреев. То руки заламывают, то глаза в три пятака и ладошки потные. Вспомнил что ли, что ты ещё малой? — Че ты? — ты хочешь сказать «может потрахаемся уже, хера медлим?». Но у Мирона там свои тараканы в голове, и их много. Пусть медлит, если так надо. Ты сейчас понимаешь, что ему реально лучше знать. Он тебя все-таки на 12 лет старше. — Пойдём спать, а? — приехали. То есть никуда вы не приехали. Тронулись и остановились. — Ага. — Тебя Оксимирон с сексом обломал. Неприятно, да? Ты на кровати его сидишь, смотришь во все глаза, как он футболку снимает. Порнозвезда в пробивающемся в окна свете белых ночей. Голова лысая на твоё плечо опускается. Губами касаешься его виска, пока порыв нежности окутал. Мирон издаёт что-то вроде мурлыканья. Голубь, ага. — У тебя есть все шансы забрать лям. Только трудись. Я в тебя верю. И ты в себе не смей сомневаться. — Спасибо. Папочка в тебя верит. Признай, ты сюда не толстовку стирать приехал. Благословение получить. Мотивацию. Ну и тёплые поцелуи, конечно. Куда без романтики? Прежде чем заснуть думаешь о том, что не имеешь право проебать сезон. Ты не имеешь право подвести Его.