Наша Новая Учительница

      Выходной день. Рано… Мне хотелось бы выспаться или просто хоть часик ещё полежать под одеялом, ощущая тепло двух спящих рядом со мной тел. Нехотя я выбрался из кровати, аккуратно сняв с себя руку Йонг, которая, по обыкновению, покоилась на моём детородном органе. Меня всегда это забавляло, ведь это выходило у неё совершенно неосознанно. А я лежал и понимал, что Тен Йонг в прямом и переносном смысле взяла меня за яйца, при чём уже давно.       Тихо одеваясь, я старался никого не разбудить, но Чимин приоткрыл один глаз и махнул мне рукой, беззвучно желая доброго утра. Я и не понял в какой именно момент он стал для меня больше, чем друг и даже больше, чем брат. Он, зная меня хорошо, прекрасно понимал скольких усилий воли мне приходится задействовать, чтобы делить Йонг с ним. Если же Чимин относился к этому более спокойно, понимая, что девушка любит нас обоих, то я, осознавая умом тоже самое, всё равно умирал от ревности каждый раз, как оставлял их вот так одних. Я знал, что Йонг нравится секс по утрам и что, когда я уйду, у них будет достаточно времени, чтобы этим заняться. Не то, чтобы я с ней никогда не оставался наедине. Было и такое, что Чимин уходил, а я оставался, радуясь времени, которое мы проводили только вдвоём. Занятость у нас с ним разная и университеты тоже, поэтому собирались втроём мы только к вечеру или к позднему вечеру, когда силы уже были на исходе. И по Йонг никогда нельзя было заметить, что она могла бы предпочесть одного из нас больше другого.       Кинув прощальный взгляд на спящих, я снова проникся тем осознанием, что я тут только благодаря своей врождённой наглости, эгоизму и напористости. А Чимин с Йонг были созданы друг для друга. Рано или поздно они всё равно бы сошлись. Понимание этого пришло ещё тогда, когда я увидел его, входящего в её дом, из которого он вышел только спустя пять часов. Чимин не принуждал её, ничем не шантажировал, не угрожал, а она самостоятельно захотела его. И даже по собственной воле переступила через факт того, что он её ученик.       Я же приручил её, я сделал её зависимой от меня и от того извращения, что творил с ней в постели. Я и шантажировал, и принуждал, и угрожал ей на тот случай, если Йонг не захочет меня слушаться. Некогда спокойная, нормальная девушка претерпела больших изменений. Я подпортил её кроткий нрав. И только поэтому я здесь…       Когда она пришла впервые в наш класс и одной улыбкой снесла крыши каждому парню, она в этом не была виновна. Её нельзя было назвать первой красавицей, но было в ней что-то, в глубине, внутри, что одновременно подчиняло и возбуждало. Я увидел в ней нечто порочное и захотел вытянуть наружу, узнать какой демон сидит на её левом плече, ведь ангел, сидящий на правом, с отрывом его превосходил. И, может, будь Йонг стеснительной она не так действовала на меня, но её смелые поступки и слова покоряли меня ещё больше.       Сам не знаю как мысленно дошёл до того, как задумал похитить её и изнасиловать. Наверное, крыша моя протекла окончательно и там повесили табличку с надписью: «ремонт». Потому что адекватность моя потерялась где-то в закоулках мозговых извилин…       Помню лишь то, как очнулся, когда увидел кровь, стекающую из носа по её побелевшему лицу. Теперь она не казалась такой страстной, смелой и дерзкой. Йонг была напугана, в её глазах читалась обречённость. Она одна в незнакомом доме, наполовину раздетая, в окружении похотливых мужчин. Ей было страшно. Но разве не этого я хотел? Опустить её? Подчинить?       Помню как боролся с взявшимся из ниоткуда, чувством жалости и сожаления. Нет, раз уж начал, то будь добр закончи… И я отдал её на растерзание Намджуну, прекрасно зная, что с ним ей придётся несладко. В отражении глаз Чимина я видел самого себя, когда мы оба сидели на кухне, выпивая и пытаясь доказать сами себе, что назад дороги нет. Как вдруг услышали звук разбившейся посуды и бросились на звук. Дверь захлопнулась перед самыми нашими носами. Я не понимал что происходит, но лишь спустя несколько минут услышал её надрывный крик и плач. Она просто разрывалась от слёз. Чимин попытался выбить дверь, но она не поддавалась. Что Намджун с ней делал? Мне стало страшно настолько, что я забыл о том, что в ванной комнате два выхода и один из них ведёт в ту, где сейчас происходит что-то страшное. А когда вспомнил — было поздно, потому что я больше не слышал её плача. Я влетел в ванную и через неё попал туда. Перескочил через кровать, на которой были раскиданы осколки разбитой вазы. От развернувшейся картины у меня не хватило даже дыхания что-нибудь крикнуть Намджуну. Со всех сил втянув воздух в лёгкие, чтобы слёзы ужаса не полились из глаз я оттянул взбесившегося друга от неподвижного тела Йонг. Чимин, бежавший по моим пятам, схватил покрывало, взял девушку на руки и укрыл от наших глаз её нагое тело. Он так и остался сидеть с ней на полу, заливаясь слезами и прижимая её к себе. А Юнги, прибежавший на звуки из другой комнаты, помог мне удерживать Рэпмона.       Влепив Намджуну пару раз по роже, я привёл его в себя и выгнал из комнаты, пока сам, хватаясь за волосы и бессмысленно бродя по комнате, пытался отдышаться и проглатывал подступающие слёзы.       Чёрт возьми, я думал, что смогу, но испугался. Так испугался, что сам для себя стал похож на ребёнка, маленького мальчика, который вдруг решил, что достаточно взрослый, чтобы играть со спичками, но, спалив весь дом дотла, забился в угол и заплакал, зовя маму. Я вдруг увидел со стороны трезвыми глазами всю эту жестокость, которую мы применили к ни в чём не виновной девушке. Я просто похотливый ублюдок, который творит всё, что взбредёт в мою сумасшедшую голову.       Я не мог отказаться от неё и до сих пор хотел так, что мозги плавились под черепной коробкой. Пути назад уже не было… И всё, что я мог сделать — это быть с ней ласковым, после всего этого ужаса.       Чимин хотел её не меньше, но сдержал себя и не притронулся. Всё это подкосило его сильно, хотя не его нужно было жалеть в этой ситуации. Он ничем не помог, он не отказался от затеи с самого начала, поэтому не меньше виновен, чем я. Понимая это и жалея о своих решениях, он проревел весь вечер и напился в хлам, хоть раньше и не пил особо.       Этой ночью я практически не спал и думал, отрубившись лишь к утру. Мы совершили преступление, настолько жестокое, что и помыслить было страшно. Я не мог представить каково ей сейчас, каково ей будет снова явиться в хагвон и смотреть на наши мерзкие рожи. И тогда я принял решение, что Йонг будет моей, что я стану её стеной и буду защищать от любых потрясений до конца дней. Возможно так, когда-нибудь, я смогу искупить вину за содеянное.       Когда она снова вышла на работу, на лице не осталось и следа той, убитой обстоятельствами девушки. Как смогла она преодолеть себя и спрятать всю свою боль внутри, чтобы ни одна живая душа не заметила перемены? Куда подевалось то обиженное, оскорблённое и злое выражение лица со стекающими по щекам слезами, с дрожащими губами, когда она пыталась уехать в больницу, а я перегородил ей дорогу. Теперь от этого не осталось и следа, кроме дрожащих пальцев, подносивших стакан с кофе к её губам.       И я пытался приручить её снова и снова. Хотел, чтобы она привыкла ко мне, чтобы стала зависимой. А её доброта и отзывчивость к виновникам своего горя меня просто убивала. Я хотел крикнуть ей, что ни один из нас не достоин и капли того, что она нам отдаёт и как относится. Я пытался разбудить в ней гнев, но она стала ещё мягче и податливей. После чего сдался и я. Теперь стало уже непонятно кто из нас и кого пытался приручить. Потому что моё место теперь рядом с ней, у её ног, как верной собачонки.       И когда встал вопрос: Я или Чимин, я откровенно думал, что тут и размышлять долго не надо. Конечно же Чимин! Но Йонг не спешила с ответом. Неужели она любила меня? За что любить такого изверга, как я? Я этого не заслужил, не достоин. Но и, тем не менее, отпустить её я всё равно был не в состоянии, периодически окунаясь в пучину злости, то на себя, то на неё.       И когда она сбежала, уехала, не оставив за собой хоть немного ясного следа, я понимал, что Йонг правильно поступила. Правильно, что уехала от двух ублюдков, исковеркавших ей жизнь. Но и тогда я был не в силах отпустить её, продолжая искать хоть малейшее упоминание о некой Тен Йонг. Я перерыл все базы данных в разных городах Америки, но их чертовски много! Я поднял все знакомства, которые могли помочь мне с поиском. Но снова ничего…       И вот однажды, на моём пороге снова возник Чимин. Несколько минут мы просто таращились друг на друга, пока он не решился заговорить. Оказалось, что он тоже не сдавался и искал её. Меня это сильно удивило, потому что он тот, кто принял бы её решение, несмотря на свои желания. Это я конченный эгоист, который идёт на поводу своих желаний, не учитывая чужих. Но он? Видимо, не я один такой… Чимин пересказал мне слова Хосока, которому она призналась, что любит нас обоих, но по разному и именно из-за того, что не смогла выбрать — уехала.       Нам оставалось только одно… Пойти к её родителям. Должен сказать, мы долго собирались, думали что сказать и как преподнести, но когда всё-таки пошли, то оба впали в ступор. Как два влюблённых идиота… А почему «как»? Ведь мы ими и являлись в прямом смысле этого слова.       Не думал, что у нас получится убедить отца Йонг, но тот поддался. Её мать ужасно скучала по дочери и только благодаря этому спустя месяц приготовлений мы полетели в Лос Анджелес.       Мы пришли к компромиссу с Чимином и готовы были жертвовать своими чувствами лишь бы быть рядом с Йонг. Она будет нашей, общей… И пусть каждый из нас вечно будет умирать от ревности, это и есть цена того, что мы наделали раньше.       Остальные поддержали нас, а Юнги к крайнему удивлению всех, оказался племянником её работодателя. Он и без того собирался ехать туда, чтобы сменить на время переводчика своего дяди. Намджун тоже вызвался в помощники, потому что «Йонг быстро бегает», как сказал он и по его мнению без него нам не справиться.       Увидев Йонг впервые после такого долгого срока разлуки, во мне всё приятно заныло и завибрировало. Хотелось схватить её тут же и не отпускать. Но нужно было сохранять хотя бы видимость спокойствия, даже если изнутри всё разрывает от нетерпения. Она шла, оглядывалась по сторонам с опаской, и старалась не сильно цокать каблуками. Её, как всегда, длинные чёрные волосы, слегка вьющиеся на кончиках, подрагивали в такт шагам. Уже знает, что мы здесь. Юнги, чтоб его… Сюрприз не удался, считай. Но вот она попятилась от Чимина из-за чего и попала ко мне в руки. Всё, прощай выдержка… Ведь от неё так сладко пахло. Вдыхая, пробуждаю в себе зверя, но вовремя вспомнил, что я у неё теперь не один. Нужно быть осторожным и аккуратным, чтобы не навредить. Эта ночь должна быть особенной, чтобы и последующие ночи были такими же, чтобы они вообще были…       Стоит ли говорить, как я испугался, проснувшись утром и не найдя её в постели? Я думал, что она снова сбежала. Значит не захотела принимать нас двоих, значит нет смысла её догонять и снова насиловать, раз ей не нужны наши чувства. Тогда это всё, конец… Каково же было облегчение, когда я заметил Йонг на кухне, набившей чем-то рот и тщательно жующей. Моя девочка… Мне хотелось зацеловать её всю за то, что она так осчастливила меня своим присутствием…

***

      Я устало вёл машину по осеннему Сеулу, направляясь в наше уютное гнёздышко. На улице ещё было светло, но ужасно уныло и сыро. Дождь последний раз проливался несколько дней назад, но асфальт до сих пор никак не мог просохнуть. Вроде и не холодно вовсе, но из-за сырости можно было продрогнуть до самых костей.       Автоматические ворота поднялись, пропуская авто внутрь просторного двора под большой навес. Я поспешно вышел из машины, желая как можно быстрее нырнуть в тёплую домашнюю обстановку. Чимина не было дома, видимо, появились какие-то дела…       — А где Чим? — спросил я сходу у Йонг, спешившей поцеловать меня.       — Он сегодня ужинает с родителями, будет позже, — мягко ответила она, легонько касаясь моих губ.       — Что, сам что ли? А нас с тобой не пригласили?       — Пригласили, конечно, но у меня не было настроения ехать куда-то сегодня.       Она развернулась, направляясь наверх, зная, что я тоже туда пойду, чтобы переодеться. На ней хлопковое домашнее платье с верхом маечкой и низом, едва прикрывающим ягодицы. Пока она шла по лестнице, я не мог не смотреть туда, ведь целый день таращился на нудные мужские лица.       — Йонг, — опешил я и улыбнулся, нагоняя девушку, — с каких пор ты трусы перестала носить? Берёшь с меня пример?       — Нет, просто захотелось…       — Кхм, ну так, как день прошёл? Дома просидела? — спросил я, ослабляя галстук и снимая его через голову.       — Нет, — она повернулась ко мне, не спеша помогла мне снять пиджак, — гулять ходила.       — По такой-то погоде? Что мы будем делать, если ты заболеешь?       — Лечить, — отозвалась она с улыбкой и принялась расстёгивать пуговицы рубашки.       — Так как прогулялась? С Ю ходила?       — Нет, с Джином встречалась, — сказала она и продолжала дальше, не обращая внимания на то, как я замер, — давно его не видела!       А я никак не мог понять врёт она или правду говорит, потому и застыл в одном положении, боясь наброситься на неё не подумавши. Йонг, наконец, подняла на меня глаза. В её взгляде сияло озорство. Ну точно наврала и проверяет мою реакцию… Её рука залезла мне под рубашку и прошлась по груди, спускаясь вниз к основанию брюк и ещё ниже, где при её касаниях всё в момент ожило и затвердело. Она запрокинула голову, ожидая поцелуя. Я сжал её плечи и с довольным мычанием погрузился в её губы.       — Я не шутила, — вдруг сказала она, едва мы разорвали поцелуй.       Я уставился на неё с немым укором, пытаясь снова разгадать для чего это всё? Её руки потянулись к моим брюкам с желанием расстегнуть их. Но она лишь отстегнула пряжку и одним рывком освободила меня от ремня. После чего, сложив его напополам, вручила мне в руки. Я стоял как дурак, таращась на кожаный аксессуар в моих руках, пока до меня медленно доходило.       — Йонг, я… не могу, — наконец выдавил я, почему-то смутившись нашего общего воспоминания. — Тебя есть за что бить?       — Я поцеловала его в щёку, разве этого недостаточно? — лукаво спросила она.       Раньше этого было более, чем достаточно! Да меня ужасно злило такое её поведение, но я почему-то не мог поднять на Йонг руку. То ли потому, что она сама того хотела, то ли потому, что, вечно сдерживающий меня, Чимин приучил быть паинькой. Я так и стоял в немой растерянности и не мог заставить себя сделать хоть что-то.       Тогда Йонг, не сводя с меня глаз, медленно развернулась и встала на четвереньки, опираясь локтями о кровать. Передо мной открылся прекрасный вид. Ткань, еле прикрывающая интимные места, задралась кверху, оголяя ягодицы и половые губы. А сама она искоса и томно смотрела на меня, прикусив нижнюю губу.       У меня в горле пересохло, я нервно облизал губы и тяжело сглотнул. Опустившись на колени позади неё и прислонившись к ней впритык, прошептал на ухо:       — Ты хочешь, чтобы я тебя отшлёпал? — спросил я.       — Угу, — угукнула она, и этот звук постепенно перешёл в тихий тягучий стон.       — Не обязательно было встречаться с Джином… Можно было просто попросить, Йонг.       Я откинул ремень в сторону и, отстранившись, нагнулся, чтобы пройтись языком по половым губам. Вот теперь ко мне постепенно возвращалась одержимость. Я оставил несколько укусов на её мягкой попке и задрал платье ещё выше, дотягиваясь до грудей. Я не собирался бить её так сильно, как раньше — до синяков. Но размахнувшись и стиснув зубы, моя рука с громким хлопком опустилась на её зад. Йонг взвизгнула, сжалась, но потом снова расползлась на кровати, вцепившись пальцами за покрывало.       — Продолжай, — попросила она, покрутив задом.       И я проделал это ещё несколько раз, отчего её ягодицы приобрели румяный цвет, а я больше не мог сдерживаться, ведь она так сладко вскрикивала. В дикой спешке я завладел ею полностью, сжимая рукой шею и накручивая волосы на кулак. От безумных ощущений волосы на загривке вставали дыбом да и всё моё тело прошибало, как от заряда электричества. После длительных яростных движений, ноги Йонг стали подрагивать, а таз — опускаться, но я придержал её, с силой сжимая бёдра и останавливая движения, желая, чтобы она сама дошла до оргазма. Но она попросила помочь ей:       — Ещё, — тихо выдохнула она, дрожащим шепотом.       Я нарастил темп, стараясь двигаться как можно жёстче, пока сильнейшая пульсация не сдавила меня внутри неё.       Кто бы мог подумать, что Йонг такого захочется снова? Видимо демон на её левом плече сегодня был гораздо убедительней и нашептал ей всяких пошлостей. По крайней мере, теперь, я буду знать, что ей это понравилось и можно будет повторить без каких-либо физических и моральных травм.       Сняв, наконец, с себя костюм, я прилег рядом с Йонг, подпирая рукой голову.        — Ну как там учитель Ким поживает?       — М-м, неплохо, девушкой обзавёлся. Правда, не нравится она мне… Ездит на Джине, как хочет, а он такой ранимый человек.       — Это не твоё дело! — сказал я. — Пусть встречается с кем хочет.       — А я и не лезу, просто делюсь впечатлениями с тобой, — ответила она, приподымаясь на локтях. — На счёт нас он, естественно, был в шоке, но тоже сказал, что это не его дело и я вправе делать, как мне хочется.       — Он мне начинает нравится… Но не ходи с ним больше без предупреждения!       Йонг загадочно улыбнулась и кивнула.       — Ты есть, наверное, хочешь? — спросила она, поднимаясь с кровати. — Пойдём, поедим, я тоже без тебя кушать не хотела.       Мы спустились на кухню, разложили всё по тарелкам и, не желая тащить всё в столовую, принялись за трапезу стоя у стола для готовки. Ужин прошёл в тёплой обстановке, мы разговаривали о всяком. Йонг спрашивала меня за родителей и за бизнес, а сама рассказывала о своих подругах и смешных случаях с ними, произошедшими ещё в школьные годы.       Входная дверь хлопнула, впуская в дом третьего члена семьи. Фигура Чимина вскоре появилась в дверном проёме на кухню, он был одет в джинсы и короткую спортивную куртку. Обувь уже снял и тихо подошёл к нам в носках.       — Привет, семейка! — он чмокнул Йонг в щёку, затем подошёл ко мне, забросив свою руку на мои плечи, так и остался стоять.       — А-ай, опять ты голышом по дому ходишь, — шутливо поморщился он.       — Чего вы там не видели? — так же отозвался я.       Йонг переводила взгляд с меня на Чимина и обратно.       — Кажется, мне срочно нужно кое-что вам сказать, иначе я взорвусь, как воздушный шарик…       Мы оба нахмурили брови, ожидая услышать что угодно. Ну что она нового могла рассказать?       — Ладно не скажу, покажу… — она вышла в гостиную, залезла в выдвижной ящик трельяжа и после вернулась, положив перед нами какой-то документ.       Мы оба склонились к бумаге, читая: Ультразвуковое исследование плода.       — Ты беременна? — спросил я, первым подняв голову.       Она закивала, ожидая нашей реакции.       Срок: 6 недель.       — Почему так поздно сказала? — спросил Чимин.       — Хотела ещё немного пожить спокойно… — вздохнула она, и опустила глаза.       — В смысле, спокойно?       — Ну, разве сейчас не начнется: Йонг не делай этого, не ходи туда, не стой так долго, не ешь то, не пей это…       Мы смотрели на её разгорающееся раздражение и глупо хлопали глазами, понимая, что именно об этом синхронно начали думать. Но ведь это же правда… Надо быть осторожной и спать с ней только по отдельности и следить, чтобы случайно не задеть живот ночью, и чтобы не перетруждалась, и звонить почаще — узнавать как себя чувствует. Но оба мы продолжали молчать, пока Чимин не разрезал тишину:       — А почему тебя не тошнит по утрам?       Йонг зыркнула на него исподлобья, говоря:       — А что, надо? Пфах… если в моём организме всё в достатке, то и тошноты никакой не должно быть, вот! Поэтому, я себя прекрасно чувствую, и не надо так смотреть.       — Ну, а предпочтения в еде у тебя тоже не поменялись… — заметил я.       — В еде не поменялись, а вот в кое-чём другом — да…       Я как раз кстати вспомнил о её сегодняшней выходке с ремнём. Неужели именно в этом изменились её вкусы? Не-е-ет, с этим вообще надо завязать. Заметив мои округлившиеся глаза, Йонг совсем нахмурилась. Но у нас же есть Чимин, который тут же подлетел к ней и, обнимая, потёрся щекой об её щёку.       — Йонг, ну чего ты такая? Это же классно! И беременность — временное явление, так что скоро всё будет так, как и было…       Она начинала оттаивать, из-за чего дулась ещё сильнее, желая сохранить в себе раздражение подольше, чтобы был повод обидеться, развернуться и уйти. Я должен был тоже что-то сказать, хорошее, подбадривающее, чтобы она совсем перестала хмуриться. И я не смог придумать ничего нового, кроме как просто подойти сзади и обнять.       — Я люблю тебя… и Чимин тебя любит.       — А его? — она всё ещё старалась не поддаваться на наши притязания.       — И его тоже любим, — закончил Чимин, поцеловав её в уголок губ.       Естественно, мы ожидали, что рано или поздно это случится, но новость о том, что скоро нас будет четверо — озадачила и вогнала нас в лёгкий ступор. Впервые столкнувшись с этим я понял, что совсем ничего не умею. Да, жить вместе, спать вместе много ума не надо, особенно, если ты полностью обеспечен деньгами. А вот воспитывать ребёнка — это уровень повыше. Как это, что это? Понятия не имею, но придётся научиться… А самый главный вопрос, который, готов поклясться, крутится не только в моей голове, это: кто же отец? Чей это ребёнок? Мой или Чимина? Боюсь, что если он не от меня, то я взорвусь от ревности окончательно. Ну, а пока, нам нужно обзавестись терпением и окружить будущую мамочку заботой и вниманием, коими мы и так её не обделяли. Впереди ещё много трудностей и переживаний, а пока мы просто стоим втроём, хотя нет — вчетвером, на нашей кухне, прислушиваясь к равномерному дыханию друг друга.