Кричи, когда видишь...

      Тени… Как их много… Невыносимый холод сковал мое тело. Хотелось кричать от всего этого ужаса. Я пыталась стянуть со своего тела невидимые путы. Я плакала, стонала, кричала, звала на помощь, но только эхо разносило мой голос. Как же тут мрачно. Одиноко. Тихо. Я одна… одна… Обхватив руками свои предплечья, ощущала дрожь в своем теле. Как же мне было плохо. Блеклые тени продолжали окружать меня, тихо покачиваясь в такт. Их лица не выражали ничего. Но самое страшное было в них это глаза. Такие тусклые, холодные, безжизненные. Они смотрели прямо на меня, молча умоляя о чем-то. Я снова «слышала» их. «Слышала» их тяжелые стоны. Зажав уши руками, я зажмурилась.       Не хочу я их «видеть», не хочу больше «слышать»… Пусть они оставят меня в покое. Хватит с меня и того, что я больше никогда не смогу увидеть мир…       Когда я открыла свои глаза, то теней больше не было. Не было больше той пугающей черноты. Совсем ничего. Поднявшись на ноги, я огляделась по сторонам. Неужели, меня услышали?       Это было странно. Я снова очутилась в том самом парке, где обычно гуляла с друзьями. Но на этот раз все было иначе. Оглядевшись по сторонам, я видела, как время на мгновение ускорило свой ход. Видела, как машины нескончаемым потоком устремились куда-то вдаль. Было странно ощущать себя в таком мире. Вдруг, все прекратилось. Устремив свой взгляд вперед, я увидела саму себя. Я узнала свое любимое голубое платье, узнала свои новые беленькие туфли. Я шла и улыбалась.       Мой двойник шел прямо на меня. Я хотела отскочить в сторону, но не смогла сдвинуться с места. Она замерла прямо передо мной, прямо смотря мне в глаза. Я хотела дотронуться до нее и, когда до ее лица оставалось всего-то несколько сантиметров, меня отвлек чей-то крик. — Варя, стой!       Повернув голову, я увидела своего бывшего парня. Он бежал за мной, сломя голову. — Что… — удивленно выдохнула я, а после перевела взгляд на саму себя.       Она продолжала стоять напротив меня и улыбаться, только улыбка ее больше не была такой милой. Она словно сошла с ума. Ее смех нельзя было назвать искренним или приятным. Тихое похрюкивание доносилось из ее горла. Я видела, как слюна стекала по ее подбородку, по шее. Это было ужасно.       Вдруг весь мир закружился передо мной. Теперь я больше не была в парке, а на больничной койке. Сверху на меня смотрели врачи. Они щупали меня, осматривали. А я лежала, испуганно переводя взгляд с одного предмета на другой. Дыхательная маска не давала мне толком говорить.       Господи, как страшно…       Картинка снова сменилась. Я стояла поодаль от врача и своих родителей. Мама зажимала свой рот платком, пытаясь сдержать очередной приступ слез, а папа крепко сжимал ее плечи своими руками. — Мы смогли сделать все возможное, но есть вероятность того, что она не будет видеть…       Не будет видеть… Не будет… Другая… Я другая… — Доктор, неужели, она сошла с ума? — раздался где-то со стороны голос мамы.       Мама, нет! — Ей нужен покой…       Не оставляйте меня одну! — Хорошо, думаю, так будет лучше…       Папа… — Нет! — закричала я в пустоту. — Прошу, не оставляйте меня! Вы нужны мне!       Обрывки фраз круговоротом закружились у меня в голове. Зажав уши руками, я стала мотать головой. Господи, только не это…       Открыв глаза, я видела, как мир стал рассыпаться на маленькие кусочки, словно мозаика, оставляя на месте дыр черную пустоту. Вытянув руки перед собой, я постаралась поймать частички разрушающегося мира в свои ладони, но они, словно песок, просачивались сквозь мои пальцы.       Нет, я не хочу. Не хочу снова не видеть ничего. Я хочу видеть. Хочу. Оставьте мне зрение. — Варя! — услышала я обеспокоенный голос бабушки.       Резко сев на кровати, я стала судорожно щупать пространство вокруг себя. Я не вижу. Я опять ничего не вижу. Глупо было надеяться на чудо. Мое тело била мелкая дрожь. — Варя, что случилось? Почему ты кричала? Плохой сон? — обеспокоенно стала меня расспрашивать бабушка.       Уняв свою дрожь, я глубоко вздохнула. — Бабушка, не обращай внимания. Это все стресс. Все никак не могу привыкнуть к тому, что больше не смогу… видеть, — произнесла я.       Вытерев тыльной стороной ладони на лбу пот, я устало легла обратно на подушки. — Тебе бы надо прогуляться на свежем воздухе, — произнесла бабушка. — Когда? Разве еще не ночь? — Давно утро уже, Варя. Я, вон, с шести утра на ногах. Хозяйство надо ведь держать в чистоте и в порядке. А ты давай, приводи себя в порядок. Умывайся. Сейчас платье тебе принесу, — сказала бабушка, судя по звуку, поднимаясь с кровати. — Хорошо. Только, можешь меня до умывальника довести? Я сама тут уже не ориентируюсь. Не помню тут толком ничего, — вздохнула я, свесив ноги с кровати. — Ну, тогда подымайся.       Встав на ноги, бабушка осторожно повела меня из комнаты. Судя по витавшему запаху в доме, на завтрак меня ждали сырники. Я их раньше очень сильно любила в детстве. Особенно с вареньем. Да и сейчас не откажусь от них.       Бабушка привела меня в ванную комнату, а после сказала: — Ты тут умывайся, а я сейчас за платьем твоим сбегаю, — а после взяла мои руки и стала показывать, где все находиться. — Тут мыло домашнее. Тут, вот, полотенце. Кран вот. Расческа лежит на тумбе, слева от тебя. — Спасибо, ба. Я дальше как-нибудь сама, — вздохнула я, а после включила воду.       Вода была холодной. Значит, кран с горячей водой с другой стороны. Как же тяжело доверять только своим ощущениям. Тут моя рука коснулась чего-то холодного, гладкого на ощупь. Я поняла, что это было зеркало. Прислонившись лбом к гладкой поверхности, я попыталась вспомнить, как я выглядела раньше. Темные русые волосы доходили мне до середины талии, глаза были голубого оттенка, бледно-розовые, слегка припухлые, губы, овальное лицо. Не сказать, что красавица, но довольно симпатичная. Была…       Сейчас моя голова была полностью выбрита. И если провести по ней рукой, то можно нащупать несколько швов. Да и на лице тоже.       Вскоре в ванную комнату постучала бабушка. Она вложила мне в руки платье и сказала, чтобы я потом позвала ее, когда закончу. Кивнув, я тряхнула перед собой тканью. Нащупав, где перед, а где зад платья, я быстренько одела его на себя. Думаю, что правильно.       На ощупь я вышла из ванны. Хоть какой-то прогресс. Ни во что не врезалась пока что. Теперь я понимаю, как живут кроты, но они ведь хоть что-то видят же. Не то, что я.       И зачем я тогда побежала? Повела себя, как дура. Теперь, в итоге, страдает не он, а я. Да и зачем ему страдать? Он ведь бабник. Никого не пропустит. Новое знакомство для него — это пустой звук. Ему неважно мнение тех, с кем он проводит время. Ему так, для галочки. Я-то верила, надеялась, что его отношение ко мне не будет таким, как с другими девушками. Наивная. Из-за такого напыщенного индюка я испортила себе жизнь. Возможно, навсегда. — Варя! — услышала я возмущенный возглас бабушки. — Я тебе ведь сказала: позови, когда закончишь!       Бабушка схватила меня за локоток и повела, судя по всему, на кухню. Я ведь еще не завтракала. — Нет, ну, что за несносная девка, — продолжала причитать она. — Ты толком еще не адаптировалась тут, а уже ищешь себе приключения! Лучше поберегла себя. Вчера, вон, что было-то? Мне ведь не тяжело за тобой поухаживать. Родители заняты ведь. Некогда.       Усадив меня за стол, бабушка куда-то отошла. — На вот, ешь, пока не остыли. Только испекла, — произнесла бабушка, судя по звуку, пододвинув мне тарелку. — Что это? — спросила я у нее, еще не решаясь прикасаться к содержимому. — Сырники. Твои любимые. Сейчас вареньице положу, — проговорила бабушка. — Не спеши только. Испачкаешься еще.       В голове я попыталась представить эту самую тарелку с сырниками. Получалось худо. Изображение не хотело надолго задерживаться у меня в голове. Вздохнув, я нащупала своей ладонью один сырник, а другой попыталась найти варенье. Получилось. Хоть что-то…       Через некоторое время бабушка повела меня в сад на скамейку. Раньше, когда я приезжала сюда, то очень любила это место. На этот раз я помнила всю до мельчайших подробностей. Даже цветы. Правда, возможно, в этом году все цветет иначе, но это меня ни капельки не расстроило. Лучше наслаждаться тем, что помню, чем горевать о том, что никогда не увижу.       Я чувствовала, как ветер осторожно касается моей кожи, чувствовала нежный, слегка трепетный аромат цветов. Такой легкий, почти неуловимый. Вдохнув побольше воздуха, я улыбнулась. Я слышала, как неподалеку отсюда сельские мальчишки играют во что-то. Судя по звукам похожим на удары какого-то предмета, это был футбол. Да, сколько я помню себя, здесь это было и есть самое излюбленное занятие в деревне.       Тихие шаги заставили меня насторожиться. Кто-то приближался к бабушкиному двору. Я сидела рядом с забором. Я это хорошо знаю, поэтому меня было не трудно увидеть. — Варя, ты? — услышала я удивленный женский голос.       Я не смогла понять, кто это, пускай даже и слышала какие-то отдаленные знакомые нотки. — Я, — выдохнула я, так и не обернувшись. — Что с тобой случилось? — меня снова взволнованно спросили, но я не ответила. — Кто ты? — тихо спросила я через несколько секунд. — Варька, это ведь я — Машка Соловьева! Не узнала, что ли? — услышала я задорный голос своей давней, оказывается, подруги. — Не узнала, — все также тихо произнесла я. — Да ну тебя, — отмахнулась она. — Меня бы ты везде узнала.       Я только вздохнула. Неужели она не видит, что стало с моим лицом? А с глазами? Коснувшись ладонью своих глаз, я поняла, что они были, все это время, открыты. Как странно. А я даже не замечала этого.       Маша присела рядом со мной. — Варь, что произошло? Тебя давно тут не было, — поинтересовалась подруга. — Маша, — начала я, а после поняла, что не могу больше произнести ни слова.       Неприятный комок слез застрял у меня в горле. Маша была мне, как сестра. Только с ней я могла поделиться своими переживаниями. А сейчас… — Мне ужасно плохо, Маша, — тихо проговорила я. — Неделю назад меня сбила машина. — Да ну?! — воскликнула подруга. — Все так серьезно? Я смотрю, швов много наложили.       Я только кивнула головой. — Понимаешь, швами дело не обошлось…       Я замолчала. Мне было тяжело говорить. Сжав свои ладони в кулак, я вскинула голову. — Я не вижу. Совсем ничего. Одна только чернота перед глазами. Поэтому я не узнала тебя. Поэтому я не посмотрела в твою сторону.       Я заплакала. Снова. — И что, врачи совсем ничего не могут сделать? — взволнованно спросила подруга, успокаивающе погладив по плечу. — Примерно через месяц я снова уеду в город сдавать анализы. Если они будут нормальными, то мне сделают операцию на глаза. Есть маленький шанс, что я смогу видеть снова. Мне даже сказали, что, возможно, даже одним глазом смогу, правда, на много хуже, — поделилась я с ней. — Ясно. Ну, ты, давай, не раскисай по пустякам. Я ведь тебя с самого детства знаю! — подбодрила она меня. — Спасибо, Маша. Мне действительно тебя не хватало, — поблагодарила я ее, улыбнувшись.       Я рассказала Маше о том, что случилось в тот день, когда меня сбила машина. Абсолютно все. — Какой же он козел! — воскликнула подруга. — И как ты с таким встречалась? — Сама уже не знаю, — пожала я плечами.       С Машей мне было намного спокойней, чем раньше. Казалось, что я снова могу видеть мир, только не так как раньше. Маша всегда умела ярко и красочно описывать события. Раньше я этого не замечала в ней, но только не сейчас. — Маша, расскажи мне, что изменилось в деревне? — попросила я ее. — Ну, много чего, пока тебя не было. Даже не знаю, с чего начать, — задумчиво произнесла она. — Я никуда не тороплюсь, — усмехнулась я. — Короче говоря, у нас в деревне снесли несколько старых домов и построили новые. Там теперь дачные участки. Столько ребят новых приехало. А баба Нюра уехала к сыну своему. Внук родился, а смотреть за ним некому. Родители по уши в делах. — Как же мне это знакомо, — вздохнула я. — Так что, теперь ее дом пустует. Еще не скоро вернется. Помнишь Женьку?       Я кивнула. Как же его забыть? Первый парень в деревне, так сказать. Моя бабушка всегда хорошо о нем отзывалась. Говорила, не парень, а золото. На все руки мастер. Первое время он мне даже нравился. Да влюбился он в приезжую девчонку. Она тоже из города. В итоге, моя первая любовь стала первым разочарованием. Но потом я, конечно, смирилась. Приняла тот факт, что Женя не пара мне. А так мы до сих пор дружим. Да и та девчонка оказалась самой настоящей стервой. Послала она Женю куда подальше. Сказала, что деревенские парни ей не ровня.       Это, честно скажу, было жестоко по отношению к Жене. Но он настоящий парень. Не привык нюни распускать по мелочам, не то, что я. — Так он собирается на механика идти. Чуяла моя душа, что страсть к машинам у него неспроста! — воскликнула Маша. — Я сколько его помню, он мог с утра до вечера с трактором дяди Пети провозиться, лишь бы снова тот заработал как надо. Помнишь? — сказала я ей. — А то! Слушай, Варька, а давай на речку махнем сегодня? Вечером вода будет шикарная! — предложила мне Маша. — Я не знаю, — вздохнула я. — Даже если бы хотела, то все равно бы не пошла. Я ведь там совсем потеряться могу. — Так я ведь с тобой буду! — пихнула меня локтем подруга. — Со мной не пропадешь.       Я только улыбнулась. Если Машка сказала, то так оно и будет. — Хорошо, — кивнула я. — Ну, тогда, давай, до вечера, — попрощалась она со мной. — До вечера, — махнула я рукой, надеюсь, что в ее сторону.       Через некоторое время я решила зайти в дом. Солнце ужасно опаляло мою кожу. Значит, близился день. Поднявшись со скамьи, я нерешительно сделала несколько шагов вперед. Дом находился напротив меня. Я это хорошо помню.       Не знаю, как я выглядела со стороны, но я ощущала себя мельницей. Сделав еще несколько шагов, я стукнулась ногой о порог дома. Наконец-то! Я дошла! Правильно мне Маша сказала, не надо раскисать и тогда все получится!       Осторожно занеся ногу над ступенькой, я шагнула, выставив перед собой руки. Так, главное, ни во что не врезаться. У меня получится. Я смогу найти бабушку по звукам. Главное, не нервничать.       Как оказалось, бабушка была не одна. Она с кем-то разговаривала. Наверное, с соседкой. До меня долетали какие-то обрывки фраз. Сделав еще несколько шагов по дому, я дотронулась до стены. Так будет намного легче передвигаться. Буду надеяться, что на полки уже не наткнусь. — А у нас в семье беда случилась, — услышала я отчетливо голос бабушки. — Варька зрение потеряла. Машина сбила и все. Не видит ничего. — Да ты шо! — услышала я потрясенный голос бабы Нади.       Ее «шоканье» я везде узнаю. Кроме нее в деревне некому так говорить. — И как она? — спросила баба Надя. — Ой, даже не знаю. Вчера пыталась сама пройтись, да стукнулась о полку. Трудно ей одной будет, если операция не поможет, — печально вздохнула бабушка. — В этом году черт знает что творится, — почти тихо произнесла соседка. — Зимой Колька в прорубь канул, еле спасли. Весной коровы не на шутку всполошились. Чуть Людку не забили. А месяц назад-то Юрка пропал. Как в лес пошел, так и не вернулся. — И кой-его бес туда потянул? — услышала я голос бабушки. — Да бес его и знает, — вздохнула баба Надя. — И правда, черт знает что творится, — согласилась бабушка. — Ну, ладно, пойду я. Скоро внуки приедут, а потчевать нечем-то, — сказала соседка, а после пошла куда-то.       Баба Надя всегда шла тихо, шурша своими тапками. Ее шаги спутать никогда нельзя. Вдруг шаги прекратились. — Свят-свят-свят, — услышала я бормотание соседки. — Катька! Не уж-то Варька это?       Я снова услышала торопливые шаги, а после восклицание своей бабушки. — Варя! Да что ты делаешь-то? Позвала бы меня, я пришла бы! — Здрасте, баба Надя, — произнесла я, слегка улыбнувшись соседке. — Ой, а как узнала-то, что это я? — удивилась баба Надя. — А вас я всегда узнаю, — усмехнулась я. — Одна вы такая, баб Надь. — Даже так?! — продолжала изумляться соседка. — Ну, давай, выздоравливай, Варенька. Молиться за тебя буду. — Спасибо, баб Надь, — поблагодарила я ее, кивнув.       Когда соседка ушла, я услышала недовольное цоканье своей бабушки. Она явно была недовольна тем, что я попыталась самостоятельно пойти в дом. — Пошли. Обедать будем, — сказала она, беря меня за локоть.       Уже сидя за столом, я слушала бабушкину возню. Она что-то нарезала на дощечке. — Ба, неужели дядь Юра пропал? — спросила я у нее, медленно поедая тарелку борща.       Бабушка остановилась. — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — хмыкнула бабушка, продолжив резать.       В детстве она часто любила мне это говорить. — Ну, бабуль, расскажи! — попросила я ее.       Тяжелый вздох стал мне ответом. — В начале лета дядь Юра решил с ребятами на охоту пойти. Вот в лес и пошли, вместо того, чтобы в поле в птиц пострелять. Да нет же! Выпили они накануне хорошенько и пошли. Дядь Вась и Толик вернулись часа через два, а на вопрос, куда Юра запропастился, плечами пожимают, — рассказала она мне. — Мы тогда всю деревню на уши поставили. Вечером собрались в лес идти на поиски, а Юры след и простыл. — Жуть! — передернула я плечами. — Ты ешь давай! — упрекнула бабушка меня.       Съев еще несколько ложек борща, я сказала бабушке: — А меня Маша видела. — Давно я Соловьевых не навещала, — задумчиво проговорила она. — И как? Наговорились? — Еще как! Маша мне столько всего нового рассказала, даже не верится! — А ну-ка, и чего это она тебе уболтала? — протянула бабушка. — Да что у вас в деревне дачные участки появились. — Помню. Такие эти столичные противные. И чего они у нас в деревне забыли?       Я только пожала плечами.       Бывали такие люди у нас в деревне. Из столицы приедут, а ничего не знают о жизни простой. Все у них там, готовенькое. Огорода своего-то нет. Я с родителями с самого детства сюда в деревню езжу. Помогала бабушке по хозяйству. Но потом перестала приезжать. Все некогда мне было. Да и родителям тоже. Работы много было. — Меня Маша на речку позвала, — сказала я. — Не боишься? — С Машкой бояться нечего, — махнула я рукой. — Я с ней, так сказать, видеть начинаю. Приятно с ней общаться. Как расскажет, так и кажется, что будто наяву все видела сама. — Даже так, — задумчиво протянула бабушка. — Ну, иди тогда, раз с Машкой договорились. Тебе полезно на воздухе бывать.       Я поднялась со стула. Бабушка мигом ко мне подбежала, чтобы помочь отвести меня в комнату. Я только замотала головой. — Я сама, бабуль. Дошла ведь от сада сюда, так и до комнаты дойду. Надо ведь самой привыкать ходить вслепую, — произнесла я. — Смотри у меня, углы все в доме не пересчитай! — пригрозила мне она.       Улыбнувшись, я вышла из кухни. Осталось вспомнить, где находится моя комната. Так, если я пройду прямо, там должна быть стена. Так и есть. Проведя рукой по деревянной поверхности, я повернулась к ней боком и зашагала прямо, мысленно отсчитывая шаги. Стена кончилась, значит, мне налево. Протянув руку, я ощутила под собой гладкую поверхность. Видимо, это был шкаф. Обойдя его, я зашагала дальше. Где-то здесь должна быть дверь в мою комнату. Нащупав ручку, я дернула ее. Дверь с тихим скрипом поддалась мне. Оказавшись в комнате, я решила найти кровать. Буквально пару шагов и коленом я наткнулась на нее. Прекрасно, теперь можно полежать!       Не задумываясь, я плюхнулась на мягкий матрас. Хорошо-то как. Если я так дальше буду ходить, то в моей голове скоро будет примерный план того, как сейчас обустроен дом. Меня это радовало. Потом можно будет нафантазировать интерьер комнат, добавить бабушкины любимые белые вязаные салфетки на шкафах, вышивки в рамках на стенах. Короче говоря, жить можно, если хорошенько привыкнуть.       Не знаю, сколько я пролежала на кровати, как вдруг мне в комнату постучали. — Варя, тут к тебе Машка пришла, — произнесла бабушка. — Неужели, уже вечереет? — удивилась я. — Давно уже. Задремала ты небось, — предположила она. — Наверное, — пожала я плечами, свесив с кровати ноги.       Маша не заставила себя долго ждать. Она что-то сунула мне в руки, а после командным тоном произнесла: — На вот, надевай. Это купальник. Сама справишься?       Ощупав вещь, я спросила: — Какой он?       Машка ненадолго замолчала. — Помнишь, в прошлом году в речке купались? Так это он и есть, — ответила она мне.       Кивнув, я начала переодеваться. Подруга решила подождать меня за дверью. Одела я купальник быстро на удивление. Надев поверх него свое платье, я направилась на выход из комнаты. Пару шагов и вот она заветная дверь. — Уже? — услышала я удивленный голос подруги.       Я только кивнула головой. — Вот и славно! — захлопала в ладоши она, а после потащила меня на выход. — Полотенца, плед у меня есть. Бабушка твоя снарядила едой. — Это на нее похоже, — усмехнулась я.       Маша аккуратно придерживала меня за локоток. Дороги здесь были не асфальтированные, поэтому было неудивительным, когда я почти через каждые пять метров спотыкалась о камни. Но, не без Божьей помощи, мы смогли дойти до речки. Узнала я об этом по запаху. — Где устроимся? — спросила у меня подруга. — Там, где меньше солнца попадать будет, — сказала я. — Такие места имеются, — протянула Машка, потащив меня куда-то в сторону.       Устроившись, я сняла платье и улеглась на пледе. — Маша, — позвала я подругу. — Что, Варь? — отозвалась она. — Можешь, пожалуйста, рассказать мне, как я выгляжу? — попросила я у нее. — Ну, — услышала я ее задумчивый голос. — Вполне нормально. Несмотря на то, что вместо волос у тебя на голове щетка и швы, все полный порядок. — А глаза? Что с ними? — взволнованно спросила я у нее. — С ними тоже все в порядке. Правда, потухшие они у тебя слегка, а так тоже нормально, — ответила она. — Ну, что, пошли, поплаваем? Если что, я рядом. Не бойся.       Я только ей кивнула в ответ.       На речке мы с Машей часто были. Особенно мы любили прыгать с моста. Я всегда любила воду, даже сейчас, когда я не могла ее видеть, я могла ощущать ее всем своим телом, слушать ее тихие всплески о берег. И вот, я старалась далеко не заходить на глубину.       Я слышала Машкин веселый смех. Мы дурачились, брызгали друг друга водой. Людей, судя по звукам, тут было не так уж много. Видимо, не только меня и Машку жара вынудила сходить на речку.       В какой-то момент я поняла, что я больше не слышу свою подругу. Я слышала всплески других плавающих людей, чьи-то разговоры, но не Машу. Я испугалась. Стала судорожно ходить по дну, надеясь услышать веселый голос подруги. Мелкие брызги коснулись моего лица. Повернув голову, я решила пойти в сторону этих брызг, может быть там будет берег?       Оглушительный крик заставил меня дрогнуть всем телом. — Поберегись!       Я не понимала, что происходит, как вдруг что-то тяжелое упало мне на голову. Я оказалась под водой. Потеряв ориентацию в пространстве, я стала судорожно грести руками, пытаясь вынырнуть на поверхность. Мне не хватало воздуха. Чувствовала, как вода касается моих раскрытых глаз, чувствовала, как мир медленно уплывает из моего сознания.       Когда я уже была полностью уверена в том, что утону, как меня кто-то резко схватил за талию и заставил вынырнуть. Я стала судорожно хватать ртом воздух. — Дура! Мы ведь кричали: поберегись! Ты что, ослепла что ли?! Жить надоело? — кричал мне кто-то в лицо. — Эй, ты! — услышала я крик подруги. — Еще раз наорешь на нее, лично к водяному отправлю! — Маш, да успокойся ты, — услышала я сверху голос какого-то парня. — Цела она, не видишь что ли? — Я видела, как вы хотели ее утопить! Точнее, ты! — слышала я разъяренный голос Маши.       Откашлявшись от воды, я тихо произнесла: — Спасибо, что вытащил из воды. Сама бы не вынырнула. — Да как ты смеешь его благодарить, Варя! — услышала я возмущенный голос подруги. — У меня чуть ли сердце не остановилось, когда этот громила наголову тебе свалился! — Все хорошо, Маша, — успокаивала я подругу. — Это я должна была оставаться на месте, чтобы не потеряться. — Да где тут можно потеряться-то? — услышала я все тот же насмешливый голос сверху. — Женя, лучше бы помолчал! Варьку не узнал, что ли? — спросила подруга. — Да ладно! — воскликнул, по всей видимости, мой давний друг. — Варька, ты? Не узнал. Чего это ты так подстриглась-то?       Я только усмехнулась и мотнула головой. Меня еще продолжали удерживать чьи-то руки. — Можешь отпустить? — попросила я неизвестного «громилу». — Ой, да, конечно, — сказал он.       Маша быстренько взяла меня под локоток и повела, судя по всему, к берегу. — Вот ослы! Нашли, кому наголову прыгать, — продолжала причитать подруга. — Маш, перестань. Он ведь не со зла. Кстати, а кто он? — поинтересовалась я у нее. — Да с дачного участка он. Правда, родители его сюда на целый год перебрались. Надоела им городская жизнь. Миша парень хороший. Никого плохим словом не обидит, не то, что некоторые, — ответила она. — В каком смысле «некоторые»? — переспросила я ее. — Да есть тут одни приезжие девицы. Орут, как ненормальные, по любому поводу. Червя увидели — орут. Курица кудахчет — орут. Корова подойдет — орут! Бедные их мужья будут, чует мое сердце, — вздохнула она. — Да уж, ничего не скажешь, — протянула я.       Присев на плед, я укуталась полотенцем. Не прошло и пяти минут, как я услышала торопливые шаги, а после веселый возглас Жени. — Девушки, пойдемте с нами в волейбол играть? — Хорошо, — согласилась Маша, судя по звук, поднявшись с пледа. — Варь, побудешь тут одна?       Я кивнула. Даже если бы видела, все равно бы не пошла. Не любила я эту игру. — Машунь, брось. Пусть с нами пойдет, — услышала я голос Жени. — Чтоб ее мечом прибило или она в столб врезалась? Да никогда! — возмутилась она. — Ты так говоришь, словно она без тебя и шагу сделать не может, — усмехнулся парень, даже не догадываясь о том, насколько он близок к правде. — А может быть и так? — взбушевалась не на шутку Маша. — Варь, прости, конечно, но я больше не могу молчать. Эти ослы никак не могут понять, что ты не видишь.       Повисла тишина. — Что, правда, не видишь? — услышала я голос другого парня, который свалился на мою голову. — Совсем, — мотнула я головой. — А что произошло? — спросил Женя, не менее удивленно, чем его друг.       Но я не успела ответить. — Пошли ты, болтун, волейбол играть. Потом расскажу, — произнесла раздраженно Маша, потащив парня куда-то в сторону. — Ай! Больно же, Машь! — услышала я возглас Жени.       Видимо, за ухо схватила. Как же на нее похоже.       Оставшись одна, я поплотнее укуталась полотенцем, уткнувшись носом в свои колени. Мне не было грустно от того, что из-за своей проблемы я не смогу быть такой, как раньше. Возможно, я даже рада тому, что не вижу. Много лишнего пройдет от моих глаз. Вздохнув, я прикрыла глаза. Так было лучше. — И давно ты не видишь? — услышала я голос парня рядом с собой.       Дернувшись от неожиданности, я стала мотать головой в разные стороны. Тихий смешок донесся до моего уха. А после чья-то ладонь коснулась моей руки и поднесла к чужому лицу. — Тут я, — произнес парень.       От такого жеста я, наверное, смутилась. Мою руку почти сразу же отпустили, но я не отдернулась от парня, а продолжила трогать его лица. Было интересно узнать, как он выглядит. Было трудно, конечно, это сделать, но все же, почему не попробовать? Прямой нос, высокие скулы, тонкие губы, слегка заостренные уши. Словно эльф из сказки.       Убрав свои руки от его лица, я спросила: — Ты ведь Миша, да?       Парень молчал долго. — Эм, ты тут? — снова позвала я его. — Прости, я просто кивнул головой. Да, меня зовут Миша. А по восклицаниям Маши я понял, что ты Варя. — Верно, — подтвердила я. — Ну, так что, давно ты не видишь? — Почти неделю, — ответила я. — И как? Привыкла? — Не совсем, но стараюсь, — пожала плечами я.       А потом, незаметно для самой себя, рассказала Мише, что со мной произошло и, почему я перестала видеть мир. Парень молчал долго. Видимо, он пребывал в небольшом шоке. — И что врачи прогнозируют? — спросил он через некоторое время. — Если результаты анализов будут хорошими, то сделают операцию. А там видно будет… Наверно, — вздохнула я. — Понятно, — протянул Миша.       Мы больше не говорили друг с другом. Просто наслаждались тишиной. Возможно, это я наслаждалась ею, а парень, скорее всего, любовался на закат. От такой мысли мне стало противно на душе.