Путь в светлую тьму

Пожелтевшие листья тихо шуршали на деревьях, обдуваемые лёгким осенним ветром. Первые птицы не спеша летели на юг, покидая, на время суровой зимы, свою родину. Во время того, как затихал ветер, время как будто останавливалось, и только стук собственного сердца глухо отбивал ритм в ушах. Молодой парень лет семнадцати спокойным шагом шествовал по засыпанной листьями тропинке, ведущей к его светлому будущему. За собой он катил старенький потрёпанный чемодан на колёсиках, которые противно поскрипывали в тишине леса каждый раз, когда на пути попадался мелкий гравий. Сам парень был одет не богато: свободная рубашка белого цвета, потрёпанные жизнью джинсы, такие же повидавшие всякого кеды и новенький кардиган серого цвета на плечах. Волосы, смешно завивающиеся в колечки, были в полном беспорядке и остались в том положении, к котором их уложил ветер. Совсем скоро перед его взглядом показались громадные витые железные ворота школы. Возле входа его встретил охранник и, проверив удостоверение и пропуск, разрешил пройти. Чуть отойдя от шикарных ворот, глазам молодого парня представилось само здание школы. Оно было построено в классическом стиле и так и веяло дороговизной материалов. Зайдя внутрь, Никита, а именно так звали парня, увидел холл и множество коридоров, уходящих в разные стороны. На стенах услужливо висели таблички с указателями, так что дорогу к кабинету директора он нашёл быстро. Дверь особенно сильно выделялась на фоне остальных, она была сделана из тёмного дерева и поблёскивала на единственном лучике солнца, который сумел просочиться сквозь шторы на окнах. Вообще, во всём здании было темно, и все окна были зашторены. Два раза постучав, Никита прошёл в кабинет, где его уже ожидал директор. Им оказался мужчина лет тридцати в официальной одежде, с заглаженными назад волосами, его осанка и выражение лица говорили о принадлежности к знатному роду. — Никита Алексеев? — спросил он, не отрываясь от разглядывания картины, висевшей на противоположной стене. — Прошу, присаживайтесь. Мужчина указал на стул, рядом со столом, по-видимому сделанный из того же тёмного дерева, что и дверь. Парень осторожно присел и, приоткрыв чемодан, достал оттуда документы, которые просили привезти во время поступления. Аккуратно положив их на стол, он стал ожидать следующих указаний. — Итак, как Вы знаете, наше учебное заведение является пристанищем всех обеспеченных детей этого округа, — начал директор, даже не взглянув на предоставленные ему бумаги, — здесь обучаются дети, привыкшие к свободе и вседозволенности, поэтому у Вас, как у представителя более низкого сословия, может возникнуть недопонимание с ними, но так как Вы считаетесь самым умным учеником нашего округа, то мы решили попробовать пригласить Вас обучаться у нас. И мне нужно ввести Вас в курс дела. Создавалось ощущение, что Никиту специально пытались унизить, чтобы впредь он был благодарен даже таким крупицам уважения со стороны. — Итак, правила, — пройдя и сев за стол, начал мужчина, — первое, что Вы должны запомнить — никогда не выходите из Вашей комнаты ночью, ни при каких обстоятельствах. Второе, не менее важное правило, — Вы не должны заводить дружбу и близкие отношения с Вашими одноклассниками и другими учениками нашего заведения. Третье... С каждым правилом парень всё больше убеждался, что попал он далеко не в рай. Почти ничего кроме посещений занятий и дополнительных уроков не было разрешено. Даже встречи с родственниками должны были проводиться вне территории школы. Всё больше и больше это становилось похоже на лагерь заключённых с очень строгими правилами. В итоге, получив своё расписание и выслушав объяснения о нахождении кабинетов, Никита был отправлен в свою комнату, расположенную на третьем этаже. Поднимаясь по лестнице наверх, Алексеев всё ещё пытался обдумать недавно услышанное. С одной стороны, обучение в такой элитной школе открывало много дверей в жизнь, но с другой, что-то настораживало в этих правилах, как будто его пытались всеми силами отгородить от находящихся здесь людей. Парень так глубоко ушёл в свои мысли, что не сразу заметил трёх парней идущих ему навстречу, и только когда столкнулся с ними, врезавшись в одного, он поднял глаза на парня перед собой. Это был шкафообразный блондин с противной ухмылкой на губах и слишком резким одеколоном. — Ребята, смотрите, кто нам повстречался, не тот ли это секретный новенький? — рассматривая лицо Никиты, сказал шкаф, как успел окрестить его парень. — Пахнет человеком, — протянул его такой же перекаченный товарищ, подходя поближе к новенькому. — И это — не просто человек, а чистый! —усмехнулся третий и как-то странно облизнулся, вставая рядом с другом, образуя полукруг. — Ну что, дружочек, может познакомимся? — И-извините, но мне надо спешить в комнату, я устал с дороги, и у меня много дел до заката, — быстро пролепетал Никита и попытался прошмыгнуть мимо, но был пойман лапищей блондинистого шкафа. — Ну чего ты, нехорошо это — не поздороваться в ответ с новыми одноклассниками, — он резко прижал паренька к стене, на что Никита недовольно шикнул, а чемодан откатился в сторону, — а вещи подождут. Круг трёх друзей стал сужаться, пока один из них не дотронулся протянутой рукой к шее Никиты. Отвернув голову в сторону, он как-то слишком близко пригнулся к лицу парня, и тот с ужасом смог увидеть пару острейших клыков в опасной близости от своей кожи. Вампир! Внутри всё неприятно сжалось, скрутилось в один большой, мучительный узел страха. Сердце забилось в ускоренном темпе, грозясь вылететь из грудной клетки. От безысходности Никита прикрыл глаза, лишь бы не смотреть на лица своих мучителей. — Эй, что за сборы вечером? — раздалось откуда-то сбоку. — Неужто совсем страх потеряли? Круг шкафов вмиг расступился и отодвинулся на пару шагов, после чего шатен медленно открыл глаза, чтобы посмотреть на своего спасителя. Им оказался высокий брюнет со строгим, ничего не выражающим лицом, но главное, что привлекло взгляд парня— глаза. Один из них был обычного, тёмно-голубого цвета, а вот второй сиял голубизной дневного неба и очень выделялся, придавая какой-то шарм своему обладателю. — Да мы просто хотели поприветствовать нашего нового одноклассника, — начал оправдываться один из них, — ты бы только почувствовал его чистый запах, он просто сводит с ума. — Да, Мэл, мы просто не могли пропустить такую конфетку, — подхватил второй. — Мне кажется, директор дал ясно понять, что его трогать нельзя, — подойдя к парализованному Никите и схватив его за руку, сказал Мэл, — или вы такие тупые, что до ваших засохших мозгов эта информация ещё не дошла? Ещё раз увижу вас рядом с ним — ваши клыки будут отличным украшением на верёвочке. — Да ты просто хочешь захапать его себе! — крикнул блондин. Не обращая внимания на выкрик со стороны шкафа, брюнет развернулся и потащил Никиту за собой. Пройдя в свою комнату и втолкнув туда шатена, Мэл присел на кровать. В комнате стояла мёртвая тишина. — Я... может... — сердце всё ещё не хотело возвращаться в привычный ритм, поэтому при каждом слове дыхание спирало. — Боже, да утихомирь ты своё сердце, по ушам долбит, ужас, — вдруг прошипел Мэл, прикрывая глаза. Никита не понимал — то ли от усталости, то ли незнакомца действительно раздражали эти звуки. Медленно, но верно сердцебиение пришло в норму, и Никита прерывисто вздохнул. Было как-то неуютно в этой давящей тишине, да и надо было как-то отблагодарить своего спасителя. — Спасибо... — тихо прошептал Алексеев, отводя взгляд, — как я понял... ты же вампир, как и они... поэтому... ты бы мог выпить моей крови, если хочешь... ведь они сказали, что она вроде чего-то вкусного и редкого... — Ты прям, как шлюха, услугой за услугу, — усмехнулся брюнет, — так нельзя разбрасываться чистой кровью, тем более в наше время. — Я-я просто хотел тебя отблагодарить, — смутился Никита, покрываясь лёгким румянцем. — Хотя знаешь, я всё-таки приму твою благодарность, — парень резко встал и приблизился к застывшему собеседнику. Сначала Никита почувствовал прохладное дыхание на шее, отчего он опять зажмурился, прерывисто вздыхая. После Мэл втянул носом воздух и провёл им по всей длине вены под кожей. — И вправду, чистейший запах, шлюхи так не пахнут, — прошептал вампир, посылая целый табун мурашек по трепещущему телу Алексеева. Вдруг Никита почувствовал влажный язык на шее, и всё его тело прошило таким огромным разрядом тока, что ноги чуть подогнулись, а разум на секунду отключился, позволяя сосредоточиться на одном этом прикосновении языка к коже. Как всё неожиданно началось, так же всё неожиданно и закончилось. Мэл резко отпрянул. — На этот раз ты обойдёшься только этим, — он быстро вытолкал Алексеева за порог. Никита так и стоял с широко раскрытыми глазами, в которых читалось глубокое удивление. Постояв так ещё немного, он подошёл к свою старому чемодану и, проверив его состояние и не заметив повреждений, направился к себе в комнату. Всё было слишком странно и запутанно, поэтому единственная мысль, что билась сейчас в голове — спать, а всё остальное — завтра.