Расстояние между нами сотни тысяч километров Как планеты друг от друга далеки и В то же время между нами очень дикие пожары И дыханья не хватает от любви и…
Хоть расстояние между нами не сотни тысяч километров, а всего девять тысяч. Но ведь и девять – много. Ты понимаешь? А ведь ещё есть разница во времени. Целых шестнадцать часов. Шестнадцать, Саске. Но вместе с этим мы живём так уже долгих три года. Морочишь ли ты мне голову? Скорее всего - да. Но между нами то, что называется любовью. Но наша любовь не измеряется в преданности, нет. Она измеряется в страсти, которую мы чувствуем даже на расстоянии. Девять тысяч километров и шестнадцать часов разница - слишком много, чтобы быть преданными. А встретиться мы сможем ещё не скоро. Но чёрт, как же хорошо, когда ты оставляешь своих шлюх, оставляешь компанию, которую тебе навязал мой отец и просто проводишь со мной свободное время. Мне даже приятно, когда мы просто молча смотрим друг на друга. Мы немногословны. Но у нас с тобой есть горячие ночи в видеозвонках. Горячие переписки. Ты говоришь, что не изменяешь, потому что другие девушки не интересуют и не заводят тебя. Но так ли это? Молодой, сексуальный парень в самом рассвете, как любят говорить. И не спишь с другими женщинами? Саске, нам уже давно не семнадцать, чтобы хранить верность до гроба. Но мне приятно. Даже если это ложь. Сладкая ложь лучше горькой правды, помнишь? Вот и сейчас, мы сидим и общаемся по видеочату. Ты невозможно красив в одних домашних штанах, в этой чёрной футболке. Ты рассказываешь что-то о работе и серьёзно смотришь куда-то вдаль, а я просто сижу. Сижу и улыбаюсь, как дура. А я ведь и есть дура. – Ты меня слушаешь? – раздражённо спрашиваешь, на что я растерянно отрицательно киваю. – Прости. – Глупышка, – совсем не зло выдаёшь. – Устала? Киваю и опираюсь головой о стену. Действительно устала. И глаза слипаются, но я так хочу провести с тобой время. – Бешеный день: отец всё так же пытается выдать меня повыгоднее замуж. От этих слов твоё выражение лица приобретает выражение лица, которым ты обычно смотришь на всех. Мне страшно от этого. Ты злишься, я вижу. – Он не сможет, – пытаюсь успокоить. – Я знаю, – хмыкаешь самодовольно. – Не зря же я уже три года торчу в этой дыре. – Сейчас бы Лос-Анджелес был дырой, – меня пробивает на смешок. – Ну здесь же нет тебя, – уже более спокойно говоришь. Почему от этих слов мои щёки краснеют, а внизу живота возникает пожар? – Дурак. Закрываю лицо волосами, почему же мне так неловко? Ты говоришь мне вещи, которые могут задеть ещё больше. Но меня смущает почти каждое слово. А ты смеёшься, так звонко и необычно, но не долго. Мистер Ледяной Король. В университете все были удивлены, когда ты решил приударить за мной. За девушкой, которая младше тебя. За девушкой, которая, против воли отца, пошла учиться на дизайнера. За девушку, отец которой изгадил тебе жизнь. Из-за отца, которой ты сейчас в другом городе, в другой стране, поднимаешь свой собственный бизнес с нуля. Мой отец – влиятельный человек, у которого повсюду есть связи. Он купил полицию, политиков, власть. Говорят, что такого не может быть, но вот – пожалуйста. И если я попробую бежать, а я пробовала, – меня вернут. И если я пойду жаловаться, а я жаловалась, – мне не поверят. Но он честный. Если Саске выполнит условия отца, то он получит меня. Но отец выставил такие условия, которые просто невыполнимы. – В облаках витаешь? – Прости, задумалась. Я сегодня начала оформлять свою галерею. – Я видел, - ты киваешь головой, а после достаёшь сигареты. Мне не нравится, что ты куришь, но тебе это так идёт. Ты такой сексуальный. Ты меня заводишь. Затягиваешься. – Я посвятила все работы тебе, – неловко улыбаюсь. – Догадался, какая работа будет основной? – А сам не догадаешься? – Та, которую ты рисовала, когда мы первый раз созвонились? Киваю головой. – Она красивая. Я вновь киваю. Картина действительно красивая и она мне очень нравится. Хотя обычно дело обстоит совсем наоборот. Я рисовала её несколько дней, порой даже не спала ночью. Так мне хотелось её закончить. А Саске просто сидел и смотрел на то, как я рисую. Не всё время, конечно. Он смотрел, как я случайно попадаю на себя краской. Как я специально убираю излишки с кисти, обтирая её о футболку, а не о палитру. Так быстрее. Он смотрел на меня. Как бы это смешно ни было, но и момент рисования этой картины мне тоже захотелось изобразить. На второй картинке, которая также была выполнена маслом, сидела девушка. В серой ляпистой футболке, с волосами собранными в высокий хвост и лишь в одном нижнем белье. Тебя заводит это, Саске? А на первой картине я просто изобразила пару, которая шла под дождём, укрываясь чёрным зонтиком. Я рисовала нас. – Я тебя хочу, – выдаёт молодой человек спустя недолгого молчания. Опять заливаюсь краской. – И зачем ты такую выбрал? – тихо говорю, неловко смотря на парня. – Я же говорил уже, – выдыхаешь. – Это всё временные трудности, Хината. Я заберу тебя. Скоро. Мой отец наконец-то понял, что я не шучу и это серьёзно. Он помогает с бизнесом, но скрытно, чтобы не нарушить мой договор. – Думаешь, отец не узнает? – Мы не делаем ничего, что могло бы нарушить договор даже косвенно. – Я тебя люблю. – И я тебя.***
Мне не больно и не обидно видеть то, как по новостям ты меняешь пассий направо и налево. Ведь я знаю, что ты мой. Это глупо, но моя страсть и любовь к тебе перечёркивает все проблемы. Мы часто ссоримся. Чаще, чем хотелось бы. Ты ревнуешь меня к каждому мусорному пакету. А я – нет. Странно? Может быть, это не любовь? Может быть это то, что называют доверием? Не знаю. Я боюсь довериться тебе полностью. Хотя я вижу твои поступки, слышу твои слова. Но я не могу полностью тебе доверять. Почему? Расстояние между нами девять тысяч километров. На таком расстоянии сложно сохранить любовь, страсть, не то, что доверие. И пусть хоть что-то у нас будет отрицательно. Я глупая. Знаю. И вот сейчас я лежу на кровати и смотрю в потолок. Только что я смотрела программу про тебя, рядом сидела красивая девушка. У неё было каре, розовые волосы и пронзительные зелёные глаза. У неё есть вкус в одежде. Почему ты не можешь выбрать её, а продолжаешь бороться за меня? Почему я сама не могу прекратить твои мучения? «– Не решай за меня, – обычно говоришь ты, когда я предлагаю расстаться.» Я лежу на кровати, думаю о тебе и мои мысли всё грязнее и грязнее. Я действительно очень хочу почувствовать тебя в себе. Почувствовать то, как ты сжимаешь мои запястья. Как немного грубо входишь в меня. Твой член немного большой для меня, потому порой бывает боль. Но мне так приятна эта боль. Каждый раз, когда ты почти полностью заходишь в меня, я теряю себя. Когда мы занимаемся сексом, ты везде. Твои руки гладят моё тело, язык ласкает. В такие моменты у тебя краснеют щёки и ты невероятно мил. Вспоминая наш последний, то, какие мы были ненасытные, стягиваю с себя всю одежду. Мы запоминали. Это было как в последний раз. Или это и было в последний раз? Твои руки. Твой голос. Твой горячий язык. Твой пульсирующий, внутри меня, член. Из-за тебя я слишком пошлая, но мне это нравится. Правой рукой поглаживаю грудь и пощипываю соски. Мне так нравится, когда ты делаешь так. Властно и грубо. Думала ли я, что когда-нибудь полюблю грубость? Вряд ли. Второй рукой веду от груди по животу, а затем прямо к ноющему лону. Внизу невероятно мокро. Я так хочу тебя, Саске. Пальцем провожу, не позволяя себе зайти дальше. Рядом лежать уже готовые игрушки, которые я тут же пускаю в ход. Два вибратора: один внутрь, второй приходится держать рукой около лона. Прямо там, где есть бугорок, который только стоит коснуться и по телу сразу же пропускает импульсы. Господи, Саске. Как же мне хочется быть рядом.***
Расстояние между нами девять тысяч километров. Расстояние между нами шестнадцать часов. Но оно уже сокращается. Слышишь, Саске? Я лечу к тебе. Мой отец потерял власть в Токио. Потому мне теперь нечего бояться. Твой отец намного влиятельнее моего и он нам помогает. Теперь влиятельнее. Я научилась доверять тебе. Интересно, сколько уже расстояние между нами? Я лечу к тебе на частном самолёте, в страхе теребя сумку, которую постоянно перемещаю по креслу, столу. Лететь не час и не два, я мандражирую. Четыре с половиной года отношений по сети. Четыре с половиной года без возможности прикоснуться. Четыре с половиной года одиночества. Они закончатся. Десяток часов проходят, словно, на одном дыхании, а я так и не смогла найти себе место. Когда самолёт приземляется, чувствую, как сердце покидает грудную клетку. Мне так страшно. А что если ты придёшь с той зеленоглазой? Или с длинноногой блондинкой? Мой метр шестьдесят и далеко не 90-60-90 не составят им компанию. А ты высокий. Я тебе даже не по плечо. Большая грудь, странные глаза и волосы, короткие ноги, почти плоский живот. Я не модель, а ты невероятно красивый. Выхожу из самолёта и тут же сразу же вижу тебя. Как только ты видишь меня, то я понимаю, что ты пытаешься скрыть улыбку. Не получается. Видно, что у тебя не получается скрыть улыбку. Это видно, Саске. – Я скучала, – успеваю сказать, перед тем, как ты хватаешь в обе ладони моё лицо и приближаешь к себе для поцелуя. Меня тут же обдаёт твоим одеколоном. Хватаюсь за тебя, как за спасательный круг. А ты, оторвав руки от моего лица, прижимаешь меня всё сильнее к себе. И это тот самый Учиха, который не позволял даже взять себя за руку при людях? Прерываешь поцелуй, а потом лбом прикасаешься к моему лбу. – Я тебя больше никогда не отпущу, – говоришь, а в твоих глазах я вижу то, что это правда. И плевать на всё, что происходит вокруг. У меня есть ты. Это и есть счастье?