Наша Новая Учительница

      К моменту, когда мы приехали к моему дому, я уже еле держалась на своём месте. Поэтому Хосок проявил заботу, снял с меня шлем и спросил куда теперь идти. Таким образом, в обнимку, мы дошли с ним до дверей, я сказала парню код, после чего, уже в подъезде Хосок подхватил меня на руки и занёс на третий этаж, где и располагалась моя квартира. Благо, что было ещё слишком рано иначе ненужных вопросов от соседей не оберёшься!       Оказавшись в квартире, парень помог мне снять куртку и обувь. Я с блаженством доползла до своей подушки, готовясь уже впасть в сон, но вспомнила:       — Хосок, спасибо тебе… Я бы обняла тебя, но сил нет никаких. — Мои глаза закрылись и ни в какую не хотели открываться.       — Я знаю, отдыхай. — Я почувствовала его прохладную руку на своём лбу. — У тебя высокая температура, есть жаропонижающее?       Я слышала это уже сквозь сон, поэтому даже не думала отвечать. Моих сил хватило только сжаться в комочек и притянуть повыше одеяло.       По настоящему плохо мне стало уже тогда, когда я проснулась. Голова превратилась в церковный колокол, в ушах что-то шумело, меня бросало в дрожь и вся я была очень мокрая и липкая. Продрав глаза, заметила, что за окном уже темно.       — Проснулась? — услышала я добродушный голос Хосока.       Он вышел из моей кухни, неся в руках чашку с горячим напитком. Поставив её на прикроватную тумбочку, он взял оттуда же электронный градусник.       — Прости, но пришлось порыться в твоих вещах, — объяснил он появление градусника, после чего засунул мне его в ухо*.       — Ну как? — спросила я, когда прибор запищал.       — Немного лучше.       Преодолевая ноющую боль в мышцах, я с трудом села, облокотившись на подушку. Не удивительно, что заболела. После такого бега и валяния по холодной мартовской земле, мне ещё повезло что воспаления лёгких не было. Хотя, всякое может быть…       — Который час? — вдруг всполошилась я.       — Семь вечера… ну, чуть больше, — ответил Хосок, проверяя свои наручные часы. — Никогда не умел определять время по стрелкам.       Парень усмехнулся.       — А купил зачем?       — Модные… Всё такое. — Я улыбнулась.       — Подай мне телефон, нужно позвонить директору Сон.       — Ты что, рассказать всё решила? — спросил парень.       — Нет, просто, на работу уже завтра, а я не смогу пойти, — я набрала номер, надеясь, что звоню не так поздно. — Добрый вечер, господин Сон! Простите, что беспокою… Я сильно заболела, не смогу выйти завтра, да и в ближайшее время тоже… Спасибо, но я сама вызову, спасибо за заботу. Пожалуйста, предупредите учеников, что задания я буду высылать каждому на электронную почту.       Вернув телефон, я устало откинулась на подушку. Как бы не хотелось вставать, но всё равно придётся. Одежда была неудобной и насквозь промокла. И поесть надо бы, уже сутки не ела и не пила.       — Я, кстати, покушать приготовил… — отозвался Хосок. — Я конечно не повар, но вроде съедобно.       — Не знаю, что делала бы без тебя. — Я благодарно посмотрела на него и взяла за руку.       — Ты бы уволилась вообще и уезжала подальше, — вдруг посоветовал мне Хосок. — Пока ты спала, они мне звонили — потеряли тебя, — он слегка усмехнулся и продолжил: — а потом приехал Тэхён с твоей курткой и хотел войти. Только я его не впустил.       — Не в моих привычках удирать от проблем, — сказала я.       — Ты же можешь разок уступить своим привычкам и сделать, как я тебе советую? Прости, что говорю это, но Тэхён крышей поехал с тех пор, как ты стала преподавать у нас. Словно помешался, с первого дня твердит, что ты будешь с ним. Я думал он просто влюбился, но когда кого-то любят, то не творят такое…       И тут я поняла, что нет лучшего лекарства, чем злость, которая сейчас взбурлила во мне. Буду я с ним! Конечно, самовлюблённый придурок, буду до тех пор, пока не стану сниться в кошмарных снах. И откуда взялись все эти силы, благодаря которым я встала и прошла в ванную, говоря Хосоку:       — Я не уеду, по крайней мере, пока что.       Как следует вымывшись, я оделась в домашние лосины и футболку, поверх которых нацепила халат. Когда вышла, то увидела, что Хосок уже накрыл на стол.       — Я тоже поем, ничего? — уточнил он, уже запихивая в рот кусочек рисового хлеба.       — Конечно, я твоя должница, — я ласково улыбнулась ему и присоединилась к трапезе.       И только во время еды я поняла насколько голодна. Я уплетала, приготовленное парнем рагу, немного пересоленное, но от этого не менее вкусное.       — Это самое вкусное, что я когда-либо ела! — сказала я, не удосужившись даже прожевать до конца.       Хосок захохотал, наблюдая за мной. Мда, жалкое, наверное, зрелище…       После еды, Хосок снова пристал со своими советами.       — За остальных не скажу, но Тэхён не отстанет, Йонг. Будет шантажировать тебя лишь бы снова затащить в постель.       — Оставь это мне, хорошо? — сказала я, понимая, что парень дело говорил.       Когда он собрался уходить, то извинился за свою фамильярность и сказал, что в школе я всегда буду «госпожой Тен». Я обняла его на прощание.       — С тобой же всё будет… в порядке? Я имею в виду…       — Нет, Хосок, я не собираюсь резать себе вены… — устало произнесла я. — Слишком люблю жить, чтобы так поступить с собой.       Парень неуверенно улыбнулся.       — Я приду завтра после занятий, — бросил он, и быстро сбежал по лестнице.       А я снова упала в кровать и уснула.       Наконец, вдоволь выспавшись, я почувствовала себя лучше. Температура всё ещё была, но уже не такая высокая. Усталость отошла, а на смену ей пришли мысли, много мыслей, много воспоминаний. Меня пробирало дрожью, но уже не из-за простуды, а от чувства стыда и отвращения. Из-за того, что я помнила что со мной делали и где касались. Я понимала, что мне придётся стоять перед ними в классе, как ни в чём не бывало, а они будут смотреть на меня и видеть обнажённой. Они знают, как я выгляжу без одежды, какая я на вкус. Мне стало ужасно противно от того, что они будут воспринимать меня уже не как учителя, а как женщину. Тэхёна это не касалось вообще. Он никогда не видел во мне учителя. Я поняла, что он планировал это. Неизвестно, была ли наша встреча случайной в том кафе с его родителями или подстроена специально. Эта встреча привела к тому, что он узнал где я живу и всем последующим подробностям. Истерика, которую я так упорно сдерживала последние несколько суток, наконец вырвалась. Мне нужно было выплеснуть наболевшее, поэтому, поддавшись порыву, я ревела, как самая настоящая истеричка, заливалась слезами, каталась по кровати. Но выплакав всю жалость к себе, ко мне вернулась злость. И спустя ещё полчаса моя квартира превратилась в какую-то свалку, потому что я перевернула всё кверху дном, ещё и разбила зеркало у входа. Что скажут соседи? Буду надеяться, что в понедельник они все на работе и не слышали моих воплей.       Как следует успокоившись, я взяла наушники и телефон. После чего стала убираться в доме. Уборка забрала больше времени, чем разгром. Но, Боже, как же это помогало! Когда я убирала осколки зеркала, то случайно порезала ладонь правой руки. Пришлось ещё и руку себе залатывать. Я старалась больше не вспоминать о подробностях изнасилования, чтобы с нормальным лицом посетить врачей. Да, обойти мне предстояло немало. Ещё не хватало забеременеть от одного из них. Меня передёрнуло от этой мысли. Не хотелось бы совершать грех и идти на аборт из-за этих придурков.       Убравшись в доме, я собралась, потеплее оделась, обмоталась длинным шарфом, и вышла из дома. Хосок обещал прийти после уроков. Нужно успеть до его возвращения, не хотелось, чтобы он обижался. Я прошла к своей машине, села за руль и потихоньку тронулась с места. Подъезжая к выезду со стоянки, перед носом моей машины остановился автомобиль. За рулём был Тэхён. Когда же он оставит меня в покое?! Я несколько раз просигналила, давая понять, что не собираюсь ни с кем разговаривать. Но он не убирал машину, вышел из неё и подошёл к окошку, где сидела я.       — Опусти стекло, — услышала я слева от себя.       — Я не хочу тебя видеть, уйди, — отчеканила я, не оборачиваясь.       — Куда ты едешь? — спросил он, прислоняясь к стеклу лбом.       Я медленно повернула голову в его сторону с крайней степенью презрения на лице.       — В больницу, — сдержанно ответила я.       — Можно с тобой? — если бы я не знала его хорошо, то подумала бы, ну что за прелестный мальчик, такой заботливый. Но я то знала, что он из себя представляет.       — Хочешь знать как сильно твой друг порвал мне зад? Или не залетела ли я от кого-то из них? Можешь расслабиться, если и залетела, то явно не от тебя. — бросила я, не жалея ни себя ни его такими резкими словами.       Он замер, пристально смотря мне в глаза. Я тоже смотрела на него. И всё же какой заманчивый у него взгляд, ещё немного и я начну размякать. Ну для чего создатель дал женщинам такое отходчивое и мягкое сердце? Я выжала газ, но не тронулась с места. Машину-то мне Академия предоставила, чтобы разбивать её просто так…       — Убери машину и дай мне проехать, или я пойду пешком.       Лицо Тэхёна наконец удалилось. Парень, переваливаясь с одной ноги на другую дошёл до своего авто и сел. Вид у него был явно не радостный. И разве в этом возрасте можно за руль? Хотя, таким богатеньким точно можно.       Теперь я беспрепятственно смогла выехать на трассу. К моему облегчению, Тэхён не стал ехать следом, а развернул машину в противоположное направление. Наверняка хотел убедиться не еду ли я в полицию. Теперь расслабился и укатил домой.       Здорово побегав по кабинетам и сдав все анализы, я, наконец, была свободна. Конечно же гинекологу, как и проктологу было очевидно, что именно мне пришлось пережить. Аккуратно поинтересовались не хочу ли я заявить в полицию, в результате моего отрицательного ответа, мне выдали направление к психологу. Куда я, конечно же, не пойду. Пока я была больнице, мне в голову пришла одна идея, хорошая идея. И вообще теперь мой мозг работал в ускоренном режиме. Спасибо Намджуну за встряску. Видимо, иногда полезно. Мстить я никому не собиралась, не такая у меня натура, а вот проучить, вполне можно бы.       Хосок, как и обещал, приехал после занятий проведать меня. Он был единственным человеком, с которым я могла поговорить о случившемся. Мне даже подругам звонить не хотелось. Не готова ещё я была к подобного рода откровениям. Увидев мою перевязанную ладонь, парень спросил:       — Что это?       — Да так, снимала стресс, — указала я рукой на место, где раньше было зеркало.       Хосок с сочувствием на меня посмотрел.       — Вот не надо меня жалеть. Всё наладится.       — Поражаюсь, как ты сможешь это вытерпеть?       — Что именно?       — Видеть их каждый день?       Я пожала плечами, выдержу ли? Не знаю, но во мне столько злости. Именно она и поддерживала во мне жизнь и не давала распасться на части. Хотя внутри себя я всё ёщё думала. Да, я хотела уволиться, хотела уехать хоть куда… Хоть в Америку, куда-нибудь подальше, где никто не знает, что со мной случилось. Там я бы смогла начать заново, забыться. Однако существовало много «но». И поэтому я стисну зубы и пойду в Академию. Вдруг меня преодолела внезапная слабость, захотелось прилечь.       — Хосок, ты очень добрый, — сказала я устраиваясь на подушку, — но ты не обязан нянчиться со мной. Ты сделал всё, что мог…       — А если мне хочется заботиться о тебе? — я посмотрела на него. — Ты совсем одна здесь, тебе плохо и мне хочется тебя защитить и поддержать.       Его слова что-то затронули внутри меня и я моментально скривилась и заплакала. Парень тут же уселся рядом, обнимая, и предоставил себя в качестве жилетки. Я вздрагивала и всхлипывала, прижимаясь лицом к его груди, а он аккуратно поглаживал меня по спине, ожидая когда закончатся слёзы.       В пятницу мне позвонил Джин. Он и раньше названивал, узнавал как я себя чувствую, но в этот раз он звонил предложить мне совместный поход в кино.       — Там сейчас мелодрама идёт, говорят, что довольно хорошая.       Я скривилась. Только мелодрам мне сейчас не хватало.       — Не хочу на мелодраму… На «Токийский Гуль» пошли.       — Токийский Гуль? — переспросил Джин. — Вау… Не знал, что ты ужасы любишь.       — Ты ещё много чего обо мне не знаешь. Так что?       — Я обеими руками «за», — поддержал Джин.       — Вот и договорились! Только на следующей неделе, я ещё больная… — в подтверждение я кашлянула несколько раз.       — Хорошо. А я тут тебя заменяю, ты в курсе?       — Что? — я опешила.       — Да вот так, слежу за твоими сорванцами, пока ты болеешь… Да я просто присматриваю, а они своими делами заняты, — а потом он обратился к классу: Кто-нибудь хочет пожелать госпоже Тен скорейшего выздоровления?       Меня аж подкинуло…       — Ну вот, Ким Намджун заявил от всего класса, чтобы ты быстрее выздоравливала и что без тебя очень скучно. Видишь, как они тебя любят!       Я потеряла дар речи, слушая это. Любят, уж не сомневаюсь. А я то как люблю их…       — Мне очень приятно, можешь так и передать, Джин, — заключила я.       Значит у них ещё хватает наглости издеваться надо мной? Этот факт только придал мне сил и гнева.       Остаток недели я даже не выходила из дома. Очень много думала, ведь было о чем. Я пыталась просчитать все возможные варианты исхода моей преподавательской деятельности. Я не намерена была так легко сдаваться на милость своим ученикам. Поэтому я беспрестанно твердила себе слова ободрения и что у меня всё получится.       В воскресенье вечером я подолгу перебирала одежду, готовясь к первому дню после своей «болезни». Снова носить закрытые наряды? К чему? Меня и так хорошо рассмотрели со всех сторон, пусть теперь слюной давятся, поэтому я выудила из шкафа юбку карандаш с длинным разрезом на левом бедре. Как раз то, что мне было нужно. В дополнение к чёрной юбке я одену атласную блузку бежевого цвета. Расстегну пару верхних пуговиц и готово. На ногах прозрачные колготки и чёрные полусапожки на каблуке.       Я должна показать, что я их не боюсь, что мне всё равно на их планы и что мне ни капельки не стыдно. А чего, собственно, я должна стыдиться? Я ни в чём не виновна. Это я стала жертвой насилия. Стыдно должно быть им и я сделаю всё, чтобы так и случилось. Больших надежд на это я, конечно, не питала, но могла постараться сделать всё возможное.

***

      Понедельник. День тяжелый? Не то слово… У меня дрожали руки, пока я вставляла ключ в зажигание машины и снимала ручной тормоз. Заехав в кафе за своим утренним кофе, я водрузила его в специальные выемку между водительским и пассажирским сиденьем.       А вот и академия. Я переживала больше, чем когда шла сюда впервые. На стоянке я заметила мотоцикл Хосока. Конечно же, мой новоиспеченный друг уже здесь. Я то ведь опаздывала. Опаздывала и не собиралась спешить. Со всей дури захлопнув дверцу машины, я оглядела здание и тяжело вздохнула, приводя свои чувства в порядок. Сумасшедшая музыка, которую я слушала в авто, пока ехала сюда, придала мне сил. Музыка вообще лучший доктор и психолог. Все это знают.       Поднимаясь по лестнице я ничуть не заботилась о том, что опаздываю. В своём кабинете я босс и прихожу тогда, когда посчитаю нужным! Конечно же, временами мне ужасно хотелось поджать хвост, сбежать и снова спрятаться в спасительных стенах своей квартиры. Но нет, я продолжала идти, на ходу понимая, что забыла сдать своё пальто в гардеробную. Тем лучше. В одной руке у меня сумка и пальто, во второй стакан с кофе. Руки заняты. Что же, придется дверь открывать ногой, думала я, улыбаясь и твердо шагая к своему кабинету, из которого уже слышался приглушенный гул разговоров. Моё сердце стучало, словно бешеное, когда я резко открыла дверь ногой и вошла в класс. Из-за громкого стука все в одно мгновение притихли и воззрились на меня. Я растянулась в добродушной улыбке, прикрывая дверь за собой тем же способом.       — Доброе утро, ребята, я снова опоздала… — я слегка поклонилась.       Ученики последовали моему примеру. Я повесила пальто на спинку своего стула и нажала на кнопку включения на своём компьютере. Бумажные версии журналов давно в прошлом, теперь всё хранилось в электронном виде, те же журналы со списками учеников и оценками. Директор в любой момент мог ознакомиться с успеваемостью каждого из учеников. Удобно.       — Госпожа Тен, с выздоровлением! — искренне сказала Мей со второй парты.       — Спасибо, милая, мне очень приятно, — отозвалась я, улыбаясь.       Отпив пару глотков кофе, я поморщилась. По большей части потому, что сегодня заказала не латте, как обычно, а самый крепчайший кофе без сахара, состоящий в основном из зёрен робуста. Я не особо в этом смыслила, но бариста** пообещал мне, что я не умру от такой дозы кофеина, а это то, что было мне нужно.       — Если вы помните, что говорил вам директор, то должны были проверять свою электронную почту на предмет домашних заданий. Кто напомнит какое на сегодня было задание?       — Вы задали учить тему о насилии, — отозвался Хосок.       Юнги громко хмыкнул. Наверное, даже не заглядывал на электронную почту.       — Спасибо, Хо, ты не мог бы немного уточнить для господина Мина о чём именно речь? Ведь он, по всей видимости, даже не открывал свою почту…       Юнги одарил меня взглядом исподлобья.       — Легко! Вы задавали выучить слова, связанные с этой темой и написать сочинение, используя свой собственный опыт, примеры из жизни, с обязательным написанием того, что, по нашему мнению, нужно предпринять, дабы искоренить жестокость в людях.       — Молодец, спасибо большое. Думаю, Юнги вам тоже благодарен… К сожалению мир не идеален и множество людей, а также животных сталкиваются с жестокостью.       — Госпожа Тен, — услышала я до дрожи знакомый голос, — почему вы задали эту тему? Всё же у нас урок английского, а не психологии.       — Как раз таки вам, Тэхён, лучше всех известно почему я задала именно эту тему. Моя задача обучить вас умело выражать свои мысли по-английски. Поэтому выступить со своим рассказом сможет каждый, — я прошлась между рядами и, наклонившись к Юнги, повторила: — Каждый…       Тут мой взгляд упал на Чимина, но лишь на секунду. Однако мне этого хватило, чтобы рассмотреть в каком подавленном состоянии он находится. Парень раньше всегда смотрел на меня, не отводя глаз, а теперь его макушка была опущена и из-за свисавших волос, его лицо практически не было видно. Совесть замучила, наверняка… Я всё так же медленно направилась к своему столу. Глядя на Чимина во мне почему-то всплывало слово: предатель. Ощущение, что он предал меня не отпускало с того самого момента, как он поддался искушению в автомобиле. Но ведь он и не должен был мне ничего и ничего не обещал. Мы не были друзьями. Так почему это чувство не отпускало? Может из-за тех влюбленных взглядов, что он бросал на меня раньше, полных обожания и покорности? Я не верила, что человек, испытывающий светлые чувства к другому человеку, мог так поступить с ним, как сделал это Чимин. Пусть в итоге он и одумался, но, сделай он это раньше, со мной ничего бы не произошло. Он с Хосоком и Чонгуком могли защитить меня вместе… Сглотнув тяжелый ком, подступивший к горлу, я продолжила:       — Десять минут на повторение, а потом некоторые счастливчики выйдут к доске и расскажут нам о своих мыслях на заданную тему.       Я подняла глаза на учеников. Многие принялись перечитывать свои тексты, беззвучно шевеля губами. Мой взгляд столкнулся с глазами Тэхёна. Он ничего не повторял, просто смотрел на меня, уже без пошлого подтекста, но с большим интересом. Пытается разгадать, что я задумала? Да ничего, всё слишком просто. Я просто подняла наболевшую тему, нравится мне царапать себя по еле затянувшимся ранам. Будем в гляделки играть? Хорошо… Я закинула ногу на ногу так, чтобы левая нога была выше и повернулась боком к учащимся, скрестив руки под грудью. Я отвечала на взгляд Тэхёна. Из-за глубокого разреза на юбке, мою ногу стало прекрасно видно. Взгляд парня упал на неё и застыл, потому что на внутренней стороне было отчётливо видно пять тёмных точек, оставшихся в подарок от пятерни Намджуна, когда он пытался раздвинуть мне ноги. Да, я специально надела такую юбку. Любуйтесь теперь произведением своего искусства!       — Можно выйти? — вдруг спросил он.       Я кивнула. Проводив его взглядом, я заметила, что и Намджун смотрел на свои отпечатки. Вид у него был глуповатый, поэтому я довольно улыбнулась и вздёрнула бровями в вопросительном жесте, когда он посмотрел мне в глаза. Плевать, что мне за это будет. Может я прямо сейчас злю их, за что потом придётся поплатиться, но это было такое наслаждение…       По истечении десяти минут, я сказала:       — Время на повторение кончилось и я хотела бы послушать Намджуна, — парень шумно отреагировал и откинулся на спинку стула, закатывая глаза, — судя по отметкам, вы довольно умный ученик, но я ещё ни разу не видела, чтобы вы выступали перед классом. Что такое? Боязнь сцены?       — Нет, простите, я не готов…       — Не готов. что же, мне не хотелось бы портить вашу успеваемость и ставить низкую оценку, поэтому жду вашего рассказа к следующему уроку, — я задумалась. — Раз так, то… Сделаю поблажку, сегодня выступят только желающие. Кто-нибудь хочет выступить перед классом?       Юндже тут же подняла руку, чуть ли не выпрыгивая со стула. Я разрешила девочке выйти. Она затронула волнующую её тему Насилия над животными. Как оказалось, она состояла в клубе учащихся, которые ухаживали за бездомными животными, пытались пристроить их домой, собирали средства для их лечения и содержания.       — Весьма похвально, — удивлённо воскликнула я, послушав её рассказ, — Юндже, вы меня удивили, с удовольствием поучаствую в сборе средств для ваших животных.       Я не ожидала, что тема, волнующая меня исключительно из-за недавно случившегося, затронет совершенно разные аспекты. У каждого ученика своё видение этого вопроса и свой взгляд на решение таких проблем. В этом я убедилась, выслушав ещё нескольких учеников. Я огласила их ошибки, которые они допускали в разговорной речи и произношении.       — Ещё есть желающие? — спросила я оглядывая класс.       Рука Чимина неуверенно поднялась. Парень смотрел на меня, но не в глаза, а на всё, что было ниже.       — Чимин? Выходи, пожалуйста.       Меня саму стало потряхивать, видя его самобичевание. Но он это заслужил. Он встал перед остальными учащимися и начал рассказ тихим голосом. Я не стала садиться, а встала за свой стул, упершись руками о спинку. Вначале Чимин рассказал о том, что мир слишком жесток и насилие имеет место быть в каждой стране и в каждой семье. В основном обижают слабых: женщин, детей, калек… Поэтому очень важно, чтобы у каждого слабого человека была поддержка и защита. И закончил он всё тем, что, как бы мы не старались изменить мир и избавить людей от жестокости и насилия, это всё равно невозможно. Так как жестокость у нас в крови. После чего решил подвести итог своим собственным примером.       — Хотя если желание изменить мир всё-таки есть, то нужно начать с себя. Я был свидетелем жестокого обращения с одним человеком… Но ничего не сделал, чтобы помочь ему. Не знаю почему, возможно испугался или во мне так же сидит плохой человек, но очень хорошо прячется. Теперь я жалею о том, что не вмешался и даже не попробовал помочь. Если бы можно было отмотать время назад, я бы всё изменил.       К концу его голос начал дрожать. Признаюсь, и я часто заморгала лишь бы не уронить подступающую слезу. Нужно с этим заканчивать.       — Достаточно, Чимин, не то мы все тут расплачемся, — он повернулся ко мне и, наконец, взглянул в глаза с видом побитой собаки.       У меня аж в груди что-то резко кольнуло и, чтобы избавиться от этого чувства, я сказала:       — Вы молодец, уже значительно лучше подбираете слова, мне понравился ваш рассказ. Садитесь, пожалуйста.       Парень послушался, и сел на своё место.       Вдруг дверь открылась и вошёл Тэхён.       — Вы себя плохо чувствовали? — саркастично подметила я его появление лишь к концу занятия. Его волосы были слегка влажными. Умывался, что ли?       — Да, — ответил он, — простите, госпожа Тен, я обязательно выступлю на следующем уроке.       — Останьтесь после звонка, пожалуйста, мне нужно вам кое-что отдать.       Парень кивнул, направляясь к своему месту.       Как только звонок прозвенел, учащиеся собрались и направились на выход. Тэхён продолжал сидеть за своей партой, устало развалившись на стуле. Покопавшись в сумке, я выудила оттуда листок и направилась к ученику. Он оглядывал меня с ног до головы своими равнодушными глазами, пока я подходила. Подойдя вплотную, я встала так, что мои ноги были по обе стороны от его согнутой. Я положила бумажку на стол перед ним. Он подхватил её и начал читать.       — Надеюсь, оплатить ты в состоянии. Так? Думаю это не такая большая цена за то, что ты сделал.       — Тебе же понравилось, я знаю, — парень нырнул ладонью в разрез юбки, и погладил внутреннюю сторону моего бедра, слегка задевая трусики.       — Мне лучше знать. Поверь, приятного было мало…       — Можем повторить, только вдвоём… Обещаю, будет незабываемо.       — Спасибо, вынуждена отказаться, так как, — и я наклонилась к бумажке, читая вслух: «…присутствуют многочисленные микротрещины на стенках матки…» и «…разрывы в анальном проходе…». Ближайшие друзья для меня это анальные и вагинальные свечи, а также многочисленные таблетки.       После этого Тэхён убрал руку и прижал меня к себе, утыкаясь носом мне в живот.       — Через две минуты у вас следующий урок, поспешите, — после этих слов я отцепила от себя руки Тэхёна и вышла из кабинета, направляясь к директору, чтобы отдать свой больничный лист, не тот, конечно, который остался лежать у Тэхёна перед носом.       И хорошо, что к тому времени, как я вернулась, Тэхёна уже не было. Потому что руки мои снова начали предательски дрожать. Вот и всё, я пережила самый страшный урок в своей жизни. Дальше должно быть легче? Легче же?