Самоуверенный

Ночь. Купе качало, а колёса поезда несли ребят в новый город. Такой большой тур, нужно запастись терпением и постараться не сойти с ума от накопившихся эмоций и усталости. Но, несмотря на подобные трудности, ребята не боялись и, даже без энергии, потраченной на один из концертов, могли веселиться и веселить друг друга.       Паша легко улыбается, посматривая на участников группы, рассказывающих разные истории из жизни. Одна забавнее другой, ей-богу! Если посмотреть на него, то не подумаешь, что в нём засела усталость, его глаза не требуют покоя, нет. Наоборот, если бы его спросили устроил бы он ещё один концерт прямо сейчас, он бы встал, достал свой аккордеон и сыграл в одиночку. Спел, сплясал, да что угодно, он заведён, как игрушка.       Одна история притягивает за собой другую и так ещё долго и долго. Паша отстраняется от друзей, заново переживая день концерта. «Ты псина!» — кричит Юра. И аккордеониста передёргивает. Да, быть может, он дурак, но никак не псина. Безобидная шутка тронула скрипача так сильно? Извини, друг. Ему было обидно от подобного высказывания, однако эта обида быстро ушла. Паша не злопамятный.       Юра засматривается на него. В голове что-то кипит и мысли не покидают его. Одна мысль о Паше преследует другую, но ни одна не собирается прощаться со скрипачом. Какие у Паши волосы на ощупь? Юра не знает. Но почему он ни разу не трогал их за всё время дружбы? Какая у него кожа? Мягкая, нежная или грубая, как у других мужиков? Этого Юра тоже не знает, но жаждет узнать ответы на все эти вопросы. А какие у Паши губы на вкус? Сладкие на вкус, как у Анны Серговны или горьковатые, словно алкоголь? Так, ты что-то уже загнался.

Стакан с алкоголем пустеет, но Юра хотел, чтобы пустел не стакан, а его башка.

      Все в последний раз обмениваются историями и прощаются. Настал час, когда не стоит даже в собственном купе шуметь. Нужно дать время организму на отдых. В сон клонит чуть ли не каждого, но Паша и Юра не входят в определение «каждый». Они даже пусть слегка и навеселе, пусть в крови слегка превышен уровень алкоголя, они хотят сделать что-то безумное. Хочет Паша, а Юра хочет узнать ответы на свои вопросы. Да, пусть в час ночи, пусть тогда, когда жены хотят видеть их рядом.       Музыченко больше не в силах смирять мысли и, если его друг хочет побезумствовать, пускай это случится прямо сейчас. Не успев до конца закрыть дверь, парень берет в руки голову Личадеева, смотря минуту ему в глаза, нежно поглаживая скулы. Невероятно приятная кожа. Но даже этой минуты мало, он хочет смотреть в них дольше, чем даже вечность. Они оба ждут, но чего?.. пока неизвестно. Не стоит все торопить. Губы чувствуют тепло, кожа покрывается мурашками. Наконец, они оба безумны.       Скрипач зарывает руку в любимые мягкие волосы, слегка массируя кожу. Они мягкие. Прикусывает мочку уха, срывая стон с губ старого друга. Губы сладкие и совсем немного горьковатые. Юра мог убиться головой об стену, лишь бы слышать стон чаще. Что-то внутри бунтует, прося немедленно прекратить, но никто этого не хочет. Ведь зачем прекращать? Портить момент? Они хотят полностью использовать время, когда они вдвоём и рядом никого.       Паша любит дразнить такого самоуверенного, под алкоголем, Юру. Он немного отталкивает солиста, не давая ему приступить к шее. Пятисекундный перерыв перед следующим поцелуем. Совсем скоро Паше снова придётся прятать следы от «меток» Юры; снова придётся задирать воротник рубашки, дабы никто ничего не заподозрил. Но пока это их обоих не волнует. Парни чувствуют приторный запах любви в воздухе. Боясь нарушить атмосферу, Музыченко аккуратно берет за руку Пашу, переплетая пальцы. Смотря на шею партнера и восторгаясь результатом своих действий. Через секунду переводя взгляд на синие глаза и охрипшим голосом произносит: — Ты и вправду моя псина. И, кстати, закрой дверь.