Еще секунду назад я держал твою руку в своей

Дерек не уверен, что поступает верно, — Дитон считает, что это максимально идиотское поведение. И всё же он продолжает разговаривать со Стайлзом так, словно бы ничего не произошло. Рассказывает, как прошел его день, сидя на кухне и перемешивая свой крепкий черный кофе с двумя ложками сахара, точной так же, как любил Стайлз. Сидит на одном месте подолгу, воспроизводя по крупицам в памяти любимый образ. Вспоминая, как звучит звонкий смех. У Дерека миллион проблем — он слишком требователен, когда дело касается тренировки: он мало говорит, предпочитая пустой болтовне действие; у него ужасное чувство юмора, но, пожалуй, самая главная его проблема заключается в неумении отпускать. Он разговаривает со Стайлзом каждый день, каждый час, так что неудивительно, что в какой-то момент он начинает сходить с ума. Совсем немного. Просто в какой-то момент, привычно вваливаясь на кухню за кружкой с кофе, он краем глаза замечает стройную фигуру в голубой толстовке. — Привет. Улыбается, так повседневно, щурясь от яркого солнечного света, бьющего из окна. — Моргни, если слышишь меня, волчара, — смеется Стайлз, чуть приподнимаясь, чтобы помахать ладонью перед глазами Хейла. Тот моргает. Много раз моргает — пытается понять, в какой момент он упустил свое психическое состояние. Но, если вселенная таким образом пытается его напугать, что ж. Отличный метод. Дерек пытается схватить всё еще улыбающегося мальчишку за руку как раз в тот момент, когда тот ее отдергивает. Дерек просто находит теплую ладошку снова, стискивая пальцами как можно крепче. — Такой теплый, — удивленно выдыхает Хейл, наслаждаясь таким привычным состоянием щенячьего восторга и умиротворения, которое он обычно испытывал в присутствии Стайлза. — Соскучился, да? — усмехается паренек, едва дергаясь в сторону, словно бы хочет обнять, но останавливая себя в последний момент, остается сидеть на месте. Дерек хочется рассмеяться, потому что Стайлз всегда задавал тучу глупых вопросов, которым не нужны были ответы. — Я не знаю, как это возможно, — шепчет Хейл хрипло, а в горле пересохло так, что говорить удается с трудом. — Не понимаю абсолютно ничего. Но, детка, я… — Я ненадолго, — вздыхает Стилински, обрывая мужчину, и вырывает свою руку из чужих, болезненно жмурясь. — Как это? — Не могу смотреть на то, во что ты превращаешь свою жизнь, — Стайлз втягивает воздух, поднимая глаза к потолку, но Хейл всё равно замечает, как в уголках появляются прозрачные капельки. — Не хочу смотреть на то, как ты разрушаешь себя, засранец. Стайлз раздраженно всплескивает руками, сталкивая ближайшую кружку на пол и та разлетается на маленькие осколки. — Видишь? — Шатен резко переводит взгляд на пол, а потом снова на подвисшего Хейла. — Раньше бы ты с легкостью ее поймал. — Ну извини, что я немного не в себе. Дерек не знает, что происходит сейчас и разбираться, если честно, нет никаких сил и желания. Ему достаточно, что перед ним сейчас Стайлз, а уж игра ли его воображения, или он поехал крышей — это уже неважно. Стилински еще пару минут сидит на своем месте, всё так же уставившись в пол, и перебирает кисточки на капюшоне. Бубнит себе под нос что-то вроде обыденного «тупые самоуверенные оборотни» и шмыгает носом, пока Хейл не заставляет себя начать двигаться и не делает шаг навстречу, притягивая Стайлза к себе, позволяя тому обнять себя за талию и уткнуться вздернутыми носиком в темную ткань кофты. — Я скучаю по тебе, волчонок, — бубнит Стилински, всё еще уткнувшись лицом в грудь Хейла, но через пару секунд неохотно поднимает голову. Стайлз всегда считал, что разговаривать лучше так — глядя друг на друга. Он аргументировал это тем, что в отличии от оборотней, он не сможет почувствовать, что у Дерека на уме, но он сможет увидеть. Хотя на самом деле он просто любил смотреть на Хейла часами, и тот, само собой, это знал. — Я знаю, что ты тоже скучаешь, малыш, — Стилински проходится рукой по горячей коже рук, касается пальцами колючей от щетины щеки, ерошит темные волосы, а его молочно-шоколадные глаза загораются, наполняясь карамельными переливами. Дерек хочет завыть, спуская волка и отдавая ему власть над собой сегодня. Хочет просто закинуть своего человека на плечо и унести как можно дальше от всего этого. И всё же волк недовольно морщит нос, потому что Стайлз не пахнет, как обычно — приторно сладко, будто его обваляли в сахарной пудре. Стайлз пахнет соленой морской водой, ледяным ветром и чем-то еще, едва ли уловимым. — Он тебя не узнает, — почему-то Дереку кажется, что важно сказать это сейчас. И даже, когда глаза Стайлза вновь увлажняются, это всё еще кажется важным. — Передай ему, что Стайлз скучает по нему тоже, — смеется Стилински, трясущимися пальцами снова зарываясь в жесткие волосы Дерека. — Иногда даже больше, чем по тебе. Он пытается шутить, а в запахе его четко читается тревога и тоска, который заслоняют собой всё остальное. Всё, что ему остается сейчас — улыбнуться в ответ, позволяя Стайлзу просто быть рядом столько, сколько он сможет.

***

** — Новенький? Дерек, до этого занимающийся тем, чем занимался в свободное время обычно, захлопывает книгу, не забывая сделать закладку в нужном месте, и непонятливо хмурится, следя за Стайлзом. — Он миленький, — хмыкает Стайлз, задницей ерзая в мягком кресле, заинтересовано разглядывая Лайтвуда, занимающегося ужином на кухне. Хейл смотрит туда же, куда и Стилински, пытаясь понять, о чем идет речь, и когда понимает, чувствует странный укол ревности от того, как именно е г о парень смотрит. Его мертвый парень — напоминает сам себе Дерек. Парень, который существует только в его голове. — Как его зовут? — Алек, — спокойно кивает Хейл, всё еще не отводя взгляд от Лайтвуда, полностью сконцентрированного на миске с тестом. Тот что-то бубнил себе под нос, вероятно, перечитывая рецептуру того или иного блюда, и уточняя пропорции для себя, что выглядело мило. Да, довольно мило. Как и черные волосы, чуть перепачканные в муке, это выглядело по-домашнему. — Он тебе нравится? — спрашивает Стайлз, а на бледном лице, покрытом родинками, даже мускул не дергается, будто бы это обычный вопрос. Словно бы это норма — задавать подобные вопросы тому, кто, кажется, никогда не давал усомниться в своей верности. Назвать нормой хоть что-то из происходящего было нельзя. И с каждым часом ситуация становилась всё абсурднее, что, возможно, намекало, что Дереку пора бы уже обратиться к психологу. Специальному психологу для оборотней, вероятно. Хотя навряд ли такие есть. — Почему ты так думаешь? — Дерек шепчет, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание. Не хочется думать об этом, представляя, как его связывают и увозят в то адское место, где когда-то бывал Стилински. — Не знаю даже, он правда кажется милым, от него веет каким-то теплом что ли, — Стайлз закусывает губу, внимательно следит за действиями Алека, изредка поглядывая на своего парня, пока тот делает вид, что ему всё равно. Дереку уже, по правде, давно не всё равно. Ему бы разобраться в себе, попытаться… Ему бы попытаться сделать хоть что-то, привести себя и свой разум в порядок. Избавиться от дурных мыслей, что уже давно терзают его волчью сущность. Вот только никак не получается, совсем не выходит. — Возможно, так и есть, — и себе самому врать не хочется. Скрываться от собственных эмоций, как юный волчок. — Думаю, вам стоит попытаться, ну, ты понял в общем-то, — Стайлз встает с кресла, медленно направляясь к Хейлу. — Я не хочу, чтобы ты жил прошлым, — говорит слишком спокойно, от чего по телу волка мурашки бегут. Такое непривычное чувство, которое так давно покинуло Дерека. — Я… я не могу, ты же знаешь, — волк не смотрит, опускает глаза в пол, будто собирается с мыслями. Вот только там, в его голове, одна большая дыра, точно такая же, как и в его душе. Две огромных дыры, которые каждую секунду ноют, кровоточат, не могут затянуться, будто им что-то мешает. Стайлз для него яд. Сладкий такой, как наркотик уже, и ведь отпустить нельзя, ведь даже не хочет, не пытается, но черт, ему это так надо. — Ты можешь, Дерек, тебе просто нужно сказать это вслух, — парень садится на корточки возле Хейла, сжимает его чуть шершавые ладони в своих. — Просто скажи это. — Я не хочу терять тебя, Стайлз, — поднимает глаза, а в них, словно хрусталь, скопились слезы. Вот тебе новость, альфа плачет. — Ты уже это сделал, — улыбается, так, как е г о Стайлз, так, как может только он. Вот только от этого не легче, когда произнесенные слова давят где-то внутри тебя, и уже совсем не хочется дышать. — Терять кого-то — нормально. Но ты не должен зацикливаться на этом, ведь у тебя еще жизнь впереди, а я желаю тебе всего самого лучшего. Хочется спрятаться, оглохнуть, чтобы не слышать больше и вовсе. — Не думаю, что смогу забыть тебя, — и совсем не больно уже, лишь одна пустота. — Тебе и не нужно. Лишь отпустить. — Но ведь… — и слов совсем не находится. Мысли настолько запутаны между собой, будто там, в разуме Хейла, прошёл водоворот. А это всего лишь Стайлз. Всего-лишь паренёк с вечно неуместными шутками и таким заразительным смехом. — Ради себя, волчонок, ради того, что было и всегда останется между нами, — обнимает, шепча так нежно на ухо, как раньше, как тогда. А отпускать не хочется, совсем нет. — Я ведь всегда буду любить тебя, ты же знаешь? — сжимает крепко-крепко, притягивает к себе. — Я знаю. Там внутри что-то рвётся. Хейлу вдруг кажется, что это его душа, что он совсем потерялся в собственном бреду. И на секунду дышать перестает, задерживает дыхания, перед этим вдыхая так глубоко, как только может. Дерек сидит один, в пустой комнате, покрытой густой тишиной толстых стен. Стайлза больше нет, его больше нет. Вот только осталась вера. В нечто лучше с кем-то другим. С кем-то, кто сейчас так по домашнему хозяйничает на его кухне. — Дерек, а где у тебя соль? Я не совсем уверен, что смогу найти её сам. И вдруг дышать становится легче, совсем чуть-чуть, но ведь это уже что-то. И, удивительно, но дыхание не останавливается в тот же момент, как настигает осознание. Где-то в груди всё еще что-то сжимается, но Хейл больше не чувствует скручивающей боли во всем теле. Это всё — все эти чувства, что охватывали его долго время, — оседает к ногам толстым слоем пыли, оставаясь тяжелым бревном у ног, но всё же дышать, хоть и тяжеловато, но вполне возможно. Это, вроде, называют надежной?