Вздыбленные льды

Мы потеряли счёт дням, месяцам, годам. Вздыбленные льды – огромная, белая, безжизненная пустыня. Один пронизывающий холод остался проклятым богами и сородичами, преданным собственными братьями, оставленным умирать. Хэлкараксэ. Сегодня погибла жена Турукано. Он остался один с маленькой дочерью, светловолосой Идриль. Никого не пускал к себе в палатку принц Второго Дома. Он забрал у верных несколько бутылок вина, а дочь оставил на попечение Финдарато. Лорд Нолофинвэ подходил к палатке, пытаясь дозваться сына, но ответом ему было ледяное молчание. И тогда попросил он старшего сына своего Финдекано поговорить с братом, зная, что только Астальдо может утешить его. Отважный подошёл к палатке и тихо спросил: - Турьо, можно мне поговорить с тобой? - Это ты, Финьо? – ответил Турукано хриплым, будто обледеневшим от долгого молчания голосом. - Да, Турьо, - сказал Финдекано, не решаясь зайти к брату, и чуть приоткрывая полог палатки, чтобы Турукано мог увидеть голубые глаза и переплетённые золотом волосы старшего сына Нолофинвэ. - Входи, - фраза-льдинка, сорвавшаяся с языка. Финдекано вошёл и сел рядом с братом на импровизированное ложе. В углу палатки были свалены в кучу походные сумки, одежда и тёплые плащи, которые служили кроватью принцу Второго Дома. Турукано молча налил брату бокал и так же в полном молчании передал его. Вино было ледяным, но старший, не морщась, осушил кубок до дна. - О чём ты хотел говорить со мной? – спросил Турукано, следя, чтобы бокал был выпит весь, а затем снова наполняя его до краёв. - Твоя жена…, - начал Финдекано и замолчал, ощущая неловкость при упоминании о погибшей Эленвэ. – Знаешь, я хотел тебе рассказать одну историю. У меня был друг. Очень хороший друг. Лучший. Я готов был отдать за него жизнь. Однажды мы поссорились. Тогда я думал, что это пустая, ничего не значащая ссора. А потом мы не общались несколько дней, недель, месяцев. Однажды он снова пришёл ко мне как ни в чём ни бывало и предложил пойти с ним в опасное путешествие, которое может стоить жизни нам обоим. Я согласился, потому что не забыл нашей старой дружбы, и она всегда жила в моём сердце. Видит Эру, я был так рад видеть его снова! Шли мы долго, участвовали во многих сражениях, но однажды нам нужно было переправиться через море. На его берегу стоял лишь один корабль, и можно было переправиться только одному из нас. Друг сказал мне, что поедет один, а на другом берегу найдёт капитана и пришлёт судно за мной. И вот он отплыл на корабле. Я провожал его в полном молчании и видел, как волнами корабль несёт к другому берегу, переживая за друга и боясь, что судно может не выдержать бури и затонуть. И знаешь, что сделал мой друг? Он просто сжёг корабль, оставляя меня одного на острове, откуда не было иного выхода. Но я не погиб. Я выжил и поклялся себе, что доберусь до него когда-нибудь и спрошу, за что он сделал это со мной? Разве я не был ему верен? Разве я не прикрывал его спину много раз, спасая от верной смерти? Мне больно, обидно и одиноко, но я должен всё это вытерпеть, чтобы взглянуть в глаза друга и задать ему эти вопросы. Ради этого я ещё живу и держусь. - Не напоминай мне о нём! – вдруг воскликнул Турукано, с силой швырнув кубок на обледенелую землю. Финдекано не вздрогнул, зная пылкий нрав брата, он ждал, пока младший успокоиться. - Прости меня, Финьо, я не хотел тебя обидеть, - помолчав немного, сказал Турукано, обнимая старшего за плечи. – Но я не хочу слышать о тех, кто оставил нас в этой ледяной пустыне умирать. Пойми и меня, брат. Я знаю, что он был дорог тебе, но теперь лорд Нельяфинвэ – наш враг. Сколько эльфов мы должны потерять прежде, чем доберёмся до Эндорэ? А, может, мы никогда туда не доберёмся… Турукано поднял кубок с земли и, снова наполнив его до краёв, выпил залпом. Старший принц обнял брата за плечи и, прижав к себе, тихо сказал: - Пойдём спать, Турьо. Может, сон поможет тебе забыться и смириться с тем, что произошло. Турукано дал увлечь себя на ложе. Отважный накрыл его тёплым плащом и лёг рядом. Младший принц, тяжело вздохнув, положил голову на плечо брата. Дыхание Турукано выровнялось через несколько минут, и Отважный с облегчением заметил, что брат уснул. Тогда и Финдекано прикрыл глаза, думая тоже забыться беспокойным белым сном без сновидений. Из дремоты Отважного вырвал холодный поцелуй брата. Губы и тело Турукано были ледяными, как у каменной статуи. Финдекано заметил, что брат целует его как свою возлюбленную и жену. Астальдо открыл глаза и увидел, что у младшего они закрыты. «Наверное, приснилась жена, - подумал Финдекано и затих, не решаясь пока ничего предпринимать, чтобы не сделать Турьо ещё больнее. Все знали, как Турукано любил жену. Они с Эленвэ всегда были вместе, держались за руки, улыбались друг другу, и даже когда у них родилась дочь, отношения между супругами оставались такими же тёплыми, словно в первый день помолвки. Финдекано было бесконечно жаль брата. Все плакали, когда тело Эленвэ вытащили из воды, ведь она многим помогла пережить горечь потерь и переход через льды. И сам Финдекано слишком хорошо знал, что значит потерять любимого, и больше не надеяться на встречу. Он желал целовать старшего брата ещё в детстве, но подавлял в себе эту странную прихоть. А сейчас Турукано и сам не понял, что произошло. Вино ли было тому причиной или так долго сдерживаемые чувства вырвались наружу. А ещё давала себя знать горечь потери, ведь жена была ему лучшим другом. Да, сначала он не понимал, как именно относится к брату и долго не мог решить этого для себя, но когда Турьо женился, то с ужасом осознал природу своих чувств к Финдекано. Старший не отвечал на поцелуй, словно холод Хэлкараксэ сковал ему губы, а младший становился всё настойчивее, с тревогой осознавая, что уже не сможет остановиться. - Турьо! – прошептал испуганный Финдекано, пытаясь оттолкнуть брата правой рукой. – Приди в себя! Проснись! Турукано ничего не ответил, лишь крепче прижимая брата к ложу своим ледяным телом, словно собираясь навсегда замёрзнуть с ним во льдах, вот так, в обнимку. - Турьо! - слово ледяной глыбой разбилось о землю. – Прекрати! Хватит! - Финьо, - прошептал Турукано, холодным дыханием обжигая щёку Отважного и с отчаянием слабости, сжимая до синяков плечо старшего. – Прошу тебя.. побудь со мной…хоть немного. Ничего не будет…Финьо, пожалуйста! Мне так плохо. Так горько. Так больно. Только с тобой я могу успокоиться. От слов брата сердце Фидекано сжала ледяная рука жалости, и он обнял Турукано за шею, разрешая ему. - Спасибо! – прошептал младший в губы Отважного, продолжая их целовать, словно в последний раз. Увидев, что Финдекано совсем не против того, что он делает, Турукано нащупал пряжку ремня и расстегнул её, лаская плоть старшего. - Нет! – возразил Отважный в поцелуй младшего, – Нет, Турьо, нет! - Не бойся, - холодно прошептал Турукано, сползая вниз и осторожно снимая штаны брата ледяными руками. – Я всего лишь хочу сделать тебе приятно. Ничего не будет, Финьо, обещаю…пожалуйста… И Финдекано согласился снова, потому что, когда брат снова поднял на него глаза, в них плескались такие тоска и отчаяние, которые наполняли сердце старшего болью за младшего и готовностью на всё, только бы он перестал так страдать. «И пусть он делает это из жалости, - подумал Туркано и две ледяные слезы скатились из его глаз. – Но я буду хоть немного счастлив сегодня». Младший наклонился и взял плоть брата в рот, кончиком языка лаская уздечку и стараясь дать ему как можно больше наслаждения. Финдекано издал тихий стон, впиваясь в ладонь зубами изо всей силы. Он закрыл глаза, отдаваясь ощущениям ледяных губ на своей плоти и острого наслаждения от ласки брата. Неожиданно он представил, что было бы, если бы это делал Нельо и простонал ещё громче, так необычна была эта мечта. Нельо… Только с ним он мог бы испытать это наслаждение. И только он был сейчас рядом с ним. Яркая вспышка перед глазами распалась на множество маленьких снежинок, падающих медленно на обледенелую землю, и Финдекано сразу стало так хорошо, словно они с Нельо снова вместе в Амане лежат в обнимку возле своего озера. Турукано вытер губы, глотая ледяную влагу. Он посмотрел на умиротворённое лицо брата и услышал его тихий шёпот. Финдекано звал кого-то по имени, но серебряные звуки этого имени тонули в безжизненной тишине ледяной пустыни палатки. Младший горестно покачал головой, понимая кого сейчас зовёт его брат и сжал зубы от холодной ярости на себя и на того, кто отнимал у него Финьо. Отважный почувствовал влажные пальцы Турукано у себя между ягодиц. Брат медленно двигал ими, растягивая Финдекано и, стараясь не причинить боль. - Турьо! – прошептал Финдекано, испуганно открывая глаза, - Что ты делаешь? - Финьо, пожалуйста… - с горечью прошептал Турукано, снова подняв взгляд на старшего и с ужасом понимая, что уже не остановится, если даже брат не разрешит ему. – Ничего не будет… Пожалуйста… Финдекано посмотрел на младшего и снова доверился его словам, не предполагая ничего плохого. Старший откинулся на ложе и полностью расслабился, представляя Майтимо, который в его мечтах улыбался и заплетал ему косички золотистыми лентами. Внезапно что-то твёрдое и непохожее на пальцы вторглось в его плоть. Финдекано хотел кричать, своим криком разрывая ледяное безмолвие, но подавил его, прикрывая рот обеими руками. - Финьо…прости, - прошептал Турукано, ложась на брата, и ледяными поцелуями прикасаясь к его щекам, глазам, рукам, которые прикрывали губы. – Я люблю тебя, Финьо… Люблю как нолдо, как мужчину, как возлюбленного. Давно люблю. Я не хотел тревожить твой покой этими словами. Прости меня…прости…прости. И Турукано стал медленно двигаться в ледяном молчании, чтобы не причинить ещё большей боли. Финдекано вцепился ему в плечи руками, сдавливая их до синяков и тихо плача, думал, что Нельо никогда бы так не поступил с ним. Постепенно он привык к движениям Турукано, и ему стало немного приятно. А потом он почти выкрикнул имя того, кто стоял у него перед глазами всё это время. Турукано, который положил голову Финьо на грудь и начал постепенно отогреваться, услышал стон брата. Он только криво усмехнулся и прикрыл глаза, готовый и сам выть и кричать от боли, словно белые волки, которых они встречали здесь, среди ледяного безмолвия. Так, желание счастья обернулось ещё большей болью. Утром Турукано оделся и уже направился к выходу из палатки, когда старший медленно открыл глаза и улыбнулся ему. - Турьо, ты куда? – спросил Финдекано, приподнимаясь на ложе. Турукано обернулся, и Астальдо навсегда запомнил его взгляд полный боли и ненависти. Мы, нолдор, прокляты богами за убийство сородичей в Альквалондэ. Сколько прошло столетий прежде, чем земли Эндорэ показались перед нами? Там мы встретились с теми, кто был нам братьями. И возненавидел Тургон Маэдроса лютой ненавистью, и проклял его, и говорили, что Турукано не может простить ему смерть жены, погибшей во льдах.