человеческое поведение

Он идеален. Это, кажется, самый лучший андроид из всех, что вообще когда-либо ему встречались. Выполненный на заказ и взявший имя Макса. Когда этот заказ (дико дорогущий!) доставили, Анчифа долго сидел напротив андроида и любовался идеальным лицом. Нет, не так. Его идеальным лицом. Кожа под пальцами не казалась искусственной. Может, допускал Анчифа такие мысли, отчаиваясь, это взаправду Макс, просто очень замёрз опять, иди сюда, глупый. И андроид, в чью систему была заложена вся информация о том, для кого его делали, обнимал в ответ, просил плед, потому что кожа Анчифы какая-то подозрительно холодная для здорового и сердцебиение учащенное. Но говорить это нельзя. Поэтому Макс просил плед и бормотал, что дома холодно. Казалось бы, Анчифа никогда не свыкнется с тем, что дома вместо его любимого живёт андроид, полностью похожий на него — однако, он и не свыкался. Он никогда не ждал, что чудесным образом Макс станет его Максом, настоящим Максом. А он и не собирался. Макс одевался, откидывая волосы привычным — знакомым — движением; Он умел смеяться, хохотать заразительно, что действовало даже на Анчифу; он взял в привычку наслаждаться запахом кофе и курить сигареты. Его левое плечо было усеяно родинками. Его любимыми цветами оставались ландыши. Это был почти настоящий Макс, но что-то неуловимое всё таки было. И Анчифа видел это. Как-то сидя за обеденным столом и усиленно делая вид, что пьёт кофе, Макс решился на свой вопрос, системой не задуманный. — Куда делся настоящий Макс? Мне можно знать это? Анчифа застывает с вилкой, не донеся её до рта. С зубчиков медленно падает кусок яичницы. — Почему же нельзя? Имеешь право, — рыжий кивком одобрил «заинтересованность» в глазах Макса. — Он умер почти три года назад. Корабль попал в шторм, я выплыл, а он нет. Не смог. И я не смог. Найти его, я имею в виду. Анчифа выглядит равнодушным, но он помнит всё в слишком подробных деталях. Помнит, как стоял на мостике, наблюдая за тем, как Макс снуёт по палубе меж его матросами, готовящимися к, если не шторму, то ливню. А он, чертовски беззаботный почему-то в этот момент стоял на носу, вглядываясь в горизонт. Когда полил дождь, Анчифа окликнул его, чтобы Макс держался ближе или ушёл в каюту. Когда поднялись волны, Макс потерялся среди матросов. Рыжий капитан поспешил найти его, волнуясь чертовски, но успел только схватить за рукав куртки, когда корабль накрыло волной. А потом второй. Несколько быстрых матросов успели спустить шлюпки на воду, но выжившие не спешили отплывать без капитана. Более того — некоторые помогали ему искать Макса в холодном бушующем море, пока не заставили залезть и уплывать. Было ясно с самого начала — поиски бесполезны. Анчифа очнулся от оцепенения, когда на его плечо легла рука. — Ты был мореплавателем? Почему больше не выходишь? — Не могу. Больше не могу. — Значит, не работаешь?.. — Андроид удержался от возможно неприятного слова «безработный». — Я капитан, а не ободранец, Макс. Пусть даже бывший. — Анчифа насмешливо оскалился, встав со стула и взяв руку андроида в свою. — Хочу станцевать с тобой. Ты не против? Макс был не против и рыжий, держа его за талию, увёл в сторону просторной гостиной, кружа в самом простом медленном танце. Андроид совершенно похоже спотыкался иногда, неловко улыбаясь. Он мог бы идеально станцевать любой танец, но не рядом с Анчифой. Он не мог быть идеальным рядом с ним. Самым первым его условием — не приказом! — было никогда больше не надевать форму «Киберлайф». Даже не трогать её. (Макс был слишком ненастоящий в этом. Слишком не-Макс.)