Коллекционер рассветов

— Папочка! Посмотри как красиво! — Да, Чимини, это рассвет, прекрасно, правда? Сердце трепетать начинает. — Папочка, а можно я заберу его себе, чтобы всегда любоваться? — отец нежно рассмеялся. — Прости малыш, рассвет нельзя просто взять и забрать себе. А как же другие детишки? Разве ты не хочешь, чтобы они так же радовались, наблюдая за переливом красок на облаках. Разве не хочешь, чтобы грустные лица освещали лучезарные и счастливые улыбки, когда они только взглянут на то, как солнце медленно выходит из-за горизонта и освещает своими теплыми лучиками землю? — Хочу… — понурил голову маленький Чимин. — А знаешь…— отец лукаво улыбнулся сыну, — Ты все-таки можешь взять себе частичку рассвета и всегда наслаждаться ею, — папа подал в руки заинтересованному мальчику камеру. — Сфотографируй его на полароид и тогда, как и фотография, этот счастливый момент навсегда останется в твоей памяти, — мужчина показал сыну, как обращаться с аппаратом и помог сделать первую в его жизни фотографию рассвета.       Чимину уже десять и на дверце его шкафа заботливо приклеены полароидные снимки его любимых рассветов.       Вот он в горах. Солнце тягуче поднимается из-за горизонта и освещает едва проснувшиеся ото сна верхушки заснеженных деревьев, солнечный диск чётко различим на снимке и как будто готов прожечь фотографию своей яркостью. Вниз по склону простирается синева светящегося зарева, а облака ленивой лентой плывут на юг. Вот он на пляже. Солнце прорывается сквозь толщу океана и спешит вылезти наружу, все залито малиново-апельсиновыми оттенками, будто ты можешь прочувствовать на вкус этот в меру сладкий, с кислинкой коктейль. Водная гладь как в серебре блестит от зарева, каким-то чудесным образом на фотографию попал дельфин — редкое зрелище.       Всего у Чимина было три любимых снимка, что красовались на деревянной дверце.       Но он не будет скрывать, что больше всего сердце греет от того, что посередине. Ему тогда было кажется пять, его первый снимок. Чимин нежно проводит маленькими мальчиками по глянцевой бумаге и просто невозможно сдержать улыбку. Тогда мальчишке было всего пять, за окном была жуткая гроза, грохотал гром, в тёмной из-за отключенного электричества комнате сверкали вспышки молний. Папа тогда обнимал и успокаивал дрожащего от страха Чимина, когда же, почти к утру, буря, наконец, закончилась, глава семейства решил, что неплохо будет прогуляться. Испуганный мальчик сначала наотрез отказывался идти, но путём долгих уговоров, все-таки согласился. И не зря. После грозы воздух был пропитан приятным запахом дождя, что окутывал лёгкие и заставлял с новой силой вдыхать приятный воздух. Деревья и трава были покрыты сережками из капель дождя, что с мелодичным шумом срывались вниз, неизбежно разбиваясь об асфальт.       До их любимого парка было всего десять минут размеренной ходьбы в горку. — Эй, Мини, если немного поторопимся, то сможем увидеть нечто восхитительное. Гроза была просто ужасающей, но только после бури можно увидеть такую красоту. Это закон жизни — не познав страха или горя не понять и не оценить в полной мере счастья и красоты жизни.       По мере того, как отец с сыном поднимались, небо начало медленно светлеть, уже вовсю слышались трели птичьих голосов, что так приятно ласкали слух, они будто чему-то восхищались, будто чему-то радовались. Наконец поднявшись до парка, мальчик понял чему. У Чимина рот приоткрылся в изумлении, и пухленькие пальчики сильнее сжали руку отца. Перед мальчиком предстало, до этого никогда не виданное, волшебство, он будто попал в какую-то книжку с красочными и яркими картинками. Солнце. Он ещё никогда не видел его настолько близко, оно ещё никогда не было настолько прекрасно. Мальчик чувствовал — приглядись он чуть получше и сможет разглядеть, как солнечный диск потирает свои заспанные глазки и потягивается, все выше взмывая над горизонтом. По небу будто были разлиты краски всех цветов, будто мимо прибегал художник и нечаянно задев свои краски, те вылились на небо, смешавшись во что-то новое, во что-то удивительное и прекрасное. Трава была покрыта золотом и блистала в солнечных лучах. Немного поодаль была видна распластавшаяся на полнеба радуга, что с каждой минутой набирала все больше красок. Чимин никогда этого не забудет, именно тогда мальчик впервые захотел чем-то обладать, обладать единолично и не отдавать никому, но отец убедил его, что в рассвете нуждаются очень многие и лишь помог Чимину украсть его кусочек.