Часть 1
27 июня 2018 г. в 00:01
Оба такие разные. И дело даже не в глупых сравнениях вроде воды и огня, света и тьмы.
Один из них танцует под Кэти Перри в каких-то шелках, весь увитым чем-то сопливо розовым и до тошноты милым. Каждый раз видя эти блестки у него жжет сетчатку глаз, ему кажется, его скоро тошнить ими начнет. Сегодня у него какая-то песня в стиле Рианны, и он надевает какие-то блядские кошачьи ушки, тематика отдает пульсацией в его висках и несносным чувством того, как он вообще дошел до подобного. Он хотел выступать в каком-нибудь большом театре, исполнять балетные па, пусть и в узкой порой одежде, в этих обтягивающих трико. Такое ему по душе точно больше, чем использовать свою изящную растяжку для того, чтобы вертеться вокруг шеста, подмигивая потным мужланам, которые пихают ему в белье деньги.
Другой же свою работу любит. Любит надевать на себя кружевные черные перчатки выше локтя, любит затягивать корсет на талии до такой степени, пока она не становится изящно тонкой, почти что девичьей. У него острые коленки и ключицы, он смеется бархатным глубоким басом и танцует до стояка в своих кружевных женских трусах.
Чимин ему диву дается: неужели он и правда так любит выставлять свое тело напоказ? Любит внимание со всех сторон? Паку иногда кажется, что тот хотел бы окутаться вниманием, утонуть в нем с головой.
Оказывается он, конечно, не прав.
Тэхен тонет во внимании, но эта нега неприятная; он захлебывается. Потому что не хватает внимания лишь одного человека, который выходит в тонком шелковом халатике, смотрит прямо из-за кулис восхищенным взглядом, пока тот поворачивается к нему боком, а к зрителям спиной и широкими плечами. Ким смотрит обжигающе, смотрит до того по-блядски, что колени Чимина беспощадно подкашиваются, и он готов отдаться в плен искусителю. Тэхен танцует под какого-то монотонного оттенка песни, которые крутили еще на платиновых пластинках; от него в радиусе пяти километров веет всей этой старомодной эстетикой. Когда тот заканчивает свое выступление, если таковым его можно назвать, сразу же идет к Паку, потому что таких образов на нем еще не видел. На сцене Ви похож на недоступную сучку, до того блядскую, что у Чимина в ушах звенит. Вне сцены Тэхен был совершенно другим, этаким провинциальным дурачком, который ведется на дешевые чиминовы ушки на голове и дергает за ошейник, в попытке сдержать умиления. Пак такому поддается как никто другой, начинает улыбаться и делать вид, что собственный образ ему по душе.
С неделю назад Тэхен вышел в долгожданный отпуск, Чимин теперь пребывает в грустном состоянии без своего идола, надоело слушать незамысловатые хитовые песни, все уже осточертело. Хочется вновь слушать старые медленные песни и наблюдать за изящными движениями длиннющих пальцев, видеть вожделение в карих бездонных глазах и наслаждаться видом гладких бедер, покрытых кружевными чулками, хочется видеть, как меж губ, покрытыми излюбленным вишневым бальзамом, скользит длинный язык.
Но вместо этого Чимину заказывают приватный танец. У них это стоит невероятно дорого, пусть это и зависит от количества времени, и на этот раз его заказывают на час, и ко всему этому просят как-то стремно нарядиться. Пак чувствует себя дорогой шлюхой, пока напяливает на себя красные чулки в сетку и на него вяжут такого же яркого цвета бондаж, и дают в руки какие-то стринги. Все в одном цвете.
Он медленно шагает к комнатке в излюбленном шелковом халате, думая, кто же находится за ней. Ведь столько заплатили за час пребывания Чимина там. Каждый раз танцоры рискуют, потому что многие пытаются просто-напросто трахнуть их, однако Пак хоть и маленький, но довольно сильный, думает, что справится с очередным мужчиной в возрасте.
Он открывает дверь и видит на диване молодого парня и впадает в ступор, потому что этим парнем неожиданно оказывается он.
Зачем такому идеальному Тэхену такой неидеальный Чимин? В одном тесном помещении Пак чувствует себя зашуганным зверьком. Ким смотрит с ухмылкой на устах, его руки скрещенны на груди, а ноги широко раскинуты друг от друга. Он не в обычном развратном наряде; в классических брюках и в рубашке с символикой гуччи, от этого же бренда у него туфли. Чимин мнется у входа и не понимает, что ему делать, как себя вести. Рядом с Тэхеном ему всегда волнительно, он страшится сделать что-нибудь не так, не угодить парню. Ви в свою очередь смотрит выжидающе.
— Так и будешь стоять? — он осматривает его с головы до пят оценивающим взглядом, от которого ему жутко неловко, он чувствует себя обнаженным — не столько лишенным одежды, сколько лишенным морали.
Чимин чувствует на себе прожигающий насквозь взгляд. Он молчит. Молчит до того момента, пока в помещении не приглушается свет и не заиграет музыка на тэхенову манеру. Пак медленно приближается к специально поставленному шесту и плавно двигается под музыку, боится сделать слишком вычурные движения, боится оплошности. Но по Киму видно, что тот наслаждается и прикусывает губу, когда Чимин развязывает тонкий поясок, обнажая все это безобразие на себе. В животе у Кима поселяется что-то теплое, отдающее сладкой пульсацией внизу, потому что Пак бесстыдно поворачивается спиной к нему, выставляя на вид крепкие бедра и пышные ягодицы, меж которых скользит железный материал шеста, когда тот развязно наклоняется, выгибая спину как-то по кошачьи. Он обвивает руками и одной ногой главный элемент в стриптизе, медленно прокручивается по часовой стрелке, оставляя скрещенные бедра на нем, и, зацепившись одной рукой, выгибается с видом заслуженного гимнаста. Смотрит одновременно смущенно и так по-лисьи хитро, как умеет только он сам. Пак выкладывается на полную, демонстрирует Тэхену его великолепную растяжку, двигается совсем невесомо, будто он не весит и грамма. Под конец песни — длиною в шесть минут — у Пака уже крепко стоит, и ему даже не стыдно за это. Он тяжело дышит и смотрит на Тэхена, который тут же поднимается со своего места и закрывает дверь, оповещая об этом щелчком замка.
— Я не сделаю тебе ничего плохого, — говорит с усмешкой Ким, пока парень в женских чулках стоит напротив и мнет обвитые вокруг него веревки в маленьких ладонях, и добавляет низким полушепотом: — если ты не захочешь этого сам.
Чимин опускает глаза вниз, а затем и вовсе касается подбородком груди. Тэхену явно импонирует такой досуг: смотреть на смущающегося Чимина, видеть, как тот жмется и отходит по миллиметру, что даже не ощущается взором. Ким подходит вплотную и шепчет почти в губы что-то вроде: «позволь мне».
Чимин без задних мыслей позволяет тому на автомате абсолютно все. Ви в порыве жмется к губам того своими, подхватывает бондаж на талии и запускает руки под некрепкие веревки, притягивая за них его к себе еще ближе. Тэхен тянет Пака на кожаный диван винного цвета, тот оттенками идеально сочетается с видом Чимина, даруя парню глазной оргазм, который существует лишь в его фантазиях.
Ким садится сверху на бедра Чимина и выцеловывает тонкую кожицу где-то под линией подбородка, оставляя заметное багровое пятно, Пак жмется и пытается втянуть голову в плечи, но руки честно сами аккуратно расправляются с тэхеновой рубашкой, спуская ее с широких плеч. Он ведет рукой по мягкому плоскому животу и добирается изящной ладонью к ремню Кима. Тот встает и расправляется с брюками и бельем, на котором уже осталось небольшое пятно от природной смазки. Чимин принимает сидячее положение, и Тэхен моментально седлает его бедра, берет его ладонь в свою и подносит ко рту, погружая туда пальцы, вылизывая их, и Чимин готов поклясться, что кончики щекочет небный язычок. Такое ему не снилось даже в самых развратных снах, ведь Ким подносит его пальцы к колечку мышц, и погружает средний палец прямо туда. Его индифферентно-пафосное выражение лица рушит блаженство, он выгибает спину и низко стонет, когда Чимин начинает двигаться пальцами в нем самостоятельно. С самого начала было понятно, зачем Тэхен пришел, было понятно, что тот одержит победу над самоконтролем и выдержкой Чимина. Потому что он совершенно точно был сегодня растянут, а в кармане заботливо лежала пачка презервативов. На этом Тэхен не останавливается, укладывает Чимина на спину и раскатывает резинку по его органу, и медленно погружает в себя его член, начиная двигаться на нем в ритме, глубоко стеная. Чимин закидывает голову, которая начинает кружиться от горячей тесноты и хватает того за тонкую талию, укладывая на себя, чтобы в следующее мгновение забиться беспорядочно в тесном анальном отверстии. Настигает момент, когда Ким начинает рвано дышать и сжиматься вокруг Чимина, и вместо касаний сухими губами к хрупким плечам он начинает кусать, сжимая свои бедра вокруг его талии и точенного пресса.
Когда Тэхен достигает кульминации, то сразу выталкивает из себя член Пака, переворачивает того на живот и смотрит завороженным взглядом. Проводит по спине увитой мышцами своим скользким языком и впивается зубами в одну из его округлых половинок, припадает к его дырочке губами и медленно проводит по сжатому сфинктеру, проникает пальцами и пытается как можно быстрее разрабатывать проход, быстро находит простату, стремясь отвлечь парня от боли. Тэхен медленно водит по своему члену, спускается губами к его чулкам, нежась щекой о гладкую кожу, чуть тронутую загаром. Чимин что-то нечленораздельно скулит, и Киму просто приходится войти в него на всю длину сразу, не церемонясь с прелюдиями, но двигается медленно и тягуче. Словно танцует. Ему явно это по вкусу, нравится изводить людей, нравится тянуть удовольствие. Чимин это в Тэхене обожает, но такого темпа ему все же не хватает, он просит большего. Ким заходится резкими толчками, которые часто попадают по простате, заставляя Чимина наконец-таки задрожать от нахлынувшего оргазма и излиться прямо на дорогой кожаный диван, пока чувствует, как Тэхен кончает ему на поясницу, пачкая красного цвета бондаж.
— Час уже прошел, — Чимин усмехается. — Чувствую себя шлюхой.
— Дорогой шлюхой, — тут же поправляет Ким, растирая свое семя по его ягодицам. — Я видел, как все это время ты смотрел на меня.
У Чимина не хватает сил даже на то, чтобы смутиться от его слов и действий.
— Ты мне нравишься, — тихо произносит Ким, не в силах оторваться от его тела.
Чимин находит силы для смущения и укладывает голову в изгиб локтя. С ним и так все понятно.