"По легенде архангел Гавриил сделал три венка из желтых, красных и белых роз для Пресвятой Богородицы. У каждого венка было свое значение: радость означал белый, желтый – славу, красный - страдания."
Красные розы - это символ любви. Страстной, пламенной, преданной. Красные розы можно купить в любом цветочном магазине. Красные розы - это идеальное решение для любого свидания. Красные розы - это проклятье Баттерса Стотча. Все началось с обыкновенного урока истории. Половина класса привычно отсыпались, пуская слюни прямо в тетрадь. Баттерс, будучи из числа тех, кому не наплевать на учебу, старался внимательно слушать и записывать, усердно выводя в тетради каждую букву. Все были настолько заспанными, что в помещении стояла идеальная тишина, нарушаемая только монотонным голосом учителя. Поэтому шелест листьев было трудно не услышать. Бедняга Баттерс даже понять ничего не успел. Стоило лишь моргнуть, и вот руки уже обвиты огромными алыми цветами. Стойкий запах роз наполнил класс, и даже Мистер Гаррисон в шоке замер, оборвавшись на полуслове. Парень трясет головой и на пол летит с десяток лепестков. Он покрыт цветами полностью. — Здорово твоему соулмейту прилетело — чей-то голос с дальней парты озвучил очевидное. И стоило Стотчу осознать, что произошло, как насыщенные алые розы стремительно начали увядать. Потребовалось лишь несколько секунд и вот вокруг мальчишки лежит сотня сморщившихся потемневших бутонов. Такое случается лишь в одном случае: Смерть родственной души. — Можно... выйти? — голос Баттерса надламывается на середине фразы. Он, хлюпая носом, выбегает из кабинета, не дождавшись разрешения. Сегодня в школу он больше не возвращался.***
— Кенни, ты чего вчера не пришел? — интересуется Стэн, переминаясь с ноги на ногу. Холодало, поэтому ожидание автобуса до школы превращалось в пытку. — Такое пропустил, жесть! — Картман не дает Кенни даже возможности ответить, вклиниваясь в разговор. — У Баттерса на первом уроке соулмейт сдох, прикинь. Он сидел, а потом бац. И всё, весь в розах. А они завяли сразу. — Нашел о чем трепаться, жиртрест, — Кайл хмурится и складывает руки на груди. Завязывается перепалка. Ругань Эрика и Кайла отвлекает внимание на себя, и про Кенни, кажется, все забыли. Стэн стоял слишком далеко, чтобы заметить, как остеклянел взгляд мальчика в оранжевой парке. Вчера в районе первого урока кости Кенни МакКормика перемололо под колесами грузовика. В автобусе Кенни замечает Баттерса. Таким подавленным Стотча вряд ли кто-то видел. Бледный, с красными, почти безжизненными глазами он бездумно пялился в окно автобуса, погруженный глубоко в себя. МакКормику стало не по себе. И мысли были заняты далеко не чувствами к Баттерсу, в этом всегда можно успеть разобраться. Проблема в том, что Стотч словам Кенни не поверит. Никто не верит. Что нужно говорить в таких случаях? "Ты не переживай, я постоянно умираю". Конечно, это всё может оказаться глупым совпадением - люди умирают каждую секунду. Но если Кенни действительно родственная душа Лео - нужно показать ему, что на данный момент с соулмейтом все в порядке. Незаметно для всех МакКормик тянет ладонь ко рту и вгрызается в кожу зубами. К боли он давно привык. В совпадения Кенни не верил, поэтому распустившийся на ладони Баттерса цветок алой розы его ничуть не удивил. Зато явно удивил Стотча - глаза мальчика загорелись, а на лице вновь засияла улыбка. "Не грусти, Лео. Твой соулмейт жив." "По крайней мере сегодня."***
— Нет, ну это уже не смешно. Мы с Клайдом сегодня класс убираем вообще-то, — недовольно гундит Крэйг, стряхивая с тетради лепестки цветов. — Я не виноват, — Баттерс смиренно вздыхает и начинает складывать вещи в рюкзак. Придется опять идти в туалет вытряхивать розы из одежды. Пятый раз за месяц. Прямо сейчас тело Кенни МакКормика, опаздавшего в школу, крошит в мясо неуспевший затормозить поезд.***
— Эй, Кенни. Ты знаешь кто твой соулмейт? Парень отрывается от созерцания догорающей сигареты и поднимает глаза на одноклассника. Крэйг скрипит зубами и резкими движениями выдирает растущие стройными рядами желтые цветочки из предплечий. — Знаю. — Ого, — голос Такера привычно не выражает никаких эмоций. — А он знает? Кенни мрачнеет. Все вокруг только и трепались о своих цветах. К шестнадцати годам гормоны настолько посносили подросткам головы, что куда ни глянь - все стоят и пялятся на растения, растущие из тела. На коже МакКормика пару раз появлялись белые ромашки, но они свидетельствовали только о типичных травмах любого нормального человека. Разве что пару раз приходилось выдирать цветы ниже поясницы. О методах воспитания Стивена Стотча были наслышаны все. — Нет. Не знаю, как рассказать. Чел, это слишком сложное дерьмо, давай не будем, — Кенни тянется к рюкзаку одноклассника, выискивая пачку сигарет, и закуривает снова. Прогуливать уроки с Такером - одно удовольствие. — Я и не планировал. Ну конечно. Крэйга вообще мало что волнует дальше собственного носа. Скорее всего спрашивал, чтобы что-то понять для себя. Но ладно Такер... Почему за два года остальные еще не поняли, что Баттерс покрывается цветами только в дни, когда Кенни нет в школе? Будь МакКормик сторонним наблюдателем, он бы догадался через месяц.***
К счастью, чем старше Кенни становился, тем реже судьба отправляла его на тот свет. Количество казусов на уроках сократилось, и для всех появление на Баттерсе красных роз стало каким-то подобием хорошей приметы. Стотчи водили своего сына к специальным врачам, но те никак не могли объяснить причину таких симптомов. Никто из одноклассников так и не сложил два очевидных факта воедино. Кенни старался не думать о Баттерсе. Нужные слова объяснений за это время так и не нашлись. В случайности юноша может и не верил, зато с судьбой был на "ты". И если высшие силы распорядились так, что им суждено быть вместе, значит рано или поздно обстоятельства столкнут вместе две родственные души. Так оно и случилось. У Стэна и Кайла тогда были какие-то собственные личные проблемы, о которых даже Кенни почти ничего не знал. Парни на время отстранились от остальной компании, по этой причине, чтобы было не так скучно зависать вдвоем, Эрик с Кенни и позвали с собой Баттерса. А последний никогда не отказывал. Так и сидели втроем, валяясь на диване и играя в приставку дома у Картмана. Впереди выходные, и, похоже, провести их придется именно так - лениво и со вкусом печенья Лиэн Картман. МакКормик то и дело касался плечом Лео и тот даже не думал отодвигаться. А потом совершенно случайно Баттерс поджал ноги - теперь соприкасались и их бедра. Все эти детские неловкие прикосновения искренне умиляли Кенни. Мысль о том, что он сейчас так трогательно невербально флиртует со своей родственной душой, вызывала улыбку. Следующее за этим напоминание от подсознания - бедный Лео до сих пор не в курсе, что происходит с его соулмейтом - портит всю атмосферу. — Эй, Баттерс, принеси попить с кухни, — Картман так увлечен игрой, что не может оторваться от геймпада. — Да, сейчас. — Стотч встает с насиженного места. МакКормик слегка хмурится - без Лео даже немного прохладно. И кажется никто не успел толком ничего понять. Просто вытянутая вперед нога Картмана, запнувшийся Баттерс и глухой звук соприкосновения тела с полом. Смех Эрика режет уши. Лео поднимается на колени и у него из носа капает кровь. У Кенни сердце в пятки уходит, а руки сжимаются в кулаки. — Ты нахуя это сделал? — Так смешно же. Упавший юноша поспешно сбегает в ванную, чтобы умыться. Стоило двери хлопнуть, как МакКормик будто с цепи срывается. В отличие от пацифиста-Стэна и вечно проигрывающего психологически Кайла, он был одним из немногих, кто мог поставить Картмана на место. Или хотя бы решиться на это. — Тебе не надоело еще издеваться над ним? Он же помочь хотел. — Кенни сам не замечает, как повышается голос. — А ты когда успел в защитники убогих заделаться? МакКормик срывается с места и нависает над другом. Рука уже занесена над головой, хотя до рукоприкладства парень доходить не собирался. В глазах Эрика лишь на секунду промелькнул страх, но он тут же сменился искорками и довольным прищуром. — Педик. В носу чешется. Кенни недовольно фыркает и понимает, что у него из ноздрей вылетели лепестки ромашки. Юноша тут же прижимает ладони к лицу, жалея, что в любимой парке стало слишком жарко. Но, кажется, уже слишком поздно. Баттерс стоял в дверях комнаты с огромными от удивления глазами, не в силах сказать и слова. Кенни так и застыл, сидя на Картмане, а между пальцев торчали смятые белые цветы. Эрик так смеялся, что начал похрюкивать, за что и получил несильный удар в плечо. — Лео, — МакКормик хочет прямо сейчас умереть от глупости ситуации, чтобы на следующий день никто и не вспомнил, — мне нужно тебе кое-что объяснить. Баттерс выходит из ступора и улыбается. Так искренне и немного наивно. Именно в эту улыбку Кенни обязательно влюбится позже. — Я готов тебя выслушать.